Альберт
– Артем Андреевич, вам звонили из Монте-Карло, – помощница Екатерина подняла свои длинные ресницы на обожаемого шефа.
Павлов решительно шагал в свой кабинет мимо ее секретарской стойки. Он хитро улыбнулся, подхватывая одной рукой свежие утренние газеты, другой придерживая пухлый портфель:
– Неужели сам принц Альберт Второй? И что сказал его высочество?
Павлов, не останавливаясь, прошел мимо помощницы и тут же углубился в чтение «Коммерсанта». Утренние звонки, как правило, были бестолковые и бесполезные. Те странные люди, которые свою жизнь посвящают всевозможным тяжбам по пустяковым поводам, обычно ночами на кухнях формулируют свои новые претензии, а с утра пораньше атакуют все известные юридические офисы.
– Нет, это был не принц, – ответила вслед шефу девушка, – звонил Кирилл. Кирилл Фарфоров.
Павлов мгновенно развернулся:
– Фарфоров?
– Да, – кивнула помощница, – уже три раза звонил.
Артем потер висок и тряхнул головой:
– Вот как? Хорошо. Катюша, если позвонит еще – соединяйте. А пока сделайте мне капуччино.
Зашел в кабинет и захлопнул дверь. Но не успела голубоватая молочная пенка подняться над адвокатской чашкой, как настойчивый звонок позвал секретаря к столу.
– Коллегия адвокатов Артема Павлова, слушаю вас! – заученно отрапортовала помощница. В ответ визгливый тенор потребовал:
– Когда, наконец, появится ваш босс? Где Павлов? Это Фарфоров беспокоит! Найдите мне его срочно! Я и так встал на три часа раньше, чтобы успеть… А он где-то…
– Господин Фарфоров, не беспокойтесь! Я уже вас соединяю. Артем Андреевич на месте. Будет с вами сейчас говорить, – и тут же переключилась на кабинет начальника:
– Артем Андреич, он звонит! Фарфоров звонит!
– Соединяй! – распорядился Артем и уселся в глубокое кожаное кресло поудобнее.
Треск, полтора аккорда известной всем офисным служащим мелодии – и в трубке активизировался Кирилл:
– Алло! Алло! Темочка! Это я – Кирюша. Привет, дорогой!
Павлов удивился: интонации певца были необычно ласковыми и елейными. «Видимо, ему там действительно хреновенько!» – промелькнуло в сознании адвоката, но вслух он так же радостно и фальшиво произнес:
– Здравствуй, дорогой Кирилл! Как поживаешь?
– Плохо… – плаксиво затянул Фарфоров.
– Ой-ой! Что ж такое, Кирилл Брунович? Кто обидел народного любимца?
Павлов всегда слегка подтрунивал над звездами эстрады и сцены. Если к ним относиться серьезно, то придется самому стать частью шоу-бизнеса. А подобные разговоры будут выглядеть или слишком пафосно, или чересчур пошло. Поэтому Артем выбрал именно такой легкий саркастический стиль. Умных собеседников этот стиль тоже устраивал, а с глупыми Павлов долго не церемонился.
Фарфоров относился к умным и сообразительным, но слишком самовлюбленным. Это порой и становилось его главной проблемой, как в случае с ссорой между ним и покойным продюсером Иосифом Шлицем. Если бы не глупая самонадеянность певца и истерика, которую он устроил в клубе «Гоголефф», не пришлось бы и прятаться за границей.
Кира тяжко вздохнул:
– Артем, я хочу официально тебя нанять!
– Ух ты?! На-а-аня-а-ать? – протянул адвокат.
– Ну, да. Нанять… или там… как правильно? Контракт подписать… заключить… ну я не знаю! Ты сам все знаешь, Тема! Ты же адвокат, а не я.
– То-то и оно, Кирюша. Ладно, говори, что такое случилось?
– Я устал бегать от этого палача! – выкрикнул певец.
– Какого еще палача? Ты о ком?
– Ну, этот… из Генеральной прокуратуры. Агутин, кажется?
– А-а-а? Муж Варум? – продолжал прикидываться Павлов.
У него было несколько свободных минут до назначенной в офисе встречи, и Артем не отказывал себе в удовольствии слегка поподтрунивать над звездным Фарфоровым. А тот уже не на шутку расстроился. Видимо, нервы не выдерживали.
– Если бы! Никакой он не муж Маньки! Он… он… сука он! Вот кто. И муж суки!
– Ну, ну, Кирилл. Спокойнее! Нас же люди слушают. Выражайся прилично.
– Как?
– Здрасьте! Ты в школе, что ли, не учился? Как выражаться, тебя учить…
– Не-е-е-ет! Я не об этом. Я не понял, какие люди нас слушают.
Артем не мог сдержать смешок, а потому откашлялся и серьезно пояснил бестолковому певуну:
– Видишь ли, Кириллка, если ты звонишь из-за границы, да еще в офис адвокату, то должен понимать, что в разговоре примут участие молчаливые, но о-о-о-очень серьезные люди. Продолжать объяснять? Или сам догадался?
– А-аа-а? Понял. Но ты меня совсем запутал, Павлов! Я же тебе говорю, меня достал этот следак. Ты мне должен помочь. Он же меня в тюрьму… в наручники… под суд… а я не могу! Не могу! Не хочу я в тюрьму! Я же звезда! А он, наоборот, не звезда, а… – Фарфоров перешел к своим любимым рифмам, но Павлов тут же его перехватил:
– …а выпал из гнезда. Ты это хотел сказать? Чем же я тебе могу помочь?
– Можешь, можешь, Тема! Я хочу вернуться в Россию. Мне надо к моим зрителям, поклонницам…
– И поклонникам, – серьезно добавил Павлов, отчего Фарфоров застонал:
– Да! Да! И к поклонникам! Придумай что-то, адвокат Павлов! Умоляю тебя. Я тут сдохну от тоски. От этих вонючих устриц, лобстеров, шампанского…
– Сочувствую тебе, Кирилл. Хорошо, поможем узнику совести избавиться от буржуазных изысков и вечного кайфа.
– Так ты поможешь? – не верил своим ушам певец.
– Помогу. Но, прежде всего, у меня для тебя две новости. – Павлов сделал паузу, предоставляя Фарфорову возможность пофантазировать.
Но с воображением у народного любимца в данный момент было неважно, и он снова застонал:
– Ну, какие еще новости? Плохая и очень плохая? Или плохая и хорошая? – с надеждой переспросил расстроенный Фафа.
Павлов хмыкнул:
– Вижу, что вы, товарищ народный артист, действительно в шоке. А звезде шок противопоказан. А что касается новостей, то их правда две. Одна хорошая, а другая тоже хорошая.
– Говори!!!
– Первая – дело Шлица прекращено.
– Как?! Значит, я больше не обвиняюсь в убийстве?!
– Точно. А теперь слушай вторую. В Америке обнаружилось завещание Иосифа Давыдовича. По нему все имущество завещано сыну.
– И что же здесь хорошего?
Фарфорова, честно говоря, устраивала и первая хорошая новость. Но чисто машинально он продолжал спорить.
– А то, что в завещании и про тебя сказано, Кирилл, – терпеливо разъяснил Павлов, – есть в наследстве один предмет, который Ося завещал вам, Кирилл Брунович.
– Предмет? Какой предмет? Книгу, что ли? Темочка, не тяни, дорогой!
– Ну у тебя и фантазия! Книгу?! Бери выше! Звукозаписывающую студию в центре. Особняк в три этажа. Ну? Как тебе такой «предмет»?
– Шутишь? – осторожно и очень напряженно переспросил певец.
– Нет. Не шучу. Серьезно. Меня Виктория просила тебе лично это сказать, только вот ты меня чуток опередил. Позвонил первый. Так что, Кирилл, собирай чемоданы и прыгай в самолет. Да поскорее.
– Артемушка, родной! Я тебя расцелую!
– Но-но! Это уже слишком, Фира! Здесь тебя другие ждут, чтобы расцеловать и… ну, и так далее… Так что давай, выдвигайся.
– И все равно. Вернусь и зацелую! Лечу, дорогой мой адвокат. Как только рейс узнаю, сразу наберу. Только ты мобильный не выключай, как сегодня утром, и не переадресовывай. Пока!
Счастливый певец даже не дождался ответа и, похоже, уже мчался в ближайший аэропорт Лазурный Берег.
