Прокурор

Джунгарову сообщили о происшедшем в числе первых.

– Рашид Абдуллаевич, у нас ЧП – подполковник Брагин застрелился.

Прокурор схватился за сердце. Именно Брагин обеспечивал следствие по делу мэра Лущенко уликами. Никаких иных, достаточно крупных, чтобы стреляться из-за их провала, дел Джунгаров просто не знал.

– Детали известны?

– Только одна: его пытались арестовать ФСБ совместно с ФСО при участии полковника из ГУВД Знаменцева.

– Значит, Знаменцев… – хмыкнул Джунгаров, и ему сразу полегчало.

Прокурор лучше многих понимал внутреннюю связь дела «оборотня» Знаменцева с делом «коррупционера» Лущенко. Благодаря позорному признанию мэром своей вины и успешному завершению дела Джунгаров уже давно ждал для себя повышения – в Генпрокуратуру. Кому война, а кому – мать родна…

Однако с этого момента неприятные новости посыпались как из прохудившегося мешка.

– Найден и опознан залитый в бетоне на собственной стройке труп предпринимателя Козина, – докладывали ему.

– Виновными в убийстве Козина, скорее всего, являются Гулько и Пятаков.

– Найден труп без головы и правой руки. Предполагается, что это исполнитель убийства Алены Сабуровой, некий «Безрукий», имевший какое-то отношение к Брагину.

Это уже было неприятно, однако не чрезмерно. Рашид Абдуллаевич был прокурором, а потому каждый его шаг был мотивирован и защищен каким-нибудь протоколом, актом или постановлением.

– Мои руки чисты, – вслух произнес Рашид Абдуллаевич.

И хотя его голос при этом предательски дрогнул, кто, как не прокурор, знал: это ничего не доказывает, и даже если Знаменцев когда-нибудь выяснит, что Алену убивали всем составом суда, лично он, прокурор, так и останется недоступен для правосудия. Потому что он и есть – воплощенное правосудие.