Жертва шантажа
– Так, теперь слушай меня. У нас очень мало времени. Ты слышишь меня? – крикнула Полина, видя, что Фомичева находится в каком-то ступоре и смотрит на нее стеклянными глазами. Журналистка размахнулась и влепила ей пощечину, пока вполсилы. Лицо девушки, и без того опухшее от побоев, скривилось, на глазах выступили слезы.
– Хорошо, я тебе объясню популярнее, – ровно проговорила Полина, взяв себя в руки. – У тебя есть два выхода. Или ты рассказываешь мне правду, или я везу тебя обратно. Полагаю, этот мент уже пришел в себя и жаждет тебя увидеть. Хочешь?
– Не надо, – задрожала девушка, инстинктивно отодвигаясь от журналистки.
– Говори. С самого начала. Только тогда я смогу тебе в чем-то помочь.
– Они убьют меня, – затравленным голосом произнесла она.
– Тебе будет в любом случае хуже, если ты предпочтешь играть в молчанку, – прикрикнула на нее Полина. – Ну же?
Фомичева глубоко вздохнула.
– Это все Илья. Ну, этот, который меня сюда привез, – быстро заговорила Алла. Она немного помялась, потом выдавила: – Я раньше наркотики принимала. Меня поймали, судили, два года дали за хранение. Гречко все знал про меня. Лишили родительских прав на Оленьку…
Из глаз Фомичевой закапали слезы.
– Алла, дальше, – нетерпеливо поторопила ее Полина.
– Потом он пришел ко мне, говорит, есть дело. Если, мол, не выполнишь, никогда дочку не увидишь, в детдоме она останется навсегда, а ты снова по наркоте загремишь, типа, он мне подбросит, а в суде никто разбираться не станет. Я и согласилась. Что мне оставалось делать?!
Полина не отрывала взгляда от разбитого лица Фомичевой.
– Неужели они били тебя по-настоящему ради этого спектакля? – наконец выговорила она, и Алла кивнула.
– Гречко сказал, что все должно быть натурально, – с тоской сказала она. – И сережку я специально подбросила…
– Я так и поняла, – мрачно отозвалась Полина. – Значит, так, дорогая. Поехали.
– Куда? – испугалась Фомичева.
– Будешь давать показания.
– Нет! Они убьют меня!
Полина наклонилась к ней ближе и с тихой яростью произнесла:
– Если ты расскажешь правду, я лично клянусь, что сделаю все, чтобы тебя не посадили. Поверь, это в моих силах. И Павлов тебя поймет и тоже поможет. Как ты думаешь, каково ему там, в камере?! Ты заберешь свою дочурку и поедешь к себе домой. Но если ты откажешься… Во-первых, Гречко тебе проходу не даст, и ты будешь до самой смерти плясать перед ним на передних лапках. Во-вторых, я с тебя живой не слезу, пока ты заявление не заберешь. А в-третьих, не по Сеньке шапка, Алла. У вас заранее неравные силы. Павлов все равно выйдет на свободу, и, если ты не будешь на его стороне, тебе крышка. Как и всем тем, кто стоит за его задержанием. Неужели ты настолько глупа, дурочка?!
– Поехали, – с какой-то тупой обреченностью сказала Алла и вытерла влажные глаза.
Полина завела машину.
– Вот это другой разговор.
