Книга: Долина лошадей
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

– Здравствуйте! Здравствуйте! – выкрикивал Джондалар, сбегая вниз к берегу реки.
Страшная тяжесть свалилась с его сердца. Казалось, что не остается ничего иного, как опустить руки и сдаться, но звук человеческого голоса вновь наполнил его надеждой. Он совершенно не думал о том, что незнакомцы могут повести себя враждебно, – уж слишком мучительным было чувство собственной беспомощности, терзавшее его с того момента, как он увидел недвижное тело Тонолана. Но незнакомцы, похоже, были настроены достаточно дружелюбно.
Окликнувший его мужчина держал в руках веревку, конец которой был привязан к шее диковинной огромной водяной птицы. Только теперь Джондалар понял, что он видит перед собой не живое существо, а что-то вроде лодки. Мужчина бросил ему свободный конец веревки. Джондалар поймал ее и тут же бухнулся в реку. Двое других мужчин, державших в руках другую веревку, спрыгнули в воду и побрели к берегу. Вода доходила им до пояса. Один из них заулыбался, увидев выражение лица Джондалара, в котором угадывались надежда, облегчение и смущение. Он забрал у Джондалара мокрую веревку, подтащил лодку поближе к берегу и привязал ее к росшему неподалеку дереву, вторую веревку он обмотал вокруг сучьев большой полузатопленной коряги.
Водяное судно покинул еще один из седоков. Он легко перепрыгнул на корягу, как бы испытывая ее на прочность, и произнес несколько слов на неизвестном Джондалару языке. После этого с борта лодки на корягу был переброшен узкий мостик. Говоривший тут же поспешил по нему назад, чтобы помочь женщине, сопровождавшей некую важную персону, пожелавшую сойти на берег. Судя по всему, помощь была скорее частью ритуала, чем необходимостью.
Соплеменники относились к этому человеку с чрезвычайным почтением. Он отличался важной, едва ли не царственной манерой держаться, при этом в его облике чувствовалось нечто неуловимо странное и двусмысленное. Джондалар удивленно уставился на важного незнакомца. Ветер играл с прядями его длинных белых волос, связанных на затылке, безбородое или гладко выбритое лицо несло на себе отпечаток прожитых лет, однако кожа при этом оставалась по-детски мягкой и нежной. Широкие скулы и выступающий вперед подбородок говорили о сильном характере.
Джондалар обнаружил, что стоит по колено в воде, только тогда, когда таинственный незнакомец, успевший к этому времени выйти на берег, поманил его к себе. Что же с ним было не так? Незнакомец, в карих глазах которого читались сострадание и некий вопрос, неожиданно улыбнулся. Джондалар застыл, лихорадочно пытаясь разрешить загадку этой странной личности неизвестно какого пола.
Для мужчины он был несколько низковат, для женщины – явно слишком высок. Широкие свободные одежды, скрывающие под собой тело, важная поступь… Чем дольше разглядывал его Джондалар, тем больше недоумевал. Где-то он слышал о подобных людях. Тело их в каком-то смысле не имело пола, ибо сочетало в себе признаки обоих полов. Обычно такие люди входили в число Тех, Кто Служит Матери. Они соединяли в себе силу женского и мужского начал и потому считались непревзойденными целителями и знахарями.
Джондалар находился на чужбине, вдали от родного дома, он не знал обычаев здешних обитателей, тем не менее он почти не сомневался в том, что видит перед собой целителя.
Возможно, целитель этот относился к Служителям Матери. Тонолан нуждался в целителе, и вот этот целитель явился.
Но что могло привести его сюда? Что заставило их сесть в лодку и поплыть к этому берегу?
* * *
Лежавший возле костра Джондалар бросил в огонь еще одно полено. В ночное небо взметнулся целый сноп ярких искр. Натянув шкуру на плечи, он задрал голову и проводил их взглядом. В тот же миг в его поле зрения попала какая-то фигура, заслонившая собой изрядную часть усеянного звездами неба. Он тут же забыл о безбрежных просторах небес и увидел перед собой молодую женщину, протягивавшую ему чашку с горячим чаем.
Усаживаясь, Джондалар прикрыл шкурой оголившееся бедро, с сожалением посмотрев на сушившиеся в сторонке штаны и обувь. Молодая женщина, которая показалась ему до этого угрюмой и диковатой, заулыбалась, и эта лучезарная улыбка превратила ее в редкостную красавицу. Никогда прежде он не видел столь поразительной мгновенной трансформации, его ответная улыбка как нельзя лучше говорила об этом. Она же, с трудом подавив озорной смешок, отвернулась в сторону, не желая лишний раз смущать чужеземца.
– У тебя красивая улыбка, – сказал он, благодарно принимая чашку с чаем.
Она покачала головой и произнесла несколько слов на неведомом ему языке.
– В том, что ты меня не понимаешь, нет ничего странного… Знала бы ты, как я рад вашему появлению.
Она смотрела на него во все глаза. Опасаясь, что молодая красавица может покинуть его, Джондалар вновь заговорил:
– Мне очень приятно разговаривать с тобой, даже смотреть на тебя мне приятно… – Джондалар поднес чашку ко рту. – Как хорошо пахнет! Что это? – Он одобрительно кивнул головой. – Мне кажется, я чувствую запах ромашки…
Она ответила ему кивком головы и, сев на бревнышко, лежавшее возле костра, стала говорить что-то свое. Естественно, Джондалар не понимал ни слова, но звук ее голоса ласкал его слух, и она, разумеется, не могла не замечать этого.
– Не знаю даже, как вас и благодарить. Страшно подумать, что могло бы с нами приключиться, если бы не вы. – Он выразительно наморщил лоб, на что она тут же ответила понимающей улыбкой. – Как бы мне тебя об этом спросить… Как ваш Зеландонии, или как там вы его называете, узнал о том, что мы находимся здесь и нуждаемся в помощи?
Женщина произнесла несколько слов и указала на стоявшую неподалеку палатку. Джондалар вздохнул и отрицательно покачал головой. Похоже, собеседница что-то поняла, чего он, увы, не мог сказать о себе.
– Впрочем, это не так уж и важно… – сказал он. – Надеюсь, ваш целитель позволит мне остаться возле Тонолана. Я не сомневаюсь в его способностях, но… Но мне хотелось бы находиться возле брата…
Джондалар посмотрел на нее так выразительно, что она положила ладонь ему на руку, явно желая его успокоить. Он попытался улыбнуться, но это у него плохо получилось. В этот момент палатка распахнулась и из нее вышла женщина постарше.
– Джетамио! – позвала она собеседницу Джондалара. Молодая женщина поспешно поднялась на ноги и хотела было уйти, но Джондалар схватил ее за руку.
– Джетамио? – спросил он, указав на нее. В ответ женщина утвердительно кивнула. Ударив себя кулаком в грудь, он произнес: – Джондалар.
– Джон-да-лар… – произнесла она по слогам, после чего повернулась лицом к палатке и указала сначала на себя, потом на Джондалара и, наконец, на нее.
– Тонолан, – сказал Джондалар. – Моего брата зовут Тонолан.
– Тонолан… – пробормотала она и, слегка прихрамывая, поспешила к палатке, раз за разом повторяя это имя.

 

Штаны были все еще сыроватыми, но он без малейших раздумий натянул их на себя и, как был босиком, понесся к ближайшей рощице, дабы справить нужду. Смена одежды осталась в большой палатке, в которой целитель лечил Тонолана. Конечно, он мог бы отправиться к рощице и без штанов, однако вчерашняя улыбка Джетамио заставила его позаботиться о пристойном внешнем виде. Помимо прочего, он боялся ненароком нарушить какой-либо обычай этих людей, решивших прийти к нему на помощь.
Вначале Джондалар хотел отправиться к роще, замотавшись в шкуру, служившую ему одеялом. Но не успел он сделать и двух шагов, как из-за палатки послышался звонкий смех Джетамио. Тогда-то он и решил натянуть на себя мокрые холодные штаны.
* * *
– Тамио, не надо над ним смеяться. Это нехорошо, – строго заметила та из женщин, которая была постарше, и тут же фыркнула, не сумев сдержать собственного смеха.
– Рош, я ведь и не думала над ним издеваться, верно? Ты только посмотри на него. Он хотел пойти, завернувшись в свою шкуру! – Джетамио вновь захихикала, но на сей раз куда тише. – Почему он не мог пойти туда безо всего?
– Как ты сама этого не понимаешь, Джетамио… Они могут придерживаться совершенно других обычаев. Такое ощущение, что они пришли издалека. Я и одежды такой никогда не видывала, и язык их совершенно другой. Ни одного знакомого слова, верно? И произносят-то они их как-то странно…
– Скорее всего ты права. Он явно не хотел, чтобы его увидели голым. Ты бы видала, как он покраснел, когда я подошла к нему прошлым вечером. С другой стороны, он был очень рад нашему появлению, правда?
– Разве его можно в чем-то обвинять?
– Рошарио, а как чувствует себя тот, второй? – неожиданно посерьезнев, спросила молодая женщина. – Шамуд что-нибудь говорил о его состоянии?
– По-моему, отек начал спадать, и температура тоже. Он и спать стал куда спокойнее. Шамуд считает, что его поддел носорог. Не понимаю, как он вообще выжил… Если бы высокий не придумал этот сигнал, раненому уже пришел бы конец. И все-таки им повезло, что мы их нашли. Должно быть, им улыбнулась Мудо. Матери нравятся красивые молодые мужчины.
– Тогда почему она не спасла… Тонолана от носорога? Как он его искалечил… Как ты думаешь, он будет ходить?
Рошарио ответила ей нежной улыбкой:
– Если бы ему передалась хотя бы половина твоей энергии, Тамио, он начал бы ходить прямо сейчас.
Щеки Джетамио порозовели.
– Схожу-ка я к Шамуду – вдруг ему нужна помощь, – пробормотала она и тут же поспешила к палатке, отчаянно стараясь не хромать.
– Почему бы тебе не принести высокому его укладку? – крикнула ей вслед Рошарио. – Иначе он так и будет расхаживать в мокрых штанах.
– Я не знаю, какая из укладок принадлежит ему.
– Вынеси обе. Тогда и места в палатке будет куда больше. И еще – спроси у Шамуда, когда его можно будет перевезти к нам… как там его? Тонолан?
Джетамио утвердительно кивнула.
– Если мы задержимся здесь еще, Доландо займется охотой. Пищи-то у нас с собой немного. Рыбу в такой воде все равно не поймаешь. И вообще – Рамудои предпочитают держаться подальше от берега. Мне нравится твердая почва под ногами.
– Ох, Рош, если бы ты вышла не за Доландо, а за одного из Рамудои, ты бы считала иначе.
Рошарио покачала головой:
– Как же, дождешься предложения от этих гребцов! Пусть я тебе и не родная мать, Джетамио, но отношусь к тебе как к дочери, – об этом все знают. Если мужчина даже подойти к тебе боится, значит, нечего и думать о нем, поняла? Этому речному племени лучше особенно не доверять.
– Не волнуйся, Рош. Я пока не собираюсь сбегать с одним из них… – ответила Джетамио с озорной улыбкой.
– Тамио, в племени Шамудои немало достойных мужчин, которые были бы рады перебраться в наше жилище… Что тебя так рассмешило?
Джетамио прикрыла рот обеими руками, однако так и не смогла сдержать смеха. Рошарио посмотрела в ту же сторону, что и ее молодая собеседница, и поспешила зажать рот рукой, боясь рассмеяться в голос.
– Пойду-ка я лучше за этими самыми укладками, – пробормотала Джетамио, давясь от смеха. – Нашему высокому другу явно следует сменить одежду. – Она вновь громко фыркнула. – Прямо как ребенок, который наложил в штаны!
Она скрылась в палатке, и тут же оттуда раздался ее звонкий заливистый смех, который, вне всяких сомнений, был слышен и Джондалару.
– Веселишься, моя хорошая? – обратился к ней целитель, вопросительно подняв бровь.
– Ой, простите. Я понимаю, что мне не следовало здесь смеяться. Дело в том…
– Либо я перешел в лучший мир, либо ты – доний, явившаяся для того, чтобы отвести меня туда… Ни одна земная женщина не может сравниться с тобой красотой. Но я не понимаю ни единого вашего слова!
Джетамио и Шамуд разом повернулись к раненому. Тот во все глаза смотрел на Джетамио. На его устах появилась слабая улыбка. Джетамио разом посерьезнела и села возле него на колени.
– Я его побеспокоила! Как же я об этом раньше не подумала!
– Улыбнись, моя прекрасная доний! – пробормотал Тонолан, взяв ее за руку.
– Да, моя радость, ты его побеспокоила. Но пусть это тебя не волнует. Мне кажется, в скором времени ты вызовешь у него беспокойство иного рода…
Джетамио бросила на Шамуда удивленный взгляд и покачала головой так, словно не понимала, о чем идет речь.
– Я зашла сюда только для того, чтобы помочь вам…
– Ты это уже сделала.
Слова целителя изумили Джетамио еще больше. Порой понять его было просто невозможно.
Проницательный, чуть ироничный взгляд целителя смягчился.
– Я сделал все, что от меня зависело. Прочее зависит от него самого. Что ему может помочь? Все то, что усилит в нем волю к жизни. В том числе и твоя прекрасная улыбка, моя радость.
Джетамио покраснела и смущенно понурила голову. Тонолан по-прежнему продолжал держать ее за руку. Она встретилась с ним взглядом. На нее смотрели серые искрящиеся весельем глаза. Джетамио ответила ему лучезарной улыбкой.
Целитель выразительно кашлянул, давая понять Джетамио, что ей не следует так долго смотреть на чужеземца. Она слегка смутилась и тут же поспешила отсесть в сторону.
– И для тебя найдется дело. Коль скоро он пришел в себя, мы можем его покормить. Лучше всего напоить его бульоном. Впрочем, из твоих рук он мог бы принять все, что угодно…
– Да… Я все поняла. Сейчас принесу…
Желая скрыть замешательство, она вышла из палатки и тут же увидела неподалеку Рошарио, которая пыталась объясниться с Джондаларом. Последний имел при этом преглупый вид. вспомнив о том, что ему нужно переодеться, она вновь юркнула в палатку.
– Мне нужно забрать их вещи. И еще, Рошарио хотела узнать, когда мы сможем перевезти Тонолана.
– Как, говоришь, его зовут?
– Тонолан. Мне сказал об этом тот, второй.
– Передай Рошарио, что мы задержимся здесь еще на день-другой. Он еще не готов к переправе. Ты посмотри, какие там волны.
– Откуда ты узнала мое имя, прекрасная доний? И как зовут тебя саму?
Она вновь одарила Тонолана лучезарной улыбкой и тут же вышла из палатки, держа в руках обе укладки. Тонолан самодовольно ухмыльнулся и внезапно заметил сидевшего неподалеку беловласого целителя. В его загадочной улыбке было что-то кошачье-мудрое, всезнающее, немного хищное.
– Эх, молодость, молодость… – насмешливо заметил Шамуд. Разумеется, Тонолан не понял значения его слов, однако он мгновенно уловил заключенный в них сарказм. Это заставило его насторожиться.
Голос целителя отличался неопределенностью тембра. Тонолан принялся разглядывать его лицо и одежды, пытаясь понять, с кем же он все-таки имеет дело – с мужчиной или с женщиной. Тонолан так и не решил, но эта неопределенность его отчасти успокоила, – похоже, он в надежных руках.
Джетамио вынесла из палатки вещи путников и заметила, с каким нескрываемым облегчением воспринял ее поступок Джондалар. Она знала о мучившей его проблеме, но он казался ей таким смешным… Горячо поблагодарив ее на ведомом ему одному языке, он схватил свою укладку и понесся к ближайшим кустам. Сухая одежда привела его в такое благостное расположение духа, что он тут же простил Джетамио ее насмешки.
«Должно быть, я выглядел очень странно, – подумал он. – Попробовала бы она надеть такие штаны. Мало того, что мокрые, так еще и холодные… Ладно, за ту помощь, которую они нам оказали, можно простить и этот дурацкий смех… Что бы я делал без них? Этот целитель наверняка владеет какими-то тайными силами. Без них тут явно не обошлось… И вообще, разве бывают Зеландонии без этих самых сил? – Джондалар замер, вспомнив о том, что он давным-давно не видел своего младшего брата. – Стоп… Я ведь еще не видел Тонолана… Может, ему стало хуже. Пора бы с этим разобраться… Брат он мне или не брат? Я имею право повидать его!»
Джондалар поспешно вернулся на стоянку, бросил укладку недалеко от костра, разложил рядом с ним сырые брюки и смело двинулся к палатке. Он едва не столкнулся с целителем, собиравшимся выйти оттуда. Шамуд смерил его взглядом и, прежде чем Джондалар успел опомниться, заискивающе улыбнулся, отступил в сторону и с шутливым подобострастием пригласил этого высокого, могучего человека войти внутрь.
Целитель оставался загадкой для Джондалара. В умном, проницательном взгляде его глаз он уже не заметил былой надменности, хотя выражение их оставалось таким же неясным, как и их цвет. Улыбка, которая вначале представилась Джондалару заискивающей, теперь казалась ему ироничной. Джондалар понял, что целитель, как и любой другой Зеландонии, может стать либо могущественным другом, либо грозным неприятелем.
Он кивнул, изобразил на лице нечто вроде благодарной улыбки и вошел внутрь. К своему крайнему удивлению, он увидел возле своего брата Джетамио. Одной рукой она поддерживала голову Тонолана, в другой держала костяную чашку. Вне всяких сомнений, дела пошли на поправку.
– Мне следовало подумать об этом раньше, – произнес он, широко улыбнувшись. – Ты опять взялся за свое.
Тонолан и Джетамио удивленно уставились на Джондалара.
– Что я сделал, Большой Брат?
– Ты открыл глаза три биения сердца тому назад, а возле тебя уже сидит самая красивая женщина этих земель…
Если что-то и могло согреть сердце Джондалара, так это улыбка Тонолана.
– В этом ты прав – краше ее здесь никого нет. – Тонолан гордо посмотрел на своего старшего брата. – Но скажи, что ты делаешь в мире духов? Кстати, хочу тебя предупредить… Это – моя личная доний, понял? Свои синие глаза можешь оставить при себе.
– Об этом, Маленький Брат, ты можешь не волноваться. Не знаю, что тому причиной, но мой вид вызывает у нее смех.
– Я позволил бы ей смеяться надо мной сколько угодно, – сказал Тонолан, восхищенно посмотрев на женщину, улыбнувшуюся ему в ответ. – Ты восстаешь из мертвых, и тут тебя встречает такая чудесная улыбка…
Он вновь уставился на предмет своего обожания.
Джондалар изумленно глянул на своего брата и перевел взгляд на Джетамио. «Что здесь происходит? Тонолан только-только пришел в себя, они не успели сказать друг другу ни слова, но я могу поклясться, что он влюблен…»
Он вновь посмотрел на женщину – на сей раз куда более внимательно.
Обычно Тонолану нравились более рослые и полные женщины. Эту же крошку со светло-каштановыми волосами вполне можно было принять за девочку. Лицо ее имело правильные черты, формой же оно напоминало сердечко. Ничего особенного в ней не было – обычная молодая женщина, каких немало. Однако стоило ей улыбнуться…
Стоило ей улыбнуться, как в действие вступала какая-то неведомая алхимия света и тени – лицо ее тут же становилось не просто красивым, но именно прекрасным. Джондалар уже испытал на себе действие этой улыбки. Она могла покорить любого мужчину. Судя по всему, обычно она улыбалась редко. Джондалар вспомнил о том, какой угрюмой и пугливой она показалась ему вначале. Поверить, что это та же самая женщина, было почти невозможно. Она едва ли не светилась от переполнявших ее радостных чувств, а Тонолан, что называется, не сводил с нее влюбленных глаз.
Джондалар вспомнил о том, что Тонолану случалось влюбляться и прежде. Рано или поздно им предстояло покинуть этих людей, и потому он искренне пожалел эту простодушную красавицу.

 

Один из шнурков, которыми затягивался клапан отдушины, вконец истерся. Джондалар продолжал разглядывать кожаный шнурок, пытаясь понять, что же могло пробудить его ото сна. Он лежал совершенно недвижно – прислушиваясь, принюхиваясь, пытаясь разгадать причину своей тревоги. В следующий миг он выскользнул из-под шкуры и осторожно выглянул из палатки. Ничего сколько-нибудь подозрительного он не заметил.
Возле костра стояли люди. Он направился к ним, все еще испытывая странное беспокойство. Он никак не мог взять в толк, что же его могло так растревожить. Тонолан? Нет. Благодаря искусству Шамуда и заботам Джетамио ему стало куда лучше. Тонолан был ни при чем…
Джетамио подняла на него глаза и улыбнулась.
– Хо-ла! – поприветствовал он ее.
Джондалар уже не вызывал у нее смеха. Совместный уход за Тоноланом стал перерастать в дружбу, хотя средства их общения ограничивались несколькими жестами и словами, которые он успел выучить за последние дни.
Она подала ему чашку с горячей жидкостью. Он произнес принятые здесь слова благодарности, искренне сожалея о том, что не может отблагодарить этих людей должным образом, и, сделав небольшой глоток, недоуменно нахмурился. Это был самый обычный травяной чай, а не мясной бульон, которым его поили по утрам. Он принюхался, пытаясь понять, что же находится в горячей деревянной посудине, предназначенной для готовки. Там варилось только зерно. Зерно и коренья. Запасы мяса иссякли. Для их возобновления следовало отправиться на охоту.
Залпом опорожнив костяную чашку, он оставил ее возле костра и поспешил к палатке. За время пребывания на стоянке он сделал из стволов ольхи два крепких копья и даже оснастил их кремневыми наконечниками. Копья стояли возле палатки. Войдя внутрь, он достал из своей укладки несколько дротиков, прихватил оба копья и вновь направился к костру. Конечно, он не знал их языка. Но созвать мужчин на охоту можно и без слов. Солнце едва-едва поднялось над горизонтом, а объятые возбуждением охотники уже приступили к сборам.
Джетамио терзалась сомнениями. С одной стороны, ей хотелось остаться с раненым чужеземцем, смеющиеся глаза которого вызывали у нее неизменную улыбку, с другой – ей страшно хотелось отправиться на охоту. Охоту она любила больше всего на свете. Заметив ее волнение, Рошарио сказала:
– О нем можешь не беспокоиться. Им займется Шамуд, да и я буду где-то рядом.
Отряд уже покинул стоянку. Окликнув охотников, Джетамио помчалась за ними вдогонку, завязывая на бегу ремни своей накидки. То, что участницей охоты стала и она, не слишком удивило Джондалара. Молодые женщины Зеландонии тоже принимали участие в охоте. Здесь все определялось выбором женщины и обычаями Пещеры. Однако после того, как у женщины появлялись дети, она, как правило, оставляла охоту, предпочитая свой очаг всему прочему. Если они и принимали в ней участие, то только в качестве загонщиков, ибо успех облавы во многом определялся количеством последних.
Джондалару – как и многим мужчинам его Пещеры – охотницы нравились, но подобное отношение разделялось далеко не всеми. Многие считали их чересчур жестокими и самонадеянными. К числу охотниц относилась и его мать, которая продолжала выслеживать зверей и после того, как у нее появились дети.
Они дождались Джетамио и продолжили свой путь. Джондалару показалось, что температура резко упала, однако они шли так быстро, что он убедился в этом только на берегу ручейка, выписывавшего хитроумные петли по поросшей высокими травами равнине. Когда Джондалар решил наполнить свой мех водой, он увидел, что у берегов вода подернулась льдом. Он снял было с головы капюшон, ограничивавший обзор, но тут же накинул его обратно, почувствовав, как морозец пощипывает щеки.
Один из охотников вскоре нашел какие-то следы. Едва взглянув на них, Джондалар понял, что они принадлежат носорогам. Судя по всему, этим утром сюда приходило утолить жажду целое семейство этих животных. Джондалар взял в руки тростинку и нарисовал на мокром, начинавшем подмерзать прибрежном песке план атаки. Доландо задал ему несколько вопросов, используя для этого такую же палочку, но Джондалар тут же рассеял все его сомнения, разрисовав план охоты более детально. Взаимопонимание было достигнуто, и отряд двинулся дальше.
Теперь они передвигались главным образом перебежками. Охотники согрелись и ослабили завязки своих капюшонов. Они шли по следу достаточно долго, однако никак не могли нагнать зверей. Когда Джондалар заметил далеко впереди красновато-коричневых носорогов, причина этого стала ему понятной. Животные двигались быстрее обычного и направлялись прямиком на север.
Джондалар с опаской посмотрел на огромную перевернутую чашу неба. Она оставалась лазурной, лишь у самого горизонта виднелись небольшие серенькие облачка. Ничто, казалось бы, не предвещало ненастья, однако он был готов повернуть назад, забрать Тонолана и отправиться на поиски надежного убежища. Всем прочим охотникам подобная мысль показалась бы дикой – ведь носороги были уже совсем рядом. Джондалар решил, что это объясняется их незнанием того, что носороги устремляются на север перед самым началом снежных буранов, но почел за лучшее промолчать.
Он повел этих людей на охоту, и для этого ему практически не пришлось прибегать к речи, теперь же он должен был объяснить им причину решения, которое могло показаться им крайне странным. Но разве он мог предупредить их о приближении бури, когда на небе не было ни облачка? Джондалар сокрушенно покачал головой. Ему не оставалось ничего иного, как только продолжить охоту на носорогов.
Когда они приблизились к ним на достаточно небольшое расстояние, Джондалар понесся вперед, пытаясь отсечь от стаи отставшее животное – совсем молодого носорога, завалить которого можно было без особого труда. Оказавшись перед ним, он принялся кричать и размахивать руками, пытаясь отогнать животное в сторону. Однако то продолжало бежать на север с тупым упрямством, характерным для этих существ. Носорог не обратил на крики ни малейшего внимания. Джондалар расстроился: похоже, буря приближалась куда стремительнее, чем он полагал вначале.
Заметив своим боковым зрением нагнавшую его Джетамио, Джондалар крайне изумился. Хромота ее стала еще более заметной, и все же она умудрялась бежать с той же скоростью, что и он. В знак одобрения Джондалар кивнул ей головой. Прочие охотники тоже не скучали – они пытались окружить одно из животных и отбить его от сородичей. Однако носороги сильно отличаются от стадных животных, для которых отстать от группы означает гибель. Мохнатые носороги – независимые злобные создания, они предпочитают держаться поодиночке или отдельными семьями. Самая характерная их черта – полнейшая непредсказуемость поведения. Охотнику на носорогов следует держать ухо востро.
Охотники избрали своей жертвой молодого носорога, бежавшего последним. Однако животное это двигалось с прежней скоростью и в прежнем направлении, совершенно не обращая внимания на истошные крики охотников. Джетамио сорвала с головы капюшон и замахала им в воздухе, и это почему-то озадачило носорога. Он повернул голову и заметно замедлил шаг.
Загонщики мгновенно взяли его в кольцо. Охотники, вооруженные тяжелыми копьями, стояли впереди, те, у кого в руках были только легкие дротики, находились чуть поодаль, готовые в любой момент прийти на помощь своим товарищам. Носорог остановился, словно забыв о том, что прочие его сородичи продолжают свой путь на север. Немного помедлив, он грозно наклонил голову и стал наступать на продолжавшую размахивать своим капюшоном Джетамио – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Джондалар поспешил к ней, то же самое сделал и Доландо.
В тот же момент рослый юноша, в котором Джондалар признал человека, стоявшего в лодке, бросился в сторону животного, подобно Джетамио размахивая на ходу своим капюшоном. Сбитый с толку носорог тут же оставил молодую женщину и понесся вслед за юношей. Через несколько секунд его вниманием завладел еще один охотник, размахивавший накидкой. Мохнатый носорог вновь остановился, раздумывая, за кем последовать на сей раз. Он решил предпочесть ближайшую цель, но уже в следующий момент прямо перед ним появился еще один размахивавший шкурой охотник. Носорог гневно засопел, забил по земле своими страшными ножищами и помчался за ним.
Почувствовав, что он не может состязаться с разъяренным животным в скорости, юноша из речного племени резко взял в сторону. Животное уже начинало уставать от погони за охотниками, сновавшими взад-вперед. Когда же прямо перед его мордой возник еще один человек, размахивавший шкурой, носорог остановился и, грозно зарычав, опустил морду так низко, что его рог коснулся земли. Теперь его вниманием завладело маленькое прихрамывающее существо.
Джондалар бросился вперед, высоко занеся над головой свое увесистое копье. Доландо и несколько других охотников приближались к носорогу с другой стороны. Продолжая размахивать накидкой, Джетамио стала осторожно приближаться к разъяренному зверю. Оставалось надеяться на то, что носорог действительно выбился из сил.
Внимание всех охотников было приковано к носорогу и маленькой Джетамио. Заметив краем глаза какое-то движение, Джондалар посмотрел на север и тут же, отпрянув назад, вскричал:
– Смотрите! Там носорог!
Увы, охотники не обращали внимания на его крики, ибо не понимали слов его языка. А с севера на них неслась огромная разъяренная самка носорога.
– Джетамио! Джетамио! Север! – закричал он вновь, указывая своим копьем в этом направлении.
Она посмотрела на север и криком предупредила молодого мужчину о приближающейся опасности. Охотники бросились навстречу огромной самке носорога, мгновенно забыв о детеныше. А тот – то ли успев отдохнуть, то ли вдохновившись присутствием заботливой самки – неожиданно воспрянул духом и вновь набросился на девушку, размахивавшую шкурой перед его мордой.
Джетамио спасло то, что она находилась прямо перед носорогом: он не успел набрать скорость. Его гневный храп привлек внимание отважной женщины. Она резко отпрянула назад, увернувшись от страшного рога, и побежала вслед за ним.
Носорог замедлил шаг, отыскивая взглядом исчезнувшую цель. Этим-то и воспользовался высокий мужчина. Приблизившись в два прыжка, Джондалар перекрыл видимость сбитому с толку животному. Не в силах сориентироваться, носорог затоптался на месте. А затем было уже слишком поздно – Джондалар с силой вонзил свое тяжелое копье в самое уязвимое место – в глазницу, дойдя до мозга. В тот же миг молодая женщина метнулась к другому боку носорога и вонзила копье во второй его глаз. Животное замерло, как будто в удивлении, сделало несколько неверных шагов, опустилось на колени и, наконец, рухнуло наземь.
Раздался предупредительный крик. Охотники подняли глаза и бросились в разные стороны. На них неслась взрослая самка носорога. Однако, подбежав к телу молодого носорога, из глазниц которого торчали копья, она неожиданно остановилась и, поддев его рогом, попробовала поставить на ноги. Это у нее не вышло, и тогда она закрутила головой, топчась на одном месте. Охотники пытались отвлечь ее, громко крича и размахивая шкурами, однако она не обращала на них внимания. Сейчас для нее существовал только ее мертвый детеныш. Она еще раз попыталась поддеть его рогом, но уже в следующее мгновение, повинуясь более глубокому инстинкту, вновь затрусила в северном направлении.

 

– Да, Тонолан, она была совсем рядом… Ну а потом эта самка решила, что ей пора отправляться на север, – вот и все.
– Ты думаешь, скоро пойдет снег? – спросил Тонолан, посмотрев на своего взволнованного брата.
Джондалар утвердительно кивнул.
– Но я не знаю, как сказать об этом Доландо. В небе ни тучки… Да и языка их я не знаю.
– Я чувствую запах снега уже несколько дней. Представляю, какой разразится буран…
Джондалар чувствовал, что температура продолжает падать. Утром следующего дня, выйдя из палатки, он обнаружил на оставленной возле костра чашке с чаем тонкую корку льда. Он вновь попытался предупредить своих новых знакомых о приближении ненастья, но они не вняли ему и на сей раз. Джондалар то и дело тревожно поглядывал на небо, находя все новые и новые признаки скорой перемены погоды. Синяя чаша небес постепенно заполнялась серыми тучами, выползавшими из-за гор. От их вида у Джондалара начинало стынуть сердце.
Вскоре их благодетели приступили к сборам. Заметив это, Джондалар поспешил собрать палатку и упаковать обе укладки. Его решимость покинуть стоянку как можно быстрее вызвала у Доландо одобрительную улыбку. Он отправился к реке и вернулся оттуда уже с иным настроением. Доландо продолжал улыбаться, но во взгляде его сквозили крайняя озабоченность и тревога. Река разбушевалась так, что на ее серые шумливые воды нельзя было смотреть без содрогания.
Выражение лиц других людей, складывавших свои вещи возле мерзлого костяка носорога, оставалось достаточно бесстрастным. О каком-то энтузиазме или радости не приходилось и говорить. Джондалар и сам испытывал известную тревогу. Им нужно было как можно быстрее добраться до надежного укрытия, но вот каким образом… Он не знал, сможет ли Тонолан перенести такую переправу.
Джондалар молча наблюдал за тем, как собираются иноплеменники. Им нельзя было отказать в сноровке и расторопности. Он же стоял в сторонке, прекрасно понимая, что любые его попытки содействовать их сборам обернутся не помощью, но помехой. Он уже научился отличать по некоторым деталям одежды представителей двух племен – Рамудои и Шамудои. Шамудои разбивали свои палатки на берегу, Рамудои же предпочитали ночевать в лодке. Внешне же они походили друг на друга как две капли воды. Говорили они на одном языке, ели одну пищу, работали сообща и при этом умудрялись обходиться без формальностей, которые обычно затрудняют общение представителей разных племен. Впрочем, Джондалар заметил, что на берегу роль старшего обычно достается Доландо, в то время как на борту лодки ее исполняет кто-то из племени Рамудои.
Целитель покинул палатку. За ним следовали двое мужчин, которые несли на импровизированных носилках Тонолана. Два ствола ольхи, срубленные в рощице на вершине холма, в нескольких местах были связаны между собой веревками, взятыми на лодке. На этих-то веревках и возлежал раненый. Заметив, что Рошарио складывает большую круглую палатку, Джондалар поспешил ей на помощь. Предстоящая переправа страшила и ее – она нервно посматривала то на небо, то на реку.
– Тучи-то снежные, – заметил Тонолан, когда его брат поравнялся с носилками. – Жаль, гор не видно – должно быть, на севере снег уже выпал. Впрочем, тебе сейчас виднее…
Джондалар посмотрел на тяжелые тучи, наползавшие на небо. Выражение его лица стало едва ли не таким же мрачным, как сами эти тучи, но он тут же постарался придать лицу беззаботное выражение, желая скрыть свои опасения.
– Поэтому ты и на ноги вставать не хочешь? – попытался пошутить Джондалар.
Они подошли к полузатопленной коряге. Джондалар уступил дорогу мужчинам из речного племени, которые несли его брата. Они легко спустились к воде по скользкому, неустойчивому бревну и так же легко взошли на борт лодки по еще менее устойчивому трапу. Только теперь до него дошло, почему они запретили Тонолану сходить с носилок. С трудом сохраняя равновесие, Джондалар проделал тот же путь, после чего стал относиться к речным людям с еще большим уважением.
Рошарио и Шамуд разобрали большую палатку и передали людям племени Рамудои перетянутые веревкой шесты и шкуры, сами же поспешили в лодку. С серых, затянутых тучами небес посыпал снежок. Река с каждой минутой становилась все грязнее и неистовее – чувствовалось, что в ее верховьях выпало большое количество осадков.
Лодку сильно качало. Джондалар подошел к узким сходням и подал руку взбиравшейся на борт женщине. Рошарио благодарно посмотрела на чужеземца и приняла его помощь. Не отказался от его помощи и Шамуд – благодарность его была не менее искренней.
На берегу остался один человек. Развязав одну из веревок, он тоже поспешил взобраться на борт лодки. Трап тут же был убран.
Теперь лодку удерживали вторая веревка и длинные весла гребцов. Стоило одному из гребцов сдернуть и эту веревку, как лодка тут же оказалась во власти разбушевавшейся стихии. Лодку понесло по течению, и она заплясала на волнах так, что Джондалар, испуганно схватившись за ее борт, решил, что она вот-вот либо развалится, либо пойдет ко дну.
Буря все приближалась. Кружащихся в воздухе снежинок стало заметно меньше. Река несла массу самых разных предметов. Здесь были разбухшие от воды тяжелые бревна, выдранные с корнем кусты, раздувшиеся трупы животных и даже огромная ледяная глыба. Любое столкновение могло обернуться для людей гибелью. Джондалар окинул взглядом постепенно удалявшийся берег. Его вниманием завладел холмик, поросший ольшаником. Он увидел на вершине одного из деревьев трепещущую на ветру шкуру. В тот же миг ее сорвало сильным порывом ветра и понесло к реке. Джондалар неожиданно узнал в ней свою летнюю рубаху. Выходит, она так и развевалась на ветру все это время? Рубаха тем временем упала в реку и, быстро пропитавшись водой, пошла ко дну.
Тонолан, которого положили вдоль одного из бортов, заметно побледнел. Ему было разом и больно, и страшно, однако он, как и прежде, с улыбкой смотрел на сидевшую возле него Джетамио. Джондалар нахмурился – ему вспомнились его недавние мучения и страхи. Ему вспомнилась и та радость, которую он испытал при виде приближающейся к нему лодки. И все-таки как они узнали о том, что на другом берегу находятся люди? И тут его осенило. Они могли увидеть трепещущую на ветру окровавленную рубаху! Но почему они решили взять с собой Шамуда?
Лодка легко плясала на волнах. Пораженный ее устойчивостью, Джондалар стал с интересом осматриваться по сторонам, пытаясь понять ее устройство. Днище лодки было сделано из цельного куска дерева, точнее, из огромного, выдолбленного изнутри ствола, расширявшегося в ее срединной части. Наращенные на него борта соединялись на ее носу. Вдоль обоих бортов имелся ряд подпорок, между которыми размещались скамьи гребцов.
Взгляд Джондалара упал на дерево, находившееся перед самым носом лодки. И тут его сердце замерло. В перепутанных ветвях он увидел потемневшую от крови кожаную летнюю рубаху.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9