В огромном холле Торби увидел ряды расположенных по его периметру кабинок. Протолкавшись сквозь толпу, он вошел в одну из них. Приятный женский голос сказал:

– Назовите в микрофон ваше имя, отдел и номер кабинета. Дождитесь, пока не загорится свет, и изложите свое дело. Напоминаем вам, что рабочий день окончен и вас примут, только если у вас дело особой важности.

– Торби Баслим, – произнес юноша и добавил: – Корпус «Икс».

Он ждал. Записанный на пленку голос повторил:

– Назовите в микрофон ваше имя, отдел и номер…

Внезапно динамик умолк. Мужской голос сказал:

– Повторите еще раз.

– Корпус «Икс».

– По какому делу?

– Лучше посмотрите в своих досье, кто я такой.

Наконец послышался другой женский голос:

– Следуйте за световым указателем. Не теряйте его из виду.

Торби поднимался по эскалаторам, спускался в туннели и наконец вошел в дверь без таблички, где его встретил мужчина в гражданском. Он провел Торби еще через две двери. Наконец он оказался лицом к лицу с еще одним мужчиной в штатском. Он поднялся и сказал:

– Радбек из Радбеков? Я – маршал авиации Смит.

– Торби Баслим, а не Радбек.

– Важно не имя, а личность. Я тоже не Смит, но сойдет и так. Полагаю, у тебя есть документы?

Торби вновь полез за карточкой.

– У вас, наверное, есть мои отпечатки пальцев.

– Сейчас их принесут. Ты не против оставить их еще раз?

Пока Торби отпечатывал «пальчики», на столе маршала появилась дактилоскопическая карточка. Сунув изображения в компаратор, Смит, казалось, забыл о юноше, и, лишь когда вспыхнула зеленая лампочка, его голос зазвучал чуть теплее.

– Ну ладно, Торби Баслим… Радбек. Чем могу быть тебе полезен?

– Скорее – чем я могу быть полезен вам?

– Вот как?

– Я пришел сюда по двум причинам, – заявил Торби. – Во-первых, мне есть что добавить к последнему донесению полковника Баслима. Вы знаете, о ком я говорю?

– Я был с ним знаком и очень его уважал. Продолжай.

– Во-вторых, я хочу вернуться в Гвардию и поступить в корпус «Икс». – Торби не мог припомнить, когда он принял это решение, но оно было твердо, – не только носить форму отца, но продолжать его дело. Его работу.

Смит приподнял брови:

– Неужели? Радбек из Радбеков?

– Мое решение окончательно. – Торби в двух словах объяснил, что сейчас он должен вступить во владение имуществом своих родителей, чтобы разобраться в делах. – А потом я свободен. Я понимаю, что говорить о корпусе «Икс» слишком дерзко с моей стороны, ведь я всего лишь стрелок третьего класса… к тому же разжалованный… но я мог бы быть полезен. У меня есть друзья среди Людей… среди Вольных Торговцев. Я знаю несколько языков. Знаком с условиями жизни в Девяти Мирах. Я побывал во многих местах… Конечно, я не астронавигатор, но путешествовал немало. К тому же я видел, как работал полковник Баслим, и думаю, что смог бы делать нечто подобное.

– Чтобы работать успешно, ты должен быть влюблен в это дело. Зачастую нам приходится делать неприятные вещи… какие уважающий себя человек делать не станет, если только не считает их абсолютно необходимыми.

– Но я считаю! Я был рабом. Вы знали об этом? Может быть, мне поможет то, что я знаю, как чувствует себя раб.

– Возможно. Хотя из-за этого ты можешь поддаться эмоциям. К тому же мы занимаемся не только маршрутами работорговли. Мы не можем обещать новичку, что дадим ему какую-то конкретную работу. Ему приходится делать то, что прикажут. Мы выжимаем из людей все до последней капли. В нашем корпусе очень высокая смертность.

– Я буду делать все, что мне велят. Так получилось, что больше всего меня интересует работорговля. Большинство людей на Земле, похоже, даже не знают о том, что она существует.

– Большая часть того, чем мы занимаемся, для общества вовсе не существует. Можно ли ожидать от людей, которые окружают тебя на улицах, что они воспримут всерьез рассказы о далеких мирах? Не забывай: лишь менее одного процента населения хотя бы раз в жизни покидает свои родные планеты.

– Думаю, вы правы. Во всяком случае, убедить их трудно.

– Но это отнюдь не самое сложное в нашей работе. Земная Гегемония – не империя, ей лишь принадлежит ведущая роль в обширной конфедерации планет. И между тем, что могла бы сделать Гвардия, и тем, что ей позволено, лежит глубокая пропасть. Если ты пришел к нам, надеясь, что уже в течение твоей жизни увидишь конец рабства, то я должен тебя разочаровать. По самым оптимистичным оценкам, на это уйдет не менее двух столетий. И за это время рабство возродится на планетах, которые сейчас еще не открыты. Такую проблему раз и навсегда не решишь. Это очень долгий процесс.

– Я лишь хочу узнать: могу ли я принести пользу?

– Не знаю. И дело вовсе не в том, что, по твоим словам, ты носил невысокое звание. У нас в корпусе очень много людей такого ранга. Корпус «Икс» – это идея, а не организация. Меня не беспокоит проблема поиска работы для Торби Баслима; для него всегда нашлось бы дело, он может хотя бы переводить… Но Радбек из Радбеков… М-да, это уже сложнее.

– Я же сказал, что собираюсь покончить с этим!

– Ну что ж, подождем, пока это свершится. Ты сам сказал, что не готов вступить в корпус прямо сегодня. А что ты еще говорил? Ты хотел дополнить донесение полковника Баслима?

Торби замялся.

– Сэр, полковник Брисби, мой командир, сказал, будто па… полковник Баслим выявил связи между работорговцами и нашими крупными судоверфями.

– Он так и сказал?

– Да, сэр. Загляните в донесение Баслима.

– В этом нет нужды. Продолжай.

– Ведь он говорил о Радбеках? О «Галактическом Транспорте», не так ли?

Смит задумался.

– Почему ты спрашиваешь у меня, не замешана ли ваша компания в работорговле? Это ты должен нам рассказать.

Торби нахмурился.

– У вас найдется Галактический атлас?

– Да, в холле.

– Можно им воспользоваться?

– Почему бы и нет?

Маршал провел его через отдельный коридор в конференц-зал, в котором был установлен стереоэкран, поблескивающий созвездиями. Такого большого атласа Торби еще не видел.

Управление было достаточно сложным, и Торби долго выяснял назначение рычагов пульта. Затем он принялся за работу. Его лицо исказилось от напряжения. Он высвечивал разноцветными огнями звезды, воссоздавая ту картинку, которую прежде построил на атласе в своем кабинете. Он ничего не объяснял, и маршал молча следил за его работой. Наконец Торби сделал шаг назад.

– Это все, что я знаю.

– Ты кое-что упустил, – маршал добавил несколько желтых и несколько красных огоньков, затем неторопливо обозначил еще дюжину пропавших кораблей. – Но воспроизвести все это по памяти – настоящий подвиг, целый поток идей. Я вижу, ты не забыл про корабль своих родителей. Наверное, этим и объясняется твой личный интерес. – Маршал отошел назад. – Итак, Баслим, ты задал вопрос. Готов ли ты на него ответить?

– Полагаю, «Галактический Транспорт» увяз в этом по уши! Не все, конечно, но руководители в этом замешаны. Те, кто ведает поставкой кораблей, ремонтом и топливом. Может быть, специалисты по финансам.

– Ммм…

– А как иначе все это объяснить?

– А ты понимаешь, что они скажут, если ты обвинишь их в торговле невольниками?

– Не в самой торговле. Думаю, напрямую они не участвуют.

– Но связаны с ней. Во-первых, они заявят, что и слыхом не слыхали о какой-то там работорговле и что все это – бред сумасшедшего. Во-вторых, они уж во всяком случае скажут, что они лишь торгуют кораблями, а разве хозяин скобяной лавки отвечает за то, что купленным у него ножом муж убивает жену?

– Здесь нет ничего общего.

– Они не согласятся с тобой. Они заявят, что не нарушали никаких законов, и, даже если допустить, что где-то существует работорговля, как они могут нести ответственность за действия людей, которые творят зло за много световых лет отсюда? Тут они, кстати, правы: нельзя винить людей в том, чего они сами не делают. Потом найдется какой-нибудь лощеный тип, который отважится заявить, что-де работорговля, когда она еще существовала, не была таким уж злом, так как большинство населения было бы счастливо избавиться от ответственности, возлагаемой на свободного человека. И добавит, что, мол, если они прекратят продавать корабли, этим займутся другие – таковы уж законы бизнеса.

Торби подумал о сотнях безымянных маленьких Торби, скорчившихся в темноте и плачущих от страха, боли и одиночества в невольничьих бараках. А ведь тот корабль мог быть его собственным!

– Один удар хлыста выбил бы дурь из его башки!

– Это уж точно. Но на Земле отменены телесные наказания. Иногда я думаю – не рановато ли? – Маршал взглянул на экран. – Я запишу эту схему. На ней есть точки, о которых стоит поразмыслить. Спасибо, что пришел к нам. Если появятся еще идеи, добро пожаловать.

Торби понял, что его просьба о зачислении в корпус не воспринята серьезно.

– Маршал Смит… я мог бы сделать кое-что еще.

– А именно?

– До того, как вступить в корпус… если вы меня возьмете, конечно… или после – я не знаю, как у вас это делается… я, Радбек из Радбеков, мог бы посетить на своем собственном корабле те самые места, которые мы отметили красным. Может быть, босс сумел бы докопаться до таких вещей, которые недоступны секретному агенту.

– Возможно. Но ты, вероятно, знаешь, что твой отец уже пытался однажды совершить инспекционный полет. И знаешь, чем это кончилось. – Смит поскреб подбородок. – Кстати, мы так и не смогли разобраться с этим. Пока ты не вернулся, мы считали исчезновение обычным несчастным случаем. Яхта с тремя пассажирами, экипажем из восьми человек, без груза на борту – не очень-то заманчивая добыча для пиратов, которые чаще всего прекрасно знают, что они делают.

Торби был поражен.

– Так вы думаете, что…

– Я ничего не думаю. Но хозяева, желающие разузнать о делишках своих служащих, которыми те занимаются в нерабочее время и в отдаленных местах, частенько обжигают пальчики. А твой отец явно что-то подозревал.

– Насчет работорговли?

– Не стану гадать. Он стал проверять лично. Тот самый район. А теперь мне нужно идти. Приходи ко мне еще… или позвони, и к тебе придет кто-нибудь из наших.

– Маршал Смит… Скажите, могу ли я обсуждать наш разговор с другими людьми? И что именно я могу обсуждать?

– Да все, что угодно. Пока ты не вступил в корпус или в Гвардию. Но известные тебе факты… – Смит пожал плечами. – Кто тебе поверит? Однако имей в виду: обсуждая свои подозрения с деловыми партнерами, ты рискуешь вызвать у людей неприязнь к себе… и это чувство в ряде случаев будет искренним. Что же касается остальных… Кабы я знал!

Торби вернулся так поздно, что Леда уже начала терять самообладание, сгорая от любопытства. Однако ей пришлось скрывать свое нетерпение – не только из боязни быть подслушанной, но также из-за пожилой тетки, которая завернула к ним засвидетельствовать свое почтение Радбеку из Радбеков, да так и осталась на ночь. И только на следующий день, осматривая в музее реликвии ацтеков, они смогли поговорить.

Торби поведал ей о своем разговоре с Гаршем, а потом решился пойти еще дальше.

– Вчера я сделал попытку вернуться в Гвардию.

– Тор!

– Не беспокойся, я не покидаю тебя. Но у меня есть важная причина. Гвардия – единственная организация, пытающаяся положить конец рабству. Сейчас я не могу вступить в нее по еще более веской причине, – он рассказал о своих подозрениях относительно связи Радбеков с работорговлей.

Леда побледнела.

– Это самые страшные слова, какие я когда-либо слышала. И я не могу в это поверить.

– Я был бы рад узнать, что это неправда. Но, как бы то ни было, кто-то ведь строит им корабли и ремонтирует их! Работорговцы – не инженеры, они – паразиты.

– И все же я с трудом верю в то, что работорговля вообще существует.

Торби пожал плечами.

– Десять плетей убедили бы любого.

– Тор! Ты хочешь сказать, что тебя секли плетьми?

– Точно не помню. Но у меня вся спина в шрамах.

По пути домой Леда не проронила ни слова.

Торби еще раз встретился с Гаршем, потом они с Ледой отправились на Юкон в обществе старой тетки, которая не желала оставить их в покое. Гарш принес на подпись Торби два документа и сказал:

– Для начала разберемся с Радбек-Сити, ведь там была официальная резиденция твоих родителей. И второе: я покопался в старых газетных подшивках…

– И что же?

– Твой дедушка действительно отписал тебе солидную долю. Эта история наделала много шуму, когда ты родился. В биржевых бюллетенях перечислены номера всех акций до единой. Так что в один прекрасный день мы крепко их огорошим. Лишь бы только они ничего не пронюхали заранее!

– Надеюсь, вы об этом позаботитесь.

– Но я не советую тебе возвращаться в Радбек до тех пор, пока все не будет улажено. Вот мои координаты. Если придется, ты сможешь даже позвонить мне по телефону. Но было бы гораздо лучше, если бы ты предоставил мне возможность связаться с тобой.

Торби обдумал несколько вариантов, не забывая о том, что он постоянно находится в окружении телохранителей.

– Может быть, вы… или какой-нибудь молодой человек, сможете позвонить моей кузине и передать кодированное сообщение? Ей постоянно звонят разные люди, чаще всего – молодые. Она тут же сообщит мне, и я отыщу безопасное место, откуда смогу позвонить вам.

– Неплохая мысль. Он спросит, знает ли она, сколько дней осталось на рождественские покупки. Ну все, увидимся в суде. – Гарш улыбнулся. – Ну и потеха же будет! И обойдется тебе очень, очень дорого. До свиданья.