Глава 15

В шестом часу утра над Рыжим Лесом зарядил дождь, мелкий и противный. За пределами Зоны такие дожди обычно превращаются в затяжные и, бывает, моросят по нескольку суток кряду. Но здесь угадывать непогоду по народным приметам было бы столь же бесперспективно, как и прогнозировать аномальные выбросы. Иногда эти приметы и впрямь сбывались. Но с тем же успехом они могли обернуться самым непредсказуемым образом, и затянувшие небосклон, беспросветные тучи развеивались буквально в считаные секунды, словно дым от костра.

Сегодня, как назло, Зона решила уважить внешние порядки и пролила на голову Кальтера классический затяжной дождь – проклятье хлеборобов и кровельщиков. Вот только майора это почитание традиций не слишком радовало. Туманная изморось искушала врага подобраться незамеченным достаточно близко к облюбованной интрудером поляне, напасть на Эола и насильно завладеть содержимым его карманов. Кальтер был готов к подобному повороту событий, однако монолитовцы могли предугадать возможные ходы майора и лишить его всех гарантий. Примерно так, как сектанты сделали это в «Агропроме», не позволив интрудеру взорвать заминированный ПРК посредством радиодетонатора. Нынче Кальтер был застрахован от такой неприятности, но кто скажет, что секта не побьет его козырь еще более сильной картой. В этой игре почти вся козырная масть находилась на руках противника, но кое-что все же имелось и у интрудера. Только это и вселяло в него жизненно необходимую ему сейчас уверенность.

Единственный плюс разразившейся на рассвете непогоды состоял в том, что, оросив землю, дождь уничтожил смрад горелой плоти, источаемый валявшимися в центре поляны жертвами Небесного Паука. Майор сидел на траве спиной к таймботу, в десяти шагах от скопления обугленных трупов, и практически не чуял исходящую от них вонь. А может, просто привык к ней, как привыкал к любым неудобствам, в каких частенько доводилось работать посланному в командировку «мизантропу».

Вонь, дождь, грязь, вероломные враги… Все это и впрямь казалось Кальтеру настолько привычным, что едва не заставляло его зевать от скуки. А вот надеющаяся на помощь интрудера девочка из будущего, к которой он, вопреки всем своим служебным и жизненным принципам, успел привязаться, – это действительно нечто совершенно уникальное. Сидя на траве в ожидании поставщика этерналия, Кальтер столько всего успел передумать, что у него опять разболелась ушибленная намедни голова. Это было плохим подспорьем в грядущей операции, и потому майор постарался абстрагироваться от навязчивых мыслей и вновь сосредоточиться на деталях предстоящей операции.

Левая рука Кальтера покоилась на перевязи, но не потому, что он успел повредить ее во время ночных хождений по Рыжему Лесу. С нею все было в норме. А перевязь он надел лишь для того, чтобы конечность не затекла от усталости, ведь к запястью как-никак была привязана тяжелая шестерня, найденная майором на опушке леса, возле старой сеялки. Чтобы понять, зачем Кальтер это сделал, следовало присмотреться к указательному пальцу его утяжеленной руки, на коем было надето кольцо с привязанным к нему обрезком тонкой стальной проволоки. Второй конец обрезка цеплялся за другое кольцо, вставленное в детонатор «Кракатау» – кумулятивной ведомственной мины, предназначенной для выжигания замков в бронированных дверях. А она, в свою очередь, крепилась поверх рассованных по нагрудным карманам жилета брускам «Си-4», выданных интрудеру генералом Ворониным взамен утраченных майором мин, дезактивированных сектантами в «Агропроме».

Чтобы привести в действие собранное майором взрывное устройство, Кальтеру было достаточно всего лишь распрямить руку и выдернуть таким образом предохранительное кольцо «Кракатау». Детонатор мины обладал регулируемой задержкой, которая в данный момент была выставлена на ноль. Если левая рука майора разогнется или же, отягощенная шестерней, безвольно упадет вследствие его внезапной гибели, мина мгновенно сработает и вызовет детонацию трехкилограммового заряда пластиковой взрывчатки. После чего поляна и прилегающие к ней участки леса исчезнут, превратившись на уродливом лице Зоны в еще одну большую оспину. И пока интрудер был в состоянии удерживать руку с грузом согнутой, представитель «Монолита» мог быть спокоен, что он получит обещанный товар согласно договору. В случае же непредвиденных эксцессов Кальтер разрывал сделку, а вместе с ней – на сей раз уже в буквальном смысле – себя, вражеского переговорщика и драгоценную электронную плату.

Еще вчера вечером, по пути к таймботу, майор установил на подходах к поляне парочку миниатюрных индикаторов движения, фиксирующих не излучение вражеских ПДА, а все движущиеся объекты размером с псевдособаку и крупнее. Поступающие от датчиков сигналы отражались на ПДА интрудера. Несколько раз за утро они предупреждали о том, что в их зону действия попали достойные внимания цели. Но по быстрому и хаотичному перемещения меток на экране радара Кальтер понимал, что неподалеку рыщут не люди, а мутанты.

Сталкеры появились в пределах видимости датчиков за час до намеченного срока: восемь человек, идущих с востока обычным для путешествия по Зоне порядком – друг за другом. Майор и не надеялся, что делегат «Монолита» явится в одиночку. Кальтер даже намеревался закрыть глаза на то, что в ближайшем лесу займут позиции вражеские снайперы. Глянув в прицелы на увешанного взрывчаткой интрудера, они быстро поймут, что случится, если кто-нибудь из них нажмет на спусковой крючок. Такое отступление от протокола встречи будет простительно, но лишь при условии, что сам обмен пройдет один на один. Впрочем, «мизантроп» имел основание полагать, что до откровенной провокации секта все-таки не опустится – слишком дорогой и хрупкий товар был выставлен Кальтером на продажу.

Майор перестал сомневаться, что видит на экране ПДА сектантов, а не какую-либо другую, забредшую сюда группу сталкеров, когда семь из восьми радарных меток остановились, а одна продолжила движение через перелесок, разделявший интрудера и прибывших за товаром гостей. Кальтер поднялся с камня, а потом снял и выбросил тряпичную перевязь с руки, которая тут же приняла на себя вес тяжелой шестерни и напряглась. Не желая зазря растрачивать силы, интрудер придержал взрывоопасную конечность другой рукой и вышел на середину поляны, дабы гость заметил его издалека.

Одетый в традиционный для секты комбинезон асфальтового цвета, делегат волочил в руке металлический кейс – не особо вместительный, но, согласно информации Верданди, этерналий мог без труда поместиться в таком малогабаритном контейнере. Лицо монолитовца, как и лицо майора, было скрыто под защитной полумаской, но Кальтер не собирался настаивать на встрече «с открытыми забралами». Прибудь на сделку хоть сам Гурон, интрудера это обстоятельство совершенно не беспокоило. Сейчас он помогал Верданди, а не «Долгу», и интересы долговцев майора больше не волновали.

Монолитовец вышел на опушку, остановился и приветственно поднял ладонь. Кальтер ответил ему тем же и махнул рукой, приглашая вражеского посланника проследовать к нему. Потом глянул на ПДА и убедился, что семеро приятелей сектанта продолжают оставаться по ту сторону перелеска. Что, однако, не прибавило майору ни капли уверенности. Репутация «Монолита» была настолько вероломной, что даже когда сектанты и соблюдали дипломатический этикет, это выглядело еще подозрительнее, чем перейди они с ходу к не оговоренным протоколом действиям.

Сектант с кейсом приблизился и встал напротив Кальтера. Их разделяло всего несколько шагов, поэтому надетые на лица переговорщиков маски не мешали им общаться.

– Эол? – осведомился монолитовец, опуская ношу на траву.

Интрудер подтвердил и поинтересовался в ответ:

– Индеец?

– Нет, – помотал головой вражеский делегат. – Если хочешь, можешь называть меня Радистом. Индеец не разбирается в радиоэлектронике, а нам, сам понимаешь, хотелось бы проверить товар, прежде чем ударить с тобой по рукам.

– Товар в порядке, – заверил его Кальтер, но против проверки, естественно, не возражал, ибо выдвинутое сектой условие было справедливым. – Но сначала дай мне взглянуть на «Обруч».

Радист развел руками – мол, не вижу, в чем проблема, – и присел возле чемоданчика, дабы открыть его и удовлетворить любопытство Эола.

– А ты, я смотрю, неплохо подготовился к встрече, – с усмешкой заметил монолитовец, копаясь с замками кейса. – Взрывчаткой обвязался, что не только меня, а пол-Припяти при необходимости разнести можно. Кто ты вообще такой и откуда взялся, бродяга? То чужой хабар потрошишь, то в паре с гнилыми сводниками подставы устраиваешь, то вдруг решаешь сбагрить нам наши запчасти в обмен на наши же артефакты… Не по правилам играешь, сталкер. Такие, как ты, долго в Зоне не живут. Чего ты добиваешься, хотелось бы знать?

– Хватит трепаться, – огрызнулся Кальтер. – Лучше достань и покажи мне «Обруч».

Радист открыл крышку набитого противоударным наполнителем кейса и извлек из его утробы кольцо, похожее на маленький автомобильный руль. Артефакт испускал синий матовый свет, но не равномерный, а такой, словно его источник был точечным и постоянно перемещался внутри кольца то в одну, то в другую сторону. Доставленный Радистом «Обруч Медузы» один в один подпадал под описание, данное майору Верой, так что вероятность подлога была незначительной. Говоря начистоту, в этой сделке «Монолит» рисковал больше Эола, потому что даже рабочая электронная плата еще не гарантировала, что она является компонентом «Пурги-Д». Проверить их совместимость можно было лишь практическим путем и никаким больше.

Майор решил, что пора проявить ответную вежливость и продемонстрировать Радисту плату ЦМТ. Но едва Кальтер потянулся к торчащему из кармана «разгрузки» пеналу, как в этот миг стряслось нечто непредвиденное. Все вроде бы шло замечательно: стороны не выдвигали друг другу никаких ультиматумов, не бранились и не размахивали оружием, и вдруг – на тебе! – все оборачивается самым невыгодным для Кальтера образом и летит в тартарары…

Не делая резких движений, Радист опустил крышку чемоданчика, а потом положил на нее «Обруч Медузы». Больше – ничего. Однако именно это, казалось бы, безобидное действие сектанта и стало той хитрой уловкой, на которую по незнанию попался интрудер.

Едва артефакт коснулся металлической поверхности кейса, как струящийся из этерналия свет сверкнул, подобно мощной фотовспышке. Ослепший ненадолго майор живо сообразил, что произошедшее – отнюдь не случайность и вслед за шоковой вспышкой явно последует вражеская атака. Взрывать себя в первые же мгновения инцидента Кальтер, естественно, не стал – всегда успеется. Наоборот, постарался придержать «взрывоопасную» руку, чтобы ненароком не махнуть ею и не активировать «Кракатау». Все ж таки нельзя полностью отметать и возможность досадного недоразумения. Мало ли какие сюрпризы таит в себе «Обруч Медузы» – раз светится, стало быть, вполне может периодически и сверкать.

Впрочем, майору так и не удалось осуществить ни свое первоочередное желание, ни последующие. Рука, тянувшаяся до этого к карману «разгрузки», не сдвинулась ни на миллиметр. Равно как и остальное тело, оказавшееся полностью парализованным. Кальтер не сумел пошевелить даже глазными яблоками, продолжая стоять в абсолютно недвижимой позе, словно чересчур старательный натурщик.

Единственное, чем еще мог шевелить майор, это мозгами, но проку от их усиленной работы не было никакого. Он осознавал, что, охваченный параличом, непременно должен упасть на землю, но тем не менее этого не происходило. Зрение в застывших глазах понемногу восстанавливалось, а вместе с ним прояснялась и ситуация. И хоть до окончательного прояснения ей было еще далеко, многое стало понятно практически сразу же.

Кальтер и Радист словно очутились в большом полусферическом пузыре, чей прозрачный синеватый купол возвышался вверх метра на три. В самом центре очерченной пузырем окружности находился «Обруч Медузы», за который все еще держался склонившийся над ним сектант. Тотальный паралич охватил не только интрудера, но и его. А также заставил замереть без движения траву и – что самое удивительное – дыхание обоих участников переговоров. Последние облачка морозного пара вылетели из респираторных полумасок майора и монолитовца и на том окончательно иссякли. Однако дождь и ветер продолжали проникать под купол как ни в чем не бывало.

Происшествие навело обращенного в живой истукан майора на весьма неприятные выводы, которые вскоре полностью подтвердились. Выяснилось, что локальный аномальный паралич поразил лишь живые объекты и, что было гораздо хуже, распространяется лишь на те из них, что оказались под синим куполом в момент его образования. Изначально добротная задумка Кальтера с шантажом сектантов взрывчаткой в мгновение ока обесценилась до дешевой ужимки, неспособной напугать даже самого недалекого и трусливого сталкера. А жизнь самого интрудера перестала стоить и ломаного гроша…

Не прошло и десяти минут, как на поляне появились остальные семеро сектантов, топтавшихся до сей поры по ту сторону перелеска. Недвижимый, как памятник, Кальтер обреченно наблюдал за шагающими к ним с Радистом его приятелями. Значит, вот чем объяснялась их покладистость. Монолитовцы смекнули, что Эолу известно далеко не о всех свойствах «Обруча», и изловили покупателя артефакта на эту уловку – примитивную для них, но неведомую майору. Радисту нужно было лишь улучить момент, чтобы обезвредить стоящую перед сектантом живую бомбу. Что ему с успехом и удалось.

Сталкеры «Монолита» неспешно окружили рукотворную аномалию, а один из них без опаски шагнул под прозрачную синюю полусферу. После чего отстегнул с лица полумаску и встал напротив уставившегося в одну точку интрудера – так, чтобы его глаза смотрели точно на сектанта.

А он оказался довольно рисковым типом. Другой бы на его месте сначала перекусил проволоку на предохранительном кольце мины, стянул с майора напичканный взрывчаткой жилет и лишь потом начал изгаляться над угодившим впросак беспомощным Эолом. Но монолитовец, похоже, был хорошо знаком со свойствами этерналия, раз всецело доверял его парализующему эффекту. Окажись на месте этого храбреца Кальтер, вряд ли у него хватило бы выдержки расхаживать как ни в чем не бывало возле заряженной бомбы и готового взорвать ее подрывника, даром что парализованного.

– Знаешь, кто я такой? – поинтересовался сектант, хладнокровно касаясь пальцем привязанной к руке майора проволоки, словно проверяя натяжение струны на арфе или контрабасе. И, разумеется, не получив ответа, продолжил: – Я – Гурон. Тот, кого ты называешь Индейцем. А ты, стало быть, Эол – сталкер, который по неизвестной мне причине решил объявить нам войну. Что ж, надо признать, воевать ты умеешь. Но сегодня твоя война закончилась. И вовсе не твоей победой…

Кальтеру было сложно сосредоточиться на лице заговорившего с ним сектанта. Но вроде бы по описанию долговцев и имеющимся у них нечетким фотографиям Гурона перед майором действительно стоял он. Неизвестно, кто и когда приклеил к нему это прозвище, но он и впрямь был похож на индейца. В лице Гурона причудливо смешались кавказские и восточные черты: смуглость и ярко выраженный орлиный профиль соседствовали с типично азиатским разрезом глаз и прямыми черными волосами – тем самым скальпом, за которым уже не первый год вел охоту генерал Воронин. Рослый, крепко сложенный командир монолитовцев был почти на голову выше Кальтера. Это позволяло ему в прямом смысле взирать свысока на побежденного Эола. Интрудер не сомневался, что с минуты на минуту ему просто-напросто приставят к башке ствол и вышибут мозги. Ну а перед этим ради потехи прострелят коленные суставы. Или поглумятся еще как-нибудь, но, так или иначе, с этой поляны майору уже не уйти.

– Я бы мог пристрелить тебя прямо сейчас, – продолжал Индеец, будто прочитав мрачные мысли Эола, – но, к сожалению, твоя последняя выходка поставила меня в весьма щекотливое положение. Мы можем выйти из него двумя хрестоматийными путями. Первый: ты правдиво отвечаешь на все наши вопросы и в награду получаешь быструю и легкую смерть. Или второй: ты упрямишься, мы тебя пытаем, ты все равно отвечаешь на наши вопросы, но умираешь уже не так быстро и легко. Как видишь, третьего пути нет, а выбор из двух имеющихся очевиден, как и твой скорый конец. В общем, пока мы разбираемся с твоими опасными игрушками, у тебя есть время подумать и принять трезвое решение. Разоружить его!

Последний приказ Гурона предназначался подручным, которые тут же налетели на Кальтера, разрядили бомбу, разрезали на части и сорвали с него жилет, защитную полумаску, обыскали с ног до головы и даже оказали услугу, отвязав майору от запястья тяжелую шестерню. И только по окончании этой суеты интрудер был оставлен в покое, а «Обруч Медузы» – вытащен из рук недвижимого Радиста и брошен на траву.

Как только это случилось и синий пузырь исчез, обезоруженный Кальтер вновь ощутил себя полноценным человеком, свободным от аномальных пут. Правда, наслаждаться свободой, в отличие от Радиста, ему пришлось недолго. Не успел майор осознать, что он вновь обрел контроль над телом, как в лицо ему прилетел тяжелый кулак Гурона. Эол растянулся на земле, а когда пришел в себя, то был уже связан по рукам и ногам. Стреножившие его сектанты взялись тут же охаживать пленника ботинками по ребрам, закончив короткую вступительную экзекуцию лишь по приказу командира.

Впрочем, Кальтер все это время тоже провел с толком. Отринув бессмысленные сокрушения насчет предрешенной кончины, он использовал отпущенный ему срок, думая, как разумнее всего выбросить единственный оставшийся у него козырь. И даже когда на интрудера сыпался град пинков, он, крепко стиснув зубы (хвала введенной полчаса назад ударной дозе обезболивающего!), старался сосредоточиться на поиске спасительной стратегии. В отличие от врагов, майор верил, что его дела еще отнюдь не безнадежны. Надо было лишь не дать сектантам усомниться в правдивости своих ответов. Но для этого требовалось сначала ненавязчиво выяснить, что вообще известно «Монолиту» о «сером сталкере».

– Достаточно, – прервал Гурон разошедшихся бойцов, и те, отвесив Кальтеру по последнему пинку, отступили в сторону. А их командир с наигранным участием поинтересовался у скорчившегося на земле майора: – Ну что, Эол, какое решение ты принял? Надеюсь, правильное?

– Твоя взяла, Гурон, тут и спорить нечего, – молвил Кальтер после того, как откашлялся и немного унял сбитое вражьими ударами дыхание. – Ловко ты меня провел, слов нет. Но не переживай: я умею проигрывать. За какие такие убеждения, скажи на милость, мне терпеть твои пытки? Я и так дезертировал из армии, нарушил присягу и напрашиваюсь на трибунал. Поэтому задавай свои вопросы – расскажу все, что знаю. Даже военные тайны, если они тебя интересуют.

– Кто ты такой? – первым делом полюбопытствовал Гурон, усаживаясь на траву рядом со связанным пленником.

– Военный наблюдатель особого отдела Шестого миротворческого батальона капитан Игнат Галаган, – «сознался» Кальтер. – Проверь – вон мои документы, у твоего бойца. Только там малость не то написано. Но все равно весьма ценные корочки, поверь. Переделаешь под себя – сможешь проходить по ним через любые армейские посты, как на внутреннем кольце периметра, так и на внешнем.

Гурон взял протянутые ему фиктивные документы интрудера, внимательно изучил их, после чего сунул и впрямь довольно ценный трофей в нагрудный карман комбинезона.

– Особист, значит, – презрительно скривился командир монолитовцев. – А почему в документах об этом ни слова? И с каких пор особисты на рожах татуировки делают?

– Правильные вопросы, – кисло усмехнулся Эол. – Неужели думаешь, моему непосредственному командованию было нужно, чтобы первый проверивший мои документы патруль раструбил потом на всю Зону о шляющемся по ней агенте особого отдела?.. А татуировку эту мне в Индонезии насильно нанесли, когда я там год в плену у повстанцев сидел. Я ведь раньше во внешней разведке служил, ну вот однажды и прокололся. Выкупило меня командование, на родину переправило и предложило: или в отставку, или на вакантное место – дослуживать в особом отделе при Шестом батальоне агентом по спецпоручениям, с солидной прибавкой к пенсии и все такое. Опыт работы есть, и это главное, а татуированная рожа – только в плюс. «Гражданку» надену, и хрен кто подумает, что я – кадровый армейский офицер… В смысле раньше им был.

– А чего ты рожу-то не отбелил? Денег на операцию пожалел?

– Ты вообще догадываешься, почему мне сепаратисты Восточного Тимора лицо изуродовали? Надо полагать, не ради шутки. Как узнали, что я – шпион и предатель, опустили меня по полной программе, вот и все дела… Ты хоть имеешь представление, как опускают в индонезийских тюрьмах?.. То-то и оно. Такие позорные клейма, Гурон, не за тем наносятся, чтобы их можно было легко свести. Вот только кому это здесь известно? А раз так, на кой черт на операцию тратиться? Это ж сколько «зеленых» надо вбухать, чтобы полностью лицо обновить! У меня столько «бабок» отродясь не водилось, а от командования такой щедрой подачки вообще хрен дождешься.

– Ладно, крыса особистская, хватит скулить про то, как тебя опускали и клеймили, – махнул рукой Индеец. – Лучше спой мне про «Агропром», где я с тобой в последний раз виделся.

– И спою! А чего мне юлить? – не стал ерепениться Кальтер. – Я ваш оружейный канал давно вычислил, вот только командованию о нем не докладывал. Все думал, каким макаром на этом самому навариться можно. Представляешь, как было тошно видеть, когда «прапора» и сержанты зашибают бешеные деньги, а у тебя самого при этом на банковском счету – шиш с маслом. Короче говоря, думал, думал и придумал. Выведал через «крота» про сделку, подпряг банду отмороженных местных наймитов, ну и накрыли колонну вместе с продавцом. Надеялись, что вы увидите дым и испугаетесь, но все получилось как раз наоборот. Только сели электронику снимать, как бац! – армейский вертолет летит. Наймиты, гады, перетрусили и сразу в кусты. Ну а я осерчал и решил, что если мне куш не перепал, то и никому он не обломится. Но вы и там меня перехитрили… Правда, кое-что я все-таки сумел с вашей ракетной установки скрутить. Мелочь, конечно, по сравнению с профуканной прибылью, но и то радость. Хрен, думаю, я эту железку наймитам покажу, раз те меня в «Агропроме» бросили. Тем более что назад Игнату Галагану все равно не вернуться, а значит, деньги ему теперь позарез нужны.

– Почему тебе нельзя вернуться? – спросил Гурон. – Ты что, засветился?

– Разумеется, причем по-крупному, – подтвердил «псевдоособист». – Оружие, то, которым наймиты колонну громили, я им приволок. Вытребовал у командования под предлогом наживки, на которую якобы можно в Зоне крупную рыбу поймать. Патроны, мины, гранаты, несколько стволов – все «крапленое»… Да и миротворцы меня заметить успели. Они ж не все в «Агропроме» полегли, кое-кто и спасся…

Пока Гурон выслушивал «исповедь» Эола, Радист уселся на камень, вынул из пенала отобранную у пленника плату ЦМТ, пристроил ее на коленях и разложил возле себя комплект электроизмерительных инструментов. А затем взялся дотошно «прозванивать» на плате каждую деталь и схемы, касаясь их игольчатыми щупами и регулярно сверяясь с показаниями индикаторов. Закончив свой короткий, но всеобъемлющий тест, Радист упаковал инструменты и трофей, поднялся с камня, подошел к командиру, тронул его за плечо и показал большой палец: дескать, все в порядке – компонент исправен. Гурон довольно кивнул и снова обратился к пленнику:

– Дальше что было?

– Дальше-то?.. – Кальтер потер ушибленную скулу, после чего охотно поведал о последующих приключениях продажного особиста Галагана: – Потом меня нелегкая опять с теми наймитами свела. Недовольны они были сильно, что дело не выгорело, ну да кто ж виноват – форсмажор… Благо хоть обыскивать не стали, а поверили, что я эту электронную хренотень открутить не успел и тоже порожняком удрал. А тут как раз ваше объявление о поимке «серого» сталкера подвернулось. Наймиты меня за грудки и к стенке: мол, или помогаешь нам компенсацию за «Агропром» добывать, или прямо сейчас башку отрежем… Пришлось согласиться – а куда деваться? Но вы и там не лыком шиты оказались и положили моих подельников одного за другим. Я едва ноги унес, да потом еще раз с вашими на границе Диких Земель схлестнулся. Ну из-за этой заварухи, Гурон, я перед тобой извиняться не буду! Если бы я твоих «броненосцев» не угрохал, они бы меня на лоскуты порвали. Здесь все по законам Зоны было, без подстав.

– Ладно, предположим, тут я тебе верю, – сказал Гурон, довольный тем, что извлек из задницы «Монолита» сидящую там больше недели занозу и вернул исправный модуль «Пурги-Д». Что и сказывалось на великодушии Индейца к пленнику. – Вот только те вопросы, какие меня больше всего интересуют, я еще не задавал. И если ты решишь соврать хотя бы на один из них, я тебе очень не позавидую… Итак, откуда ты узнал о существовании «Обруча Медузы» и почему решил обменять на него украденную электронику?

– Даже не знаю, Гурон, что тебе и сказать, – изобразил растерянность Кальтер. – Лгать я вам, как и обещал, не собираюсь. Но вот предъявить доказательства своей правоты мне, наверное, не удастся, ведь все они, очевидно, уже уничтожены.

– Каким образом?

– Потому что мой «крот», который у вас работал, наверняка позавчера погиб. Не хотел я тебе поначалу признаваться, но, чую, нет у меня выбора… Информация о покупке вами ракетного комплекса пришла ко мне не от армейцев, а от вашего человека. Он же два дня назад сдал мне и сведения об «Обруче Медузы». Прямо перед тем проклятым выбросом.

– Ложь! – Индеец вскочил с земли, выхватил из кобуры «беретту» и нацелил ее Кальтеру в промежность. – Среди тех, кто служит «Монолиту», нет и никогда не было стукачей! Это невозможно в принципе! «Исполнитель Желаний» читает помыслы своих слуг, словно открытую книгу! Даже если у кого-то из нас и возникнет мысль о предательстве!..

– Погоди, Гурон, не стреляй! – перебил его майор. – Да, у меня не осталось тех доказательств, которые предоставил мне «крот»! Но доказать, что он действительно существовал – а возможно, и до сих пор существует, – я могу! Четверо с половиной суток назад ваши люди сбили над Военными Складами НЛО, правильно? Правильно я говорю?

– Об этом сегодня в Зоне знает каждый сталкер, – хмыкнул монолитовец, продолжая держать Кальтера на мушке пистолета. – Ты выведал эту информацию из сети, а не от стукача. Но да, признаюсь: подобная катастрофа действительно имела место. Чем еще ты хочешь меня удивить?

– Верно, я читал новостные сводки, – подтвердил интрудер. – Однако мне известно еще кое-что, о чем сетевые источники не сообщали. Например, то, что на самом деле НЛО был сбит не над Военными Складами, а над Припятью. После того как в него попали ракетой, он сумел еще несколько минут продержаться в воздухе. И вообще, никакой это был не НЛО, а похожий на вилку летательный аппарат, стартовавший с Небесного Паука. В кабине этого аппарата находилось трое человек в серебристых комбинезонах: мужчина, женщина и девочка лет тринадцати. Когда вы приблизились, мужчина стал стрелять в вас из парализующего пистолета, после чего вы открыли ответный огонь на поражение. Мужчина и женщина погибли сразу, а девчонка пыталась бежать, но вскоре ее, по всей видимости, задрал обитающий возле железной дороги псевдогигант. По крайней мере, это он помешал вам догнать шуструю пигалицу. А затем вы вытащили трупы из летательного аппарата, обыскали его и уничтожили все улики: покойников сожгли, а их машину взорвали.

– Ты мог случайно засечь все это с холма в мощный прибор ночного видения! – заявил Гурон. Было заметно, что его так и тянет отстрелить пленнику яйца, однако озвученные тем подробности недавнего инцидента обескуражили сектанта и вынудили повременить с расправой. – Ты мне лучше ответь, что находилось в кабине летательного аппарата, и тогда я тебе поверю. Если твой стукач действительно существует и был на месте крушения НЛО, значит, он участвовал в обыске и видел, что везла с собой в грузовом отсеке семейка этих кретинов!

– Там было оборудование, – уверенно ответил Кальтер, припомнив нужные детали из рассказа Верданди. – Нечто вроде дистанционно управляемого механического манипулятора для сбора образцов, похожего на тот, что мы посылали на Марс, только гораздо меньше. Как сказал мой осведомитель, такой штукой очень удобно доставать не только каштаны из огня, но и артефакты из некоторых аномальных очагов. А еще там имелся контейнер с инструкцией насчет эксплуатации «Обруча Медузы». Судя по всему, приконченная вами семейка летела в Припять или Чернобыль именно за этим артефактом.

– Врешь, не было там никакой инструкции! Контейнер и оборудование были, а инструкции – нет! – заскрипел зубами Индеец. Кальтер мысленно поблагодарил себя за то, что не поленился хорошенько расспросить на эту тему Веру, пусть даже в тот раз майор не слишком доверял сбивчивому рассказу девочки.

– Разумеется, ты не мог видеть на контейнере памятку, Гурон, – ничуть не смутился интрудер. – Мой «крот» свистнул эту пластиковую табличку до того, как ее заметил кто-то еще. Весьма занятный документ, между прочим. Если бы я к тому времени не дезертировал, меня бы за такую находку точно повысили или наградили – ведь в ней содержалась подсказка, как можно проникнуть в Небесного Паука.

– Кто?! – взревел командир сектантов, теряя выдержку и потрясая пистолетом. – Кто эта мразь, которая стучит на нас военным?! Дай мне его имя, особистская крыса, или я тебя наизнанку выверну!

– Настоящего имени «крота» я тебе не скажу, так как мы его сами не знали, – ответил майор. – Он фигурировал у нас лишь под псевдонимом Холерик. Лицо тоже не опишу – он никогда не снимал капюшон и маску. А вот глаза я запомнил – голубые. Как небо. Очень редкий для Зоны цвет. Ну и рост у Холерика чуть пониже моего, зато комплекция поплотнее и в плечах пошире будет. Когда мы с ним позавчера на Военных Складах расстались, он собирался на базу возвращаться, хотя времени до выброса уже совсем мало оставалось. Я был уверен, что он не доберется. По крайней мере, я бы точно то расстояние за сорок минут не одолел. Но кто этого Холерика знает…

Кальтер не договорил, поскольку заработал очередной увесистый пинок в живот, на сей раз непосредственно от вражеского командира. Теперь обезболивающее помогло слабо. Боль прострелила сломанные ребра, и интрудер едва сдержал стон. А пока он приходил в себя – благо второго удара не последовало, – Гурон обошел по очереди всех своих бойцов, срывая с них полумаски и пристально вглядываясь в глаза. Корчась от боли, майор искоса посматривал на Индейца и понимал, что настала пора наносить по врагу главный удар, который Кальтер, примерив на себя чужую личину, так кропотливо подготавливал.

– Где табличка, которую передал тебе Холерик? – грозно вопросил Гурон у пленника, когда закончил с проверкой своих бойцов на «вшивость». Если среди них были голубоглазые, они наверняка пережили сейчас несколько весьма тревожных минут.

– Ничего он мне не передавал, – возразил Кальтер. – Когда Холерик узнал, что сегодня ему не заплатят за информацию, он вообще пожалел, что показал мне эту табличку. Он ведь был еще не в курсе, что я дезертировал, и рассчитывал, как обычно, получить при встрече гонорар за услуги. Пришлось его огорчить. Вот он и решил оставить табличку себе – вероятно, чтобы подыскать другого покупателя. Но я-то все равно ее прочитал и запомнил – профессиональная привычка у меня такая, понимаешь ли.

– И почему же в инструкции умалчивалось о том, что «Обручу Медузы» запрещено вступать в контакт с любыми металлами? – поинтересовался Индеец. – Не написать такое в памятке по применению этого артефакта – все равно что забыть повесить на нефтебазе плакат «Не курить!».

– А хрен его знает почему. Этот вопрос, Гурон, уже не ко мне, – ответил интрудер. – Зато я вычитал там кое-что гораздо более любопытное. Понятия не имею, откуда в Рыжий Лес прилетел Небесный Паук, но, оказывается, в том мире артефакт «Обруч Медузы» – нечто вроде универсального аварийного пульта управления любой техникой. То есть, если я правильно догадался, техника в том мире управляется силой мысли. Но когда вдруг происходит форсмажор и теряется ментальный контакт с нужным оборудованием, ты можешь взять в руки «Обруч» и путем простых устных приказов переключиться на резервное управление. Что, вероятно, не удалось сделать тем мертвецам из вашего НЛО. Либо у них не было такого пульта, либо он тоже вышел из строя. Иначе зачем бы им соваться в Зону, искать «Обруч»? Но меня интересовали не эти бестолковые догадки, а списочек основных голосовых команд, который наличествовал в той инструкции. Небольшой такой списочек, но очень уж заманчивый.

Гурон задумчиво склонил голову, посмотрел на торчащий из-за леса купол Небесного Паука и поскреб щетину. Кальтер подбросил сектанту достаточно информации, чтобы тот смекнул, какие цели преследовал Игнат Галаган, выторговывая себе редкий артефакт и устраивая встречу именно здесь, а не где бы то ни было еще.

– Хитрая тварь, – наконец заговорил просветленный Индеец. – Значит, ты решил сбагрить нам электронику в обмен на этот… пульт. А пока мы будем заняты монтажом, ты хотел проникнуть на Небесного Паука и посмотреть, чем там можно поживиться!

– Истинно так, – тяжко вздохнул майор, старательно инсценируя безысходность и сожаление по поводу краха всех надежд. – Да на одной высокотехнологичной паучьей безделушке можно сколотить целое состояние! Микропроцессоры хрен знает какого поколения – это ж миллионы баксов! Будь у меня при себе куча «бабок», я бы, конечно, не стал возвращать вам эту железяку, а попробовал сторговаться на иных условиях. Но вот ведь гримаса судьбы: мне пришлось выменивать ключ от пещеры Алладина на главную деталь от бомбы, которой вы собрались взорвать эту пещеру. И молиться, чтобы успеть удрать из сокровищницы до того, как та взлетит на воздух. Нарочно не придумаешь.

Гурон подобрал с земли «Обруч Медузы», повертел его в руке, затем прицелился из него в Небесного Паука, как из пистолета, после чего указал подручным на Эола и распорядился:

– Распутайте ему ноги. А руки свяжите впереди так, чтобы он мог держать это кольцо.

Трое сектантов насели на Кальтера и, волоча его по траве, будто тюк сена, исполнили приказание командира.

– Что ты задумал, Гурон? – с опаской поинтересовался майор, стараясь, чтобы его испуг звучал как можно более естественно.

– Помочь тебе осуществить твою мечту, идиот! – хохотнул Индеец, жестом приказывая бойцам поставить пленника на ноги. – Проверим, лгал ты нам или действительно говорил правду. Вот сейчас пойдешь и опробуешь на практике выученные голосовые команды. А чтобы ты не выкинул никаких фокусов, тебя будет сопровождать… Есть добровольцы?..

Кальтер ненавидел монолитовцев, однако не мог не признать, насколько крепка их самоотверженность, когда командиру потребовался боец, готовый пожертвовать собой ради установления истины. Семь рук почти синхронно взметнулись вверх. Каждый из сектантов не задумываясь предлагал себя в сопровождающие человеку, обязанному испытать им же выдвинутую гипотезу. В случае неудачи испытателя ждала неминуемая гибель, поскольку не факт, что ему повезет отключить систему защиты Паука. А каким образом получить этому подтверждение, особист Галаган не имел ни малейшего понятия. Разве что сам Паук известит его о том, что путь свободен…

Кальтер добился, чего хотел. Но враг вовсе не собирался выпускать хитрого Эола из-под контроля – мало ли что он там натворит со своим пультом? Во избежание эксцессов один из сектантов должен был идти за спиной майора на расстоянии вытянутой руки. Гурон нарочно отобрал для этой работы самого низкорослого бойца, дабы тот мог укрыться за испытателем, как за живым щитом, на случай если Небесный Паук не подчинится приказу и откроет по ним огонь.

Интрудеру завязали на шее петлю из поясного ремня, другой конец которого намотал на руку сектант, упирающий автоматный ствол между лопаток подконвойного. Доведенная до майора короткая инструкция гласила, что, если его поводок ослабнет или, наоборот, натянется чересчур сильно, конвоир пристрелит «особистскую крысу» без предупреждения. Потом Кальтеру всучили то, за чем он, собственно говоря, сюда и явился, и процессия неторопливо тронулась в путь.

Держа этерналий в вытянутых перед собой руках, словно дрессировщик, обучающий собак прыжкам через обруч, майор добрел до очерченного «Цитаделью» рубежа. После чего понял, что настало время подыграть собственной легенде, и громогласно, во всеуслышание, провозгласил:

– Не стрелять!

Затем продолжил движение прежним неспешным темпом, огибая разбросанные повсюду обугленные останки тел.

– И это все? – с недоверием крикнул ему вслед Гурон. Кальтер не отозвался. Он уже шагал по «своей» территории, и командир сектантов был ему отныне не указ.

Монолитовец позади интрудера напряженно сопел и давил стволом автомата в спину майора так, словно вознамерился пробуравить там дырку. А майор делал все возможное, чтобы не спровоцировать конвоира на выстрел. Помимо нервного напряжения и страха Кальтера терзало жгучее любопытство, чем же в итоге завершится этот спектакль. Даже обладай дядя Костя властью над Святогором, страж таймбота вмиг раскусил бы, что отданный ему приказ не имеет, так сказать, юридической силы. Да и прячущийся за Кальтером враг явно не остался незамеченным зоркой «Цитаделью». Поэтому интрудер был совершенно уверен, что она не подчинится распоряжениям «какого-то там» друга Верданди.

Однако расстояние между испытателями и пройденной ими «полосой смерти» медленно увеличивалось, а Святогор безмолвствовал. Кальтер полагал, что искусственный интеллект таймбота даст хотя бы предупредительный выстрел по ближайшим деревьям, но те как стояли, так и продолжали стоять и, кажется, не собирались превращаться в угли. Наилучший вариант подыграть Святогору – это был, конечно, резкий бросок ничком на землю. Вот тогда «Цитадель» точно перестанет сомневаться, как поступить с проникшим на ее территорию злоумышленником. Но каким бы шустрым прыгуном ни являлся майор, сектант все равно выстрелит раньше, чем изжарится вместе со своим автоматом.

Зато Гурон и прочие оставшиеся по ту сторону незримого рубежа монолитовцы были явно довольны происходящим. Никаких восторженных криков и улюлюканья эта суровая публика, само собой, издавать не стала, но лаконичный обмен удивленными комментариями отчетливо доносился до Кальтера. Интрудер ненароком подумал, что было бы здорово, сунься обнадеженные Индеец со товарищи следом за «первопроходцами» на запретную территорию… Но рассчитывать на такое везение, увы, не приходилось. Мнительные сектанты не настолько самонадеянны, чтобы, даже убедившись в правдивости врага, начать безоговорочно ему доверять.

Шаг за шагом конвоир и подконвойный понемногу добрались до края поляны. Еще дюжина метров, и они ступят под сень деревьев, а потом скроются с глаз наблюдающих за ними зрителей…

– Веди его назад, Чиба! – скомандовал наконец Индеец. – Только будь осторожен и не упусти особиста! Он нам еще понадобится!

– Послушай, Чиба, – вполголоса заговорил Кальтер, стараясь, чтобы его услышал лишь конвоир, – в километре от тебя находится столько богатства, сколько ты в жизни не видел и вряд ли когда-нибудь увидишь. Помоги мне добраться до него, и клянусь: ты получишь половину всего, что мы с тобой найдем. Ты видел, какие внутри Паука находятся летательные аппараты? Да за один такой нам отвалят пару миллиардов долларов! Подумай, Чиба, я предлагаю тебе стать миллиардером только за то, что ты проводишь меня к Пауку!

Разумеется, интрудер не намеревался заключать с монолитовцем никаких договоров. А разговор этот Кальтер завел лишь потому, что нужно было срочно повлиять на ситуацию, которая вновь оборачивалась в невыгодную для него сторону. Если коротышка-сектант при попустительстве Святогора отконвоирует майора обратно к Гурону – пиши пропало. Монолитовцы уверовали в легенду особиста Галагана и теперь однозначно прикончат его, выпытав сначала все известные ему команды для «пульта». Какая разница, что ничего у Индейца не выйдет, а липовая легенда Кальтера пойдет прахом, как только первый же сектант сунется сюда без его прикрытия? Сам-то майор будет уже покойником, а Верданди так и не дождется жизненно необходимого ей этерналия.

– Заткнись, крыса! – рявкнул Чиба, больно ткнув «особиста» стволом автомата, и дернул за поводок, словно осаживая строптивого пса. – Двигай назад, тебе сказали!

Ремень сильно врезался Кальтеру в гортань, и он закашлялся, но попытки договориться с врагом не прекратил.

– Ты болван, Чиба! – покачал головой интрудер, покорно пятясь обратно. – Да ты хоть соображаешь, от каких денег отказываешься?! Миллиарды баксов! У тебя будет свой остров в тропическом море! С дворцом, пляжами, яхтой и служанками-фотомоделями! Все, что от тебя нужно, это…

– Я сказал: захлопни пасть и шевели ногами, гнида! – Пребывающий на взводе Чиба снова рванул поводок, но теперь с удвоенной силой. Плетущийся задним ходом Кальтер не удержал равновесия и споткнулся, повалившись спиной назад…

Этот нервный срыв Чибу и погубил. Надежно укрытый до сего момента за спиной интрудера, психанувший конвоир ненароком сбил его с ног, чего, как выяснилось, сам не ожидал. Поводок от такого рывка, естественно, ослабел, но вместо того, чтобы спустить курок, сектант лишь инстинктивно отпрянул назад, не желая быть придавленным падающим пленником. А в следующий миг рухнул на землю сам, сраженный бдительным Святогором. Или, точнее, развалился на части, подобно пережженной глиняной статуэтке.

Майор едва успел откатиться вбок, а иначе его засыпало бы обугленными фрагментами человеческого тела. Патроны в автомате разом взорвались, но взрыв разнес во все стороны лишь брызги расплавленного свинца, металла и пластика, поскольку импульс «Цитадели» уничтожил заодно и оружие сектанта. Как и в случае со вчерашними псевдособаками, Кальтер вновь не увидел ни дыма, ни огня. Всего мгновение назад Чиба орал на пленника и дергал поводок, и вот уже вместо нервного монолитовца возле майора лежит источающая горелый смрад груда углей, лишь отдаленно напоминающих останки человека.

Кальтер судорожно сглотнул: когда в полуметре от тебя человек за секунду сгорает дотла, словно лист бумаги в струе автогена, это производит впечатление даже на готового к такой экзекуции свидетеля. Интрудер понимал, что, если бы беспристрастный компьютерный мозг таймбота оценил степень угрозы выше, ради спасения Верданди Святогор без колебаний пожертвовал бы ее сомнительным товарищем «из местных» и сжег бы дядю Костю на пару с его врагом. Неизвестно, что спасло сейчас майора: статус друга хозяйки или этерналий, который он нес для ее спасения и который побоялась уничтожить «Цитадель».

Интрудер стоял на голой поляне с «Обручем Медузы» в руках, неподалеку от спасительного леса, и глядел, как семеро сектантов ведут по нему плотный огонь из автоматов с дистанции в полсотни шагов. Ситуацию можно было бы назвать патовой, если бы между майором и монолитовцами не находился незримый заслон из той же энергии, которая только что обратила Чибу в кучку органических удобрений.

Наблюдаемая Кальтером картина выглядела воистину завораживающей. Десятки пуль влетали в запретную для стрелков зону, натыкались на встречные импульсы «Цитадели» и сгорали без остатка, будто метеоры, в какой-то паре метров от лица майора. Однажды в горах Памира ему уже доводилось наблюдать метеорный дождь. Красивейшее атмосферное явление, оно и рядом не стояло с тем беспрецедентным зрелищем, что развернулось сейчас перед глазами интрудера. Адреналин колотил его крупной дрожью, но Кальтер был настолько ошарашен и – чего уж там – восхищен увиденным, что даже не поддался естественному желанию броситься под прикрытие деревьев. Неподчинение этому вполне здравому инстинкту выглядело чересчур неуместным бравированием. Пробейся через заслон Святогора хотя бы одна пуля, и она точно не пролетела бы мимо интрудера – промахнуться с такой дистанции из автомата по неподвижной цели не сумел бы и школьник. Но даже осознавая это, майор продолжал смотреть, как сгорала одна за одной каждая из его несостоявшихся смертей, прочерчивая в воздухе короткий огненный росчерк и исчезая бесследно.

Прежде чем сектанты поняли всю бесплодность своего ураганного огня, они истратили на Кальтера по магазину патронов каждый. Когда же стрельба, а вместе с ней и огненная феерия прекратились, майор и семеро его врагов стояли друг напротив друга одновременно и на близком, и на недостижимом расстоянии, с трудом веря в то, что здесь сейчас произошло. Гурон, Радист и прочие сверлили пройдоху Эола лютыми глазами, а сбросивший с себя чужую личину Кальтер взирал на врагов своим обычным бесстрастным взглядом, который и близко не напоминал потухший взор обреченного на смерть продажного особиста Галагана.

– Повезло тебе, клейменая крыса! – злобно выкрикнул Индеец, указав на Кальтера пальцем. – Но не радуйся: это еще не конец! Настоящее веселье только начинается! Поэтому беги со всех ног, потому что через пару часов от твоего Паука останется лишь жалкая куча металлолома!

И, достав ПДА, начал что-то поспешно набирать на его клавиатуре – надо полагать, объявлял общую тревогу и подымал в воздух оснащенный «Пургой-Д» вертолет.

Не проронив в ответ ни слова, майор развернулся и, не придумав ничего лучше, как воспользоваться советом врага, припустил без оглядки в сторону таймбота. Уложится Гурон в назначенный им самому себе срок или нет, неизвестно, но монолитовец знал хотя бы примерное время до осуществления своих планов. А новая цель Кальтера хоть и стала значительно ближе, все равно продолжала оставаться для него чем-то из разряда фантастики. Невозможно было предсказать, какие еще трудности могут возникнуть на пути у майора. Но так или иначе, а главную преграду он преодолел. Теперь все зависело от того, на чьей стороне окажется сегодня госпожа Фортуна: Гурона или Верданди. Для Кальтера в этой игре исход был уже предрешен…