Украина — модель России
1
Полуофициальная, но принятая сегодня повсеместно риторика сводится к тому, что русские и украинцы — это единый народ, и данным фактом обосновано природное право России решать судьбу соседней страны. Если принять аргумент «единого народа», то надо согласиться и с тем, что беды и проблемы одной части народа являются родовыми, присущими всему народу в целом.
Этот следующий шаг в рассуждении необходим, чтобы понять неизбежность происходящего.
Результатом в международной политике является обособление России от внешнего мира, отмена иллюзии общеевропейского дома. Вчера еще горячо отстаивали идею, будто Россия есть часть европейской цивилизации, просто неуспешная, замедлившая развитие, отброшенная от Просвещения татарами и большевиками. Сегодня этот тезис уже не вспоминают. Россия демонстрирует свою самостоятельность: она представляет отдельную цивилизацию и в другую цивилизацию входить не намерена.
Для такого утверждения, безусловно, имеются основания. Поскольку единой цивилизации человечество еще не произвело и тот процесс, который Кант называл «эволюция справедливости», очевидным образом буксует, сегодня приходится исходить из исторической реальности, из традиций и культурных алгоритмов, присущих разным странам.
В исторической реальности разными культурами производятся разные общественные модели: то, что на огромном евразийском пространстве, где протекала история, не схожая с европейской, возникло особое общество, — естественно.
Арнольд Тойнби употребляет термин «православная цивилизация»; противоречия этой цивилизации, говоря словами Гердера, заключаются в близости к немцам, в то время как тылы открыты для влияния Востока. О двойственной природе российской культуры говорено довольно, отрицать таковую нелепо. Напротив, любое рассуждение надлежит строить исходя из этой особенной двойственной природы. Эта цивилизация и желания имеет противоречивые.
2
Революция на Украине ненастоящая: у революции нет лидера, вы видали такие революции? В Венесуэле — Чавес, на Кубе — Кастро, а кто представляет идеи украинской революции? Яценюк? Кличко? Какая программа у революции? Есть ли социальная, международная, экономическая политика?
Если есть, то почему допустили отождествление восстания с бандеровским движением? Ведь просто опровергнуть! Но не опровергают. Какова цель восстания? Примкнуть к Европе? Но разве национализм — ценность, которую исповедуют в Европе? В чем именно содержится самостийность Украины — где пример ее собственной воли?
Говорили, что восстание началось с требований справедливости; это вообще революционному сознанию присуще: Робеспьера называли «Неподкупный». Кто не подкупен среди киевских руководителей? Тимошенко? Рассказывают, что Янукович не чист на руку, — а кто чист? Революция должна образовать политический класс. Украинские олигархи, они же губернаторы, — это и есть новый политический класс Украины?
Начинаешь защищать идею восстания, а защитить нечего: дым, абстракция. Это муляж революции, выглядит муляж как настоящая революция, слова говорят с пафосом, но перед нами имитация.
Теперь разверните это рассуждение, примените его же — к России. Кто именно из революционных деятелей России последних тридцати лет является примером для подражания и моральным авторитетом? Гайдар? Чубайс? Горбачев? Революционные требования справедливости и отсутствия привилегий, звучавшие из уст Ельцина в первых актах российской драмы, завершились пактом, требующим личной неприкосновенности его клану, столь тесно переплетенному с кланом олигарха Березовского, что уже непонятно, кто кого на что подвиг.
Каков политический класс в России, если практически все депутаты и сенаторы являются миллионерами и миллиардерами? Если целью российской перестройки было вхождение в сонм европейских народов на основании правил европейской цивилизации, то как объяснить презрение к собственному населению и собственной истории, демонстративно явленной русскими либералами. Завоевания европейского Просвещения — прежде всего в уважении к народу, тому народу, который, согласно Мишле, должен быть учтен в первую очередь. Но именно эта масса и была принесена в жертву.
Сегодня, глядя на пренебрежение к бедам русскоязычного населения на Украине, Россия запоздало реагирует на то, что она сделала с собственным русскоязычным населением.
Отменить преподавание русского языка на Украине — плохо; однако ничуть не лучше расправиться с образованием внутри самой России. Скверно не знать русский язык — но если счесть количество малограмотных сегодня по сравнению с временами советской власти, то окажется, что ущерб, нанесенный временным правительством Украины, смехотворен. И когда борются с диверсией, учиненной против русской культуры на Украине, — борются с тем вредом, что причинили русской культуре в России. Украина — просто зеркало.
3
Украина, как всякая малая страна, помещенная внутрь большой страны, являет собой попросту модель большого организма. Сегодня принято утверждение, что Украиной управляет «хунта»; вообще говоря — хунта есть собрание военных, узурпировавших власть армейской силой; греческая хунта или чилийская хунта — наглядные тому примеры.
Конечно, можно термин толковать расширительно, но по отношению к явным штатским этот термин звучит уморительно. Однако если злонамеренный человек применит его по отношению к России, где во власти много генералов и полковников, то станет не до смеха.
Это лишь пример терминологический, но Украина представляет нам наглядно те самые процессы и явления, которые в куда большем масштабе представлены в России.
Украина так и не смогла решить, куда она, собственно, хочет податься — в Европу, которая так манит правами, или назад, в Россию, где есть преимущества общинных договоров. Но разве сама Россия за тридцать лет демонстрировала единую волю в вопросе выбора пути?
Эта нерешительность — типично русская проблема, точнее — проблема не народа России, но русского крепостника, который не хочет расставаться с преимуществами крепостного хозяйства, но досуг предпочитает проводить на Западе, в атмосфере равенства с другими богачами.
Сознание русского барина не может допустить, что у его западного приятеля, такого же, как он, богача, вообще нет рабов — русский крепостник считает, что его западный партнер лукавит: есть же африканские колонии, есть латиноамериканские гешефты, вот Ирак разбомбили, Югославию расчленили — у тебя, братец, у самого грехов хватает. Поиск грехов западного богача составляет основу политики русского барина — некоторое неудобство состоит в том, что западный богач грабит дальние страны, а русскому богачу приходится вразумлять свою собственную страну; эту техническую помеху отметил еще Данилевский.
Этот мыслитель, крайне популярный сегодня, сетовал: а кого нам прикажете колонизировать? Чуть что — кричат: не трогайте горцев, этих паладинов свободы!
Ситуация действительно непростая, и за тридцать лет нового решения она не обрела: и равенства нет, и внешних колоний нет, а внутренней колонией может являться только собственный народ; и что с этим прикажете делать?
Приходится говорить одновременно, что украинцы и русские — единый народ и что украинские проблемы русскими не являются, а так не бывает.
4
Сегодня считается, что Беловежские соглашения — недоразумение; и если принять это рассуждение, то никакого украинского государства нет, есть смута в братской стране, вдохновляемая извне.
Над армией Украины смеются: разве это армия; и политиков на Украине нет — только марионетки. Украина — заложница глобальной распри; в моде геополитика, говорят о противоречиях Атлантической цивилизации и Евразии. Но если противник ясен и этот противник не Украина — почему же не воевать с реальным врагом? Решать распрю с большим противником избиением младшего брата — занятие малопочтенное. Бей своих, чтобы чужие боялись, — это логика русского крепостничества, и от нее никуда не убежать.
Точно так же обстоит и с проблемой украинского фашизма. Лозунги так называемого «Правого сектора» — националистические, имя Степана Бандеры — нарицательное. Но ни премьер-министр Украины, ни президент не исповедуют фашистской программы; подавляющая масса населения — тем более; «Правый сектор», сколь бы ни был он ужасен, не представляет всю страну. Применен прием отождествления, согласно которому сегодняшние экстремисты, последователи Бандеры (мифологического сегодня персонажа), оказываются виновными в Волынской резне и в сотрудничестве с Гитлером.
Но теперь поверните это же рассуждение — по отношению к России. Сегодня в России многие граждане с пониманием относятся к роли Сталина, победившего в войне. Однако обвинить современного сталиниста в создании лагерей на Магадане было бы неточным.
Поэтому когда поперек карты Украины рисуют свастику, то этот жест имеет скорее декоративный, театральный характер. Обобщениями такого рода добиваются головокружительного эффекта: русские патриоты верят, что вступили в бой с гитлеровцами, а украинские патриоты полагают, что противостоят вертухаям из ГУЛАГа. И то и другое — эффект театральной постановки; сколь бы ни были страшны проявления сегодняшнего национализма, они не идентичны гитлеровскому нацизму.
Но стоит сказать, что исторический генезис важен для трактовки сегодняшнего дня — и тогда в рассуждение неизбежно будет включен и голодомор, и переселение крымских татар из Крыма.
Увы, воссоздать малыми средствами атмосферу великой войны невозможно; разворошить весь исторический муравейник страшно, а использовать локальную декорацию трудно. Достигнут пафос Второй мировой войны в конфликте с теми, кого в первых строках определили как часть собственного народа; хорошо ли это?
5
Но и этим не исчерпывается проблема малой модели общества — внутри общества большого. Национализм — это зараза: единожды возникнув, национализм распространяется как вирус, и вот уже те, кто недоволен проявлением национализма в украинцах, именуют последних «украми» и «еврохохлами», и это еще самые мягкие из эпитетов.
Сегодня принято рассуждение, будто фашизм украинский — это данность, а фашизма великорусского не может быть по определению. Это рассуждение оптимистично, поскольку нет практически нации, избежавшей фашизма. Странность сегодняшней ситуации в том, что ряды русских борцов с украинским фашизмом возглавляют Лимонов, Дугин и представители газеты «Завтра», и ассоциировать антифашизм с ними невозможно.
6
Но и это еще не все, эффект отражений достигает кульминации, когда речь заходит о социализме и общественном договоре. Восстания юго-востока Украины, возникшие стихийно, Россией одобрены; поддержан их социалистический аспект. Во многих изданиях сегодня говорят о пересмотре грабительской приватизации, о самосознании рабочих, о свержении режима украинских олигархов.
Здесь возникает странная ситуация: данные социалистические протесты не могут вылиться в реальную социалистическую действительность, поскольку присоединение к капиталистической России сулит рабочим просто смену хозяина, и только. Происходит квазисоциалистическая революция, на юго-востоке Украины явлен своего рода колониальный социализм, встроенный в капиталистическое имперское общество. Никто не отменил капиталистического характера производства, более того, госмонополии собираемой империи представляют таковое еще ярче, нежели отдельные олигархи.
Прозвучало утверждение, что, собирая империю, Россия тем самым как бы готовит эту империю к качественным переменам: один из журналистов высказал мнение, что, собрав империю, ее потом сделают социалистической. Это, пожалуй, самое безумное заявление последних месяцев, поскольку идея империи и идея социализма в корне противоречат друг другу — однажды противоречие привело к краху Советский Союз.
В связи с планом собирания земель интересно спросить: какой замышляется Российская империя сегодня? Это любопытство праздным назвать никак нельзя.
Поскольку Запад переживает кризис демократии и либеральные ценности пошатнулись очевидным образом; поскольку глобального рынка не получилось; поскольку общая валюта под угрозой; поскольку обозначен ощутимый раскол мира и единая цивилизация отвергнута — исходя из всего перечисленного надо бы знать: какую именно империю мы собираемся строить? Социалистическую? Капиталистическую?
Звучали слова «православная империя», но термин ничего не объясняет; это заклинание. Сказать, как это заявил один пылкий журналист, что сегодняшняя идеология — это геополитика, все равно что сказать, что целью поездки является вращение колес.
7
Беда малого государства Украина, которая не может решить — капиталистическая она или социалистическая, республиканская или олигархическая, демократическая или авторитарная, есть зеркало русской проблемы. Ответа на эти вопросы нет в самой России.
В ходе украинской кампании, в связи с антифашисткой риторикой, театрально преувеличенной, возникли термины «пятая колонна» и «национал-предатели». Эти термины, помимо того что воскрешают времена Сталина, остаются крайне смутными.
Чтобы нечто предавать, надо знать, что именно ты предаешь. Крайне затруднительно предать планы своего Отечества, если ты с таковыми не знаком.
Поскольку непонятно, какую империю мы строим, то непонятно, кто именно согласен с планом строительства, а кто — нет. В целях уточнения термина «пятая колонна» необходимо понять, чем занимается государство, которому данная пятая колонна вредит.
Но этого не знает никто — ни на Украине, ни в России. Население воодушевлено идеей собирания земель; звучат слова «Россия встает в колен», связанные с тем, что Россия увеличивает свое жизненное пространство (надо сказать, и без того немаленькое).
Все понимают, что речь идет о собирании того пространства, которое некогда называлось Российской империей. Теперь, кстати, и сказано, что эта заново собранная империя будет противостоять Западу, а вовсе не вольется в него. И в этом нет ничего дурного: у всякой цивилизации есть основания строить собственную жизнь по собственным законам. Но только пока неясно, что же именно будут строить. До какой степени экстенсивное развитие подменяет интенсивное?
Планов нет — и в этом совсем не вина украинской стороны.
8
Очевидным образом, борясь за сплочение нации, следует озаботиться ее нравственным здоровьем.
Войны часто укрепляли самосознание, люди делались отважнее и нравственнее. Бывали и обратные примеры, когда нечетко поставленные цели ссорили людей понапрасну и не приводили к нравственному здоровью.
Бедственное положение Украины очевидно. Смута на Украине — очевидна. Но это отражение общей российской невнятицы.
За тридцать лет существования неолиберальной доктрины не сделано ничего для свободы и прав народа, но лишь подготовлена почва для прихода любого авторитарного правления — как это видно на украинском примере.
Почва подготовлена многолетним унижением людей. Грабежом страны, оплевыванием собственной истории — и закономерно, что ответом на это становится национализм: как украинский, так и русский. На малой украинской модели виден общий закономерный процесс. Этот процесс хрестоматиен, мир проживал его не раз: на плечах дряблого, бездарного либерализма, жадного и глухого к чужой беде — приходит авторитарное правление. Это правление будет естественным образом опираться на обиженный народ, иного и ждать не приходится.
Вам не нравится то, что происходит в Киеве? Позвольте, разве не звучало утверждение, что мы — единый народ, отдельная от Запада цивилизация? Или кто-то полагает, что процессы, объективно происходящие в одной отдельно взятой цивилизации, по-разному касаются регионов этой цивилизации? Так думать отрадно, но наивно.
То, что происходит, — внутренний конфликт православной цивилизации — относится к разряду самоедства; возможно, сторонний наблюдатель применит и более обидное определение: самоубийство.
Но говорить так не хочется. Хочется думать, что мы входим в новый этап жизни своей отдельной цивилизации.
И впрямь, верить в современном мире не во что: только вера в мистическое слово «цивилизация» еще и осталась. Рядовому гражданину планеты дают понять, что он (хочет того гражданин или нет) является представителем или одной цивилизации — или другой. Это уже потом — он муж, отец, пролетарий, христианин, поэт и пенсионер. Но определяет его жизнь то, что он — представитель цивилизации (Атлантической или Российской — тут варианты сужаются до оруэловских Истазия, Евразия, Океания). Прочие деления отступили в сторону.
Сегодня гражданин уверен, что вот новое объяснение мира — самое верное. Религия могла быть ложной, классовое деление было спекулятивным, феномен «тоталитаризма» и «демократии» трактован фальшиво, но вот конфликт цивилизаций — вот это уже полная истина.
И активисты говорят: в огне брода нет! — ты выбирай: либо в этой цивилизации, либо в той.
Эта геополитическая теория распространилась одновременно с жанром фэнтези и стала популярна среди политиков разных стран. Поскольку прочие заклинания очевидным образом истрачены, прибегли к этому.
Новая вера всеобщая: ее выдумал не Обама, не Путин, не ЕС — тут нет никого виноватого конкретно. И нет никого, на кого можно было бы показать пальцем и сказать: вот он — новый диктатор, разрушитель мира.
В этом отношении никто не стал исключением, все вместе упоенно играют в новые солдатики — по новым правилам. В результате в обществе не осталось иных аргументов, помимо племенной общности, уз крови. Именно к ним, к природным узам, и апеллируют, хотя слова могут произносить возвышенные, духовные.
В какой степени племенная общность сможет выполнять функции современного государства, сказать сложно; вряд ли стрельба в родственников сделает этот вопрос проще.
