Франция ищет таланты… И нашла их в лице Марка Метраля. В 2014 году этот шестидесятилетний иллюзионист обратил на себя внимание, выступив на английском телевидении, где потряс зрителей и жюри шоу «Британия ищет таланты». Он – первый чревовещатель, который использовал в своем спектакле животное – щенка. Постоянный участник программ кабаре и цирков по всему мира, он был далеко не новичком в своей сфере, выступал перед леди Ди в 1988 году, а также в Олимпии и «Мулен Руж», произвел фурор в театре Шайо вместе с Жеромом Савари. Более восьми миллионов человек посмотрели по интернету фрагменты лондонского шоу.

Искусство чревовещания издавна очаровывает толпу, хотя тайна, которая его окружала многие века, уже давно раскрыта. Потому что этот маг голоса, этот современный шоумен еще вчера был колдуном, голосу которого приписывали сверхъестественную власть над людьми. Как и прорицательницы древности, о которых мы говорили выше, чревовещатели были представителями оккультных сил, они общались с мертвыми, заставляя их говорить и предсказывать будущее.

«Энгастримит», или чревовещатель, считался кем-то вроде божества. И ему, так же как и оракулам, было позволено свободно высказывать требования народа и порой выступать против политической власти, потому что он говорил не своим голосом. Однако его миссия была прежде всего духовной. Этимология слова очевидна: от греческого gaster – живот и mythos – голос. Гиппократу первому принадлежит попытка описания этого феномена: «У чревововещателя голос идет из живота, это голос души, излучаемый внутренней силой». Гиппократ просто повторил слова библейского пророка Исаии: «И будешь унижен, с земли будешь говорить, и глуха будет речь твоя из-под праха, и голос твой будет, как голос чревовещателя, и из-под праха шептать будет речь твоя» (Ис. 29: 4).

Кроме того, в Библии, в Книге царств, чревовещание присутствует в эпизоде, где Саул пришел посоветоваться с волшебницей из Аэндора, самой знаменитой некроманткой своего времени, которая, как считалось, владела даром читать в душах умерших. Царь Саул, которого оставил Бог, пытается поговорить с усопшим пророком Самуилом, чтобы получить от него сообщение. Самуил помазал Саула на царство, когда тому было 40 лет. «Голос, пришедший откуда-то, отвечает: “Твоя армия будет разбита филистимлянами. Ты лишишься своего скипетра”». Лицо некромантки словно вылеплено из воска, губы не шевелятся. Откуда же идет этот голос? В темноте Саулу кажется, что он видит призрак Самуила. Он становится настойчив. Колдунья, чувствуя угрозу, объясняет ему, что ее голос – это связующее звено между ним и Самуилом: «Мой царь, я говорю чревом, которое передает слова моему горлу, губы же мои не говорят». С незапамятных времен чревовещание и магия тесно связаны между собой.

Все так и оставалось без изменений до XVII века, и в трудах итальянского анатома Фабрицио Аквапенденте мы еще можем встретить такой любопытный диагноз: «Чревовещатели – это особые люди, у которых голос выходит из желудка и из грудной клетки, при этом рот закрыт и губы не шевелятся. Это совершенно противоестественно и свидетельствует о магии и дьявольских уловках». Церковь делает выбор в пользу этого тезиса, хотя лучше было бы заняться серьезным изучением этого странного явления, которое, вероятно, затрагивает голос души.

Затем появилась «Энциклопедия». В конце XVIII века аббат Жан-Батист де Ла Шапель, французский математик, один из составителей «Энциклопедии», добивался, чтобы чревовещание признали искусством и особой техникой, а не таинственным занятием колдунов. Сей житель Сент-Жермен-ан-Лэ был одержим страстью постичь природу данного феномена. Он хотел любой ценой узнать, как формируются гласные при сжатых губах, как произносятся согласные с закрытым ртом и как, наконец, чревовещателям удается раздваиваться на отдельные личности? Эти вопросы стали преследовать его с того самого вечера, когда он стал свидетелем чревовещания и был буквально заворожен им.

17 февраля 1770 года господин де Сен-Жиль, зная интерес де Ла Шапеля к чревовещанию, позвал его пойти вместе с ним в одну торговую лавку близ Сен-Жерменского замка, где проводил в аббата в заднюю комнату. Ла Шапель, не отрывая глаз, наблюдал за господином де Сен-Жилем, а тот принялся рассказывать разные забавные истории. Вдруг он замолк, поднял взор к потолку, и тут, словно откуда-то издалека, прозвучал голос: «Господин аббат де Ла Шапель!» Аббат застыл, поднял голову к потолку и спросил: «Это вы?» Хотя ответ был очевиден, сомнение еще оставалось. Прошло несколько секунд, и снова послышался голос: «Да нет же, вы не туда смотрите!» Аббат опустил глаза к полу. Он был глубоко потрясен. На этот раз голос как будто выходил из-под пола. Однако губы господина де Сен-Жиля не шевелились. Только его непроницаемое лицо, казалось, наблюдало за звуковыми волнами. Эта сцена навеки запечатлелась в памяти де Ла Шапеля.

20 марта того же года другой чревовещатель, австрийский барон фон Менген, встретился с аббатом де Ла Шапелем и разыграл перед ним сцену, больше напоминающую скетч. Барон достал из кармана маленькую тряпичную куклу и обратился к ней с такими словами: «Вы мне сообщаете неутешительные новости». Кукла ответила: «Месье, клеветники чувствуют себя вольготно». – «Мадемуазель, к чему эти нравоучения?» – «Месье, если нападать не всегда дозволено, то защищаться никто не запрещает». – «Извольте замолчать», – ответил барон и положил куклу обратно в карман. Она заворочалась и пробормотала сдавленным, ворчливым голосом: «Вот каковы они, эти люди, воображают, что если они сильнее, то справедливость на их стороне».

Тряпичная кукла производила полное впечатление живого существа, так что проходивший мимо офицер бросился к барону и выхватил ее у него из кармана. Опять раздались вздохи и стоны, словно фигурку лишили воздуха и придавили. Офицер испуганно ослабил хватку, словно у него в руке оказался раненый зверек. И тут барон показал молодому человеку, что это просто тряпичная кукла, обыкновенная палочка, завернутая в кусок ткани вместо платья. Иллюзия удалась на славу: губы барона не шевелились, лицо выражало сочувствие к своей кукле. Живой диалог между тряпичной куклой и бароном только усилил магический эффект.

Барон говорил здесь двумя голосами: первый, когда кукла лежала в открытом кармане, это, так сказать, ближний голос (near voice), второй, когда фигурка была спрятана, – это голос отдаленный (distant voice).

Как же может существовать такой феномен? Мы начинаем представлять, как работают в этот момент губы, зубы, пищевод, живот, мы говорим о даре… Когда барона просили дать его собственное объяснение, он находил это делом совершенно естественным. Для него этот голос был средством обманывать окружающих. Его кукла позволяла ему говорить то, чего он не мог сказать от своего имени, давая возможность дерзить.

Куклу он держал в левой руке, а с помощью щек, языка и зубов извлекал голос, создавая впечатление, что его живот и диафрагма не производят никаких усилий и не участвуют в создании звуков. Он долго и упорно работал над дыханием и ритмом, добивался необходимой подвижности языка, чтобы «диалог» с куклой стал возможен.

В то время было почти невозможно проанализировать эту голосовую механику из-за отсутствия инструмента, способного наблюдать за голосовым аппаратом в то время, когда чревовещатель говорит.

Увлечение этим феноменом достигло своей высшей точки, когда в 1876 году начались выступления Фреда Нимена с его семью марионетками. Своим обычным голосом он подавал реплики и участвовал в диалоге с семью созданными им персонажами. Зрители затаив дыхание следили за тем, как ловко он переходил от одного голоса к другому. Он изумлял, забавлял, развлекал, заинтриговывал. Вместе с ним публика словно проникала в другое измерение.

Париж, наши дни. В мой кабинет входит чревовещатель Кристиан Габриэль, которого я попросил прийти ко мне на осмотр, чтобы понять тайну его искусства. Его дар чревовещания обнаружился в детстве. Мне хотелось бы узнать, как появился его неразлучный спутник Фреди – озорная плюшевая обезьянка, его альтер эго. Кристиан очень смущается, узнав, что ему надо показать свой «двойной голос» в кабинете фониатра, но Фреди прерывает нас: «Ты сделаешь ему больно?» Мы подошли к самому главному. Кому я должен отвечать? «Нет, я не сделаю ему больно. Но вы не разогрели голос, Кристиан!» – «Ему это не нужно», – возражает мне Фреди, мотая головой. Итак, мы начинаем. Я ввел видеоэндоскоп в ноздрю, и, пройдя зев, завел его за язычок до перекрытия гортани. Только такой способ обеспечивает доступ к органам, участвующим в чревовещании. Поскольку я не вводил инструмент в рот, то не мешаю движению губ, языка, челюсти или горловых мышц, а значит, можно свободно говорить или петь, кашлять или смеяться.

Фреди, маленький плюшевый шимпанзе, чрезвычайно симпатичный, к своей роли относится очень серьезно, почти как пациент. Кристиан, мастер игры, говорит сам и оживляет Фреди. Когда он заставляет Фреди говорить, то одалживает ему свой собственный голос. Я вижу, как сокращаются мышцы его живота во время этого упражнения.

Голоса Фреди и Кристиана звучат на одном и том же выдохе. Быстрота, с которой они обмениваются репликами, поразительна. Возникает впечатление, будто они говорят одновременно. Когда два голоса говорят на одном выдохе, создается полная иллюзия, что между ними нет пауз. Лавина слов, жестов, неподвижные, слегка приоткрытые губы Кристиана, когда он говорит голосом Фреди, и естественно подвижные, когда говорит он сам, – все это требует особого дыхания и глоточно-гортанных усилий.

Когда говорит Фреди, голос Кристиана находится в максимальном напряжении. Кадык словно застывает, он неподвижен. Небольшая кость над ним, так называемая подъязычная, практически приклеена под нижней челюстью. Маленькая мембрана, расположенная между щитовидным хрящом и костистым кольцом под кадыком – перстневидным хрящом, – сжимается и облегчает подъем гортани. Все мускулы шеи напряжены. Когда говорит Кристиан, они расслабляются и приходят в свое естественное состояние.

Внутри горла задействованы все мышцы; ведущую роль играют глоточные мышцы, боковые мышцы мягкого нёба и язычок. Они сжимаются и принимают форму глоточно-гортанной трубы. Всем этим оркестром управляет язык. Язык состоит из трех частей: корня, спинки и кончика. Спинка языка только приближается к мягкому нёбу, но никогда его не касается. Когда Фреди произносит некоторые согласные, кончик языка приближается к верхним зубам, не касаясь их, и остается сзади на расстоянии 1–2 мм. Таким образом, звук выходит через нос или через рот, изменяя направление и усиливая возможности чревовещателя в создании иллюзий и дезориентации зрителей. Эта великолепная синхронизация происходит в рекордно короткие сроки: от до секунды. Когда говорит Кристиан, гортань возвращается в исходное положение и вновь принимает свою форму перевернутого конуса. Язык занимает свое место в центре, не «вытягивая» гортань вверх. Губы двигаются как обычно.

Техника наблюдения гортани методом фиброскопии, дополненная трехмерными радиологическими снимками, позволила нам лучше понять работу мышц, суставов и костей всего голосового аппарата. Мы увидели всё или почти всё. Мышечные контрактуры внутренней части языка, глотки и мягкого нёба до самых губ демонстрируют, какая большая мускульная сила необходима чревовещателю. Снимки показывают гибкость гортанного хряща и реакцию мускула, расположенного между щитовидным и перстневидным хрящами, которые позволяют переходить от голоса Фреди к голосу Кристиана. В этом переходе туда и обратно свою роль играет также подъязычная кость, расположенная под подбородком, от которой отходят лингвальные мышцы и мышцы, идущие к гортани. Доктора Альбер Кастро и Родольф Гомберг благодаря уникальным возможностям своих компьютерных томографов и МРТ сумели точно определить одну из фундаментальных характеристик чревовещателя: атлетическая сила его горловых мускулов делает его настоящим акробатом гортани.

Введя фиброскоп, я с трудом нахожу голосовые связки, спрятанные в мышечной массе глоточных резонаторов, и констатирую: связки вибрируют. Разница лишь в том, что голосовые связки удлиняются, когда говорит Кристиан. Это естественно, так как кукла говорит более высоким голосом. Когда Кристиан говорит за Фреди, он переходит от грудного регистра к головному, «раскачивая» гортань. Это изменение вокального регистра сопровождается полной трансформацией поведения артиста, чей вокальный телесный силуэт меняется при переходе от одного к другому. Спектрографический анализ позволяет проанализировать скорость перехода от головного регистра к грудному. Два спектральных тождества приобретают индивидуальные свойства: в какую-то пятнадцатую долю секунды два голоса сталкиваются, отвечают друг другу, при этом выходя из одного и того же голосового инструмента – гортани, и больше ниоткуда.

Когда Фреди говорит, диафрагма полностью контролируется, фаза выдоха долгая, она длится больше пятнадцати секунд, что позволяет модулировать голос, а главное – дать ему время, чтобы вернуть на место мускулы резонансных полостей, которые сформируют второй голос. Когда же наступает очередь Кристиана, его выдох длится от семи до десяти секунд, что типично для обычного голоса.

Чревовещатель не форсирует свой голос, он напрягает мышцы так же, как это делают спортсмены.

Мы знаем, что гортань является источником вибрации. Но одной вибрации недостаточно, чтобы произносить гласные и согласные. Вся резонансная полость преображается, и происходит чудо. Образование гласных и согласных зависит не только от формы рото-глоточной полости, но также от скорости неврологического контроля в этой области и дыхательного объема легких. Чревовещатель создает впечатление, как будто у него внутри губ есть еще одни губы. Такого эффекта нелегко добиться ввиду того, что некоторые гласные и согласные крайне сложно произнести с едва приоткрытыми губами. Обладатель гуттаперчевого голоса, он должен хитрить со звуками так, чтобы слушатель бессознательно восстанавливал из них целые слова. Чтобы привлечь механику к созданию слов, требуется помощь мозгового центра речи. Некоторые слова заменяются другими; такая эквилибристика со словами – впечатляющее достижение чревовещателя (и в первую очередь его коры головного мозга), который по-настоящему осваивает второй язык. Левое полушарие мозга понимает и расшифровывает слова, которые необязательно будут именно теми, которые произнес чревовещатель. Когда он произносит «эксика», это значит «Мексика», и вы это так и воспринимаете. Ведь для некоторых фонем необходимо закрыть рот и работать только губами, как, например, для звуков «м», «ф» или «п», а так как рот обязательно должен быть открыт, изобретательность здесь достигает своего апогея. Не так важно, что́ мы услышим, важнее, как мы это поймем.

Кристиан держит губы прижатыми к зубам, когда слово берет Фреди. Если для всех нас зубы являются подмогой в членораздельной речи, то это тем более верно для чревовещателей, для которых прикус имеет решающее значение. Некоторые из них крепко зажимают в зубах курительную трубку, чтобы облегчить чревовещание.

Для неискушенного взгляда наблюдение и объяснение феномена чревовещания – не такая простая вещь. Глаза и уши наблюдают за куклой или чревовещателем, но никогда – за обоими сразу. Если мы захотим раскрыть секреты его искусства, то следить за чревовещателем нам нужно в тот момент, когда он переходит от собственного голоса к голосу куклы.

Пока мы внимательно слушаем то, что нам говорит чревовещатель, он ловко и незаметно расставляет нам ловушки. Хотя видеть и слышать – два совершенно самостоятельных процесса, в чревовещании они тесно переплетаются. За несколько десятых долей секунды кукла уступает место человеку.

Артист достигает вершины искусства, когда его жесты гармонируют с его голосами. Взгляд зрителя направляется, уводится и даже контролируется взглядом артиста. Точно так же обманывается и наше ухо, будучи не слишком точным устройством. Для того чтобы точно определить источник голоса, необходимо попеременно смотреть на куклу и ее хозяина, что только усиливает магию неадекватного слухового восприятия.

При обычном разговоре губы непрестанно двигаются. Когда вы говорите, я смотрю на вас и связываю движения ваших губ с тем, что вы говорите. Из этого я заключаю, что звуки производите вы. Но голос чревовещателя так быстро меняет локализацию, что ни наши глаза, ни уши не могут его «запеленговать». На самом деле именно взгляд дает представление о траектории вибрационных волн. Слушают ваши глаза, а не уши! Чревовещатель знает об этом и делает свою марионетку полноправным актером, на которого смотрят и, следовательно, думают, что его слышат. Дуэт быстро становится игрой втроем, в которой третий игрок – публика.

Зритель попадает в ловушку, так как марионетка обращается непосредственно к нему. Маг голоса выиграл. Трио «кукла – чревовещатель – зритель» работает.

Во время представления Кристиан расширяет свое поле зрения. Когда он выводит на сцену Фреди, его мобильность и способность видеть все сразу увеличиваются так, как будто у него появились глаза на затылке! Об этой особенности мне рассказали другие профессионалы, такие как Джеймс Ходжес, Ронн Лукас и Валентайн Вокс из Лас-Вегаса.

Благодаря своему голосу чревовещатель наделяет куклу эмоциями и индивидуальностью. Каждая игрушка имеет свой собственный голос! Изменение тональности, смех, плач оживляют игру, которая устанавливается между чревовещателем и его «напарником». Как только между Фреди и Кристианом начинается диалог, зрители немедленно подпадают под его чары. И я бы сказал, что Кристиан почти готов поддаться иллюзии, которую сам же создал.

Апрель 2001 года, Лас-Вегас. К концу вечера я приезжаю в отель, расположенный в центре этого города зрелищ, где проходит Всемирный конгресс чревовещателей, и сразу же попадаю на грандиозное представление чревовещателя Джеффа Данхема: три персонажа и «голоса с того света». На следующее утро около 10 часов утра я выступаю с лекцией перед аудиторией численностью почти девятьсот чревовещателей. Я – на сцене, а они – в зале, на этот раз мы поменялись ролями. Слушают очень внимательно. Я рассматриваю феномен чревовещания с научной точки зрения, иллюстрируя свою речь снимками и видеоматериалами. К моей великой радости, медицинские и анатомические подробности их не вызывают у них отвращения, наоборот, они выглядят увлеченными и заинтригованными. Как будто они – во всяком случае некоторые из них – получили ответы на те вопросы, которые давно уже сами себе задавали.

Лекция закончена, и организатор конгресса Валентайн Вокс, который меня пригласил, передает слово моим слушателям. На меня нападает ступор! Почти все присутствующие достают куклы. В несколько секунд публика удваивается: теперь передо мной тысяча восемьсот персон! Каждому хочется, чтобы его кукла задала вопрос, потому что с ней все позволено, это ведь не сам чревовещатель говорит… Один мексиканец, прикрываясь своей куклой, первым задает мне вопрос: «Сеньор, это мой сын Чико, и мы всегда вместе. Когда он был еще малышом, у него обнаружились способности. Это наследственное?» Я отвечаю, что если способности проявились в детстве, значит, наследственность сыграла свою роль. И добавляю, что обучение чревовещанию должно начинаться очень рано – не только для активации мозга, но и для тренировки гортани. Для наглядности привожу аналогию с профессиональным переводчиком, который в совершенстве владеет двумя языками. В самом деле, переводчик на конференции или в телевизионном прямом эфире слушает речь и переводит ее практически одновременно, с задержкой в десятые доли секунды. Его мозг работает в двух направлениях сразу: на прием и передачу, с предельно коротким отставанием. Такая способность – результат постоянной тренировки. В дополнение к языковым талантам эти профессионалы обладают удивительной способностью концентрироваться. Не то же ли самое у чревовещателей? Я добавляю, что в зависимости от состояния резонансных полостей, необходимых для этого искусства голоса, нужно начинать тренироваться уже в период полового созревания – только так можно стать хорошим чревовещателем.

Но какой сюрприз! Рядом с Чико сидит его сын четырех с половиной лет, тоже чревовещатель. Чико-младший через свою куклу Дамбо уверенно обращается ко мне: «Я – Дамбо, а мой хозяин – чревовещатель Чико-младший, у которого и отец, и мать, и дедушка – все чревовещатели». Губы мальчика не шевелятся. Я прошу его говорить своим голосом. Тон его робкий, скорее нерешительный. Какое удивительное раздвоение, в таком раннем возрасте! Но вспомните, разве детьми мы не говорили за свои игрушки? Разве не освобождали они нас от неуверенности в себе?

Вопросы сыплются один за другим, и практически все – от марионеток. Зрелище сюрреалистическое. Все эти чревовещатели из Китая, Индии, Японии, США, Германии, Бельгии или Франции, с которыми я имел счастье встретиться, начали развивать свой дар в возрасте от 5 до 10 лет. Большинство из них – из семей цирковых и иллюзионистов. Быть чревовещателем – это как быть врачом, певцом или театральным актером: это не профессия, а страсть. Здесь не делают карьеру, здесь карьера становится жизнью! В мире чревовещателей власть голоса – цель и смысл существования.

После лекции чревовещатели позволили мне присутствовать на их репетиции перед большим выступлением. За кулисами я нахожу Кристиана, который уже десять минут разогревает голос, произнося звуки с закрытым ртом. Он поет вокализы и старательно зевает, чтобы разогреть и привести в боевую готовность мышцы шеи, одновременно расслабляя шейные позвонки, мышцы живота и резонансную полость. Он тренирует глубокие вдохи и выдохи, расслабляющие движения для запястий и пальцев, которым предстоит оживлять марионетку. Таковы обязательные «гаммы» чревовещателя перед выступлением. Разогреть и увлажнить свой голос, затем «голос» своего «партнера по сцене» (может, и не одного), чтобы не сфальшивить и не растянуть связки.

Вечером в Лас-Вегасе дают закрытое представление перед избранной публикой – примерно двести зрителей. На сцене этого храма чревовещания встречаются две техники: друг другу противостоят два чревовещателя и две марионетки. Один говорит ближним, или проксимальным, голосом (near voice), другой – дальним голосом (distant voice). Использование приема дезориентации (отвлечения внимания) доведено здесь до совершенства.

Все мои познания в анатомии чревовещания не способны уничтожить тайну: я бесконечно очарован.

Когда голос звучит вблизи, марионетка находится рядом с чревовещателем. Возникает впечатление, будто голос выходит из шеи чревовещателя, пробивая кожу: это горловой, или головной, голос. Для голоса «издалека» все иначе. Чревовещатель заворачивает язык внутри рта, благодаря чему звуки образуют эхо. Таким образом возникают басы, то есть постоянное движение обертонов в ротовой полости. Его гортань находится в высоком положении. Это хриплый, приглушенный голос; кажется, что он исходит откуда-то извне – из глубины пропасти, с потолка, из-за стены.

Владение этой сложной техникой необходимо обоим нашим чревовещателям. Но кроме того, они умеют создать особую игру между собой, марионетками и профессиональной публикой, которая видит, за какие ниточки дергает кукловод, но все же поддается иллюзии, умиляется, смеется и приходит в волнение при каждой новой эскападе персонажа.

И внезапно марионетки исчезают! Мы видим только взгляд одного из чревовещателей. Он поднимает глаза, прислушивается, его партнер делает то же самое, за ними повторяет публика. Он спрашивает: «Кто здесь?» Его лицо застывает, и мы слышим голос: «Это я, я наверху». Все задирают головы к потолку. Волшебник голоса на вершине своего искусства! Мне показалось, что я очутился в обществе аббата де Ла Шапеля одним февральским утром 1770 года…

Эти съезды чревовещателей настолько поражают воображение, что художница Жизель Вьенн поставила на их основе кукольный спектакль специально к осеннему фестивалю 2015 года, проходившему в театре Нантер-Амандье. Эта фантастическая реконструкция под названием «Съезд чревовещателей» была создана под влиянием собрания чревовещателей, которое ежегодно проводится в Кентукки. Оригинальность спектакля состоит в том, что в нем на сцену действительно выходят девять чревовещателей со своими марионетками, но не для того, чтобы развлекать публику, а чтобы обозначить проблемы, связанные с их профессией, и выйти в ней на новые горизонты. Ведь если чревовещание рождается внутренним голосом, он никогда не перестанет задавать нам вопросы и вдохновлять артистов.