Шантаж

Настроение у Александра Васильевича Шульги в этот раз было приподнятым. Ну, во-первых, на днях в связи с выходом на пенсию уволился один из заместителей министра, курировавший до этого его департамент, и он уже видел себя в кресле новоиспеченного пенсионера. Во-вторых, он наконец-то определился с банком, который так настойчиво требовал от него Голд. Ну а в-третьих, сегодня ему на почту пришло сообщение, которого он давно ждал. Оно заключалось в том, что завтра вечером в специально арендованном коттедже под Москвой будет организован частный банкет. Вечеринка, так сказать. Никаких случайных участников там не будет, все законспирированы и придут строго по рекомендациям.

У Шульги даже слюноотделение повысилось, когда он представил себя на этом «банкете».

Мальчики. Худенькие, еще неокрепшие, но уже вполне сформировавшиеся. Наивно-волнующие взгляды из-под густых ресниц. Мягкая, детская кожа, нежная, как шелк…

Шульга не считал себя больным. Впрочем, как и все те, кто склонен к педофилии. Раз уж таковым сделала его природа, винить себя и каяться перед алтарем он не собирался. Каждый человек соответствует своему месту в жизни, как фигура на шахматной доске, все предопределено Богом. И будь он проклят, если кто-то упрекнет его в этом.

Одно не давало покоя – вещь, которую хранит Голд. За эту вещь Александр Васильевич отдал бы все на свете. Он очень рассчитывал, что после того, как с очередным банком будет покончено – а оснований сомневаться в благополучном исходе не было, поскольку с ним даже проще, чем с «Сатурном», – Голд все-таки вернет ему этот предмет.

Шульга приник к монитору. Теперь он обменивался сообщениями с неким Данилой, двенадцатилетним подростком. Правда, судя по фото, мальчику было куда больше, но сейчас ведь многие дети выглядят почти как мужчины! Митя, с которым он общался до недавнего времени, больше на связь не выходил: его отец все-таки что-то заподозрил и недвусмысленно дал понять Шульге через почтовый адрес сына, что лично поотрывает ему некоторые части тела, если тот еще раз вздумает переписываться с Митей. Александр Васильевич угроз не боялся; если бы он захотел, от этого разгневанного папаши остались бы рожки да ножки. Но и светиться лишний раз ему незачем. Лишнее это. Тем более когда на просторе Интернета найти подходящего юного собеседника – раз плюнуть.

Шульга не сразу заметил, что ему пришло письмо. Он вздрогнул – сообщение было от Голда.

«Какие новости?» – спрашивал Голд.

«Я нашел банк. Работаем. Через два дня пришлю всю выкладку», – торопливо отстучал он на клавиатуре ответ.

«Ты знаешь, что на тебя вышли?»

Шульга мгновенно покрылся противно-липким потом. Что Голд имеет в виду? Его махинации с банками или сексуальные предпочтения?

«Кто и в связи с чем?» – написал он, не попадая по клавишам от растущего беспокойства.

«Адвокат Павлов А.А. Он знает про фирму. Заявления уже в Следственном комитете».

У Шульги было ощущение, что его оглушили мешком с чем-то тяжелым. Он слышал о Павлове – если речь идет о том самом юристе Павлове. Молодой, элегантный, блестяще разбирается в тонкостях законодательства, при этом заставляя быстрее биться женские сердца только при одном появлении на экране во время своих передач. Александр Васильевич знал, что этот адвокат выиграл множество резонансных процессов, но какие подробности его, Александра Васильевича Шульги, жизни он вынюхивает здесь?! Или ему хорошо заплатили?

«Болван. Почему об этом узнаю я, а не ты мне докладываешь?» – написал Голд.

От этих слов прямо-таки веяло неприкрытой яростью и холодом, и Шульга непроизвольно отстранился назад, будто бы Голд сейчас выскочит из монитора, вцепившись ему в волосы и требуя свои несчастные банки.

«Заканчивай с банками. У меня нет времени. Сообщи мне завтра к 12.00».

Александр Васильевич сидел и как истукан смотрел на эти предложения. Надо срочно что-то делать.