1
Голос как инструмент

Больше двух тысячелетий все мировые цивилизации – догоны и австралийские аборигены, египтяне и греки, арабская цивилизация и эпоха Просвещения – воспринимали голос как эфир жизни. Только в XIX веке голос стали рассматривать как явление, которое можно анализировать научными методами.

В ту прекрасную осень 1854 года солнце светило над садом Пале-Рояля, в котором прогуливался Мануэль Гарсиа. В свои уже почти 50 лет этот знаменитый преподаватель вокала лондонской Королевской академии музыки был олицетворением элегантности. Он не обращал ни малейшего внимания ни на резиденцию герцога Орлеанского, ни на кафе, за столиками которых расположилось все высшее общество того времени, и, кажется, увлеченно наблюдал за игрой солнечных бликов на серебряном набалдашнике своей трости.

Несмотря на то что Мануэль Гарсиа не был врачом, он обладал поразительными познаниями в анатомии. На медицинском факультете при вскрытиях ему случалось препарировать гортань. Но у трупов гортань, естественно, не вибрирует, а значит, невозможно понять, что же происходит, когда человек говорит или поет. Сверкание серебряного набалдашника навело его на гениальную мысль: используя отражение солнца на зеркальной поверхности, можно рассмотреть горло! Не мешкая ни минуты, он направился к Одеону, туда, где находилось предприятие Шарьера, на котором производили стоматологические зеркала. За 6 франков он купил зеркальце, вернулся домой, сконструировал устройство, с помощью которого можно рассмотреть голосовые связки, и тут же испытал его на себе. Он пел гаммы, беря самые низкие ноты и доходя до самых высоких; он смеялся, кашлял – и убедился, что его голосовые связки двигаются: раздвигаются, когда он дышит, и смыкаются, когда он говорит, кашляет или имитирует рыдание. Этот механизм основан на звуках, выходящих из глубины горла. Для Мануэля Гарсиа наблюдать за работающей гортанью было равносильно обретению священного Грааля – Грааля голоса. Так родилась новая наука – ларингология.

Мануэль Гарсиа умер в 1906-м, ему был 101 год. После него остался труд, ознаменовавший его эпоху, – «Полный трактат об искусстве пения». Он был издан в 1847 году, в нем впервые излагались правила голосообразования. Голос можно назвать фамильным достоянием семьи Гарсиа.

У Мануэля Гарсиа было две сестры: одна, Малибран, – выдающаяся оперная дива своего времени, другая, Полина Виардо, – знаменитая преподавательница вокала.

Со дня открытия Мануэля Гарсиа и следующие полтора века ларингоскоп по-прежнему оставался одним из главнейших инструментов отоларинголога. Благодаря ему врач видит гортань пациента, когда нажимает ему на язык и просит сказать «а-а-а».

Когда осматриваешь связки, в которых «живет» голос, кажется, что ты вошел в вокальный собор. В 1981 году видеостробоскопия произвела новую революцию в фониатрии, этой науке о голосе и пении. Этот инструмент объективного наблюдения, которое можно провести в любой момент, анализирует движение гортани по хронометру и дает возможность обнаружить патологию голосовых связок. В том же самом году я начал разрабатывать протокол динамического исследования голоса, которое объединяло в себе множество аспектов наблюдений за гортанью. Благодаря фиброларингоскопии теперь стало возможным наблюдать за голосом, когда человек говорит или поет. Это исследование проводится через носовые проходы, без необходимости введения инструмента в рот, и показывает гибкость нашего голосового аппарата. В 80-х годах техника видеозаписи позволяла снимать процесс на пленку со скоростью 25 кадров в секунду. А начиная с 2000-х годов при посредстве фиброларингоскопов можно фиксировать изображение на видео со скоростью 4000 кадров в секунду. Научный интерес к наблюдению за внутренними органами «в режиме реального времени» беспрецедентно высок.

Результат такого динамического исследования – «удостоверение личности» голоса, его отпечаток.

Тембр и тон голоса у каждого человека строго индивидуален, и ему трудно дать точное определение. При этом тембр – один из главнейших элементов «голосового портрета». Это как в музыке, когда одна и та же нота, сыгранная на скрипке и саксофоне, даже с одинаковой резонансной частотой, всегда будет различаться по тембру. У каждого инструмента, в том числе одного вида, свой особый голос: например, скрипка Страдивари, состоящая из 71 деревянной детали, и простая ученическая скрипка имеют разную акустику, потому что тон звука зависит от резонатора скрипки. В этом она схожа с человеческим голосом: совокупность резонансных полостей, которые находятся над голосовыми связками, обуславливает тембр голоса каждого человека.

Самое невероятное в этом резонаторе – возникновение обертонов. Они обогащают голос, улучшают его характеристики, служат и природными «усилителями» и «украшателями» человеческого голоса, настоящим «эквалайзером» нашего голосового инструмента, одновременно струнного и духового. Начиная с 1936 года его можно измерить методом спектрографии: во Франции его внедрил Жан Тарно.

Мы все разные: некоторые великие певцы, такие как Паваротти, могли извлекать семь обертонов, в то время как простые смертные – только три. Каким образом Мария Каллас, Марио дель Монако или Карузо добивались таких волнующих красок? Дело в том, что когда они берут основной тон, который рождается в голосовых складках, это немедленно влечет за собой образование других основных нот – так называемых вторичных, или гармонических. Некоторые обертоны мощнее других благодаря реверберации в резонансном теле. Эти мощные обертоны назвали формантами.