То, что Расти теперь видит, а именно: возможность найти в жизни удовольствие без наркотиков, – очень важно для борьбы с тягой к ним. Когда беседуешь с наркоманами, часто слышишь, что им ничего не интересно. Естественные стимуляторы, такие как любовь, еда и общение, для них лишь блеклая картинка в сравнении с теми сильными ощущениями, которые они получают от наркотиков. Нормальное течение жизни не для них – они его просто не чувствуют.

Некоторые рождаются с этим. Например, наделавшее много шума исследование 1990 года показало, что у многих алкоголиков есть видоизмененный ген (аллельный ген D2R2), который не дает развиваться дофаминовым рецепторам в центре ожидания удовольствия, понижая эффективность его работы. Наличие этого гена не предполагает, что человек обязательно закончит дни алкоголиком или наркоманом, но вероятность подобного развития событий у таких людей выше. Видоизмененный ген присутствует только у 25 % людей, но обнаруживается у 70 % алкоголиков с циррозом печени – то есть самых зависимых от спиртного, которые продолжают пить, несмотря на угрожающую жизни болезнь. Видоизмененный ген D2R2 есть также у 80 % наркозависимых, использовавших другие виды наркотиков. Ученые назвали это синдромом «дефицита центра удовольствия», а СМИ провозгласили, что обнаружен «ген алкоголизма».

К сожалению, оказалось, что не все так просто. Без сомнения, если центр ожидания вознаграждения не работает, человек стремится к удовольствию, изыскивая пути покрытия этого дефицита. Нехватка удовлетворенности нарушает также работу систем концентрации внимания и противодействия стрессам: когда в мозге недостаточно дофамина, миндалевидное тело думает, что на кону вопрос выживаемости, и активизирует выработку кортизола, имея в виду повышение уровня дофамина. Теперь можно понять, почему многие люди с СДВГ часто выглядят как «стрессозависимые», – кортизол быстро повышает уровень дофамина, в результате чего улучшается способность к концентрации. Но чувство неудовлетворенности (люди описывают его как пустоту внутри) все равно не уходит и оставляет человека один на один со своим пристрастием. И он принимает наркотики, или объедается шоколадом, или играет в компьютерные игры 40 часов в неделю.

Но только из-за того, что у вас есть синдром дефицита удовлетворенности, вы еще не обречены стать обитателем «Дома Одиссея». На развитие различных видов зависимости влияют сотни, если не тысячи факторов. Скажем, стремление найти что-то новое может легко превратить человека в смелого исследователя, мятежного художника или замечательного предпринимателя либо направить его по сотне других путей, где способность раздвинуть привычные границы существования необычайно ценится.

Неудивительно, что спортсмены, занимающиеся рискованными видами спорта, типа прыжков с парашютом, обычно менее сдержанны, более активны в поведении, чем, скажем, гребцы. Недавнее исследование голландских ученых показало, что парашютисты, как и люди с сильной наркотической зависимостью, часто не находят удовлетворения в повседневной жизни. И у них, и у наркоманов более высокий порог возбудимости. Но причина это или следствие поведения, в котором преследуется дофаминовый «драйв»? Некоторые ученые полагают, что наркотики разрушают рецепторы гена D2R2, через которые дофамин сигнализирует об удовлетворенности. Если постоянно подвергать мозг воздействию дофамина, количество этих рецепторов уменьшится. Человек будет испытывать потребность во все большей дозе наркотиков, чтобы почувствовать тот же «кайф». То же самое и с людьми, которые переедают: «Вам нужно все больше и больше еды, чтобы испытать удовольствие», – говорит Джин-Джек Ванг из Брукхейвенской лаборатории.