Книга: Тай-Пэн
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Солнце уже опустилось ниже гор. но гавань еще купалась в золотистом свете. А Сам отняла бинокль от глаз и встревоженно засеменила к дому от потайного отверстия в стене сада. Она пробежала между грудами камней и огромными кучами земли, которые скоро станут настоящим садом, и торопливо проникла через дверь в гостиную.
– Мать! Лодка Отца подходит к берегу, – сказала она. – О-ко, он выглядит таким сердитым.
Мэй-мэй перестала подшивать нижнюю юбку своего бального наряда.
– Он прибыл с «Китайского Облака» или с «Отдыхающего Облака»?
– С «Отдыхающего Облака». Вам лучше самой посмотреть.
Мэй-мэй схватила бинокль, выбежала в сад, нашла крошечное зарешеченное окошко в стене и стала разглядывать море у берега. Она поймала Струана в фокус. Он сидел посередине баркаса, на корме за его спиной трепетал на ветру «Лев и Дракон». А Сам была права. Он действительно выглядел очень сердитым.
Она закрыла отверстие смотрового окошка маленькой ставенкой, закрепила ее и бегом вернулась назад. – Приберись тут и смотри, чтобы все было хорошо спрятано, – распорядилась она. И когда А Сам небрежно сгребла в охапку бальное платье и юбки, она больно ущипнула ее за щеку. – Не помни их, сладкоречивая потаскушка. Они стоят целое состояние. Лим Дин! – пронзительно выкрикнула она. – Быстро приготовь Отцу ванну и проследи, чтобы чистая одежда для него была аккуратно сложена, да не забудь ничего. Ах да, смотри, чтобы ванна была горячей, если не хочешь нажить неприятностей. Положи новый кусок душистого мыла.
– Да, Мать.
– И берегись. Похоже, что гнев Отца ступает впереди него!
– О-ко!
– Вот тебе и о-ко! Все должно быть готово к приходу Отца, или вы оба отведаете кнута. И если что-нибудь помешает моему плану, вас обоих ждут тиски для пальцев, и я сама буду пороть вас до тех пор, пока у вас глаза не вывалятся. Убирайтесь!
А Сам и Лим Дин бросились исполнять ее приказания. Мэй-мэй прошла в свою спальню и спрятала все следы своей работы. Она взяла флакон духов, открыла его, коснулась пробкой за ушами и постаралась успокоиться. О Господи, думала она, мне совсем не нужно, чтобы он был в плохом настроении сегодня вечером.
Струан раздраженно приблизился к ворогам в высокой стене. Он протянул было руку к дверной ручке, но дверь распахнулась сама собой, и он увидел сияющего Лим Дина, который приветствовал его низким поклоном.
– Класивый этот закат есть, хейа, масса?
Струан лишь что-то угрюмо буркнул в ответ.
Лим Дин запер ворота и стремглав бросился к парадной двери дома, где улыбнулся еще шире и поклонился еще ниже.
Струан механически взглянул на корабельный барометр, висевший на стене в холле. Барометр был укреплен на шарнире, и тонкий, заключенный в стекло столбик ртути показывал успокоительные 29, 8 дюйма, «ясно».
Лим Дин мягко прикрыл входную дверь, засеменил по коридору впереди Струана и открыл дверь в спальню. Струан вошел в комнату, пинком захлопнул дверь и запер ее на засов. Глаза Лим Дина закатились под лоб. Он постоял несколько секунд, приходя в себя, затем исчез на кухне.
– Сегодня кто-то получит порку, – тревожно прошептал он А Сам. – Это так же неизбежно, как смерть и вымогательство.
– Можешь не беспокоиться из-за нашего варварского дьявола-Отца, – зашептала в ответ А Сам. – Я готова поспорить на твое жалованье за следующую неделю, что через час он у Матери заворкует, как голубок.
– Идет!
У двери появилась Мэй-мэй.
– О чем это вы тут шептались, бездомные шелудивые собаки и нерадивые рабы? – прошипела она.
– Мы просто молились, чтобы Отец не рассердился на нашу бедную, дорогую, прекрасную Мать, – ответила А Сам, захлопав ресницами.
– Тогда пошевеливайся, льстивая шлюха. За каждое грубое слово, которое он мне скажет, ты получишь щипок!
Струан стоял посреди комнаты, не сводя глаз с грязного носового платка, завязанного в тяжелый узел, который он достал из кармана. Гром и молния, что же мне теперь делать, спрашивал он себя.
После поединка он показал князю его новые апартаменты на «Отдыхающем Облаке». Оставаясь с Орловом наедине, он с облегчением узнал, что тому без всякого труда удалось покопаться в багаже великого князя.
– Только бумаг там никаких не оказалось, – сказал Орлов. – Я нашел небольшую запертую шкатулку, но вы распорядились ничего не ломать, поэтому я оставил ее как есть. Времени у меня было достаточно – ребята постоянно находили для слуг какое-нибудь занятие.
– Спасибо. Теперь слушай, никому об этом ни слова.
– Ты за дурака меня принимаешь! – возмутился Орлов, сочтя свое самолюбие уязвленным. – Кстати, миссис Квэнс и все пятеро детей размещены на малом плавучем складе. Я сказал ей, что Квэнс в Макао и должен появиться завтра с полуденным приливом. Ох, и пришлось же мне попотеть, пока я отвязался от нее с ее расспросами. Она способна исторгнуть ответ даже из морской раковины.
Струан расстался с Орловом и направился в каюту мальчиков. Детей помыли и переодели во все новое. Вольфганг по-прежнему был с ними, и они не боялись его. Струан сказал им, что завтра они отправятся с ним в Кантон, где он определит их на корабль, отплывающий в Англию.
– Ваша честь, – произнес вдруг английский мальчик, когда Струан уже собрался уходить, – можно мне сказать вам что-то? Наедине чтобы?
– Да, – кивнул Струан и отвел его в другую каюту.
– Мой папа велел передать вам вот это, ваша милость, и никому не говорить, ни мистеру Ву Паку, ни даже Берту. – Фред дрожащими пальцами развязал узелок, все еще болтавшийся на палке, и разложил тряпицу на столе. В ней оказался небольшой нож, тряпичная собачонка и носовой платок, завязанный в еще один основательный узел Он нервно протянул платок Струану и, к удивлению шотландца, повернулся спиной и зажмурил глаза.
– Что это ты делаешь, Фред?
– Папа сказал, что я не должен смотреть. И чтобы повернулся спиной, ваша милость, и не видел ничего, – объяснил Фред, еще плотнее сжав веки.
Струан развязал платок и, разинув рог, уставился на ею содержимое: рубиновые серьги, алмазные подвески, кольца, усыпанные бриллиантами, крупная брошь с изумрудами и множество сломанных, погнутых золотых пряжек с алмазами и сапфирами. На сорок-пятьдесят тысяч фунтов. Пиратская добыча.
– Что он хотел, чтобы я с этим сделал?
– Можно мне открыть глаза, ваша милость? Только чтобы я не видел.
Струан опять завязал платок и спрятал его в карман сюртука.
– Да. А теперь скажи мне, что твой папа хотел, чтобы я с этим сделал?
– Он сказал, что это мое... я слово забыл. Оно было... было как-то вроде намс... наст... – Глаза Фреда наполнились слезами. – Я был хорошим мальчиком, ваша милость, но я забыл.
Струан присел перед ним на корточки и твердо и по-отечески взял за плечи:
– Не нужно плакать, дружок. Давай-ка подумаем вместе. Это было «наследство»?
Мальчик поднял на Струана широко раскрывшиеся глаза, словно тот был волшебником.
– Да. Наследство. А вы как узнали?
– Не нужно плакать. Ты же мужчина. Не плачь.
– А что такое настледство?
– Это подарок – обычно, деньги – отца сыну. Фред долго обдумывал его слова. Потом спросил:
– Почему мой папа сказал не говорить братцу Берту?
– Даже не представляю.
– Что, ваша милость? – переспросил мальчуган.
– Может быть, потому что он хотел подарить его тебе, а не Берту.
– А может настледство быть сразу для многих сыновей?
– Может.
– А можем мы с братцем Бертом поделить это настледство, если получим такое?
– Да. Если получите, сможете.
– Вот хорошо, – сказал Фред, вытирая слезы. – Братец Берт – мой самый лучший друг.
– А где жили ты и твой отец? – спросил Струан.
– В доме. С мамой Берта.
– А где стоял этот дом, дружок?
– Рядом с морем. Рядом с кораблями.
– А название у этого места было какое-нибудь?
– Ага, оно называлось Порт. Мы жили в доме в Порте, – гордо произнес малыш. – Папа сказал, я должен рассказать вам все, по правде.
– Давай теперь вернемся в каюту, хорошо? Или есть еще что-то?
– Да, вот. – Фред быстро связал тряпицу в узелок. – Папа сказал завязать ее как было. Потихоньку. И не говорить никому. Я готов, ваша милость.
Струан снова раскрыл платок. Смерть господня, что же мне делать с этим сокровищем? Выкинуть его? Этого я сделать не могу. Разыскать владельцев? Но как? Это могут быть испанцы, французы, американцы, англичане. И как я объясню, откуда у меня все эти драгоценности?
Он подошел к огромной кровати под балдахином на четырех столбах и отодвинул ее от стены. Он обратил внимание, что его новый вечерний костюм был разложен на ней с предельной аккуратностью. Струан опустился на колени рядом с кроватью. В пол был вмурован стальной сейф. Он отпер его и положил узелок вместе со своими личными бумагами. На глаза ему попалась Библия с тремя оставшимися половинами монет, и он вполголоса выругался. Закрыв сейф и заперев его на ключ, он задвинул кровать на место и подошел к двери.
– Лим Дин!
Лим Дин появился тут же, преданно посверкивая глазами на сияющем лице.
– Ванну сильно быстро!
– Ванна узе готовый, масса! Беспокоица нет!
– Чай!
Лим Дин исчез. Струан прошел через спальню к отдельной комнатке, которая предназначалась только для принятия ванн и отправлений естественных надобностей. Робб расхохотался, когда увидел ее на плане. Тем не менее Струан настоял, чтобы это нововведение было построено в точности, как он задумал.
Высокая медная ванна стояла на небольшом возвышении, от нее через стену был протянут желоб, отводивший воду в глубокую, заполненную крупными камнями яму, которую специально для этого отрыли в саду. Над ванной с потолочного бруса свисало железное ведро с продырявленным дном. К этому ведру тянулась труба от бака с пресной водой на крыше. Труба была снабжена краном. Туалет представлял собой отгороженный со всех сторон закуток со съемной крышкой, ведро можно было вынимать и использовать его содержимое как удобрение для сада.
Ванна была уже наполнена. Струан скинул пропахшую потом одежду и с наслаждением вступил в горячую воду. Он лег на спину и расслабился.
Дверь спальной открылась, и вошла Мэй-мэй. За ней следовала А Сам, неся поднос с чаем и горячими дим сум, рядом семенил Лим Дин. Все они прошли в ванную, и Струан закрыл глаза в немом отчаянии: никакое количество объяснений и увещеваний не могло заставить А Сам понять, что ей нельзя входить в ванную, когда он моется.
– Хэллоу, Тай-Пэн, – приветствовала его Мэй-мэй с восхитительной улыбкой. Все его раздражение как рукой сняло. – Мы будем пить чай вместе, – добавила она.
– Хорошо.
Лим Дин собрал грязную одежду и исчез. А Сам с веселым видом поставила поднос: она уже знала, что выиграла спор. Повернувшись к Мэй-мэй, девушка сказала несколько слов на кантонском, и ее хозяйка расхохоталась, после чего А Сам хихикнула, выбежала из ванной и закрыла за собой дверь.
– Что, черт возьми, она тебе сказала?
– Так, женские разговоры! – Он поднял губку, намереваясь запустить ею в нее, и Мэй-мэй торопливо добавила: – Она сказала, что ты очень могучий мужчин.
– Почему, ради всего святого, А Сам не может понять, что ванна не для посторонних глаз?
– А Сам очень непосторонняя, не беспокойся. Зачем ты стыдишься, хей? Она так гордится тобой. Тебе нечего стыдиться. – Она сняла свой халат, вступила в ванну и опустилась в нее с другого конца. Затем разлила чай и подала ему чашку.
– Спасибо. – Он выпил чай, протянул руку и съел один дим сум.
– Бой был интересный? – спросила Мэй-мэй. Она заметила зажившие шрамы, которые ее зубы оставили на его предплечье, и спрятала улыбку.
– Превосходный.
– Почему ты был такой сердитый?
– Так, без всякой причины. М-м, это вкусно, – сказал он и съел еще один дим сум. Потом улыбнулся ей: – Ты прекрасна, и я не могу вообразить себе более приятного чаепития.
– Ты тоже прекрасен.
– Что наш дом? Его профеншуили?
– Когда будет конкурс платьев?
– В полночь. Зачем тебе? Она пожала плечами.
– За полчаса до полуночи ты можешь зайти сюда?
– Зачем?
– Я хочу увидеть своего мужчину. Забрать его подальше от этого коровногрудного тараканьего рта. – Ее нога скользнула вперед под водой. Струан дернулся от неожиданности, атакованный в интимном месте, и едва не уронил свою чашку. – Прекрати это и будь осторожнее, черт побери. – Он перехватил ее руку и рассмеялся. – Ну же, будь послушной девочкой.
– Хорошо, Тай-Пэн. Если и ты будешь осторожен. – Мэй-мэй сладко улыбнулась и оставила свою руку покоиться в его руке. – На меня ты не пялишь глаза, как на ту дьявольскую женчину, хотя я и без одеждов. Что тебе не нравится в моей груди?
– Она совершенна. Ты вся совершенна. Даже и говорить нечего. А теперь перестань дразнить меня.
– Так ты придешь на полчаса раньше?
– Все, что угодно, за минуту покоя. – Струан отпил еще несколько глотков из своей чашки. – Ах, да, ты мне не ответила. Дом профеншуили?
– Да. – Она взяла мыло и начала намыливать свое тело. Но больше не произнесла ни звука.
– Так да или нет?
– Да. – Она опять умолкла, излучая восхитительное очарование, бесившее его в эту минуту.
– Ну, что случилось?
– Мне ужасающе жаль, Тай-Пэн, но мы прямо на самом оке дракона, и нам придется переехать.
– Мы никуда не будем переезжать, и я больше не хочу слышать об этом.
Заканчивая намыливаться, она начала напевать себе под нос какую-то песенку. Потом смыла мыльную пену и нежно посмотрела на него широко открытыми глазами.
– Повернись, я намылю тебе спину, – сказала она.
– Мы не станем переезжать, – повторил он, подозрительно прищурившись на нее.
– Мэри приходила сегодня днем, и мы чудесно поболтали.
– Мы не будем переезжать! И делу конец!
– В самом деле, Тай-Пэн, я не глухая. Я фантастически хорошо расслышала тебя и в первый раз. Ты хочешь, чтобы я потерла тебе спину, или нет?
Он повернулся, и она принялась намыливать его.
– Мы переедем, и делу конец. Потому что твоя старая Мать так решила, – сказала она на кантонском наречии.
– Что? – спросил он, слегка шевельнув шеей. Он наслаждался осторожными прикосновениями ее рук, которые искусно массировали ему плечи.
– Старая кантонская пословица: «Когда ласточки вьют гнездо, рассветное солнце улыбается».
– Что же она означает?
– Только то, что сказано. – Она была довольна собой. – Просто пришла вдруг в голову, вот и все. – Мэй-мэй зачерпнула воды в ладони и смыла пену – А Сам-м-ма! – крикнула она с придыханием в конце. Вбежала А Сам с огромными полотенцами в руках. Мэй-мэй встала в ванне, А Сам обернула одно полотенце вокруг нее и развернула второе для Струана.
– Скажи ей, что я, черт возьми, сам это сделаю! – громко произнес Струан.
Мэй-мэй перевела, и А Сам положила полотенце, хихикнула и выбежала из комнаты.
Струан вылез из ванны, и Мэй-мэй укутала его в полотенце. К его удивлению, оно оказалось горячим.
– Я сказала А Сам на будущее немного подогревать их, – пояснила Мэй-мэй. – Полезно для здоровья.
– Ощущение превосходное, – сказал он, вытираясь насухо. Струан открыл дверь в спальню и увидел, что кровать разобрана, а его чистая одежда переложена на бюро.
– У тебя есть время для короткого отдыха, – сказала Мэй-мэй и, когда он начал возражать, добавила повелительным тоном: – Ты отдохнешь!
Струан взглянул на часы. Времени довольно, подумал он. Он забрался в постель и блаженно вытянулся.
Мэй-мэй знаком подозвала А Сам, которая вошла в ванну и закрыла дверь. Опустившись на колени, А Сам развязала стопы Мэй-мэй и вытерла их сухим полотенцем. Она напудрила крохотные ножки, наложила чистые сухие повязки и надела на них новые вышитые тапочки.
– Они так прекрасны, Мать, – сказала она.
– Спасибо, А Сам. – Мэй-мэй ласково ущипнула А Сам за щеку. – Только, пожалуйста, не делай впредь так много замечаний по поводу мужских достоинств Отца.
– Это была простая вежливость, и они куда как достойны уважения. – А Сам распустила волосы своей госпожи и принялась расчесывать их. – Обычно любой Отец будет очень рад, если ему сделают такой комплимент. Нет, в самом деле, я ни на вот столечко не понимаю нашего варварского Отца. За все время он ни разу не брал меня к себе в постель. Разве я такая отвратительная?
– Я сто раз говорила тебе, что у варваров Отцы не спят со всеми женщинами в доме, – устало сказала Мэй-мэй. – Ему просто нельзя этого делать. Это против его религии.
– Вот уж действительно плохой йосс, – А Сам засопела носом. – Иметь такого Отца, так богато награжденного богами, и чтобы это было против его религии.
Мэй-мэй рассмеялась, передавая ей полотенце.
– Беги, маленькая льстивая лгунья. Принеси нам чаю через час, и, если ты опоздаешь хоть на минуту, я тебя хорошенько высеку!
А Сам умчалась.
Мэй-мэй надушилась и, возбужденно думая о бальном платье и своем втором сюрпризе, направилась в спальню.

 

Лиза Брок открыла дверь каюты и подошла к койке. Она чувствовала, как холодный пот бежит у нее из-под мышек. Настал момент, когда все решалось для Тесс: теперь или никогда.
– Ну, дорогой, – сказала она и еще раз потрясла Брока за плечо. – Пора вставать.
– Оставь меня в покое. – Брок опять повернулся на другой бок, укачанный приливом, мягко подталкивающим корму «Белой Ведьмы». – Я оденусь, когда придет время.
– Ты говоришь это уже целых полчаса. Поднимайся-ка, а то опоздаешь.
Брок зевнул, потянулся и сел на койке.
– Еще даже и солнце не село, – невнятно проворчал он, посмотрев в окно.
– Горт скоро приедет, а ты хотел пораньше приготовиться. Потом еще нужно просмотреть книги с компрадором. Ты же сам просил разбудить тебя.
– Ну, хорошо, Лиза, довольно. – Он опять зевнул и посмотрел на жену. Она была в новом платье из темно-красной шелковой парчи с большим турнюром. Ее волосы были собраны сзади в пучок. – Ты смотришься расчудесно, – механически проговорил он и потянулся еще раз.
Лиза помяла в руках свою шляпу с огромными перьями, потом положила ее на стол.
– Я помогу тебе одеться, – предложила она.
– Это еще что! Я же сказал тебе, что и старый костюм вполне сойдет, – взорвался он, увидев на стуле новую одежду. – Или ты думаешь, денежки так легко достаются, что ты можешь тратить их как соленую воду?
– Нет, дорогой, тебе был нужен новый парадный костюм, а сегодня ты должен выглядеть как нельзя лучше. – Она подала ему маленький корсет. Мода того времени требовала, чтобы каждый мужчина надевал такой, подчеркивая талию. Брок чертыхнулся и встал с кровати. Затянув корсет поверх длинного шерстяного белья, он с ворчанием позволил облачить себя во все новое.
Однако, посмотрев на себя в зеркало, он остался очень доволен тем, что увидел. Новая рубашка с оборками белоснежным облаком топорщилась на груди, и темно-бордовый бархатный сюртук с шитыми золотом отворотами сидел безукоризненно: огромный в плечах и узкий в талии. Тесные белые брюки подтягивались штрипками к вечерним туфлям из мягкой черной кожи. Расшитый оранжевый жилет, золотая цепочка и брелок довершали костюм.
– Честное слово, дорогой, ты выглядишь как король английский!
Он расчесал бороду, отчего она стала напористо торчать вперед.
– Ну, – грубо сказал он, стараясь скрыть свое удовлетворение, – может, ты была и права. – Он повернулся в профиль и пригладил бархат на груди. – Кажется, в груди широковато, а?
Лиза расхохоталась.
– Ладно-ка тебе, дружок, – сказала она, чувствуя, что ей уже не так страшно. – По-моему, рубиновая заколка больше подойдет к твоему галстуку, чем бриллиантовая.
Он поменял заколку и продолжал любоваться собой. Затем рассмеялся, обхватил Лизу за талию и, низко гудя себе под нос мотив вальса, закружил ее по каюте.
– Ты у меня принцесса бала, милая, – сказал он.
Лиза постаралась забыть на мгновение о своих страхах и изобразила на лице веселость в тон его настроению, но Брок заметил по ее глазам, что что-то не так.
– В чем дело?
Она достала платок, вытерла пот со лба и села.
– Это... в общем, это касается Тесс.
– Она заболела?
– Нет. Это... ну... мы берем ее с собой на бал!
– Ты совсем рехнулась?
– Я приготовила для нее платье... о, оно просто восхитительное... и волосы ей уложила, и она ждет, когда ты одобришь ее наряд, прежде чем...
– Тогда скажи ей, пусть идет спать, клянусь Богом! Ни на какой бал она не пойдет, черт меня подери! Ты ведь знала, как я к этому отношусь! Так ты приготовила для нее платье, вон как? – Он поднял руку, чтобы ударить ее.
– Подожди, послушай, – заговорила Лиза, превозмогая свой страх. – Послушай сначала. Нагрек... и она.
Поднятая рука остановилась на полдороге.
– Нагрек?
– Хорошо, что он умер в ту ночь. Тесс... видишь ли, Тесс, она... – Ее глаза наполнились слезами. – Я не хочу волновать тебя, но она...
– У нее будет ребенок?!
– Нет. Весь этот месяц с тех пор, как ты уехал в Кантон, я изнывала от тревоги. Боялась, что вдруг я ошиблась. Но ее месячные начались на прошлой неделе, так что этот страх позади.
– Но она не девственна? – спросил он, оцепенев от ужаса.
– Она еще девственна. – Слезы покатились по ее лицу.
– Тогда, раз она девственна, объясни мне, ради Создателя, чего ты, черт возьми, так переживаешь. Ну, Лиза, ну, полно, – сказал он и потрепал ее по щеке.
Лиза знала, что никогда не сможет сказать мужу правду. Но она благословляла Господа Бога за то, что он подсказал ей нужные слова и дал силы убедить девочку, что в ту ночь все происходило больше в ее воображении, чем на самом деле, и она по-прежнему чиста, как должна быть чиста любая девушка.
– Этот месяц был ужасным, – проговорила она. – Ужасным. Но это предупреждение нам, Тайлер. Я тревожусь за тебя, за то, что ты не видишь, как она выросла, и мне страшно. Ты словно нарочно закрываешь глаза на то, что делается у тебя перед самым носом. – Он открыл рот, чтобы заговорить, но она торопливо продолжала: – Пожалуйста, Тайлер. Я умоляю тебя. Только взгляни на нее, и, если ты согласишься, что она уже взрослая девушка, тогда мы возьмем ее с собой. Если ты решишь, что нет, она никуда не поедет. Я сразу сказала ей, что решать будешь ты.
– Где Тесс сейчас?
– В главной каюте.
– Ты оставайся здесь и жди меня.
– Да, милый.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7