Утопленник

Агушин подключил все, что смог, перекрыл все трассы, вокзалы и аэропорты, запросил помощи у всех сопредельных ведомств. Но Бессараб словно в воду канул. А потом секретарша сообщила по громкой связи, что к нему пришли из следственной группы, и Агушин недовольно откликнулся:

– Ну, и кого там несет? Пусть заходит!

В двери показался тот самый стажер, что разыскал пистолет. К сожалению, экспертиза и исследование оружия ничего толком не дали, а лишь подтвердили, что пуля, попавшая в сердце, была выпущена именно из него. Выяснилось, что само орудие преступления 1939 года выпуска находилось более тридцати лет под землей. Затем, видимо, экспонировалось в музее. И лишь после этого неизвестный злоумышленник им воспользовался. Причем так неудачно, что уже от первого выстрела ствол пистолета искривился и стал абсолютно непригодным для стрельбы.

Все остальное, то есть самое важное для следствия, так и осталось покрыто туманом.

– Заходи, говорю! – подбодрил стажера Агушин. – Что у тебя стряслось?

– Геннадий Дмитриевич, тут такое случилось… В общем, Ивана Бессарабского нашли.

– Что?! – взлетел в кресле Агушин. – Где?! Как?! Уже допросили?

– Его уже не допросишь, – грустно махнул рукой стажер. – Бессараб – труп. Только что из воды вытащили. В машине.

Агушин мысленно охнул.

– Так, так, так! Ну-ка, повтори, что ты сейчас сказал!

– Я говорю: найден труп Ивана Бессарабского. В реке. Упал или, скорее, сброшен в воду вместе с автомобилем. В районе Нагатинского затона. Там глухо. Могли вообще не найти.

– Так! Медики осмотрели?

– Да. Вот акт и протокол.

Молодой следователь протянул бумагу, и Агушин жадно впился в текст заключения.

– Так. Вот как? Ага! – беспрерывно бормотал он под нос. – Ой-ой! Ясно. Понятно. И здесь? Угу. Все нашли. Молодцы.

Дочитал и поднял взгляд:

– Ну что же, стажер Васечкин… молодца! Хвалю! – Он встал и с чувством пожал руку молодого коллеги.

Тот покраснел и глуповато заулыбался:

– Там интересно вот что, Геннадий Дмитриевич. Машина так аккуратно съехала в реку, что даже не поцарапана. Плюс внутри по салону разбросаны пачки с деньгами. Упакованные в целлофан. Выловили больше миллиона.

Агушин присвистнул:

– Вот как? Забавно. Откуда же такие бабки у этого Бессарабки? А, стажер?

– Непонятно. Возможно, это его личные. Может быть, получил от кого-то и не довез.

Собственно, в обязанности парня и не входил столь подробный анализ. Он всего лишь стажировался на должности младшего следователя и сделал на ней очень много.

Агушин заметался по кабинету.

– Так. Отлично. Кто-то убрал еще одного претендента? Не похоже. Труп, согласно заключению, в прекрасном состоянии. Хотя есть передозировка наркотиками. Ну, для такого бугая при его стаже это несмертельно. Деньги опять же в салоне. Если убийство, то вряд ли убийцы оставили бы бабки. Тем более такие огромные. Нет! Что-то не так здесь. Что же его убило?

Агушин остановился над столом и снова уставился в бумаги.

– Может быть, он заснул и улетел через борт? Так бывает. Вот тут гематома на лбу слева, – ткнул он пальцем в соответствующую строчку в заключении. – Либо ударился, либо…

Но Агушин сам понимал, что могло быть и по-другому.

– Ну, хорошо, а если предположить, что его кто-то саданул? Ну, предположим… Так разве такого детину свалишь ударом по лбу? Это его самая крепкая часть. Сам убедился, когда допрашивал. Так, так…

– Значит, скорее всего, свалился сам, – подхватил мысль стажер.

Агушин кивнул:

– Молодец, Васечкин! Правильно мыслишь. А почему бабки при нем?

– Очень просто. Собрал пожитки и хотел удрать.

– Так. Точно, стажер! А помер-то зачем?

– А он и не собирался. Просто от страха дал двойную дозу герыча, а еще добрал косяком. Вот и отключился на крутом повороте.

– Про крутой поворот это ты классно сообразил. Все! Молодец стажер. Иди, быстро пиши рапорт по ситуации.

Стажер широко улыбнулся, выскочил за дверь, а Геннадий Дмитриевич тяжело осел в кресло. Брошенный убийцей миллион американских тугриков мог сказать о многом. Например, о том, что убивал профессионал с жесточайшими инструкциями: денег не брать! А дата смерти… он вгляделся в заключение…

– Так… значит… около четырех дней назад? Бред!

Положа руку на сердце, бредом была вся эта история. Кто убил Гарика, если не Бессараб? Кто напал на Фадеева, если Бессараб к тому времени был уже мертв? И кто тогда убил его самого? Ну а кто следил за Медянской?

Агушин забарабанил пальцами по столу. Столь масштабно организованное преследование всех, кто имеет отношение к дележу наследства Шлица, стоило денег и нешуточных организаторских талантов.

«Ротман или Фрост?»

Это были самые вероятные кандидаты в подозреваемые. Фарфорову такие возможности, как у этих двоих, и не снились.

– Нет, есть, конечно, еще один подозреваемый… – рассмеялся Агушин и взвесил в руке телефон покойного продюсера Иосифа Шлица.

Но такое предположение выглядело забавным даже для него самого.