Книга: Путь через равнину
Назад: Глава 38
Дальше: Глава 40

Глава 39

Джондалар и Эйла двигались на север, обратно к Донау, реке Великой Матери, которая была их спутником большую часть пути. Достигнув реки, они вновь повернули на запад и пошли вдоль реки вверх по течению. Это был уже не огромный полноводный поток, извивающийся по равнине, где к нему присоединялись бесчисленные реки и речушки.
Ближе к истокам река была прямее, мельче и уже. Бурля и прорываясь сквозь камни, она круто устремлялась вниз. Дорога на запад вдоль бурной быстрой реки обернулась для путников сплошным подъемом, который все более приближал их к неминуемой встрече с ледником, толстым слоем покрывшим высокогорье. На горных вершинах высились огромные рваные шапки льда, в долинах он лежал, словно толстый блин, везде одинаковый по толщине. На дальних границах южный выступ континентального льда, высотой с окружающие горы, сталкивался с языками северных глетчеров. Местность между ними была самой холодной на земле.
В отличие от горных ледников замерзшие реки медленно сползали по склонам гор на покрытое льдом почти плоское плато. Этот ледник был уменьшенной копией мощного ледника на севере, который покрыл плотным слоем равнины континента, но тот ледник, к которому шел Джондалар, лежал дальше к западу. Двигаясь вдоль реки, они с каждым шагом забирались все выше; им приходилось беречь тяжело нагруженных лошадей, поэтому они чаще шли пешком, чем ехали. Эйла особенно волновалась за Уинни, которая тащила большую часть горючих камней; путники надеялись, что эти камни помогут выжить животным, когда они пойдут по льду, там, где лошади по своей воле ни за что бы не оказались.
Вдобавок к волокуше обе лошади тащили тяжелые тюки, хотя благодаря волокуше поклажи на Уинни было поменьше. Женщина и мужчина несли заплечные корзины. Только Волк не нес ничего, и Эйла с завистью поглядывала на его раскованные движения.
Как-то утром, закрывая свою корзину, Эйла пожала плечами:
— Пожалуй, мы довольно-таки странные люди — тащим в гору камни. Но позже будет чему радоваться.
— Чему?
— Как нам станет легко, когда переберемся на ту сторону. В верховьях река пересекала отроги горной цепи на юге, где вершины были невероятно высоки. Лосадунаи жили к югу от реки среди более округлых массивных известняковых гор с довольно ровными плато. Хотя ветер и вода за миллионы лет поработали на славу, все сверкающие снежные короны не исчезали с вершин гор круглый год.
Далее к югу, сверкая на солнце, словно куски разбитого алебастра, возвышалась огромная масса земли. По мере того как путники взбирались выше, перед ними в молчании разворачивалась горная панорама с двумя вздымающимися пиками.
На севере, на той стороне реки, поднимался круто вверх древний кристаллический массив. Впереди, на западе, округлые горы, с вершинами, покрытыми снегом, не представляли никакой защиты от мороза: пересекая замерзшую реку, они несли свои ледники к ледникам более молодых горных хребтов южной цепи.
Сухой, похожий на пудру снег выпадал все реже по мере приближения путешественников к холоднейшей части континента. Даже ветреные лёссовые степи на востоке не могли сравниться по суровости с этим краем. Местность была спасена от ледового нашествия только благодаря влиянию западного океана. Тот высокогорный ледник, который они хотели пересечь, без теплого ветра с океана стал бы настолько бесконечным, что уже никто не смог бы перейти его. Океан влиял и на существование западных степей и тундры, и удерживал ледники от наступления на Зеландонии, хотя на той же географической широте чуть дальше лежал огромный слой льда.
* * *
Джондалар и Эйла легко вошли в дорожный ритм, и Эйле даже стало казаться, что они путешествуют всю жизнь. Она мечтала добраться наконец до места. Ей все чаще вспоминалась спокойная зима в Львином стойбище. Это помогало отвлечься от однообразия пути по заснеженной местности. Она с удовольствием перебирала в памяти мельчайшие случаи, забыв о страданиях, которые испытывала, решив, что Джондалар больше не любит ее.
Хотя воду приходилось вытапливать из речного льда, так как на открытых ветру пространствах снег выдувался, Эйла решила, что в морозе есть свои преимущества. Притоки реки Великой Матери покрылись толстым льдом, что облегчало переправу. Правда, там им приходилось передвигаться почти бегом, так как яростные ветры, прорываясь вдоль замерзших рек с их высокими берегами, еще больше вымораживали воздух.
Эйла с облегчением вздохнула, когда они переправились через широкую долину на защищенный от ветра берег.
— Я так замерзла! — сказала она, стуча зубами. — Если бы было хоть чуть-чуть теплее!
— Не надо, — встревоженно произнес Джондалар.
— Почему «не надо»?
— Нам нужно пересечь ледник, пока не поменялась погода. Теплый ветер — это фён, а фён — это таяние льда и снега. Тогда нам придется идти кругом, через земли Клана. Это займет больше времени, к тому же не думаю, что они встретят нас радушно после набегов банды Чароли.
Она понимающе кивнула, глядя на северный берег реки. Затем сказала:
— У них берег лучше.
— Почему?
— Даже отсюда видны долины с травой, и там можно охотиться. На этой стороне растут в основном сосны — значит, почва песчаная и травы мало. Эта сторона ближе к леднику — значит, здесь холоднее и земля бедная.
— Ты, наверное, права, — согласился Джондалар, удивляясь ее проницательности. — Не знаю, как тут летом, я ведь был зимой.
Эйла рассуждала правильно. Почвы на северном берегу реки были довольно лёссовыми на известняковой платформе, поэтому более плодородными, чем на южном. К тому же горные южные ледники делали зиму здесь более суровой, а лето холоднее, и тепла едва хватало, чтобы снег отступил к границам прошлого лета.
Не попробовав на вкус кончик ветки, или почки, или даже внутренний слой коры, Эйла порой не могла определить, какое это дерево, поскольку все они находились в зимней спячке. Там, где преобладала ольха, летом были болотные кустарники. Там же, где росла ива, было самое влажное место. Если же встречались ясень, вяз или граб, то земля была посуше. Редкие карликовые дубы, прячущиеся в укрытиях, говорили о том, что со временем здесь вырастут дубовые рощи.
Даже в суровом климате выживали некоторые птицы и животные, например, привыкшие к холоду степей и гор, и потому охота была нетрудной. Лишь изредка они прибегали к запасам, которые дали им Лосадунаи: они хотели приберечь их для перехода через ледник.
Эйла заметила неподалеку карликовую белую сову и указала на нее Джондалару. Он уже освоил охоту на тетеревов, они по вкусу напоминали белых куропаток, которых Эйла отлично готовила. Тетерева с их пестрой окраской легко маскировались на местности, не полностью покрытой снегом. Джондалару казалось, что в прошлый раз здесь было больше снега.
Поскольку на этот район влиял и климат континентального востока, и атмосфера морского запада, его отличала причудливая смесь растений и животных, которые обычно редко соседствовали друг с другом. Эйла заметила маленьких пушистых зверьков, хотя зимой мелкие животные обычно не появлялись на поверхности. Мыши-полевки, суслики и хомяки раньше встречались только тогда, когда Эйла разрывала их норы, чтобы забрать запасы. Иногда она убивала этих животных, чтобы накормить Волка, а если попадались гигантские хомяки — то и самих себя. На горных плато и в речных долинах они часто видели шерстистых мамонтов, обычно стада самок, иногда со случайно примкнувшим самцом, хотя зимой самцы тоже сбивались в группы. Носороги были одиночками, за исключением самок, которых сопровождали один или два детеныша. Встречались северные олени. Муфлонов, серн и каменных козлов, которые спустились ниже, избегая зимних холодов, тоже было много, но больше всего встречалось овцебыков.
Казалось, в этот год овцебыки размножались особенно бурно. И Эйла с Джондаларом еще раз убедились, что копьеметалка — стоящая вещь. Обычно при виде опасности быки образовывали круг, встав рогами наружу, чтобы защитить самок и телят. Это помогало отстоять стадо от многих хищников, но не от копья и копьеметалки. Стоя на безопасном расстоянии, они бросали копье в намеченную цель. Важно было бросить так, чтобы сразу пробить толстую шкуру животного.
При обилии разнообразных животных они не испытывали недостатка в пище, излишки нередко доставались хищникам. Поскольку само мясо было постным, они выбирали куски пожирнее, вырезали внутренности, остальное же отдавали Волку или выбрасывали. Постная пища не насыщала их полностью.
Чай из коры, хвои и кончиков веток давал временное облегчение.
Всеядные люди могли выжить благодаря разнообразию пищи, но нехватка какого-то витамина или жира могла привести к смерти. В конце зимы растительной пищи было мало, поэтому надо было есть больше жира.
Ни Эйла, ни Джондалар не могли охотиться на лошадей. Их лошади, кстати, кормились сухой травой, мхами и лишайниками, а иногда даже грызли кору деревьев.
Эйла и Джондалар продолжали следовать вдоль реки на запад, но когда река слегка отклонилась на юг, Джондалар понял, что они уже близко от ледника. Столкновение древнего горного массива на севере с южными горами выражалось в диком нагромождении рваных утесов. Они миновали место, где три реки, соединяясь, давали начало реке Великой Матери. Перейдя одну из рек, они пошли по левому берегу среднего русла.
То, что они подошли к истокам великой реки, не произвело сильного впечатления на Эйлу. У реки Великой Матери не было истока в виде родника в каком-то определенном месте — в отличие от устья, которым являлось огромное внутреннее море, где она кончалась. Даже граница северной территории, которая считалась страной плоскоголовых, не была четкой, но Джондалар чувствовал что-то знакомое в этой местности. Он считал, что они уже подошли близко к краю истинного ледника, хотя некоторое время они шли по снегу и было трудно определить, что там под ним.
Хотя было еще рано, путники решили устроить стоянку, для чего перешли на правый берег левого притока и остановились в долине.
Увидев на берегу гальку, Эйла подобрала несколько гладких круглых камешков, которые великолепно подходили для пращи. Она подумала, что надо бы поохотиться на зайцев или куропаток.
Воспоминания о кратком пребывании в гостях у Лосадунаи уже стали блекнуть и сменились мыслями о леднике впереди. Особенно это касалось Джондалара: тяжело нагруженные, пешком они продвигались гораздо медленнее, чем он предполагал, и он боялся, что зиме скоро придет конец. Наступление весны всегда было непредсказуемым, но в этом году, надеялся он, она запоздает.
Они сняли с лошадей груз и разбили стоянку. Поскольку было еще светло, они решили добыть свежего мяса. Войдя в редкий лесок, они увидели следы оленей. Джондалар разволновался, надеясь, что возвращение оленей не является признаком наступающей весны. Эйла позвала Волка, и они продолжили путь по лесу. Эйла шла за Джондаларом, а Волк за ней. Она не хотела, чтобы, отбежав в сторону, он спугнул бы их добычу. Впереди высилась скала. Эйла заметила, как опустились плечи Джондалара, а сам он как-то расслабился, и поняла, что, судя по следам, олени свернули в сторону. Видимо, их кто-то напугал.
Они оба замерли, услышав, как зарычал Волк. Он что-то почуял, а они с уважением относились к его предупреждениям. Эйла была уверена, что с той стороны скалы, которая преградила им путь, донеслись какие-то глухие звуки. Джондалар тоже слышал их. Они переглянулись и медленно, крадучись, двинулись вокруг скалы. Вдруг послышались крики, что-то тяжелое упало на землю, и тут же раздался предсмертный вопль, от которого по спине Эйлы побежали мурашки.
— Джондалар! Кто-то в беде! — Она поспешила вперед.
— Подожди, Эйла! Там может быть опасно! — крикнул он, но было уже поздно. Крепко сжимая копье, он поспешил вслед за ней.
За скалой несколько молодых людей боролись с кем-то, кто яростно, хотя и безуспешно пытался защищаться. Рядом находились еще люди, перед ними на коленях стоял мужчина, а еще двое удерживали человека, распростертого на камне.
— Быстрее, Данази! Тебе помочь?
— Может быть, ему надо помочь найти это!
— Он не знает, что с этим делать.
— Тогда уступи дорогу другому.
Эйла, чувствуя отвращение, увидела, что они держат женщину, и поняла, что они пытались сделать с ней. Подбегая к ним, она вдруг по неясной примете поняла, что это — женщина Клана, белокурая женщина Клана!
На мгновение она растерялась.
Волк рычал, но ждал приказа Эйлы.
— Это, должно быть, банда Чароли, — подходя, сказал Джондалар.
Сбросив с плеч охотничью сумку вместе с колчаном для копий, он в несколько шагов достиг трех мужчин, державших женщину. Одного из них он схватил за воротник парки и отбросил в сторону. Затем, подняв его, нанес мощный удар кулаком по лицу. Мужчина свалился на землю почти бездыханный. Двое других вначале растерялись, но тут же, бросив женщину, перешли в наступление на незнакомца. Один прыгнул ему на спину, а другой стал наносить удары в лицо и грудь. Джондалар сбросил прыгнувшего на спину и нанес удар в живот нападавшему спереди.
Женщина перевернулась на живот и, увидев, что мужчины бросились на Джондалара, побежала к другой группе дерущихся. Пока один из противников корчился от боли, Джондалар повернулся ко второму. Тут Эйла заметила, что первый из троих пытается встать.
— Волк! На помощь Джондалару! Возьми их! — приказала Эйла.
Волк понесся вперед, а она, сбросив сумку, отвязала пращу и достала камни. Один из противников был вновь на земле, а другой в ужасе отмахивался от набегавшего на него огромного зверя. Волк, прыгнув, вонзил клыки в рукав парки и в мгновение оторвал его. В это время Джондалар нанес мощный удар в челюсть третьего.
Вложив камень в пращу, Эйла повернулась к другой группе. Один из дерущихся занес тяжелую костяную дубинку и уже готовился опустить ее, как Эйла метнула камень, и человек с дубинкой свалился на землю. Тот, кто угрожал копьем лежащему на земле, с удивлением посмотрел на упавшего, но в тот же момент второй камень попал в цель, и человек, отбросив копье, схватился за руку и завопил от боли.
Шестеро боролись с мужчиной, который лежал на земле. Эйла свалила из пращи двоих, а подбежавшая женщина кулаком уложила третьего. Эйла приготовила еще два камня. Ее бросок свалил еще одного, давая возможность лежащему на земле — а это был человек Клана — почувствовать себя свободнее. Не вставая, он схватил ближайшего к нему мужчину, поднял и бросил на другого.
Женщина возобновила атаку и погнала своего врага. Женщины Клана не уступили бы по силе мужчине сходных кондиций, но, разумеется, драться не умели. Хотя женщина предпочла бы молча стерпеть насилие, чем отбиваться от мужчины, которому требовалось утолить свою надобность, она все же бросилась на защиту своего раненого друга.
Но молодые люди уже не могли сражаться. Один без сознания лежал возле ног человека из Клана. Кровь из раны на голове стекала на его грязные русые волосы. Другой, потирая руку, сердито смотрел на женщину с пращой. Двое других были покрыты кровоподтеками. У одного так распух глаз, что он уже ничего не видел. Трое, которые напали на женщину, жались друг к другу на земле, со страхом глядя на Волка, который стоял над ними, обнажив клыки и издавая устрашающее рычание.
Джондалар тоже пострадал, но, не обращая внимания на это, подошел к Эйле, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, затем посмотрел на человека на земле и был потрясен, поняв, что это человек Клана. Он подозревал это, когда ввязался в драку, но сейчас только до него по-настоящему дошло. Почему же он сидит? Джондалар оттащил в сторону потерявшего сознание, перевернул его и убедился, что тот дышит. И уж затем увидел, почему человек Клана не встает: нога повыше колена изгибалась под неестественным углом. Джондалар с уважением посмотрел на мужчину. Со сломанной ногой он отбивался от шестерых нападавших! Он слышал, что плоскоголовые обладают большой физической силой, но не представлял, насколько они сильны. Человек на земле, видимо, страдал от ужасной боли, но никак не показывал этого.
Вдруг появился еще один мужчина, который не участвовал в драке. Посмотрев на избитую банду, он наморщил лоб. Все молодые люди начали буквально извиваться под его презрительным взглядом. Они не понимали, что произошло. Только они принялись забавляться с двумя плоскоголовыми, которые попались на пути, как вдруг, откуда ни возьмись, явились женщина с пращой, мужчина с каменными кулаками и огромнейший волк.
— Что случилось? — спросил пришедший.
— Твою банду слегка образумили, — сказала Эйла. — Теперь настала твоя очередь.
Он никогда не видел эту женщину. Откуда она узнала, что это его парни, да и вообще, откуда она знала о них? Она говорила на их языке, но со странным акцентом. Кто же она? Женщина из Клана повернула голову, услышав голос Эйлы, и внимательно посмотрела на нее. Человек с пробитой головой начал приходить в себя, и Эйла подошла посмотреть, насколько серьезно он ранен.
— Убирайся прочь от него! — произнес пришедший, но Эйла заметила, что бравада в его голосе перемешивалась со страхом.
Эйла оценивающе посмотрела на него, понимая, что его беспокоит не раненый, а честь банды. Осмотрев того, Эйла сказала:
— У него несколько дней поболит голова, а так все будет в порядке. Если бы я хотела, он бы просто умер, Чароли.
— Откуда тебе известно мое имя? — выпалил он, изрядно испугавшись, но стараясь не показывать этого.
Эйла пожала плечами:
— Мы знаем не только твое имя.
Взглянув на мужчину и женщину из Клана, которые со стороны казались спокойными, она по еле уловимым движениям поняла, как они потрясены. Они испуганно смотрели на Других, пытаясь понять смысл странного поворота событий. Мужчина решил, что нападения на них больше не будет, но этот большой человек… почему он помогал им? Или делал вид, что помогал? И что это за женщина? Если это женщина. Она владеет оружием лучше, чем многие мужчины, которых он знал. Что это за женщина, которая умеет владеть оружием, да еще и применяет его против мужчин своего рода? Но еще больше его беспокоил Волк, угрожающе рычавший на тех троих, которые напали на его спутницу… Возможно, у высокого мужчины был тотем Волка, но тотемы — духи, а перед ним был настоящий волк. Единственное, что можно было сделать, так это ждать. Удерживать боль внутри и ждать.
Заметив его мимолетный взгляд на Волка и угадав его страх, Эйла решила прояснить все сразу. Она издала четкий призывный свист, напоминающий птичий, но ни одна птица так не свистела. Все в страхе уставились на нее, но когда ничего не произошло, успокоились. Слишком быстро успокоились. Не прошло и нескольких секунд, как послышался топот лошадиных копыт и показались две лошади — кобыла и каштановый жеребец, которые направились прямо к Эйле.
«Кто эта чужестранка? Может быть, я умер и нахожусь в мире духов?» — так подумал человек из Клана.
Молодых людей лошади напугали еще больше. Хотя, подзадоривая друг друга и хвастаясь, они совершали все больше неблаговидных дел, внутри они чувствовали себя виноватыми и сильно напуганными: каждый был уверен, что наступит день, когда им придется расплатиться за содеянное. Некоторые желали, чтобы этот день наступил прежде, чем совсем не останется выхода.
Данази, над которым насмехались за то, что он не мог справиться с женщиной, уже говорил на эту тему с двумя или тремя приятелями, которым мог доверять. Одно дело — плоскоголовые женщины, а другое — девушка, даже еще не женщина, которая кричала и защищалась. Это так возбуждало! Но затем он почувствовал стыд и страх перед возмездием Дуны.
И вот вдруг появилась чужеземка в сопровождении рослого светловолосого мужчины — ведь Ее возлюбленный должен быть больше и красивее, чем другие мужчины. Появились волк и лошади, прибежавшие по ее зову. Никто не видел ее прежде, но она знала, кто они такие. У нее странный выговор, должно быть, она пришла издалека, но она знала их язык. Может быть, это была Дунаи? Дух Матери в человеческом облике? Данази затрясло.
— Чего вы хотите от нас? — сказал Чароли. — Мы вас не трогали. Мы только забавлялись с плоскоголовыми. Что плохого в забаве с животными?
Джондалар увидел, что Эйла пытается сдержать себя.
— А Мадения? Она тоже животное? — спросил он.
Они знали! Молодые люди переглянулись и посмотрели на Чароли, ища у него поддержки. Акцент у мужчины был другим. Он был Зеландонии. Но если об этом знали в Зеландонии, им невозможно будет укрыться там под видом путешественников, как они собирались. Кто еще знал об этом? Было ли место, где они могли спрятаться?
— Это не животные. — Холодная ярость кипела в Эйле. Джондалар никогда не видел ее такой, но она все же сдерживалась. — Если бы они были животными, то разве вы насиловали бы их женщин? Вы насилуете волчиц, лошадей? Нет, вы ищете женщину, а ни одна женщина вас не хочет. Только вот этих женщин вы и можете найти. Но эти люди — не животные! Животные — вы! Вы гиены, шныряющие вокруг отбросов и пахнущие падалью и злом. Увеча людей, насилуя женщин, воруя… Если вы не вернетесь в свои дома сейчас, вы потеряете все. У вас не будет ни семьи, ни народа, и у вашего очага никогда не будет женщины. Вы проведете жизнь, как гиены, всегда отбирая чужое и воруя у своих.
— Они и об этом знают! — воскликнул один из банды.
— Молчи! — сказал Чароли. — Они не знают, они только пытаются угадать!
— Мы знаем, — сказал Джондалар. — И все знают…
— Это говорите вы, но мы никогда не видели вас, — сказал Чароли. — Вы чужеземцы. Даже не Лосадунаи. Мы не вернемся. Нам никто не нужен. У нас есть собственная пещера.
— И поэтому вам нужно воровать и насиловать женщин? — сказала Эйла. — Пещера без женщин у очага — это совсем не то.
— Нам не стоит вас слушать. — Чароли попытался говорить небрежным тоном. — Мы возьмем все, что нам нужно. Пищу, женщин. Никто не остановил нас раньше и никто не остановит сейчас. Идем отсюда, ребята! — Он повернулся, чтобы уйти.
— Чароли! — позвал Джондалар и в несколько шагов оказался рядом с ним.
— Что ты хочешь?
— Я хочу подарить тебе кое-что. — Джондалар сжал кулак и нанес ему мощный удар в челюсть. Голова Чароли дернулась, и он полетел на землю. — Это тебе за Мадению. — Джондалар посмотрел на растянувшегося на земле человека, повернулся и пошел прочь.
Эйла взглянула на Чароли, увидела, как кровь струйкой стекает из уголка его рта, но не сделала ни шагу, чтобы помочь. Ему помогли подняться двое друзей.
Эйла смотрела на банду и видела, какой виноватый взгляд у этих людей, какие они грязные, оборванные и голодные.
Ничего удивительного не было в том, что они крали пищу. Им нужна была помощь и поддержка семьи и друзей. Возможно, разнузданная жизнь в банде Чароли уже потеряла для них привлекательность и они готовы были вернуться домой.
— Вас ищут, — сказала Эйла. — Все пришли к выводу, что вы слишком далеко зашли. Даже Томази, родственник Чароли. Если вы вернетесь в пещеры, то у вас будет возможность вновь соединиться со своими семьями. Если будете ждать, когда они вас поймают, то вам будет хуже.
Может быть, поэтому она появилась здесь? Если они вернутся прежде, чем их схватят, и попытаются попросить прощения, примут ли их обратно?
* * *
После того как побитая банда Чароли уползла, Эйла подошла к людям из Клана. Они с удивлением смотрели на то, как говорила Эйла, потом на то, как Джондалар ударом кулака сбил человека с ног. Мужчины Клана никогда не били друг друга, но все мужчины Других были странными. Они походили на мужчин, но вели себя иначе, особенно тот, кого ударили. Все кланы знали о нем, и человек, сидящий на земле, почувствовал некоторое удовлетворение, увидев, как тот свалился, не в силах ответить на удар. Но еще более он был удовлетворен тем, что банда ушла.
А сейчас он хотел, чтобы ушли и эти двое. Их действия были столь неожиданными, что он чувствовал себя не в своей тарелке. Он лишь хотел вернуться в Клан, хотя не знал, сумеет ли сделать это со сломанной ногой. Но случилось то, что донельзя удивило мужчину и женщину. Даже Джондалар увидел, что те были потрясены. Эйла изящно села перед мужчиной, скрестив ноги и опустив глаза.
Джондалар тоже изумился. Иногда она вот так садилась перед ним, обычно тогда, когда хотела сообщить что-то важное, но не могла найти слов, чтобы выразить это, но он впервые видел ее сидящей так, повинуясь закону Клана. Это была дань уважения. Она просила разрешения говорить, что удивило Джондалара, потому что она была весьма независимой, но к человеку из Клана она отнеслась по-другому. Она объясняла Джондалару, что это — жест вежливости, дань традиции, способ разговора, но он не знал ни одной женщины в Зеландонии, вообще никого, кто так вел бы себя.
Ожидая, когда мужчина коснется ее плеча, она даже не была уверена, что язык жестов этого клана был похож на язык Клана, где она выросла. Между ними лежали громадные пространства, и внешне эти люди выглядели по-другому. Но она заметила некоторое сходство между самыми разными разговорными языками. Ей приходилось только надеяться, что и между языками жестов тоже было общее.
Она считала, что язык жестов Клана, познания и образ жизни принадлежали родовой памяти, язык был сродни врожденному инстинкту. Если эти люди были связаны с общим источником, как и те, которых она знала, то язык их должен быть по крайней мере похожим.
Нервничая, она начала думать, а понимает ли вообще этот человек, что она пытается показать. И тут она почувствовала прикосновение к плечу и глубоко вздохнула. Прошло много времени с тех пор, как она разговаривала с людьми из Клана. Она взглянула на мужчину, и они некоторое время изучали друг друга.
Он не видел ни малейшего намека на то, что она происходит из Клана. Это была женщина Других. Не походила она и на помесь. Но где же она научилась правильно обращаться к мужчине?
Эйла много лет не видела людей Клана. Мужчина явно принадлежал к Клану, но его лицо не походило на лица тех, кого она знала. Волосы и борода были светлее и мягче. Глаза были светло-карие, а не темные и блестящие, как у людей из ее Клана. Черты лица — более определенные, надбровные дуги — тяжелее, нос более заострен, лоб круто уходил назад, и голова была вытянутой формы. Он более походил на человека Клана, чем те, кого она знала с детства.
Эйла начала говорить на языке жестов, используя слова ежедневного языка Клана Брана. Но сразу же стало ясно, что он не понимает ее. Затем мужчина издал несколько звуков. Они походили на те, которые использовались в Клане, но были более гортанными, почти проглатывались, и она пыталась понять, что он сказал.
Человек сломал ногу, и она хотела помочь ему, но также хотела знать побольше об этих людях. Некоторым образом ей с ними было легче, чем с Другими. Но чтобы помочь ему, ей надо было общаться с ним, чтобы он понимал, что нужно делать. Он снова заговорил и сделал какие-то жесты, которые показались знакомыми, но она не могла понять их смысл. А слова были совсем другими. Неужели язык ее Клана так отличался от этого, что она не сможет общаться с Кланами в этих местах?
Назад: Глава 38
Дальше: Глава 40