Беженцы

Довольно быстро взаимно стоять перед приоткрытой дверью и смотреть друг на друга в щель стало тягостно.

– Скажите, хоть как вас зовут? – предложил Артем. – Сколько вас там вообще?

«Подселенцы» переглянулись.

– Нас трое. Я – Николай, моя жена Лида и дочь Лялечка. Только она уже спит. Так что я прошу вас говорить потише.

– Хорошо, – согласился Артем, – только я не пойму, там же мои вещи… Неужели у вас не возникло мысли, что эту квартиру занимать незаконно?

Оппоненты заволновались.

– Мы ваши вещи не трогали, – начал оправдываться Николай. – И вообще, у нас есть все бумаги, что квартира пустая. Поэтому нам ее и предоставили.

– Мы, знаете ли, тоже пострадавшие, – с надрывом подхватила Лида. – Два года как мыкаемся. Нас бомжами сделали такие, как вы, юристы!

Павлов увидел, что затронул больное, и развел руками, демонстрируя миролюбивость своих намерений.

– Да вы не волнуйтесь. Я же вижу, что вы не воры и не налетчики. И вообще, давайте попробуем потише говорить, тем более у вас там девочка спит. Кстати, сколько ей? – попытался заигрывать адвокат.

– Полтора года вчера исполнилось, – с нежностью произнес мужчина.

Артем мысленно посчитал и удивленно переспросил.

– Так вы что, скитались с беременной женой?

– Да-а-а. А вы откуда знаете? – насторожился Николай.

– Вы же сами сказали, что бомжуете два года, а дочке полтора, значит, полгода с беременной женой были без жилья. Так ведь? – резонно возразил Артем.

– Ну, так, – Николай вздохнул. – Вы даже не представляете, что такое забирать жену из роддома в ни-ку-да! Понимаете? В ни-ку-да! – надрывно взвыл мужчина.

– Я вас понимаю, – сочувственно кивнул Павлов.

– Ничего вы не понимаете! – вспыхнула Лида. – Как вы можете это понять? Живете в таком шикарном месте. Ни забот, ни хлопот!

Павлов невесело рассмеялся:

– Вообще-то, сейчас вы в «шикарном месте», а я на улице. Никому не желаю попасть в мое положение. И, уж поверьте, я вас понимаю, как никто.

Сложно сказать, что подействовало – то, что Павлов перестал удерживать дверь, или искренние слова, но его попытались рассмотреть получше. Глаза Николая приблизились к цепочке, и Артем увидел наконец лицо молодого мужчины, заросшее бородой, усами и длинными волосами. Этакий «геолог», вернувшийся из очередной экспедиции.

В этот момент и послышалось позади тяжелое сопение. Капитан Аймалетдинов наконец добрался до квартиры адвоката.

– Здравжелаю! Ну что, граждане, в чем проблема? Господин Павлов, кто у вас там засел? – Он протиснул свой нос в щель и скомандовал: – Эй, граждане, а ну выходь по одному!

При виде стража порядка лохматый «геолог» Николай снял цепочку и предстал перед адвокатом и милиционером в полный рост – в тапочках на босу ногу и замызганном махровом халате. Но Аймалетдинова сейчас интересовал вовсе не самозахватчик.

– А я вас предупреждал, – повернулся он к адвокату и укоризненно покачал головой. – А вы мне не верили. И вот к чему это привело. А теперь ко мне обращаетесь. Ладно, сейчас разберемся.

Участковый снова повернулся к двери и сурово гаркнул:

– На каком основании заняли квартиру? Документы! Паспорта! Поторопись, поторопись! – и нагло шагнул вперед. Через плечо кивнул Павлову: – Заходите за мной.

Опешивший от такого демарша Николай ретировался и скрылся в комнате Артема, где, видимо, хранил документы, а Павлов с Аймалетдиновым прошли на кухню. Капитан по-хозяйски расселся за столом и, не стесняясь, заглянул в чайник. Подтянул чистую чашку и налил себе одной заварки. Сделал глоток и подмигнул так и оставшемуся стоять Артему:

– Не волнуйтесь, господин адвокат. Бывает. – Потом сделал хитрые глаза и почти шепотом ехидно спросил: – А что товарищ генерал-полковник? Не помог вам? Да-а-а, дела-а-а…

Артем заиграл желваками, но, по сути, Аймалетдинов был прав. А тем временем в кухне появился Николай и его жена Лида, совсем юная девочка с измученным и запуганным бледным лицом. Николай положил на стол перед Аймалетдиновым толстую пластиковую папку с резинками. Лида стояла рядом и, утирая непросыхающие слезы, дрожала всем телом. Павлов даже подумал, что она из того типа дам, которые все решают через свою слезливость. Капитан же тем временем разбирал документы.

– Так-так. Посмотрим. Свидетельство о рождении ребенка, свидетельство о браке, паспорта. Один и второй. Тэк-тэк, ага. Прописочки-то и нет. Выписан, выписана. Что ж так-то? – укоризненно оглядел он парочку и продолжил разбор бумаг. – Определение суда, исковое заявление, протокол, исполнительный лист, договор соинвестирования, договор уступки прав на строительный объект, договор на право оформления договора соинвестирования, у-уфф! Сколько же у вас тут всякой всячины?

– Так больше двух лет судимся, товарищ капитан, – напряженно выдавил Николай. – Три решения суда, три исполнительных производства. Толку – ноль. Если б не надоумили мудрые люди пойти с иском, так мы и сегодня бы на улице ночевали. Я больше суток у судебных приставов дежурил…

– Секундочку! Я-то здесь при чем? – возмутился Павлов; он через плечо капитана пытался вчитаться в документы, но никак не мог связать эти бумаги с заселением в его квартиру.

Николай пожал плечами:

– А ваша квартира числится свободной. Прописанных нет.

Аймалетдинов почесал затылок:

– Так-то оно так. Действительно, хозяин умер неделю назад. Только вот гражданин Павлов сын его и пока проживает в квартире. Правда, не прописан… – он укоризненно посмотрел на Артема.

В его глазах Павлов ясно читал все, что думает по его поводу участковый. И об унижении, которое он испытал от разговора по телефону с заместителем министра, и об отказе напоить чаем, и о самой профессии адвоката Павлова, мешающего «восстанавливать правопорядок». Однако вслух капитан вдруг заявил:

– Значит, так, граждане… Судебные приставы для меня не указ. Гражданин Губкин и вы, гражданочка, одевайтесь и на выход с вещами. Ошибочка произошла. Здесь проживает адвокат Павлов, а вы квартиру заняли незаконно. Попрошу освободить помещение!

Участковый встал, напялил фуражку и резко вытянул руку, указывая на выход. И так все время дрожавшая гражданка Губкина затряслась еще сильнее и зарыдала:

– Как?!! Куда?!! Ой-ой-ой! Боже мой! Опять?! Я этого не вынесу…

Пожалуй, она рухнула бы на пол, если бы ее тут же не подхватил муж.

– Лидочка, не плачь. Все образуется. Все равно это жилье было временным. Не про нашу честь квартира на Арбате. Давай будить Лялечку, – он сам едва сдерживал слезы.

Павлов потер виски, выдохнул воздух и решительно встал между Аймалетдиновым и супругами.

– Секунду. Товарищ капитан, огромное спасибо, что так быстро разобрались. Дальше мы сами. Никуда они не пойдут на ночь глядя, – он подтолкнул Николая. – Идите к ребенку, я все улажу.

Николай, подхватив свою жену, скрылся в комнате, и Артем повернулся к капитану:

– Еще раз спасибо. Правда, мы же не звери, посреди ночи выталкивать людей на улицу. Да еще с ребенком.

Участковый усмехнулся:

– Не я этого хотел. Вы попросили! – с ударением на последнем слове произнес он.

Павлов лишь развел руками:

– Ну, бывает. Нет, вам реально спасибо, а то бы я сегодня на улице ночевал. Так хоть домой вошел. Честно говоря, я не думал, что такие вещи могут и у меня в квартире происходить. Читаю, слышу, дела веду, но… не ожидал.

– Хм. Бывает. Ладно. – Аймалетдинов махнул рукой и двинулся на выход. Дорогу он уже запомнил.

Артем проводил его до двери и на пороге протянул руку. Капитан чуть помедлил, как бы разглядывая протянутую руку, пожал ее и сказал на прощание:

– Но только больше, Павлов, я, как пожарная команда, к вам не прибегу. Прощайте. За квартиру вашу тоже ручаться не буду. Всякие дела у нас на участке случаются… – многозначительно поднял он брови и поспешил вниз по лестнице.

Артем вздохнул. Ему порядком надоели эти недосказанности, хотя и без них ситуация неуклонно накалялась. Возможно, подселение супругов Губкиных было простой ошибкой судебных приставов. Тогда ее можно быстро и безболезненно, если не считать нервы и чувства самих Губкиных, разрешить утром. А если это не ошибка? А что тогда? Артем задумался. Выселение Коробкова, отключение коммуникаций и, наконец, просто физическое заселение чужих людей в квартиру отца… события выстраивались в ясную роковую череду.

«Что это? Квартирное рейдерство? Жилищный коллапс?»

Артем зашел в кабинет. На самом краешке его диванчика примостились Николай и Лида, и смотрели они на хозяина этого диванчика испуганно и даже затравленно.

«У них, похоже, вообще мебели нет… – отметил Артем. – Или у родителей держат».

– Все. Пока вас никто не тронет. Можете ложиться спать. И, кстати, Николай, дайте-ка мне ваши бумаги. Странный у вас какой-то договор. Я все равно не усну, пока не разрешу эту загадку. Посижу, помозгую… – Павлов зевнул.

– Только… господин Павлов… есть проблема, – Николай замялся и переглянулся с женой.

– Мы вас узнали. Это ведь вас все время по телевизору показывают? – подтвердила она.

Артем удивленно поднял брови.

– Ну и что? В чем проблема? – Он не понимал, к чему клонит эта парочка.

Николай обреченно опустил плечи.

– У нас нет таких денег, чтобы заплатить за вашу работу, – почти прошептал Губкин.

Артем на мгновение опешил, а затем, сокрушенно покачивая головой, рассмеялся. Эти многократно кем только не ограбленные люди, невзирая ни на что, пытались оставаться прямыми и честными.

– Будем считать, что у меня Ленинский субботник.