Глава 1
Я отродясь не верил в народные приметы, но должен признать, что некоторые из них не лишены правдивости. Как, например, та, в которой говорится о тихом омуте и водящихся в нем чертях.
Не знаю, водились ли настоящие черти в «тихом омуте» городка Скважинска, куда занесло меня и мою команду, но их дальние родственники здесь обитали. И даже отсутствие у местных «бесов» рогов, копыт и хвостов не помешало им заслужить у себя на родине скверную репутацию.
– Слушай сюда, профессор, – обратился ко мне главарь этой шайки Бесяра, усаживаясь на один из раскладных стульчиков, расставленных вокруг нашего трейлера. – Тема такая. Люди болтают, что ты со своей кинобригадой уже два месяца в нашем городе отираешься. Почти все лето вы тут кино снимаете, а страховой взнос у тебя до сих пор не уплачен. Мне пофиг, по каким таким понятиям вы живете, ученые крысы. Но я тебе так скажу: ваши понятия – фуфло. Здесь у нас другие порядки, и если ты себе не враг, значит, должен их уважать.
– Страховой взнос? Как это прикажете понимать, Савелий Петрович? – изобразил я недоумение, хотя прозвище собеседника, манера его речи, воровские татуировки и беспардонное поведение явственно указывали на то, чего он добивается. – Мы уже заплатили мэру за разрешение вести съемку в Скважинске и на пригородной территории.
– И мэр… ну то есть Пал Семеныч бумажку с печатью тебе выписал? – хитро прищурился Бесяра.
– Вообще-то нет, но… Разве в бумажке дело? Давайте съездим к Павлу Семеновичу, и он вам подтвердит мои слова, – предложил я. И вновь отметил про себя, что мои прогнозы продолжают оправдываться. Скважинск был тем захолустьем, где понятие «бандитская крыша» не ушло в разряд пережитков, а продолжало сосуществовать наравне с другими, более цивилизованными видами «крыш».
– Вот ты вроде бы умный мужик, профессор. Весь такой культурный, с бородкой, при очечках, а местные обычаи почему-то изучать не желаешь. Непорядок! – Визитер сплюнул под ноги, потом достал из кармана сигареты и закурил. – О чем вы там договаривались с Семенычем и сколько ему бабла отслюнявили, это ваше дело. У нас с ним свой договор. Мы в его бизнес не лезем, а он не лезет в наш. Семенычу вы платите за разрешение кататься по городу со включенной видеокамерой. Нам – за то, чтобы мы страховали вас от неприятностей, в которые вы рискуете случайно вляпаться. Усек, нет?
– Прошу меня простить, Савелий Петрович, но мы вынуждены отклонить ваше… деловое предложение! – Я поправил очки, нахмурил брови и состроил возмущенную мину. – Да это просто возмутительно! Кто вы такие, позвольте спросить? Оглянитесь вокруг! На дворе уже не девяностые годы и даже не двухтысячные, чтобы приходить к честным людям и вот так нагло вымогать у них деньги!
– Что ты мелешь, ученая твоя башка?! На солнце, что ли, перегрелся?! Какое, еп-тыть, вымогательство?! – Надо признать, что в понятиях Бесяры все же наличествовало некоторое почтение к старшим. Не будь я гораздо старше его, сейчас он точно влепил бы мне затрещину. – Я что, невнятно выразился: мы страхуем твое барахло от пожара, наводнения, кражи, случайной поломки и тэдэ и тэпэ! Улавливаешь разницу? Или думаешь, твои видеокамеры, фонари и всякие там микроскопы-хреноскопы не могут разбиться? На что спорим, что могут? Вот эта лампа на треноге, кажись, очень даже хрупкая. Того и гляди, брякнется на землю и хана ей. Скажешь, я не прав?
И «страховой агент», криво ухмыльнувшись, указал на стоящий неподалеку штатив с большим галогенным светильником.
– Вы абсолютно правы, Савелий Петрович, – поспешил согласиться я, чуя, какая судьба уготована этому довольно дорогому фонарю, если я дам Бесяре неправильный ответ. – Ваша правда – тут я с вами не буду спорить. Прошу меня извинить, я и впрямь погорячился. Однако вы же цивилизованные люди и должны осознавать, как выглядит ваш… кхм, бизнес в глазах гостей вашего города. В конце концов, никто в Скважинске законы не отменял. Ваша полиция обязана нас защищать! Тем более что мы – не какие-то проходимцы. Мы – российские представители всемирно известного телеканала «Энимал Плэнет»!
Савелий Бесяра, чьи вытатуированные на пальцах перстни выдавали в нем вора в законе, озадаченно наморщил лоб. Но, похоже, он иногда смотрел телевизор и быстро припомнил вышеназванный телеканал:
– Это где передачи про зверей крутят, что ли? И каким макаром вас сюда занесло? Да у нас в округе последнего медведя еще мой дед пристрелил. Разве что кабаны да волки еще по лесам шастают, вот только поймай их сегодня. Охотников развелось столько, что они последнее зверье пораспугали.
– Мы изучаем не зверей, а птиц, – уточнил я. – Вы не поверите, какой на самом деле богатый мир пернатых на Северном Поволжье. Десятки тысяч видов, а про подвиды и говорить нечего.
– Птицы? – Бесяра вновь сплюнул и состроил презрительную гримасу. – И кому они нужны, эти ваши птицы? Ни шкуры, блин, ни мяса… Короче, давай по делу, натуралист. Ты тут насчет закона заикнулся, так? В полицию решил жалобу накатать?
– Вы меня неправильно поняли. Я не собираюсь подавать никому жалоб, если вы оставите нас в покое и не станете мешать нам работать.
– Что-то я не въехал – это кто здесь мешает вам птиц фотографировать? – вновь набычился Савелий. – Мы, что ли, мешаем? То есть тебе даже говорить с нами внапряг? Ну ладно, хочешь полицию – будет тебе полиция, о чем базар! – И, обернувшись к подручным, что отирались возле обшарпанного «БМВ», на котором эта шайка к нам прикатила, крикнул: – Эй, Гоча, а ну звякни Скворцу! Пускай зачехляет свой радар, вылезает из кустов, врубает мигалку и летит сюда. Скажи – дело верняк! Скажи: столичные мажоры нажрались водки и носятся, как придурки, по берегу на своем джипе, того и гляди, задавят кого-нибудь… Свидетелей для протокола найдем – не вопрос. Пока Скворец доедет, будут ему свидетели.
Отдав распоряжение, Бесяра вновь повернулся ко мне и с победоносным видом заявил:
– Значит, говоришь, птичками интересуешься? Ладно, погоди чуток, скоро я тебя с нашим Скворцом познакомлю. Крыльев у него, правда, нет, и поет он разве что по пьяни, но тут ведь главное, что не он вам, а вы ему запоете. Хотя, конечно, вы еще можете одуматься и вспомнить о вашем страховом взносе. Вот он сразу решит эту нескладуху, в какую вы вляпались, обещаю.
– О чем таком вы говорите?! Какой Скворец, какие пьяные мажоры, какой протокол?! – удивленно воскликнул я. Впрочем, мое недоумение было столь же деланым, как все другие чувства, которые я изображал перед незваными гостями.
В действительности удивляться тут было нечему. В маленьком Скважинске большинство власть имущих – мэр, его свита, депутаты местного Совета, полицейские, работники прокуратуры, бандиты – были крепко повязаны всеми возможными узами: от деловых до родственных. Если бы кому-то вдруг понадобилось нарисовать схему этих связей, вышел бы такой мудреный узел, в сравнении с которым гордиев показался бы обычным бантиком. Поэтому я не удивился, когда главарь рэкетиров вот так запросто позвонил своему знакомому автоинспектору (а может, даже родственнику) и предложил ему тоже поучаствовать в наших «переговорах». И пусть я и мои люди давно не брали в рот ни капли спиртного и тем более никогда не раскатывали пьяными на машине, для едущего сюда Скворца это не имело значения. Когда бандит корешится с властью, он непобедим и обладает железной правотой. При таком альянсе Бесяре не составит труда подбросить нам в трейлер не только наркоту, но и расчлененный труп. А как мы из этого выкрутимся – и выкрутимся ли вообще, – его не волнует. Если, конечно, мы в конце концов не сдадимся и не купим у него этот «страховой полис».
Наше спокойное пребывание в Скважинске – городке на берегу мелкого притока Верхней Волги, реки Чучуйки, – подходило к концу. Какую бы сумму ни затребовал от нас Бесяра, в данный момент мы не располагали такими деньгами. Все, что нам оставалось, это отдать часть нашего оборудования, но и тут загвоздка. Грубая публика, с какой мы имели дело, не станет утруждать себя оценкой и сбытом подобного барахла. Зачем ей лишняя головная боль? Бандиты из глубинки не разбираются в электротехнике, что сложнее видеоплеера, и предпочитают брать откуп деньгами. В крайнем случае – золотом или автомобилями. Но наш «Додж» мы им не отдадим – он нам самим еще понадобится. Уверен, что в драгоценных камнях они тоже не разбираются – не тот криминальный уровень. В общем, говоря их языком – мы попали. А вот насколько серьезно – просто попали, или попали конкретно, – выяснится очень скоро.
Очевидно, «дэпээсник» Скворец дежурил на той же трассе, неподалеку от которой мы разбили лагерь. Не прошло и пяти минут, как на проселке, ведущем к берегу Чучуйки, показался полицейский «уазик» с мигающим синим маячком. Сирену Скворец не включал, но по его спешке было видно, что он отнесся к приглашению Бесяры со всей серьезностью. Рычащий мотором «уазик» подпрыгивал на ухабах, разбрызгивая оставшиеся после утреннего дождя лужи, и у меня оставались считаные минуты на то, чтобы договориться с Бесярой. После чего мы или расстанемся с ним и ДПС полюбовно, или нам придется ощутить на себе гнев продажной скважинской полиции. Одному дьяволу известно, что взбредет ей на ум и каким образом покарает нас. Но минимальным штрафом мы не отделаемся, это уж точно.
Ребята Савелия – он прибыл сюда в компании четырех мордоворотов – свое дело знали. Они без напоминания окружили наш маленький лагерь, чтобы помешать нам запрыгнуть в машину и броситься наутек, и всем своим видом показывали, что мы обречены. Как назло, мне в голову не приходило толковых идей по урегулированию конфликта, а просить вымогателей об отсрочке было бессмысленно. Этим мы ничего не выиграем – они в любом случае попросят Скворца отобрать у нас права и снять номера. Или даже арестовать одного из нас. Для подстраховки – опять-таки, чтобы мы не слиняли из города, не заплатив.
Ну и зачем тогда унижаться, если в итоге нам все равно придется пострадать?
– Вы категорически не оставляете мне выбора! – Я продолжал изображать оскорбленную гордость и, решительно встав из кресла, достал из кармана мобильник. – Все, Савелий Петрович, шутки в сторону! Я звоню в наше представительство! Раз вы настаиваете на своем, значит, будете говорить не со мной, а с нашим юристом!
– А ну-ка сядь, профессор! – Бесяра вскочил следом за мной, выхватил у меня телефон и толчком усадил меня обратно в кресло. Потом обернулся к трем моим коллегам, что в угрюмом молчании следили за нашей беседой, и, указав на них пальцем, распорядился: – Так, и вы трое тоже! Мобильники сюда, быстро! Шевелитесь, дважды повторять не стану!
Телефоны коллег также были переданы вымогателю. Судя по неподдельному интересу, с каким он осмотрел трофеи, им предстояло стать нашим первым «страховым взносом». Иными словами, мы могли с ними попрощаться. Однако Бесяра на этом не успокоился. Подойдя к трейлеру, он грохнул кулаком по его стенке и рявкнул:
– Эй ты там, внутри! Тот, который кашляет! Иди сюда, еп-тыть! Вместе с телефоном!
– У доктора Кацмана третий день бронхит и высокая температура, – вступился я за лежащего в трейлере больного. – Я очень прошу вас его не беспокоить. А его телефон вам сейчас вынесут… Лева! Сделай, как говорит Савелий Петрович, прошу тебя.
Через полминуты в коллекции Бесяры появился пятый трофейный мобильник, и он, за неимением на шортах карманов, разложил пока добычу на столике. Заглянув в трейлер, Савелий удостоверился, что кроме укутанного одеялом больного там больше никого нет, и угомонился. Хотя по его взгляду и нервозным жестам было заметно: он весьма разочарован, что ему не удалось стрясти с нас бабло по-легкому.
Вся эта суета с привлечением «своего» автоинспектора вряд ли нравилась вымогателям. Только что поделать, если иначе никак? Мы были не теми клиентами, к которым стоило применять рукоприкладство, но более гуманные методы вымогательства могли и сработать. Бесяра был в курсе, что выданное нам мэром разрешение на съемку не вполне легально… Да что там – мы купили его за обычную взятку! И раз для нас, залетных гостей, в порядке вещей было дать чиновнику на лапу, значит, можно раскрутить нас на еще одну взятку. Почему нет? Немного наглости, немного намеков на то, что «у нас везде свои люди», и все в ажуре. Главное, не перегнуть палку, хотя по Бесяре было заметно, как трудно ему сдерживаться, чтобы не врезать кому-нибудь из нас по физиономии.
Между тем «уазик» подкатил к берегу и, выключив мигалку, остановился рядом с бандитским «БМВ». Вылезший из машины Скворец оказался пузатым капитаном средних лет, чьи хитрые, бегающие глазки выдавали, почему он до сих пор не майор. Такие ушлые типы не гоняются за окладами и унылой бумажной работой. Они предпочитают до седых висков работать в поле, подальше от кабинетных дрязг и вороха инструкций. Иными словами – сшибают рубли на дорогах, что намного прибыльнее, если подойти к делу с умом и не зарываться.
– Здорово, Савелий! – Небрежно махнув рукой Бесяре, Скворец напустил на себя важный вид, чтобы не выглядеть перед нами мальчиком на побегушках у вымогателей. – Ну и где здесь твои пьяные мажоры? Вот эти, что ли?
Он смерил нас равнодушным взглядом, будто только сейчас заметил настоящих хозяев лагеря.
– Они самые, – подтвердил Бесяра, после чего поочередно указал на двух своих людей: – А вон те двое – пострадавшие. Сидели на берегу, рыбачили, а эти, блин, туристы чуть их своей тачкой по траве не размазали.
– Ясно… – Скворец зевнул и лениво осмотрелся. – Все, как в прошлый раз, значит?
– Верно толкуешь, – закивал Савелий, довольный тем, что ему не придется разжевывать подельнику в погонах суть дела. – В натуре, опять та же самая песня! Только певцы другие.
– Верно-то верно, да вот непохожи они на пьяных, – поморщился автоинспектор. – Ну да ладно, дело поправимое. Пускай кто-нибудь из твоей братвы вместо них в «трубку» дыхнет. Или у вас тоже неделя трезвости?
– Гоча дыхнет, – пообещал главарь. – Он нынче с утреца как начал похмеляться, так до сих пор не может затормозить. Весь салон в «бумере» перегаром провонял, чтоб его!
– Господин полицейский! – Я не собирался сидеть и помалкивать в тряпочку, когда в двух шагах от меня решалась наша дальнейшая участь. – Я хочу выразить вам, как представителю закона, официальный протест по поводу всего случившегося! А также подать жалобу…
– Помолчи пока, жалобщик. Успеешь еще поплакаться, – отмахнулся от меня Скворец. Наши протесты интересовали его не больше, чем живодера – тявканье пойманной им бродячей шавки. – Будешь говорить, когда стану задавать вопросы. А сейчас попрошу тех из вас, у кого есть водительские права, предъявить их мне. Документы на машину тоже. И побыстрее, если можно.
Я прикусил язык и послушно направился к оставленной в салоне «Доджа» куртке – затребованные документы были в ней. Но не успел я отойти, как Скворец меня окликнул:
– Эй, борода! А ты ведь тот самый ученый, которого мой напарник пару недель назад останавливал, верно?
– Видимо, так, – угрюмо подтвердил я, пожав плечами. – Недавно на выезде в сторону Бубенцово нас действительно останавливал один из ваших. Лейтенант Суховатов, кажется.
– Суховатый… Ну да бог с ним. Я почему спрашиваю: раз ты ученый, значит, тебя уже наверняка известили, что за новая звезда на небе зажглась. Телевидение пока помалкивает, но вы-то по своим каналам это выяснили, так?
– Какая звезда? – не понял я, оглядывая темнеющее закатное небо. Багровое солнце как раз заходило за горизонт, и первые звезды были уже видны на небосклоне.
– Что значит «какая»? Да вон же она! – Скворцов хотел ткнуть пальцем в восточный сектор небесного купола, но вместо этого указал на верхушки гигантских тополей. Тех, что также загораживали от нас часть панорамы Скважинска и не позволяли любоваться по утрам восходами солнца. – А, черт бы побрал эти деревья! Отсюда не видно! Яркая такая звезда. Самая первая сегодня загорелась, но вчера ее точно не было. Как стемнеет, мы ее точно разглядим.
– Не врублюсь, о чем ты базаришь, – подключился к разговору Бесяра. – Когда мы сюда ехали, не было на небе никаких звезд, это точняк. Вертолет, что над городом кружил, мы видели. Гоча еще говорит, давай, мол, тормознем, позырим, зачем он тут шныряет, будто муха над парашей. Небось менты из области опять облаву замутили, коноплю или мак в огородах сверху высматривают…
– Не наша это «вертушка», – возразил Скворец. – У нас таких нет. Армейская машина. Чего ей здесь понадобилось, не знаю, но, когда она над городом летала, новая звезда еще не зажглась. Это случилось минут двадцать или тридцать назад. Надо только отойти к реке, чтобы тополя не мешали, и взглянуть… Так что там наука по этому поводу думает, а, борода? Есть какая-нибудь информация?
– Мы – зоологи, а не астрономы. – Я виновато улыбнулся. – О том, что творится в небесных сферах, нам не сообщают. Но если то, что вы наблюдали, – не локальное атмосферное явление, а событие астрономического масштаба, уверен, об этом вскоре объявят по телевидению или в Интернете. А, возможно, уже объявили, пока мы тут с вами э-э-э…
Я не смог подобрать слов, чтобы дать краткую и емкую характеристику тому дерьму, что здесь творилось. Все пришедшие на ум эпитеты были сплошь нецензурными. И произнеси я хоть один из них вслух, это лишь усугубило бы наше положение.
Впрочем, не успел еще Скворец попенять нам на нашу дремучесть в космических вопросах, как на шоссе, что пролегало в полукилометре от нас, началось странное оживление. Ревя моторами, в сторону города шла большая автоколонна: крытые военные грузовики с солдатами, БТРы и внедорожники «Тигры» с пулеметными турелями на крышах. Колонна быстро заполнила собой весь видимый нам участок шоссе, но ее конца мы все еще не наблюдали. Скорость, с какой она двигалась, тоже была подозрительно высока. Такое впечатление, будто солдат подняли по тревоге и приказали в кратчайший срок взять под контроль Скважинск, хотя беспорядков в нем вроде бы не было и не намечалось.
– А это еще что за гости? – не на шутку оторопел Скворец, вмиг позабыв о нас и о наших документах. – Как это прикажете понимать? Почему меня не предупредили о маневрах, ведь я сегодня на этом участке дежурю?
Разумеется, мы и братва не знали ответы на эти вопросы. Но Бесяра все же выдвинул свою теорию происходящего:
– Секретные учения, еп-тыть – вот что это за хрень собачья. А ты про них не слыхал, потому что званьем не вышел. У меня батя, когда в советской «армейке» служил, бывал в такой канители. Будили, рассказывал, среди ночи, потом гнали пару суток по голой степи и не говорили куда. А в конце дороги – стрельбище или еще какая-нибудь ерунда.
Но Скворец его уже не слушал. Вынув из поясного чехла рацию, он пробовал связаться с базой, чтобы доложить о том, что творится на подведомственной ему территории. И пробовал тщетно, потому что связь полностью отсутствовала. Причем не только полицейская, но и обычная, мобильная. Телефон, за который инспектор схватился, едва выключил рацию, также был исправен, однако соединять его с «дежуркой» категорически отказывался.
Свой мобильник вор в законе предоставлять для полицейских нужд отказался. Зато услужливо отдал в распоряжение инспектора изъятые у нас трофеи. Хотя с тем же успехом он мог пытаться дозвониться до базы с помощью ботинка – похоже, в Скважинске и окрестностях полностью исчезла вся без исключения беспроводная связь.
– Вот же дрянь какая! – проворчал Скворец, кладя на стол последний опробованный телефон. – Бьюсь об заклад, что связь издохла именно из-за этих секретных маневров! Врубили вояки широкополосную «глушилку», блокировали ею эфир, и теперь ни нашим, блин, ни вашим!.. Кстати, а радио фурычит?
Бесяра кивнул Гоче, и тот, сбегав к машине, принес неутешительное известие: на всех радиочастотах слышен сплошной шум помех. Автоколонна тем временем все-таки показала нам свой хвост, а ее авангард, скрывшись за тополями, должен был как раз сейчас въезжать в город. Инспектор, бандиты и мы растерянно смотрели на последние проезжающие по шоссе машины, когда прямо над нами, рассекая винтами воздух, пронеслось звено из пяти вертолетов. Их уже точно нельзя было спутать с полицейскими или гражданскими. Задрав головы, мы глядели на те самые «Аллигаторы», чьи хищные остроносые силуэты и спаренные винты были известны сегодня всему миру.
– Слышь, пацаны, а может, пока мы тут валандаемся, братва на зоне кипеш подняла и сейчас отрывается по полной? – осенила Бесяру очередная догадка. Надо заметить, она была не лишена логики. Скважинская колония строгого режима, именуемая в блатной среде и в простонародье «Скважиной» – одна из крупнейших в Верхнем Поволжье, – располагалась в черте города, в северо-западной его части. И если там действительно начался бунт, на его подавление могли быть брошены немалые силы. Вот только при чем тут отсутствие связи и ударная авиация?..
Я не задал Бесяре этот вопрос, поскольку был уверен, что он на него все равно не ответит.
Замыкающий колонну «уазик» военной автоинспекции скрылся за тополями, когда солнце практически закатилось за горизонт. Застрекотали цикады, с реки повеяло прохладой, и над Скважинском стали быстро сгущаться летние сумерки. Так что если гости пробудут здесь еще немного, доделывать наши дела мы будем уже при свете фонарей.
Но о делах, ради которых к нам в лагерь съехалось столько народу, больше никто не вспомнил. Ни через минуту, ни через час, ни назавтра, ни вообще. Едва Скворец собрался вернуться к проверке документов, как вдруг Бесяра указал на верхушки тополей и воскликнул:
– Ша, бродяги! Кто там твердил про звезду? А ну зырьте, она или нет?
Скворец не ошибся, предположив, что в сумерках замеченная им звезда будет светить ярче, чем на закате. К этой минуте звезд на небе было уже предостаточно. Но свет ни одной из них, кроме новой, не мог пробиться сквозь густые кроны деревьев. А эта звезда и впрямь сияла настолько выразительно, что поначалу я принял ее за габаритный фонарь низколетящего самолета. Но вскоре понял, что ошибся. Источник света не двигался (или же двигался, но очень медленно), да и шум самолетных турбин до нас тоже не доносился.
И еще – возможно, мне почудилось, но вроде бы звезда разгоралась все сильнее. А также постепенно увеличивалась в размерах. И было в ее неестественно ярком сиянии нечто гипнотизирующее, не сказать магическое. Такое, отчего мы, забыв обо всем, продолжали молча таращиться в небо, словно и не было между нами никакой взаимной неприязни.
Ни дать ни взять, прямо библейская картина: бывшие враги отринули распри и, стоя плечом к плечу, умиротворенно взирают на льющийся с небес божественный свет!..
Встрепенуться и выйти из завороженного состояния нас заставили птицы. Внезапно их крики грянули отовсюду с такой силой, что полностью заглушили стрекот цикад и прочие шумы, доносящиеся сюда из города. Причем галдели не только извечные вороны и ночные пернатые, но и те, которые по ночам обычно спят. А спустя полминуты на фоне темнеющего неба показались и сами птицы. Их были тысячи, и они продолжали без умолку кричать. Стаи мелких и крупных птиц застили небосклон и, хлопая крыльями, неслись в одном направлении – прочь из Скважинска. Но что согнало их в едином порыве с насиженных мест? Обычно такое происходит из-за взрывов, выстрелов или иного грохота, но ничего подобного в городе не слышалось.
Зато слышалось кое-что другое, не менее пугающее – собачий вой. И какой! Походило на то, что все до единого городские псы вдруг завыли в унисон, стараясь заглушить друг друга. За пару месяцев, что мы тут обитали, нам еще не доводилось быть свидетелями столь масштабных собачьих концертов. Да и в других местах, где мне пришлось побывать, я тоже не слышал ничего подобного.
Что за безумие вдруг охватило Скважинск? Еще совсем недавно нас окружали обычные звуки загородной ночи, но теперь от былого спокойствия не осталось и следа. Местная фауна – та, что прежде от нас не пряталась, – как будто взбесилась, оставив человека в испуганном недоумении гадать, что все это значит.
– Она движется! – Скворец первым нарушил растянувшуюся на несколько минут напряженную паузу. – Боже мой! Точно вам говорю – теперь она движется!
Его палец вновь указывал на звезду, что за последние минуты явно прибавила в размерах и яркости. Действительно, инспектору не померещилось. Свет за кронами деревьев начал смещаться вниз и вправо, если смотреть от нас. И с каждой секундой его движение ускорялось.
Все затаили дыхание, ожидая, когда звезда покажется из-за тополей и мы наконец-то сможем ее рассмотреть. Такими темпами это должно было случиться с минуты на минуту. При взгляде на траекторию ее полета и нарастающую яркость у меня, да наверняка и у остальных тоже, начали зарождаться в душе недобрые предчувствия. Одно дело, когда звезда падает быстро, мелькнув на ночном небосклоне и погаснув. И совсем другое – наблюдать, как бороздит она небесный океан, плавно увеличиваясь до весьма жутких размеров.
Собачий вой не прекращался, но птичий гвалт практически стих. По небу проносились последние, отставшие от стай пернатые, и мы снова могли отчетливо видеть привычные, неподвижные звезды. Приравнивать к ним новую звезду было уже нельзя. Что бы это ни падало, оно находилось гораздо ближе к Земле. И, что еще хуже – по всем признакам стремительно сокращало расстояние до нее.
Когда неопознанный сверкающий объект вылетел наконец из-за тополиных крон, он был уже величиной с копеечную монету и оставлял за собой отчетливый огненный шлейф. Рядом с ним летело несколько объектов поменьше – судя по всему, отвалившиеся от него обломки. Истинные формы «звезды» и ее сателлитов были вовсе не круглыми. Все вместе они напоминали скорее оторванные от электронной платы микроскопические компоненты – резисторы, транзисторы, диоды и тому подобное. Каковы были настоящие размеры этих объектов, сказать трудно, но маленькими их не назовешь, это точно.
– Матерь Божия! Да это же метеорит! – дрожащим голосом воскликнул Скворец. – И ведь грохнется где-то рядом, сука!
– Слишком медленно падает для метеорита, – заметил я. – Да и выглядит странновато.
– Оба-на! В натуре, НЛО, что ли? – присвистнул Бесяра. – Вот это тема, слышь, братаны! Завтра про нашу дыру весь мир узнает! В историю войдем, еп-тыть! Прямо как в том тупом американском кино про зеленого чудика!
Я хотел было возразить, что на космический корабль объект тоже не слишком похож (разве что на разваливающийся), но не успел. По мере снижения его скорость стала расти по экспоненте. Яркость его больше не увеличивалась, чего нельзя сказать о габаритах. И когда я смог определить, что он упадет не за горизонтом, а в пределах нашей видимости, до столкновения объекта с Землей оставалась всего-навсего пара секунд.
Скворец, Бесяра и кое-кто из братвы не сдержались и заорали в голос, когда объятое пламенем небесное тело и его сателлиты рухнули прямо на город. Какие именно районы подверглись бомбардировке, в сгустившихся сумерках было не разобрать. А едва вверх взметнулись гигантские тучи пыли, видимость и вовсе пропала. Не прошло и минуты, как большую часть Скважинска заволокла непроглядная черная пелена, сквозь которую то и дело прорывались множественные отблески пламени.
Огненный выброс при ударе практически отсутствовал. Сам удар тоже выдался слабее, чем я ожидал. Кратковременное легкое землетрясение – вот и все, что он породил. Огонь и хаос разразились позже, когда в местах падения объектов заполыхали пожары. Тогда же город наполнился обычными для зон стихийных бедствий звуками: воем сирен спасательных служб, треском горящего дерева, звоном стекла, ударами и скрежетом сталкивающихся и врезающихся во что попало машин, раскатистым грохотом взрывов и рушащихся построек… А также тысячами истерических воплей, которые прочие шумы не могли заглушить. Часто на их фоне слышались выкрикиваемые спасателями в мегафоны призывы сохранять спокойствие и не паниковать, но проку от этих увещеваний, похоже, было мало.
Однако весь этот адский котел забурлил на полную мощность не сразу, а спустя некоторое время. Но прежде, чем это случилось, у нас в лагере тоже произошли кое-какие перемены.
Не успело пылевое облако накрыть город, а инспектор, придерживая фуражку, уже мчался к своей машине.
– Эй, Скворец! Слышь, тормозни, надо побазарить кое о чем! Дело на пять секунд, эй! – прокричал ему вслед Бесяра. Но Скворец, не оборачиваясь, лишь нервно отмахнулся: дескать, да иди ты с твоими «базарами», как будто не видишь, что в городе творится!.. Потом вскочил в кабину, врубил мигалку и рванул с места так, что из-под колес «уазика» взвились вверх ошметки дерна.
– Вот облом, еп-тыть! – с досадой бросил Бесяра. – Весь день коту под хвост!
– Слышь, Савелий, да ну их на хрен, этих зоологов! – подал голос не сводящий испуганного взора с объятого пылью Скважинска Гоча. – Погнали лучше домой, а? Связи-то нет, а эта дрянь шарахнулась точняк там, где мой батя живет! И Люську еще надо найти, а то мало ли что…
– Да понял я, понял! – отозвался главарь, смекнув, что остальные подручные солидарны с Гочей, поскольку и им было за кого переживать. У самого Бесяры, очевидно, в этом плане все обстояло значительно проще, и он не горел желанием возвращаться в город в самый разгар хаоса. – Лады, уболтали: шпарим отсюда спасать ваших баб, раз такое дело… Пока, профессура! Мой вам совет: чешите и вы подальше, пока не поздно. А то ведь, если останетесь, мы с вами еще свидимся, зуб даю!
Пожалуй, это была первая здравая мысль, посетившая Бесяру с того момента, как он к нам заявился, и я даже был готов простить ему за это все обиды. А также отобранные мобильники, которые волнующийся за родных и близких Гоча все же не забыл сгрести со стола и забрать с собой. Однако с их отбытием случилась заминка. В отличие от Скворца они не запрыгнули сей же миг в машину и не умчались прочь. Подозванные Савелием, они столпились у багажника и начали о чем-то негромко совещаться, то и дело косясь в нашу сторону.
О чем они болтали, мы не слышали. Но, судя по выразительной жестикуляции Бесяры, он пытался их в чем-то убедить. А судя по отсутствию возражений, его идея вызвала у братвы одобрение. Во взглядах, какие бандиты бросали на нас, нельзя было уловить ни злобы, ни настороженности. Скорее, в них читался интерес и разгорающийся, но пока сдерживаемый азарт.
Не нужно было являться гением дедукции, чтобы понять, чем этот азарт объяснялся.
– Лева, срочно буди доктора Кацмана, – вполголоса попросил я топчущегося рядом коллегу и, сняв с носа очки, повесил их на фонарный штатив. – Чует моя селезенка: сейчас по ней будут бить. Возможно, даже ботинками.
– Вы совершенно правы, босс, – ответил ассистент, направляясь к трейлеру. – И ладно, если просто ботинками. Однако вряд ли эти жлобы полезли в багажник, чтобы переобуться.
Действительно, переговоры Савелия с братвой завершились тем, что они открыли багажник «бумера», после чего стали подходить к нему по очереди, что-то оттуда вынимали и сразу отходили за машину. Так, чтобы не дать нам разглядеть, что они держат в руках, и не спугнуть нас.
Зачем Бесяре с братвой сдалась эта нелепая конспирация? Очевидно, они решили, что наивные зоологи не сообразят, к чему готовятся якобы собравшиеся уезжать вымогатели. Кто здесь и был наивным, это точно не мы, а они – безнадежно застрявшие в девяностых годах прошлого века, дремучие провинциальные рэкетиры. Они пытались запудрить нам мозги с такой непосредственностью, что в иной ситуации это выглядело бы даже забавно. Хотя сами вымогатели не видели в этом ничего смешного и были настроены на умышленное ими беззаконие совершенно серьезно. А, значит, и нам не стоило расслабляться и недооценивать своего врага.
Ход их мысли был незатейлив и вполне закономерен. Еще четверть часа назад грабить нас в открытую было себе дороже, но сейчас обстановка в корне изменилась. В городе воцарился полный кавардак. А значит, вся полиция брошена на обеспечение порядка, и в ближайшее время ей не будет дела до ограбленной в пригороде заезжей съемочной группы. Было пока неясно, ограничится ли Бесяра одним ограблением или решит подстраховаться, утопив свои жертвы в каком-нибудь окрестном болоте. Я, конечно, плохо знал Савелия, но полагал, что в смутное время он может отважиться на «мокруху». Чтобы, когда беспорядки улягутся, некому было настрочить на него заявление в полицию.
Получив от шефа последнее напутствие, «страховые агенты» вышли из-за автомобиля и, растянувшись в цепь, пошагали обратно к нашему лагерю. На сей раз все были вооружены, и я отметил, какие гангстерские кинокартины задают сегодня моду в отечественной бандитской среде. В прежние времена, помнится, это были фильмы про итальянскую мафию, чьи головорезы крушили врагам черепа преимущественно бейсбольными битами и клюшками для гольфа. Теперь, судя по всему, мода переменилась. В руках трех из пяти грабителей были устрашающего вида мачете, из чего следовало, что нынче русскому бандиту гораздо милей грубые мексиканские и латиноамериканские гангстеры, нежели прежние киногерои-итальянцы, воспетые Копполой и Скорцезе. Было это увлечение повальным или всего лишь местечковым, мы не знали. Но не усомнились в том, что здешние «десперадос» орудуют мачете столь же умело, как до этого они орудовали битами.
Впрочем, рубщиков не растущего здесь тростника мы опасались куда меньше, чем их оставшихся товарищей – Гочу и самого Бесяру. Эти двое выбрали для повторной беседы с нами более убедительные аргументы. В руках первого был охотничий полуавтоматический карабин «сайга», а второй прихватил из багажника обрез двустволки.
– Короче, дело к ночи, профессура! – прокричал нам настроившийся покуражиться Савелий. – Базар окончен, пора платить по векселям! Гоните на бочку все, что есть – бабло, побрякушки, кредитки, документы, ключи от машины! Отдадите сами – так и быть, пощажу! Заныкаете от нас хотя бы рубль – пойдете на корм рыбам! Понятно я выражаюсь, еп-тыть, или нет?
Ответа он не дождался. Вернее, дождался, но это был не тот ответ, на какой он рассчитывал. Нас и вымогателей разделяло около полутора десятков шагов, когда дверь трейлера с грохотом распахнулась и оттуда выскочил разбуженный Левой доктор Кацман. Вид у него был отнюдь не болезненный. Более того, при взгляде на него, энергичного и свирепого, можно было вмиг заболеть самому. Сначала – заиканием. Ну а потом – уже тем, что этот «доктор» тебе пропишет…
Пятый член нашей команды Гробик был таким же доктором, как все мы вместе – зоологами и телевизионщиками. Что наша компания бывших оперативников военно-разведывательного Ведомства, а ныне предателей родины и дезертиров, забыла в Скважинске, рассказ отдельный. Но мы знали, что наш конспиративный отпуск не вечен. И что настанет день, когда нам придется сбросить маски и взять в руки оружие, хранившееся в тайниках нашего трейлера и пикапа.
Гробик потому и отсиживался в трейлере, что выдать его за научного сотрудника было нельзя при всем старании. Я, Бледный, Крупье и шейх аль-Наджиб – другое дело. Отрастив пижонские бородки, сделав цивильные прически (правда, я был вынужден побрить голову налысо) и нацепив очки с фальшивыми линзами, мы еще могли сойти за ученых. Но двухметровый громила с расписанным шрамами лицом, бычьей шеей и грубыми, словно у пахаря, руками мог притвориться разве что нашим телохранителем. Что тоже было недопустимо. Наличие охраны привлекло бы к нам лишнее внимание и заставило скважинцев считать нас важными персонами, к чему мы, естественно, не стремились. Наоборот, старались выглядеть как можно скромнее и безобиднее. Поэтому и заставляли Гробика притворяться спящим или больным, когда в наш псевдонаучный лагерь заглядывали визитеры.
Савелий все еще ждал ответа на свой вопрос, когда из дверного проема трейлера шарахнул выстрел. Заряд картечи снес половину черепа не успевшему ничего понять Гоче, и тот, выронив «сайгу», грохнулся навзничь в траву.
Следующим зарядом Гробик планировал уложить второго наиболее опасного противника – Бесяру. Но, надо отдать должное этому пьянице и заядлому курильщику, реакция у него была отменная. Едва прогремел первый выстрел, как Савелий тут же нырком метнулся в сторону и плюхнулся в траву. После чего не мешкая выстрелил навскидку в ответ.
Его обрез тоже был заряжен картечью. Она могла бы угодить в меня, если бы я продолжал стоять столбом, а не пригнулся сразу, как только наш стрелок вырвался из трейлера. Картечь просвистела у меня над головой, перебила стойку солнцезащитного зонтика, вышибла трейлерное окно и, возможно, повредила что-то из оборудования. Впрочем, переживать о нем не стоило – все оно хоть и было настоящим, но обреталось у нас исключительно для отвода глаз.
Остальные трое грабителей повели себя по-разному. Один от испуга онемел и застыл столбом на полусогнутых ногах. Другой, наоборот, подобно мне, пригнулся и разразился бранью, но тоже остался на месте. Разумнее и храбрее всех оказался третий – тот, что шел по правую руку от Гочи. Выроненный мертвецом карабин упал рядом с этим мачетеро. После чего он, недолго думая, отбросил тесак и, подхватив «сайгу», занял в строю место павшего собрата.
Само собой, Гробик не собирался воевать в одиночку против пятерых врагов. Вытащить за раз каждому из нас по винтовке он тоже не мог, поскольку планировал с ходу открыть огонь, чего нельзя было сделать с занятыми руками. Поэтому капитан – таким было его воинское звание, когда он дезертировал из Ведомства, – поступил рациональнее: взял в руки шестнадцатизарядный штурмовой дробовик «SRM» и сунул за пояс три пистолета. А, очутившись снаружи и придержав бандитов картечью, быстро перебросил затем ружье мне, два пистолета – Бледному и Крупье, а один оставил себе. Шейху оружия не досталось, но нам должно было хватить и этого.
В общем, когда получившие отпор враги взялись отстреливаться, на два их ствола (вернее, три, если быть точным) приходились четыре наших. Ну а калибр и дальнобойность оружия на столь короткой дистанции особой роли уже не играли.
Единственный стоящий в полный рост участник перестрелки – растерявшийся при первых выстрелах бандит – был моментально укокошен Бледным, всадившим ему из «беретты» две пули в грудь. В ответ по нам вновь шарахнул обрез – Бесяра делал это практично, стреляя поочередно из каждого ствола, а не дуплетом. Затем впервые огрызнулась «сайга». На сей раз враг палил ниже, но его картечь попадала в набитые металлическим хламом контейнеры, за которыми мы попрятались. Эти не вызывающие подозрения укрытия были заблаговременно расставлены нами вокруг трейлера именно на такой экстренный случай. Разве что обороняться мы собирались не от братвы. Помимо нее у нас имелся более серьезный противник, который уже прибыл в Скважинск или должен был вот-вот прибыть.
Вряд ли Савелий рассчитывал, что мы окажем сопротивление, но запасные патроны он с собой прихватил. Перезарядив обрез, он вновь выстрелил в мою сторону, но опять безрезультатно. И потому, видя, что мы хорошо укрепились, решил выкинуть белый флаг. Что было, в общем-то, ожидаемо. Как любой нарвавшийся на яростный отпор грабитель, Бесяра не горел желанием подыхать почем зря, когда у него имелись пути к отступлению.
– Не стреляй, профессура! – заорал он во всю глотку, стараясь перекричать хлопки пистолетных выстрелов. – Ша, мы сваливаем! Никаких предъяв, все в ажуре! Мы типа все поняли, никто на вас больше не наедет, даю слово!
– Отставить огонь! – скомандовал я. И когда с нашей стороны прекратились выстрелы, обратился к Савелию с ответным требованием: – Ладно, бродяги, никаких обид! Будем считать, что разобрались! Забирайте трупы и проваливайте отсюда! Даю вам на это ровно три минуты! Время пошло!
За отпущенный мной грабителям срок можно было успеть дотащить мертвецов до машины, погрузить их в багажник и уехать. Поэтому троица уцелевших «налоговиков», недолго думая, воспользовалась нашим милосердным предложением. Савелий взял за шиворот тело Гочи, бандит с мачете подхватил под мышки второго мертвеца, а стрелок с «сайгой» их прикрывал, пятясь позади собратьев и нервно водя стволом карабина вправо-влево.
– Босс? – вполголоса поинтересовался у меня присевший за соседним контейнером Бледный.
Я прекрасно понял, что означает его лаконичный вопрос. Он тоже знал наперед, что я ему отвечу. Савелий и его братва воспользовались ситуацией и под шумок разыгравшейся в городе катастрофы попытались обогатиться за наш счет. Со стороны Бесяры это был прагматичный и совершенно оправданный поступок. Мы – бывшие головорезы из военной разведки, а ныне просто наемные головорезы – тоже были прагматиками до мозга костей. И тоже были не прочь воспользоваться ситуацией, чтобы завершить под шумок незаконченное дело. А закончить его требовалось обязательно – нам так же, как братве, не хотелось оставлять за собой нежелательных свидетелей.
– Кацман! Дай свет! – негромко окликнул я Гробика, который засел ближе всех к прожектору. Тому самому, что в порядке устрашения хотел разбить Бесяра. Картечь его тоже вроде бы миновала – по крайней мере, я не слышал хлопка и звона разбитой лампы. Протянув руку, капитан развернул прожектор в нужную сторону и щелкнул выключателем. Тотчас ослепительный луч света ударил в глаза бандитам, высветив во мраке их пятившуюся к «бумеру» компанию. И сразу вслед за этим «SRM» в моих руках выплюнул двойной заряд картечи в стрелка с «сайгой».
Прежде чем упасть, щедро нашпигованный свинцом бандит также успел выстрелить в ответ. И даже сумел погасить фонарь, снова погрузив подступы к лагерю в темноту. Только для него и для тех, кого он прикрывал, это уже ровным счетом ничего не решало. Мы успели взять их на мушки, и деваться им теперь было некуда.
– А-а-а, суки-и-и-падлы-ы-ы!!! Всех порешу-у-у! – заблажил Бесяра, поняв, что его жестоко обманули. Но тут же поперхнулся и умолк, поскольку Крупье метким выстрелом всадил ему пулю прямо в рот. Падая, Савелий выпалил из обреза дуплетом в небо, после чего растянулся рядом с трупом Гочи и угомонился навеки.
Последнему грабителю удалось прожить дольше всех – труп собрата, которого он волок под мышки, закрыл его от первых летевших в него пуль. И все бы ничего, но с таким тяжелым щитом «везунчику» было далеко не уйти. Поэтому он бросил его, а также мачете и метнулся прочь сломя голову. Но не к машине. Все равно он не успел бы завести ее и удрать задним ходом – быстро развернуться на полевой дороге не получилось бы из-за глубокой колеи. Беглец поступил проще – рванул к ближайшему оврагу. Там у него было больше шансов укрыться от пуль и потом затеряться во мраке. Да вот несчастье – он остался в одиночестве, и весь наш огонь теперь сосредоточился на нем. А когда тебе в спину стреляют с короткого расстояния сразу из четырех стволов, уцелеть можно лишь при наличии у тебя огромного везения.
К несчастью для Бесяры и его подручных, никому из них удача сегодня не улыбнулась. Беглец достиг цели, но уже изрешеченный пулями и картечью. И потому не спрыгнул в овраг, а рухнул с обрыва вниз головой и скатился на дно уже мертвым. Спустившийся следом за ним Бледный всадил ему для гарантии еще одну пулю в голову, и на том наш конфликт с бандой Бесяры был исчерпан.
Прочие ее члены, включая главаря и «бумер», упокоились в том же овраге – не самом удачном месте для сокрытия трупов и улик, хотя сомнительно, что их обнаружат в ближайшее время. Но даже если обнаружат, расследование гибели известных на весь город бандитов вряд ли станет для полиции приоритетным делом. И начнется оно не раньше, чем уляжется хаос. А случится это явно нескоро, если вообще случится. Добравшийся до Скважинска Сезон Катастроф, который уже десять месяцев бушевал на планете, пока лишь множил на ней аномальные зоны. И только одна из почти сорока язв – та, что возникла под Новосибирском, – на сегодняшний день исчезла. Да и то доподлинно неизвестно, исчезла она временно или насовсем.
– Что это, по-вашему, могло быть, полковник? – кивнув в сторону затянутого пылью города, поинтересовался у меня Крупье. – И с какими трудностями на сей раз нам придется иметь дело?
– Выясним, – отмахнулся я, не желая строить преждевременные догадки. – Что с небес упало, то уже обратно не улетит. Если только это и впрямь не летающая тарелка, о какой твердил наш дохлый коллекционер мобильников… Ты лучше скажи, что там с нашими документами и пропусками.
– А что с ними не так? – пожал плечами технарь. – Все документы давно готовы, данные о них загружены туда, докуда я только смог добраться. Ну, а куда не смог, так в те базы ни одного проверяющего без специального запроса и прочей бюрократической волокиты не пустят. А она им нужна, особенно сегодня, в таком бедламе?
– Насчет этого я в курсе. Меня волнует другое: сможем ли мы воспользоваться нашей легендой именно в такой ситуации. Все-таки мы рассчитывали, что она окажется более… как это сказать… приземленной, что ли.
– В экстренной ситуации оперативная группа по контролю за наземными перевозками особо опасных грузов может беспрепятственно работать на любой запретной территории. Вплоть до той, что подверглась радиационному заражению, – пояснил Крупье. – Согласно нашей новой легенде, мы отслеживаем маршрут перемещения контейнера с секретными химикатами, связь с перевозчиками которого прервалась в Скважинске в момент катастрофы. Короче говоря, пока я не вижу повода, чтобы кто-то нас в чем-то заподозрил и стал чинить нам препятствия.
– Что ж, обнадежил, – кивнул я и, обернувшись к остальным, распорядился: – А теперь, господа бывшие зоологи, всем быстро переодеваться. Через полчаса расчехляем дескан и приступаем к работе. И глядеть по сторонам в оба! Если Кальтер здесь, я хочу, чтобы вы заметили и прикончили его раньше, чем он заметит и прикончит нас…
