Успеть на дно

Старший лейтенант Гречко шел к выходу через «родные» коридоры отдела, где он прослужил почти пять лет, но они все больше казались ему чужими. Он вдруг по-новому взглянул на стены, заметил трещины и грязные пятна, банку из-под оливок, забитую сигаретными бычками, на маленьком подоконнике у зарешеченного окна в лестничном пролете. Недавно замененные двери кабинетов слишком ярко выделялись в этой запущенной обстановке. Его внезапно накрыла волна отвращения и ненависти к этому месту. «Надо пересчитать, сколько добавил Акимов. Только не здесь», – промелькнула мысль у Ильи, после чего конверт был помещен в кожаную борсетку.

На выходе его ждал сержант, которого он полгода назад взял под свое крыло. Увидев приближение Гречко, тот попрощался с дежурным и поспешил открыть старшему лейтенанту дверь.

На крыльце Илья Сергеевич достал папиросу; но не успел он найти в кармане зажигалку, как перед его лицом услужливо заплясал маленький огонек. Садясь на пассажирское сиденье служебного «Форда Фокус», он вдруг понял, что ему будет многого не хватать – даже того заискивающего почтения, с которым к нему относились подчиненные.

– Давай ко мне, Вася. Потом завезешь в отдел кадров письмо, которое сейчас напишу, – невесело пробурчал Гречко и достал из бардачка тетрадь и ручку.

Он вырвал листок из середины тетради и, положив его на борсетку, начал писать заявление. Как ни странно, до этого старший лейтенант не раз представлял себе, как пишет подобную бумагу. Когда проходила переаттестация, он почему-то был уверен, что увольнения не избежать и что скоро его либо попросят добровольно уйти, либо выкинут с волчьим билетом. Наверное, помогло то, что на полгода вся полулегальная и нелегальная деятельность его команды была временно прекращена. Именно тогда Илья смог выкроить время и, наконец, достроить под родной Рязанью охотничий хутор. Именно туда он и собирался сейчас бежать, благо никто не знал об этой небольшой недвижимости старшего лейтенанта, оформленной на свояка друга детства. Поставив широкую подпись внизу листа, Гречко положил заявление в пожелтевший конверт и, поморщившись, облизал его липкий край. Плотно пройдясь пальцами по клейкой части, положил желтый прямоугольник на переднюю панель, похлопав кистью, чтобы убедиться, что Вася его увидел. Тот уверенно кивнул и улыбнулся в ответ.

– А сам, если что, рот на замок… Я ненадолго отлучусь – смотри тут, не расслабляйся, – добавил Илья наивному подчиненному.

– Есть на замок и не расслабляться, – подтвердил свою преданность сержант.

Машина плавно остановилась перед большим панельным домом в Северо-Западном районе с видом на парк. Вокруг не было ничего подозрительного, так что Гречко со спокойной душой пожал руку водителю и зашел в подъезд. В лифте он бегло пересчитал купюры и с удовольствием заметил, что там была дюжина розовых бумажек с символикой Евросоюза. «Крайне щедро. Особенно для проваленного задания», – подумал старший лейтенант, заходя в квартиру. По всем расчетам, у него был еще как минимум день, прежде чем за ним начнется серьезная охота.

Для начала он быстро разворошил все свои тайники и извлек порядка двух миллионов рублей, причем в разной валюте. Почти в два раза больше ждало его в гараже, в багажнике «Тойоты Лендкрузер». На этой машине он никогда не появлялся на работе, да и вообще крайне редко выгонял ее. Все это старший лейтенант смог себе позволить благодаря природному умению копить деньги, обходясь малыми тратами. Теперь же эти накопления помогут ему спокойно отлежаться на дне годок-другой, причем в самых наилучших условиях…

Звонок раздался, когда сумки с вещами были почти собраны. Гречко осторожно достал из чехла свое старое охотничье ружье и подошел к двери. Звонок повторился, но в этот раз ему вторил хриплый голос:

– Открой, сосед! Ты нас совсем залил – дай проверить, может, труба течет?

«Ну уж нет! Думаете, я куплюсь на эту древнюю разводку?» – подумал Гречко, загнав патрон в ствол. Затем «на автомате» задвинул дверь обувным шкафом, подцепил сумки одной рукой, прошел в спальню и перевернул кровать, загородив вход. К ней он придвинул стол, сверху водрузив три стула. Через оставшийся узкий проход вернулся в коридор и затаился у стены. Со стороны входа послышался тихий скрежет, и буквально через полминуты ручка повернулась и дверь немного приоткрылась, напоровшись на обувной шкаф. Сквозь щель просунулась блестящая полоска, в которой Илья слишком поздно узнал зеркало. Он высунулся слишком далеко, и теперь его, с оружием в руках, точно увидели те, кто стоял наизготове у входа.

Раздался громкий скрежет и хруст – это группа захвата с тараном ворвалась в квартиру. Тут же прозвучал выстрел. Бывшие коллеги, предупрежденные о том, что у Гречко дома может храниться оружие, уведомляли его, что шутить не станут. Сначала старшего лейтенанта посетила шальная мысль, что ему удастся вырваться, отправив на тот свет незваных гостей, и, добежав до гаража, рвануть в сторону Рязани. Однако отсутствие боевого опыта и внезапно нахлынувшие воспоминания о маме привели его в чувства. Илья осторожно крикнул, что сдается, и выкинул ружье в коридор. После этого, держа руки за головой, он медленно вышел из укрытия и лег на пол перед спецназом. Бывшие коллеги не стали его бить.

…Акимов узнал об этом от начальника розыска. После этого были задержаны еще двое оперативников, которые в ту ночь были с Гречко. Иван Анатольевич связался с Коренко, но тот и так уже все знал.

– Давайте, Михаил Романович, думайте, – сказал ему Акимов. – Если очередь дойдет до меня, я тоже молчать не буду. А я чую, что жареным уже не просто пахнет, а воняет, как протухшим скунсом.

– Выпутывайтесь сами, – холодно ответил Коренко. – Вы взрослый человек и прекрасно знали, на что идете. Сожалею, что так все вышло, а особенно мне противно, что я сделал на вас ставку. Я полагал, что вы профессионал. А вы не смогли хотя бы дней десять выиграть.

– Я всего лишь следователь, как и вы, а не Господь Бог, – сказал Иван Анатольевич, после чего добавил: – Вы, кстати, зря надеетесь сухим выйти из этой истории. Когда будут «пробивать» мои телефоны, то о наших действиях станет известно все. Причем в тот момент, когда шло задержание Павлова.

От этих слов у Коренко по спине пошел мороз. А ведь Акимов прав. И тем не менее он повторил:

– Решайте свои проблемы сами. Но если всплывет моя фамилия при дальнейших разборках, я гарантирую вам проблемы.

– Что может быть хуже? – криво усмехнулся Акимов. – Вы меня убьете?

Коренко положил трубку. Поразмыслив о складывающейся ситуации, он решил посоветоваться с Дроздом. Весь их план разваливался, как карточный домик, причем ладно бы Павлова просто отпустили, но случилось то, чего не должно было случиться ни при каких обстоятельствах, – их же оружие обернулось против них. Нужно было крепко подумать, как выкарабкаться из западни…

Уже в вечерних новостях появилась информация о том, что в отношении известного адвоката Павлова была организована, как говорилось дословно, «циничная и грязная провокация». Вместе с тем официальные представители правоохранительных органов хранили упорное молчание, ограничившись лишь сообщением о задержании Гречко и его подчиненных. Со следователя Акимова пока просто взяли объяснение, не отстранив при этом от должности.

Вскоре Павлова выпустили на свободу. Когда он вышел, его встречала целая толпа журналистов. Защелкали вспышки фотокамер, к нему потянулись руки с микрофонами, но адвокат, коротко бросив: «Никаких комментариев», нырнул в машину, где его ждали Шамиль, Полина и Олег.

– Ну что, Тема, с боевым крещением? – Шамиль крепко обнял друга.

– Сплюнь, Шамиль, – сказал Павлов, – не дай-то бог такое крещение… С другой стороны, каждому адвокату следует хоть сутки провести в изоляторе на казенной баланде. Возможно, тогда они будут лучше исполнять свои обязанности.

– Соловьев все телефоны оборвал, когда узнал про вас, – сказал Олег Еремин. – Приезжал сюда, хотел залог за вас оставить. Я ему – не суйтесь пока, все под контролем, а он ни в какую: для Павлова, говорит, ничего не жалко.

Артем непроизвольно улыбнулся. Он поймал светящийся радостью взгляд Полины, и ему нестерпимо захотелось оказаться в объятиях девушки. Он еще не догадывался, какую работу она проделала, чтобы он оказался на свободе.

И хотя Павлову нестерпимо хотелось в душ и крепкого кофе, он сказал Шамилю, чтобы тот отвез его в офис.

– Будешь с Акимовым бодаться? – спросил Саффиров, выезжая на дорогу.

– Пока еще не решил. Что толку бодаться, если они сами себя в угол загнали, – резонно ответил Артем.

– Ваня много чего узнал, – вдруг сказал Еремин. Он многозначительно посмотрел на Артема, незаметно повернув голову в сторону Полины, спрашивая таким образом, насколько можно доверять этой журналистке, но адвокат сделал одобрительный жест рукой.

– Он сам тебе расскажет, но в общих чертах картина следующая, – продолжил Олег. – «Сатурн» и «Трест-Банк» – только вершина айсберга. Схожим образом «разбомбили» как минимум еще пять банков, Артемий Андреевич. И не только в Москве – один в Питере, второй в Ростове. И везде фигурирует целевой кредит. Руководители банков арестованы или бесследно исчезли, как и выданные государством кредиты.

– Однако тенденция, – глядя на дорогу, пробормотал Шамиль.

– Я так и предполагал, Олег, – ответил Павлов, вздохнул и добавил: – Знаете, единственное, о чем жалею, так это о потерянном времени. Только находясь в четырех стенах, начинаешь по-настоящему ценить свободу.

…Уже поздно вечером Дрозд встретился с Блинковым. Они оставили свои машины у обочины, а сами встали у Бережковской набережной.

– Прокололся ты, Гена, со своим планом, – укорял его Анатолий. – Что ж ты так?

– Обстоятельства, – процедил сквозь зубы следователь. – Но я не затем к тебе пришел.

– Что на этот раз?

– Этот следак, Акимов… Через него они могут выйти на Коренко, моего подчиненного. А уж тогда и дебилом не нужно быть, чтобы определить, откуда ноги растут. Оперативники, которых взяли, – это так, шелуха. Вот пусть на них все и остановится. Дальше – ни-ни.

– Я понял тебя, – медленно протянул Блинков. – Эх, Гена, Гена… Я решу эту проблему. Только из твоего гонорара.

– Но послушай…

– Или решай ее сам, – не дал ему договорить Блинков. – Мы и так топчемся на одном месте бог знает сколько!

– Хорошо, – вынужден был согласиться Геннадий Яковлевич. Ему очень не нравилось, как начинает оборачиваться дело, но назад пути он тоже не видел. – Было бы просто замечательно, если бы эту проблему потом повесили на Павлова.

– Это уж ты того, Гена… Размечтался, – сказал Анатолий. – Что ж мне, на адвокатском «Ягуаре» Акимова переехать?

Они помолчали. Потом Блинков задумчиво сказал:

– По логике, этот Павлов должен сейчас залечь на дно, отдышаться чуток, в себя прийти. Но такое применимо к обывателю, а не к этому сумасшедшему юристу, который в любую щель норовит пролезть. Так что ты особо не расслабляйся.

Дрозд и не думал расслабляться. До него уже окончательно дошло, с кем ему приходится иметь дело.