Глава 12
…С греком они разобрались также совместными усилиями. Увернувшись от нескольких его атак и прикинув его силы, напарники перебросились друг с другом на бегу идеями, как его можно прищучить. Хорошо, что этот вояка ни бельмеса не понимал по-русски и напарники могли в открытую обсуждать при нем тактику своих действий. Тактика самого грека тоже стала им вскоре ясна. Особенно когда он, проскочив мимо Кальтера, вонзил со злости секиру в затылок другого случайно подвернувшегося ему под руку воина, который стоял в тот момент к нему спиной и даже не увидел, кто его прикончил.
Обуздать врага удалось, атаковав его с, казалось бы, самого защищенного направления. Кальтер проделал рискованный наскок и, отбросив в последний момент свое оружие, ухватился за щит и повис на нем, прежде чем грек шибанул его этим щитом. И угодила бы после этого голова Куприянова под секиру, если бы бежавший следом за ним Серега не ударил тотчас же в брешь, что открылась в защите врага. Абордажный тесак вонзился греку в шею аккурат тогда, когда он замахнулся топором. А Сквозняк, не останавливаясь, толкнул его вдобавок с разбегу плечом и сшиб наземь. Где врагу оставалось лишь умереть в муках среди множества других трупов, брызжа кровью из распоротого горла.
Подобрав оружие, приноровившиеся к темпу боя напарники приготовились отражать новую атаку, которая не заставила себя ждать и которую они также отбили с помощью товарищеской взаимовыручки. А затем были другие схватки, как более простые, так и сложные. За их чередой можно было легко забыть, зачем вообще Кальтер и Сквозняк сюда пожаловали. Но они, естественно, об этом помнили. И, разделавшись с очередным противником, всегда посматривали на ворота, стараясь определить, вставлен ли уже в замок хотя бы один ключ.
Напарникам повезло, что каждый участник этой битвы дрался сам за себя, а все более-менее организованные группы рубились в центре площадки, возле ворот. Однако желающие урвать награду все прибывали, отчего в бой постоянно вливались свежие силы. И чем дольше это продолжалось, тем больше надо было опасаться за собственные жизни.
Теперь напарники понимали мотивацию тех врагов, которые напали на них первыми. Новички были наиболее уязвимы, пока не отдышались после трудного подъема и не сориентировались в обстановке. Поэтому находилось много желающих воспользоваться моментом их слабости. А вот желающих нападать на заляпанных с ног до головы своей и чужой кровью «ветеранов» было уже меньше. Тоже ясно почему: ведь если эти герои все еще стояли на ногах, значит, они чего-то да стоили.
Но горе тому «ветерану», который стоял на ногах, шатаясь, потому что был ранен или измотан до предела. Такие бедолаги являлись желанной мишенью для всех – и для новичков, и для тех, кто воевал с самого начала битвы. С ослабевшими здесь не церемонились. Да они и сами в большинстве своем это понимали. И старались убраться с площадки подобру-поздорову, пока у них оставались силы для бегства.
Кальтер и Сквозняк продолжали держаться своей стратегии, ни на кого не нападая первыми. И все равно к тому времени, когда третий пакаль был наконец-то вставлен в гнездо, у обоих калек, не считая ушибов, имелось по нескольку резаных и колотых ран. К счастью, неглубоких – они приложили все усилия, чтобы избежать близкого знакомства со вражеским оружием. Но иногда оно таки до них дотягивалось, и оставленные им отметины нуждались в обработке и перевязке.
Атаки на напарников прекратились, когда площадка у них под ногами завибрировала и многотонные каменные ворота пришли в движение. Битва еще не закончилась – теперь она сконцентрировалась на том малом участке, где расширялась щель между створами ворот. Скученность толпы достигла предела и не позволяла дерущимся даже толком размахнуться. В ход пошли ножи, да и просто голые руки, хватающие врагов за волосы и глотки. Даже трупы – и те не могли упасть в такой давке. Они так и продолжали сохранять вертикальное положение, будучи стиснутыми со всех сторон, словно сельди в бочке.
– Смотри внимательнее, старик. Вот он, наш момент истины! – заметил Серега, сплюнув кровь и утерев разбитую губу. – Кому-то сейчас чертовски повезет, а кто-то издохнет, как собака, всего в полушаге от цели. Ирония судьбы в своем наилучшем виде, мать ее!
Но Кальтер смотрел не на расширяющийся просвет и напирающую на ворота толпу, а на те выемки в стене, куда были вставлены пакали-ключи. Они располагались выше человеческого роста, что вкупе с высокими ступенями лестницы наводило на определенные мысли о строителях и настоящих хозяевах Мегалита. А стоит ли вообще одержимо рваться за эти ворота только потому, что нет иного способа убраться из проклятой долины? Зная «серых», Кальтер был почти уверен, что в Мегалите всех этих «счастливчиков» ждет совсем не то, что они рассчитывают там встретить. Зато ожидания Кальтера могут полностью оправдаться. Ведь он предполагал, что резня у подножия крепости – всего лишь цветочки по сравнению с тем, с чем они с напарником столкнутся внутри. И этот мрачный прогноз наверняка был гораздо ближе к истине, чем оптимистический.
От тридцати до сорока секунд – примерно столько понадобилось воротному механизму, чтобы раздвинуть створы для прохождения между ними человека. Затем секунд десять они пребывали в этом положении, после чего начали с такой же скоростью закрываться. Толщина створ была около полутора метров. И за время, что они стояли открытыми, через них без суеты и спешки могли пройти человек семь или восемь. Но сейчас ничего подобного не было и в помине. Первые желающие попасть в Мегалит начали протискиваться в ворота еще до того, как те приоткрылись на максимально допустимую ширину. А последние – наиболее рисковые – пытались это делать, даже когда створы начали закрываться.
Царящее на площадке безумие достигло пика. Не иначе кого-то прикончили прямо в воротах, и превратившийся в затычку труп тут же уменьшил их пропускную способность. Выдернуть его из бреши было нереально, так как его пришлось бы тащить против напора живой массы. Поэтому толпа уронила его прямо в проход. А затем победители, кому удалось пробиться к цели, безо всякой жалости прошлись по мертвецу ногами.
Кальтер посчитал по головам, что, прежде чем просвет сузился до непроходимого размера, в него успели войти девять человек, не считая упавшего туда трупа. Впрочем, это еще не означало, что все они перебрались на ту сторону живыми и невредимыми. Последний втиснувшийся в уже закрывающиеся ворота головорез точно был раздавлен ими – напарники видели, как из щели между створами брызнула кровь. Да и количество остальных победителей тоже, скорее всего, уменьшится. Каждый из них пребывал в таком диком возбуждении, что они могли продолжить резать друг друга и внутри крепости.
А вот их оставшиеся с носом противники охладели к кровопролитию буквально за считаные секунды. Это напоминало внезапное массовое отрезвление. Только что они неистовствовали, вгрызаясь друг другу в глотки, и вдруг вся эта вопящая и толкающаяся масса умолкает и замирает на месте. Сотня с лишним убийц будто по команде опускает оружие и, прекратив борьбу, начинает устало расходиться. Слышно, как кто-то еще огрызается и бранится, но стимул для драки потерян и воинственный пыл в толпе угасает. Никто не желает ни с кем сводить счеты, хотя почти каждый нажил себе здесь новых кровных врагов. Да только к чему эта лишняя суета, если скоро они опять сойдутся в битве на этой же самой площадке? Вот тогда и придет нужное время для мести. А сейчас и правые, и виноватые слишком устали и хотели бы поскорее начать зализывать свои раны.
Не все выжившие направились от ворот прямиком к лестнице. Наименее уставшие и израненные решили извлечь из своей неудачи хоть какую-то выгоду и занялись мародерством. Площадку усеивало множество трупов, так что здесь было где разгуляться. Раненых, как правило, добивали, после чего обыскивали и их. В общем, работы у мародеров хватало, пусть даже добыча им попадалась по большей части мелкая и скудная.
Дабы не выделяться из толпы, Кальтер и Сквозняк тоже сделали вид, будто обирают ближайших к ним мертвецов. Хотя в действительности они, безусловно, преследовали иную цель. А именно – терпеливо ждали, когда количество врагов на площадке уменьшится до относительно безопасного. Дожидаться, когда они полностью разойдутся, означало вызвать к себе большое подозрение. А почему вдруг эти двое не торопятся уходить, когда все тела уже обыскали? Что это, интересно, они тут еще замышляют? Может, следует прикончить их на всякий случай и посмотреть, что у них в вещмешках?..
Угроза спровоцировать на себя нападение таким странным поведением была вполне реальной. Поэтому напарникам не стоило рисковать. Пусть лучше вместе с ними в Мегалит прорвется еще кто-то, чем они настроят против себя мародеров еще до того, как воспользуются пакалями-ключами.
Кальтер обратил внимание, как сначала один, за ним другой, а чуть погодя третий любопытный мародер подошли к углублениям для пакалей и, встав на цыпочки, пошарили там рукой. В первый раз Куприянов насторожился, подумав, что еще какой-то владелец артефактов решил воспользоваться их со Сквозняком тактикой. Но после того, как ничего не произошло, до Кальтера дошло: эти люди всего-навсего проверяли, не появилось ли невзначай в тех выемках что-нибудь ценное. Те же пакали, например. А вдруг они никуда не пропали и все еще лежат там? И можно их вытащить, чтобы затем использовать повторно?..
Всех этих любопытных ожидало разочарование. Зато Кальтер, наоборот, подумал, что все складывается замечательно. И что когда он проделает то же самое, окружающие решат, будто он – очередной наивный искатель халявы, а не человек, сующий в отверстия новые ключи. Надо только обыграть все так, как это делали его предшественники. И не задерживаться возле отверстий дольше чем на несколько секунд.
Неторопливо обобрав один из валяющихся у ворот трупов, Куприянов затем нарочито неспешно подошел к первому отверстию. Оно, так же как другие, располагалось на высоте двух с лишним метров, и конспиратору тоже пришлось вставать на цыпочки, чтобы до него дотянуться. Как надо размещать в нем пакаль, Кальтер не знал, поскольку рядом не висела никакая инструкция. Но полагал, что это не имеет значения. Другие «ключники» тоже наверняка совали артефакт наугад, и все у них неизменно получалось.
Первый вставленный в выемку ключ являлся наименее ценным – черным пакалем с изображением вулкана. Аккуратно избавившись от него, Кальтер заметил краем глаза, что на него таращатся двое мародеров. Дабы запудрить им мозги, пришлось окликнуть Сквозняка и изобразить разочарование: выразительно помотать головой и развести руками. Дескать, ничего в той дыре нет, слышь, ты, одноглазый!.. Мародеры проследили за жестикуляцией Куприянова и вернулись к обыску мертвецов. А довольный результатом Куприянов незаметно вытащил из кармана зеркальный пакаль и неторопливо направился ко второму отверстию.
Второй свой эксперимент он проделал по такой же схеме… И на сей раз прогадал! Нет, сам пакаль был помещен в гнездо без проблем, но вот то, что случилось потом…
Не успел еще Кальтер повторно изобразить перед Сквозняком и мародерами мнимое разочарование, как вдруг из глубины развороченной Мегалитом горы раздался зловещий гул. Площадка опять задрожала, как на прошлом открытии ворот, но теперь это было не так ощутимо. Хотя эту вибрацию тоже почувствовали все: и напарники, и мародеры, и те головорезы, которые спускались или уже спустились по лестнице в долину.
«Зеркальный пакаль открыл ворота раньше времени!» – мелькнуло в голове у Кальтера, и он тут же начал обратный сорокасекундный отчет. Только, как выяснилось, зря. Гул и дрожь не стихали, но створы продолжали оставаться на месте, не приоткрывшись ни на йоту.
Что-то явно происходило не так. Но гадать, в чем подвох, было уже некогда. Все до единого мародеры – а их насчитывалось здесь не меньше двух десятков – встрепенулись и теперь не сводили глаз с Кальтера и Сквозняка. Вот-вот – и они снова обнажат мечи и бросятся к воротам. А вслед за ними примчатся остальные герои отгремевшего сражения, которые тоже остановились и таращились сейчас на площадку, пытаясь понять, что там, черт подери, происходит.
Хотя что тут было понимать – походило на то, что ворота Мегалита снова открывались! А раз так, значит, битва была еще не окончена. И всем ее участникам внезапно представился новый шанс попытать удачу и прорваться в крепость.
Отринув конспирацию, Кальтер подбежал к третьему отверстию и бросил в него пакаль-«молот». Будь что будет – идти на попятную так или иначе поздно.
Эти действия Куприянова уже не оставили мародеров равнодушными и были встречены яростным ревом. Отнюдь не одобрительным, а угрожающим и обещающим калекам скорую и жестокую погибель.
Что обещало им усилившееся после активации третьего ключа землетрясение, все еще оставалось загадкой. Ворота, которым уже пора было начать открываться, по-прежнему отказывались это делать. Что, судя по всему, являло собой уникальный случай, так же как Сквозняк и Кальтер считались среди обитателей долины уникальными личностями, и это могло быть взаимосвязано. Вопрос лишь в том, чем это для напарников обернется. В данный момент ничего хорошего в заклинивших воротах они не видели. Но гул и тряска их все же обнадеживали. Они запустили в Мегалите какой-то процесс, и теперь им надо было лишь дожить до его результата.
– Как-то все это хреновато выглядит, – заключил Серега, снимая со спины мушкетон и отступая вслед за Кальтером к центру ворот. Туда, где должен был образоваться, но никак не образовывался спасительный просвет. Кальтер в ответ лишь молча снял с плеча лук – когда враги бросятся на них, он успеет послать им навстречу пару стрел, – и тоже приготовился защищаться.
Долго им не протянуть, учитывая, что к мародерам уже подтягивались возвращающиеся снизу головорезы. И отступать отныне некуда – враги не пропустят бросившихся к лестнице напарников, а перехватят их еще на полдороге. Заикаться же о переговорах было и вовсе глупо. Какие тут могут быть переговоры, если каждый на этой площадке говорил на своем, непонятном для остальных языке. Какой там мудрец изрек: «Язык мира универсален и понятен всем без исключения»? Что ж, ему не помешало бы оказаться здесь и проверить свою теорию на практике. В самых экстремальных условиях из всех возможных. И вряд ли итог сей проверки его обрадовал бы… если бы он вообще дожил до подведения итогов.
Стоило одному мародеру сорваться с места, и за ним тут же с воплями устремились остальные. Даже если ворота начнут открываться прямо сейчас, напарникам все равно не продержаться сорок секунд против толпы озверелых убийц. Тут и пятисекундное сопротивление можно будет считать рекордом, который, впрочем, никто не оценит по заслугам. Разве что «серые» зафиксируют его для галочки в своих игровых отчетах, только и всего.
Трепыхание выпотрошенной и брошенной на раскаленную сковороду рыбы и то, наверное, выглядело бы осмысленнее, нежели попытка напарников сдержать прущую на них ораву. Бабахнул мушкетон, чей картечный заряд уложил за раз троих головорезов. Дважды выстрелил лук, чьи стрелы легко нашли цели в такой плотной толпе. Увы, но пять выбывших из игры противников были чересчур малыми потерями, чтобы изменить соотношение сил в грядущей рукопашной схватке.
Или, точнее говоря, в растерзании. Схватка начнется потом, когда головорезы расправятся с хозяевами очередных ключей и вновь примутся кромсать друг друга. Чего Кальтер и Сквозняк уже не увидят, а жаль – хотелось бы напоследок взглянуть, что за странный механизм они активировали.
До столкновения с первыми врагами оставались считаные мгновения, когда пол под напарниками вдруг резко ушел вниз. И не только под ними. Оказалось, что вся площадка накренилась в сторону ворот под довольно крутым углом. Никто при этом не устоял на ногах: ни калеки, ни их враги. Все вмиг утратили равновесие и, попадав на пол, покатились в ту же сторону, куда до этого бежали.
Куприянов и Серега вроде бы никуда катиться были не должны, так как позади них возвышались закрытые ворота. Однако случилось нечто странное – никакой преграды у них за спинами не оказалось. Оба продолжали скользить по полу, ни на что не натыкаясь, причем скорость их скольжения продолжала увеличиваться.
Спустя еще мгновение свет перед глазами Кальтера вдруг померк, а наклонную поверхность, по которой они с напарником двигались, сотряс мощный удар. Хотя со светом, скорее всего, все было в порядке. Он исчез, потому что плита вернулась в горизонтальное положение столь же быстро, как до этого накренилась. Примерно как самозакрывающаяся крышка на мусорной урне. И приоткрытой эта «крышка» пробыла столько же времени, сколько надо, чтобы сбросить в урну мелкий мусор. Чью роль в данном случае играли Куприянов и Серега. А также те их враги, которые успели провалиться вместе с ними в щель под воротами, пока она не исчезла.
А вот куда все они провалились, никто из них понятия не имел. Но сейчас разбираться в этом было некогда – жертвы гигантской ловушки катились по каменному спуску, будучи не в силах остановить или хотя бы притормозить свое падение.
Единственное, что сделал Кальтер, это развернулся ногами вперед, дабы не врезаться ни во что головой. А развернувшись, сразу же увидел впереди тусклую полоску света. Которая с каждой секундой становилась все больше и больше, давая понять, что спуск в утробу Мегалита не затянется и скоро подойдет к концу…