12
Подразделение фольксштурма сменило учебный взвод, заняло окопы, выставило караульных у противотанкового заграждения. Свой взвод Венерт переправил по железной дороге в район Лейпцига, где стояла расквартированная в нескольких деревнях штабная рота. Здесь должны были продолжить обучение, но Венерт облюбовал себе квартиру в соседней деревне, во взводе не показывался, и солдаты целыми днями слонялись без дела. Унтер-офицер Бек с утра до ночи торчал в трактире и раскладывал пасьянсы. Бразды правления захватил Вольцов.
— Два-три дня безделья — и взвод будет небоеспособен! — возмущался он. — Сволочи, они уже списывают расписание поездов, думают, как бы поскорей домой добраться.
Со времени смерти Визе Хольт словно погас, ничем не интересовался, безвольно плыл по течению. Он умышленно не слушал известий. А газеты в деревню не доходили. На пасху Вольцов побывал в роте. Вернувшись, он отвел Хольта в сторону.
— Нас посылают в бой. И пора!
Он собрал взвод. «Даю вам час на сборы!» Бек скривил лицо, будто глотнул уксусу.
В трактире Вольцов подсел к Хольту.
— Бургкерт здесь. Русские стоят на Одере и Нейсе. Американцы прорвали фронт в нескольких местах. Рурская область окружена. Танковые дозоры подходят к Фульде и Везеру. Упоминают Оснабрюк, Марбург, Гисен… Да, пора нам ударить как следует!
Хольт молчал.
На дворе дожидались два грузовика. Венерт остался в соседней деревне с ротой.
— Хотел бы я знать, почему он не с нами? — ворчал Вольцов.
Они ехали на запад. Ночью добрались до уединенного загородного ресторана в лесу. Здесь все было забито солдатами. Ходили самые невероятные слухи.
— Говорят, танков нагнали видимо-невидимо, — рассказывал Феттер. — Переходим в контрнаступление, да еще какое!
Вольцов уткнулся в карту. .
— Вот Кассель. А мы, значит, несколько южнее. Река, которую мы только что переезжали, была Фульда! — Он поднял голову.
И правда, всюду стояли уже заправленные горючим, готовые к бою танки. Танк III с 50-миллиметровой пушкой и несколько перевооруженных машин с 75-миллиметровыми короткоствольными пушками.
При распределении они попали в разные экипажи: Вольцова назначила командиром танка, Хольта — радистом. Машины были небольшие, тесные, три роты — сорок танков. Экипажи выстроились на перекличку. Было еще темно. Откуда-то появился вдруг лейтенант Венерт, теперь уже в качестве командира роты.
Одна из машин направила яркий свет фар на однорукого офицера. Капитан Вебер! Говорили, что он безрассудно храбр и, не колеблясь, погонит на смерть своего последнего солдата. Он выкрикивал хриплым пронзительным голосом:
— Немцы-танкисты! Фюрер призывает вас к новым битвам, в которых вы должны проявить былую силу духа. Где бы ни сражались немецкие танкисты, они сражались до победы. Где бы…
Мысли Хольта витали где-то далеко. С тех пор как я выписался из госпиталя, я не получил ни одной весточки от Гун-дель. Он часто, как бы спасаясь, думал теперь о Гундсль, но мысли эти не приносили успокоения — напротив, порождали новую тревогу. Забрезжил рассвет.
— Нашему фюреру троекратное…
— Ура! Ура! Ура!
— По машинам!
Водители прогрели моторы. Батальон тронулся. Механик в танке Хольта, пожилой, усталый человек, сказал по внутреннему переговорному устройству:
— Покажутся самолеты — дай знать, чтобы я выскочить успел.
Хольт сидел на корме. Приказ гласил: пулеметы радистов снять и использовать для отражения авиации. Хольт так и сделал и держал пулемет на коленях. Все шоссе было покрыто жидкой грязью. Сперва они ехали на запад, потом повернули на юго-запад. Рассвело. День выдался ясный, безоблачный.
Высоко в небе показалось звено истребителей-бомбардировщиков. С воющими моторами они спикировали на шоссе. Почти все танки сразу застопорили, экипажи бросились в лес слева от дороги. Несколько машин свернули вправо, в открытое поло и стали там петлять по пашне. Хольт швырнул пулемет в грязь, подбежал к опушке и плашмя упал в кусты. В поле, на шоссе — всюду взлетали в воздух заправленные до отказа машины; при первом заходе самолетов — три, при втором — четыре; а вот уже в небе показалось новое звено истребителей-бомбардировщиков. Зашипели ракеты. Горячий бензин разлился по асфальту. Один налет следовал за другим, по ним стреляли, как в тире.
Хольт заполз поглубже в лес. Там он натолкнулся на Вольцова и Феттера. Низко над полем пронесся с приглушенным мотором «мустанг», выбрал себе еще не поврежденную машину, расстрелял ее из бортовых пушек и круто потянул вверх. Танк взорвался. Наконец-то гул моторов затих. В пылающих машинах рвались снаряды.
— Собирайсь! — крикнул кто-то в лесу.
Среди пылавших ярким огнем танков стояло около дюжины неповрежденных машин. Танк Хольта почти не пострадал. Оставшиеся не у дел экипажи взобрались на броню. Водитель взмолился:
— Как вернутся… сразу крикни!
И они вернулись, едва только колонна, пройдя два-три километра, очутилась в поле. На этот раз истребители-бомбардировщики сразу погнались за разбегавшимися танкистами. Хольт, спасая жизнь, бежал что было сил и достиг леса.
Ракетами, бортовыми пушками и бомбами самолеты атаковали танки и не убрались, пока не разворотили последнюю машину.
Остатки батальона, около пятидесяти плохо вооруженных людей, пешим порядком двинулись дальше.
— Убитых не так много, большинство разбежалось, — со злостью проворчал Вольцов.
До полудня шли без остановки. Небо постепенно заволокло тучами. Добрались до какой-то деревни. На всех домах висели белые флаги. Капитан Вебер бушевал.
— Сорвать тряпки!
Вольцов, Хольт и Феттер обходили дворы.
— Есть тут еще войска поблизости?
Крестьянин ткнул большим пальцем через плечо.
— Там зенитная батарея стоит. Только разбомбили ее всю.
Они разговорились с владельцем бензозаправочной станции. Толстый краснощекий человек возбужденно шептал:
— Уходили бы скорей! Каждую минуту могут нагрянуть танки!
Вольцов прикрикнул на него. Облазив всю ремонтную мастерскую, он остановился перед запертым гаражом.
— Открыть! — В гараже стоял небольшой грузовичок. — Машина реквизирована!
Феттер сбегал за людьми. Толстяк чуть не плакал.
— Вы… обрекаете меня… на голодную смерть!
Вольцов приказал:
— Феттер, выпиши ему квитанцию! Порядок есть порядок.
Феттер, пристроившись на помпе, вывел своим прямым ученическим почерком: «Настоящим подтверждаю реквизицию одной грузовой машины для военных целей. Подпись: Феттер, рядовой. 5 апреля 1945 года». Толстяк швырнул ему бумажку под ноги. Грузовичок подкатил к трактиру, где остальные танкисты расположились на привал. Началась грызня из-за мест в кузове. Капитан Вебер приказал:
— Вольцов! Поведете оставшихся людей в направлении Хейлигенштадт — Мюльгаузен. Мы выезжаем вперед.
Грузовик уехал. Вольцов остался с тридцатью рядовыми — в основном солдатами старших возрастов; лишь несколько человек было из учебного взвода. Он посовещался с Феттером. Феттер заявил:
— Дайте сперва поесть чего-нибудь, а так всякая охота воевать пропадет!
Вольцов отпустил его на час. Феттер рывком открыл дверь в трактир. Там сразу поднялся крик. Хозяин, ругаясь, вертел вилами перед носом Феттера. Тот цыкнул на него:
— Говорят, ты первый простыню вывесил! У, каторжник!
Хольт устало опустился на скамью перед трактиром. Весь этот крик позади был ему безразличен. Все ему было безразлично. Вольцов приказал построиться. В первой шеренге кто-то сказал:
— Пора бы кончать!
— Кто вздумает смыться — тот дезертир, — пригрозил Вольцов, — А дезертиров я вещаю собственноручно.
Никто ему не стал возражать, но никто и не поддакнул. Вольцов подсел к Хольту на скамью и взглянул на небо. Светившее сквозь облака солнце спускалось к горизонту. Феттер вышел из трактира, роздал копченую колбасу и сказал:
— Я там в прачечной макароны поставил варить.
Вольцов настороженно прислушивался. Вдруг он вскочил. Теперь и все услышали звонкий лязг танковых гусениц, гул моторов… Танки быстро приближались. Феттер, ругаясь, выскочил из двери трактира, схватил каску, автомат.
— Напра-а-во!
Вольцов повел свою команду из деревни.
Они долго шагали по деревне, растянувшейся вдоль шоссе. Когда прошли последние дома, гул моторов был уже так близок, что солдат охватила паника и они бросились врассыпную.
Дорога шла на север. Слева, на запад до самого горизонта тянулось залежное поле, солнце заходило, и сквозь завесу туч прорывались яркие снопы оранжево-красных лучей. Разбросанные вдали островки кустов и светлая березовая рощица за ними казались надежным убежищем. Туда-то, не ожидая приказа,» беспорядке бросилась вся команда. А справа от дороги, постепенно поднимаясь к лесистым горам на востоке, темнела пашня — над ней уже спускался сумрак.
Вольцов крикнул:
— Стой! Нельзя туда! — Он сориентировался и заорал. — Направо надо!
Но никто его не послушался. Лишь группка отставших солдат повернула обратно на шоссе. Это оказались Феттер и четыре молоденьких новобранца в черной форме танкистов. Вольцов, ругаясь, потащил Хольта за руку направо. Остальные бежали через поле туда, где багровел закат.
Вольцов указал рукой на восток, там быстро сгущались сумерки:
— Батарея!
Но Хольт ничего не видел, кроме серо-лиловой пашни, простиравшейся, казалось, до черных гор вдали.
Танки вынырнули из деревни, покатили дальше, вдруг остановились, развернули башни на западе стали бить из пулеметов и пушек по убегавшим солдатам, которые чётко вырисовывались на фоне ярко освещенного горизонта.
Вольцов, Феттер, Хольт и четверо солдат бежали по влажной пашне в сторону гор. Оглянувшись, Хольт увидел на шоссе длинную колонну боевых машин, грозно черневших на фоне пылавшего небосвода. Он побежал дальше и вскоре различил впереди темные очертания каких-то земляных сооружений — не то валов, не то блиндажей. Волъцов крикнул:
— Зенитная батарея!
На дорогу выезжало все больше танков. Оттуда доносились пулеметные очереди.
Они добежали до развороченной позиции батареи 88-миллиметровых зенитных орудий.
— Самолеты тут похозяйничали! — заметил Феттер. Одно орудие соскочило с лафета, рядом лежал убитый зенитчик. Всюду валялись трупы. Дальше на восток местность опускалась к песчаному карьеру, к которому вела ложбина. В этой ложбине почти незаметное в тени широким щитом на запад стояло неповрежденное орудие. Вольцов крикнул:
— Сюда!
В карьере они увидели перевернутый трехосный грузовик, рядом валялись корзины с патронами, повсюду зияли воронки от бомб. Вольцов вытащил патрон и закричал:
— Бронебойные! Сорок первого года для стрельбы по наземным целям! Хольт — заряжающим, Феттер — на вертикальную наводку, я — на горизонтальную. — И он подтолкнул Хольта к орудию.
Четверо новобранцев подтаскивали снаряды. Вольцов раскричался:
— Хольт, ты что, оглох?.. Заряжай!
Хольт с силой откинул затвор, дослал патрон, замок лязгнул. Хольт взялся за спусковой рычаг.
Только теперь он увидел, что на дороге у деревни стоят всего три танка. Остальные ушли вперед. Все три машины четкими силуэтами выступали на фоне заката, где огненный шар уже касался горизонта и как бы на прощанье озарил всю равнину. Зенитное орудие было скрыто в тени. Феттер, припав к оптическому прицелу, крикнул:
— Поймал!
— Справа налево… беглый… Огонь! — раздалась команда Вольцова. Хольт послушно нажал на спуск. Грянул выстрел. Хольт как бы перенесся в прошлое: тот же грохот, и душная волна, толкнувшая его, и боль в незащищенных ушах, и едкий, режущий глаза дым. Ствол откатился назад, выплюнул дымящуюся гильзу и снова пошел вперед. Хольт зарядил. Все в нем было пусто, все выгорело, и делал он все как автомат.
Сквозь звон в ушах он услышал голос Вольцова:
— Недолет, Феттер!.. Беглый… Огонь! Теперь уже грохотали выстрел за выстрелом. Должно быть, танкисты на дороге ничего не видели па фоне темного восточного небосклона. В колонне зашевелились, только когда головной шерман взорвался и зачадил. Обе уцелевшие машины рванулись с места, отошли друг от друга, неуклюже развернулись вправо и покатили по пашне прямо на батарею.
Ствол опять откатился назад, и, когда Хольт машинально потянулся за новым патроном, он увидел, как впереди встал крутящийся столб дыма и подскочил огромный желто-красный мяч…
— Огонь! — орал Вольцов.
Хольт нажимал на спуск, оба танка по-прежнему ползли по ровной пашне. Теперь и из их пушек сверкнул огонь… Рядом с зениткой на песчаном откосе разорвался первый снаряд, песок и раскаленные осколки пронеслись над орудием. Хольт пригнулся.
— …О-гонь!
Взрывная волна упавшей поблизости гранаты чуть не сбила Хольта; он вцепился в затвор, схватил очередной патрон и, уже нажимая на спуск, увидел, как в ослепительном столбе пламени взлетела многотонная башня танка. Но тут же новое попадание выдернуло у него землю из-под ног, вся зенитная установка заходила ходуном — последний танк был уже совсем рядом. Хольт, шатаясь, поднялся…
— …Огонь!
Менее чем в тридцати метрах танк остановился с разбитой гусеницей, пушка его выплевывала белое пламя, башенные пулеметы брызгали тонкими струйками. Но вот по нему уже потекли огненные ручьи вспыхнувшего бензина…
— …Огонь!..
Раздался сильный взрыв, и танк запылал.
В наступившей тишине Хольту стало жутко. По спине у него забегали мурашки. Небо на западе померкло. Темнело, пляшущие языки пламени освещали зенитку. У подъемного механизма стоял Феттер, хлопал себя по ляжкам и хохотал как сумасшедший. Вдруг он заверещал:
— Мы победим… Ей-богу… Мы победим!
Вольцов поднялся с сиденья, сорвал каску и, дико сверкая глазами, крикнул:
— Всю роту раздолбаю… Всех раздолбаю!
Пошатываясь, Хольт отошел в сторону. Нагнулся. Около снарядного ящика лежали два молодых солдата. Осколки искромсали их лица до неузнаваемости.
Они бежали в сторону гор. Позади горели подбитые танки. Дорога сперва поднималась, но скоро стала спускаться в долину. Оба уцелевших новобранца исчезли. Вольцов заметил это, только когда они вошли в деревню, где из всех окон были вывешены белые флаги.
— Гады! Свою шкуру спасают! — ругался он. На краю деревни, у самого леса, стоял всеми покинутый крестьянский двор. Двери не заперты. Они вошли.
— Остаемся.
Вольцов, топая, поднялся по деревянной лестнице и, не снимая грязных сапог, рухнул на кровать. Хольт заступил в караул. Он бегал взад и вперед между ивовым кустарником в домом. Холод пробирал его. Забрезжил рассвет. Вдали послышался гул мотора. Хольт бросился в дом и мигом влетел на второй этаж.
— Едут!
По деревенской улице ехал автомобиль — какая-то квадратная крытая машина — ив нем, карабины между колен, солдаты в круглых касках и форме цвета хаки. Хольт через кухню проскочил во двор. У ворот захлопали выстрелы. Вольцов и Феттер, спрятавшись за угол риги, отстреливались. Когда Хольт добрался до леса, позади разорвалась ручная граната. Он оглянулся. Горела рига.
— Моя работа! — похвастался Феттер. — Бросил в солому гранату!
Избегая деревень, они шли на северо-восток. Вольцов то и дело заглядывал в карту. Впереди снова гора. С гребня они увидели реку, петляющую между холмами. На берегу прилепился маленький городок. Дорога вела к белому каменному мосту.
Они осторожно спустились. На мосту, прислонившись к перилам и запрокинув голову, стоял какой-то военный и пил прямо из бутылки. Поза незабываемо знакомая!
Обер-фельдфебель Бургкерт ухмыльнулся. Он был сильно пьян; размахивая бутылкой, он приветствовал их:
— А! Новобранцы!
Все вместе отправились в город.
— Дивизия «Шлагетер», — бормотал Бургкерт, снова прикладываясь к бутылке. — Разведка боем… Весь разведотряд самолеты к черту разбомбили. Я опять машину достал…
— А войска тут есть? — спросил Вольцов.
— Есть. Я! — ответил, обер-фельдфебель. Феттер прыснул. Бургкерт продолжал:
— Жду, когда подойдут американцы. Тогда и подниму мост на воздух. Двадцать фаустпатронов.
— А запал? — спросил Вольцов.
— Электрический. Саперы приладили, до того как смылись. Обер-фельдфебель привел их к вилле; в садике были вырыты окопчики, из которых хорошо просматривался мост. Они расположились в большой комнате первого этажа.
— Народ озлоблен. Готов в горло вцепиться — но не американцам, — сказал Бургкерт.
Хольт вышел пройтись по городку. У подъездов группами стояли жители. Повсюду развевались белые флаги. Он даже не сразу понял, что это его присутствие, его намерения вызывают ненависть, проклятия, что это ему люди грозят кулаками. Они правы, подумал он. Узкие переулки, деревянные дома… Несколько фаустпатронов — и сгорит половина городка! Но дальше мысли его не шли. Моя судьба, их судьба… пусть все идет своим чередом.
Вернувшись на виллу, Хольт застал Бургкерта спящим тяжелым пьяным сном. Хольт лег на ковер.
— Американцы! — закричал Вольцов.
Бургкерт встрепенулся, выпил, протянул флягу Хольту. Феттер и Вольцов уже залегли в окопчиках перед виллой. На противоположном берегу перед самым мостом остановился шерман. В открытом башенном люке стоял командир танка и рассматривал в бинокль городок. Вольцов выложил перед собой фаустпатроны.
— Боится! — сказал он.
Бургкерт склонился над запальным механизмом.
Феттер крикнул:
— Внимание… Он.закрывает люк!
Мотор шермана взревел. Лязгая гусеницами, первый танк въехал на мост, за ним второй, третий… Бургкерт замкнул цепь… Взрыв снес крышу с дома, бурей налетел на садик… Перед виллой остановился танк, Феттер нырнул с фаустпатроном в кусты. Когда танк взорвался от прямого попадания, с берега реки открыли огонь по вилле.
— В город! — заорал Бургкерт.
Над подбитым танком почти недвижимо стоял огромный столб дыма и пламени. С противоположного берега по городу били танковые пушки. Хольт мчался по улице. Метрах в пятидесяти перед ним бежали Вольцов и Бургкерт. Вдруг они обернулись и указали ему на что-то в переулке. Когда Хольт пересекал переулок, он увидел перед собой корму американского танка, увидел белую звезду на голубом поле; его обдало горячими выхлопными газами… Хольт бросился наземь. Взрыв был так силен, что его оглушило. Но вот он пришел в себя. Рядом горел растекавшийся по мостовой бензин. Хольт отполз к ближайшему дому. С другой стороны улицы Феттер ударил вторым фаустпатроном. Взрывная волна отбросила Хольта к стене. Он поднялся и, шатаясь, побежал по тротуару. Стрельба умолкла. Неожиданно в подъезде он увидел Вольцова и Бургкерта. Они наблюдали за улицей и мостом.
— На, глотни! — сказал обер-фельдфебель.
Снова они бежали по городу. В переулке полыхал танк. Феттер уже ждал их у городской окраины в маленьком открытом вездеходе. Бургкерт повел машину с бешеной скоростью прямо по выбоинам и мелким воронкам. Позади остался горящий город. Алкоголь только усилил апатию Хольта. Он сидел на заднем сиденье, вся машина была забита бутылками. Так оно и пойдет, думал он. Будем подкарауливать танки, стрелять по танкам, бежать от танков, снова подкарауливать танки… И так без конца.
Бургкерт несся очертя голову.
Вольцов сказал:
— А ведь мы уже где-то между Лейпцигом и Альтенбургом. По обеим сторонам шоссе тянулись поля. Впереди, правда далеко еще, виднелся лес.
— Воздух! — крикнул Феттер.
Бургкерт резко затормозил. Они бросились к большой копне. Обер-фельдфебель выругался и повернул назад. Зарывшись в солому, Хольт видел, как он достал целую охапку бутылок из вездехода и вдруг исчез в туче огня и земли, а истребитель-бомбардировщик круто взмыл вверх.
Они стояли у горящей машины. Бургкерта отбросило далеко в сторону. Широко раскинув руки, он лежал на проселке.
