Ракитин
В полдень Артем встретился с Марией Максимовной, женой погибшего Ракитина.
– Если вы не возражаете, мы поговорим в машине, – сказала она.
– Конечно.
Женщина изучающе смотрела на Павлова. Очевидно, она еще сомневалась, стоит ли откровенничать с этим молодым, но довольно преуспевающим адвокатом, тем более, как это ни печально, мужа больше не было в живых.
– Мария Максимовна, я соболезную вашему горю, и, возможно, если мы будем сотрудничать, я смогу как-то помочь вам. Мой помощник сказал, что вы хотели встретиться?
– Я недовольна работой Сальской, – поджала губы вдова. – Этой овце лишь бы перед камерой покривляться. Я хочу, чтобы этим делом занялись вы.
Павлов молчал, предоставляя Марии Максимовне полностью выговориться.
– Слава всегда был принципиальным. Наверное, он выбрал не совсем удачный вид бизнеса – все-таки, работая в банке, нужно быть более гибким, уметь разруливать конфликты и так далее. Слава же пер, как танк, и, если считал себя правым, никогда ни на какие уступки не шел.
– Почему вы думаете, что его убили? – осторожно спросил Артем.
– У нас было свидание, и он намекнул, что следователи хотят выбить из него какую-то информацию. Он очень плохо выглядел, жаловался на боль в почках. Говорил, что никогда не оставит меня и чтобы я обязательно его дождалась. Я и его сын.
Она подняла мокрое от слез лицо.
– Понимаете, Артем Андреевич? У нас маленький сын, ему только четыре с половиной года. Неужели он бы повесился из-за того, что не выдержал обвинений? Вы сами-то верите в это?!
«Нет», – ответил про себя адвокат. Вслух же он спросил:
– Он когда-нибудь говорил о Соловьеве А.А.? Это генеральный директор банка «Сатурн».
Ракитина покачала головой:
– У Славы было очень мало друзей. Один-два, и то армейские сослуживцы. И про банк «Сатурн» я никогда не слышала.
– Дело в том, Мария Максимовна, что ваш супруг сообщил о работе в одной связке с этим самым Соловьевым, – сказал Артем. – И что именно Соловьев выступил в роли подстрекателя в деле о присвоении кредита.
Мария Максимовна замахала руками:
– Да вы что? Слава скорее на себя вину возьмет! Вы уж извините, но я в это никогда не поверю! Это все выдумки Коренко!
– Коренко? – переспросил Артем.
– Он вел дело моего мужа, – пояснила женщина, и голос ее снова задрожал.
Коренко, Коренко… Тьфу, да ведь это именно тот самый, что приезжал на задержание Соловьева!
Помолчав, Артем сказал:
– Значит, так, Мария Максимовна. Если вы приняли решение, тогда будем действовать сообща. Сам я вашим делом заниматься воздержусь, но обеспечу вам квалифицированного специалиста по уголовным делам и буду контролировать каждый его шаг. Сейчас вы напишете отказ от услуг Сальской. Затем нужно будет написать заявление о повторной судебно-медицинской экспертизе вашего супруга.
От него не ускользнуло, как дернулось лицо женщины, и мысленно обругал себя. Действительно, для нее каждое упоминание о погибшем муже равносильно тому, что сыпать соль на рану. Но и он ничего поделать не мог – времени было в обрез.
– Далее мы напишем заявление о проведении почерковедческой экспертизы протоколов допроса Вячеслава. Вполне возможно, что подписи поддельные. В общем, работы предстоит много.
…Сразу после того, как увели Соловьева, Дрозду позвонил Блинков.
– Что-то срочное? – отрывисто спросил Геннадий Яковлевич.
– Ты чего такой недовольный? – вместо ответа поинтересовался Анатолий. – Как дела?
– Сейчас опять Павлов был.
– Что-то накопал?
Дрозд самодовольно ухмыльнулся.
– Пока только коготки пытается показать. Ходит, что-то вынюхивает…
– Ты бы поосторожнее с ним, Гена. Он как мина замедленного действия. Ты сейчас расслабишься, а он с тылу зайдет…
Блинков хихикнул, но Дрозд оборвал не в меру развеселившегося соучастника.
– Ладно, Гена, остынь. С РКЦ все в порядке?
– Да. Концы в воду. Запарятся искать ниточки, – коротко ответил Дрозд. – И вообще, Толя, ты слишком часто суешься. Если будут проблемы, ты первый об этом узнаешь.
– Это моя работа, – сказал Блинков, перестав хихикать. – И помни, кто тебе платит. Лучше перестраховаться.
«Благодетель нашелся», – подумал Дрозд, когда Блинков отключился от линии.
