Эпилог
Предновогодние дни пролетели незаметно. Искристым фейерверком вспыхнул и растаял в черном небе бурный роман с Зоей Звездной, и даже Париж, обследованный Артемом вместе с ней аккурат на Новый год, не изменил ничего. Жажда новых впечатлений и вообще перемен значила для этой девушки куда как больше, чем отношения с отдельно взятым мужчиной – пусть и таким успешным, как адвокат Павлов. Так что на новом гигантском океанском лайнере «Оазис моря», только что вышедшем со стапелей в Финляндии, Артем катался уже один. Зато, вернувшись ранним утренним рейсом в Москву, он обнаружил в почтовом ящике толстый пакет. Внутри оказалась копия договора передачи квартиры от города собственнику. В графе «Приобретатель» значился отец: А. А. Павлов. К нему же была приложена справка из БТИ.
Артем зашел в квартиру и, бросив вещи в кабинете, не разбирая чемодана, выпил стакан воды и вышел из квартиры. Не спеша двинулся вниз по лестнице и понял, что не узнает своего дома. Он снова наполнился жизнью. На площадке ниже появилась детская коляска и санки. Напротив выстроились лыжи четырех разных размеров. Еще ниже за дверью надрывно плакал ребенок, а рядом играла музыка – люди еще догуливали положенное.
Павлов остановился перед квартирой Штольц. На стене у двери красовалась бронзовая табличка: «В этой квартире с марта 19XX г. по ноябрь 19ХХ г. проживал великий русский архитектор Х. Х. Штольц».
Артем улыбнулся и позвонил. Варвара Серафимовна не отзывалась. Возможно, спала, а возможно, вышла прогуляться. Артем попробовал еще раз и, не добившись результата, двинулся дальше. Сегодня выпал сороковой день со дня смерти Андрея Андреевича, и ноги уже несли его к последнему пристанищу отца. Через двадцать минут он уже входил на кладбище. Чьи-то заботливые руки уже устроили скамеечку, на которую и присел Артем. По странной советской традиции следовало бы разложить газетку и выпить рюмку горькой, но мама категорически противилась таким совковым атавизмам, и Артем не настаивал, пить он не любил.
Артем смахнул перчаткой легкий пушистый снежок с тяжелого дубового креста, перекрестился и закусил губу. Отца ему не хватало.
– Папа, я отплатил, как мог, за тебя. Прости, что так мало уделял тебе времени. Прости за все.
Он вздохнул и присел на лавочку, и почти сразу позади послышался шорох, и мягкая рука легла ему на плечо.
– Ты уже здесь, сынуля? – Мамин голос звучал тихо, грустно и нежно.
– Мама!
Они оба, не договариваясь, знали, что в день сороковин встретятся здесь, и все равно встреча произошла неожиданно. Они обнялись, молча, без ненужных слов постояли, и только на обратном пути спустя время Артем спросил о том, что его терзало до сих пор:
– Знаешь, от папы остались документы… и есть в нем несколько моментов, до сих пор мне непонятных.
– Ты про дневник? – угадала Василиса Георгиевна.
– Как ты… хотя… уф! Я никак не привыкну к твоим фокусам, мама! – Артем чмокнул ее в щеку. – Именно! Я так до конца и не понял, о чем он. Эти буквы… что они означают? Я понял, что это имена, инициалы. Но некоторые ни подо что не подходят. Что отец хотел рассказать? О чем предупреждал?
– М-м-м. Это, пожалуй, может сказать только отец.
Мама даже об ушедших из жизни говорила в настоящем или будущем времени, свято веря в то, что люди не умирают, а лишь уходят в иной мир. Она была убеждена, что встреча всех живущих со всеми ушедшими неизбежна.
– Я знаю, что он вел наблюдение за теми, кто образовывал так называемое «Всемирное правительство». Это нечто вроде масонского клуба. И появился он не вчера и даже не в прошлом веке. Все уже было в истории человечества и снова повторяется. А инициалы обозначают тех, кто активно работает против нашей страны, нашей экономики, нашей истории и нашей веры. Ты наверняка видел там и Сороса, и Мэддофа, и Гринспина? – Мать внимательно посмотрела на сына и, не дожидаясь ответа, кивнула. – Ну, вот тебе и ответ! Арест строителя финансовых пирамид Мэддофа – часть плана отца, который реализовался уже после него. Но с его подачи.
– Ого! – потрясенно охнул Артем.
– А парижский суд над Соросом в две тысячи четвертом помнишь?
– Конечно! – возбужденно закивал Артем. – Я даже его как-то встретил в Бристоле. За завтраком. Мрачнее тучи сидел…
– Это тоже операция, в которой принимал участие Андрюша. И так многие и многие еще. Квартирные аферисты, финансовые мошенники, проходимцы, взяточники – это мелкие сошки на пути, который прокладывают темные силы. Они лишь пешки. Короли заговора остаются в тени. Они боятся света. Ты их еще не раз встретишь. И в работе, и в жизни.
Мать замолкла и вдруг вздохнула и вытерла глаза уголком платка.
– Как я за тебя боюсь, сыночка!
Артем остановился и прижал ее к себе.
– Мама, не волнуйся. Все закончено. По крайней мере, пока. А разорить Россию еще не смог никто. Наше богатство не монетки и бумажки, и даже не ресурсы, а люди. Наш дух! Мы им живем, мы им сильны, нас он и спасает.
Они медленно брели по аллее, все дальше уходя от могилы отца и мужа. Впереди в тусклом зимнем небе мерцало бледное московское солнце. Несмотря на короткие дни и темные ночи, Свет все же отвоевывал у Тьмы города, страны, людей и их души.