24

Вновь увидев перед собой майора Ремера, генерал фон Хазе приятно удивлен. Еще больше его удивляет, что приказ выполнен. А раз так – он требует ввести в действие все вспомогательные подразделения батальона, чтобы оцепить район Антгальтского вокзала.

Майор сразу же соображает, что дело тут не в самом вокзале, а в том, что рядом с ними находится здание службы безопасности, а это значит, что предстоит иметь дело с СД, гестапо и еще черт знает с кем. А главное, если дойдет до чего-то серьезного, против его «охранников» будут брошены отборный фридентальский батальон Скорцени и все курсанты его диверсионной школы.

Ремер, конечно, не прочь потягаться славой со Скор-цени. Но он отлично понимает, что солдатики из его вспомогательных служб к такому противостоянию явно не готовы.

– И еще одно, – входит в раж комендант Берлина, которому вдруг показалось, что он командует целой дивизией. Хотя ни одно подразделение из обещанных командующим военным округом Берлин – Бранденбург генералом Кортцфлейшем так до сих пор и не выделено. – Перебросьте часть своих храбрецов на Герман-Герингштрассе и оцепите дом, в котором живет Геббельс.

– Это еще зачем?! – восклицает Ремер, чувствуя, что по телу его прошлась холодная волна страха. Кто бы мог подумать, что впервые по-настоящему струсить ему придется здесь, в центре Берлина? И это при всей его отчаянной, граничащей с безумием храбрости. – Уж не собираетесь ли вы арестовывать министра пропаганды?

Генерал фон Хазе растерянно помолчал, только сейчас, очевидно, поняв, что ведь он, по существу, берет под домашний арест самого Геббельса. К тому же четкого приказа об арестах пока что так и не поступило; и это обескураживало коменданта. Если не арестовывать и не расстреливать, то как же можно установить контроль над столицей и взять власть и свои руки? Что-то там, в штабе армии резерва, темнят.

– Все будет зависеть от ситуации, майор, – наконец изрекает он. – А пока что, вплоть до особого приказа, в дом никого не впускать, из него не выпускать. В том числе – и рейхсминистра Геббельса.

– Но мой батальон не может выполнить этот приказ! – срывается Ремер, не обращая внимания на то, что генерал уже пытается распоряжаться судьбами трех других присутствующих здесь офицеров. – Вы прекрасно знаете, что доктор Геббельс является патроном всей дивизии «Гроссдойчланд», и мои солдаты гордятся этим. Тем более, что совсем недавно Геббельс выступал перед офицерами батальона.

– Так заставьте его выступить еще раз, – насмешливо бросил кто-то из присутствующих здесь яростных заговорщиков.

– Перед оцеплением, у своего дома, – добавляет адъютант коменданта майор Хайессен.

Однако генерал жестом останавливает адъютанта и затем несколько секунд стучит кончиком карандаша по лежащей перед ним карте Берлина, той, особой карте, на которой красными кружочками очерчены кварталы, штабы и различные учреждения, подлежащие блокированию в первые же часы проведения операции «Валькирия».

– В какой-то степени майор прав, – соглашается он, не отрывая от нее глаз. – Доктор Геббельс действительно является патроном этой дивизии, мы как-то не учли этого обстоятельства. И еще неясно, как поведут себя солдаты, когда Геббельс в самом деле решит обратиться к ним. А что он не откажет себе в таком удовольствии – можно не сомневаться. Ладно, майор, мы поручим эту операцию другому подразделению.

– Позвольте, у нас некому больше поручать, – бездумно выдает истинный секрет его колебаний Хайессен.

– Мы поручим эту операцию другому подразделению, – раздраженно, а потому почти по слогам повторяет генерал, осуждающе глядя на своего адъютанта.