ФФФФ-Фаня
Медянская прилетела из США, только чтобы лично подписать основные бумаги.
– Вы знаете, Лешенька будет участвовать в межшкольных соревнованиях, и я хочу успеть.
Павлов слушал ее и дивился. В течение получаса Виктория, никогда не упоминавшая даже имени сына, вывалила на него небольшую энциклопедию сведений об особенностях жизни маленьких русских мальчиков в США.
– Лешенька у меня практически отличник.
– Лешенька хочет стать астронавтом, как этот… я забыла, Лешенька лучше знает, который на Луну летал.
– Лешенька такой умный…
И в какой-то момент Артем поймал в ее глазах именно то чувство, что и толкало ее на безостановочные хлопоты о сыне, – ужас. Всегда бывшая в центре внимания мужчин и женщин, но половиной из них забытая или вычеркнутая из списков знакомых, Медянская теперь панически боялась остаться одна.
Что ж, все понятно. Теперь ей, как матери наследника, разрешили продать огромный и хлопотный бизнес покойного мужа, и это было, наверное, самое лучшее, что можно было сделать.
Кстати, тандем Фарфорова и Булавкина долго не просуществовал. Кирилл вечно подозревал модельера в том, что тот утаивает какие-то доходы. Булавкин же всячески пытался оттеснить певца от управления зданием и занимал помещение за помещением, наконец Фарфоров не выдержал и продал свою долю каким-то пришлым ребятам из Киева. Они-то и завершили освоение «обломка шлицевского наследства». Попытки выдавить несговорчивого модельера Леню закончились вмешательством Президента, на что украинская сторона ответила симметрично. Украино-российская стычка закончилась выкупом оставшейся доли у Булавкина. Здание было снесено, и на его месте вскоре вырос многоэтажный жилой дом. А Булавкин получил новый особняк в сердце старой Москвы. Кирилл Фарфоров по-прежнему мечтает стать президентом Румынии, но зарабатывает на жизнь исключительно тяжелым эстрадным трудом. Но все это случилось позже, а сейчас Артем решал сложную ситуацию с Викторией.
– Артем, а вы уверены, что все пройдет так, как вы планируете? – все беспокоилась она.
– Уверен, – кивал Артем.
– А эти… Фрост и Ротман… не помешают?
Артем отрицательно мотнул головой. Весь расчет Ротмана и Фроста строился на том, что никто в этой сфере бизнеса, да и вообще в России, не сунется драться с ними – законными совладельцами многих предприятий Шлица. Поэтому, даже если Артему удастся частями, постепенно передать на продажу ее наследство, покупателями акций будут или они же – Ротман и Фрост, – или обычные граждане, не способные давить на советы директоров. А кто у нас в советах директоров? Да те же Фрост и Ротман.
– Нет, Виктория, никто нам не помешает.
И лишь потом, когда они покинули нотариуса и сели в машину к Артему, он рассказал ей о своем последнем разговоре с ее предпоследним мужем. И Виктория разрыдалась, стала расспрашивать о малейших деталях, и снова плакала, и снова спрашивала – весь долгий-долгий вечер. И Артем ясно видел: брошенный ею почти десять лет назад Кузьмин вдруг стал для Медянской воплощением мужественности и верности. Хотя так оно, пожалуй, и было.
А в самом конце, уже перед прощанием, Виктория вдруг пролила свет на одну из главных загадок следствия.
– Фаня… – с болью и теплом в голосе объяснила она смысл бесчисленного звука «ф», в разных вариациях произнесенного умирающим Шлицем, – Нафаню в кругу своих звали Фаней.
Артем покачал головой. Такое знать могли только свои. Хотя, наверное, умей Агушин работать головой, а не нахрапом, это можно было и выяснить.
«А ведь он еще из самых лучших…»
На следующее утро адвокат Артем Павлов вышел к трибуне уже отстроенного конференц-зала огромного медиацентра, чтобы сухо, в нескольких словах объявить ситуацию с наследством Шлица и отойти в сторону, уступая место новым хозяевам колоссального наследства.
– Весь пакет, все сто процентов проданы одному лицу. Это известный бизнесмен, меценат и активный общественный деятель… – Артем сделал короткую паузу, – Алимджан Джабраилович Фархутдинбеков!
Он окинул взглядом белые от ужаса физиономии Фроста и Ротмана, закрыл папку и, передав ее секретарю, сошел с трибуны. Легким шагом миновал замерших бизнесменов и, улыбнувшись охране, вышел в крутящиеся стеклянные двери.
– Ну, куда пойдем? В театр или просто по набережной?
Айя ухватила Артема под руку и прижалась к его плечу – всем телом.
– Хоть на край света…
