Глава 13
Верданди первая заметила, что небо над Зоной начинает приобретать зловеще-багровый оттенок. Случилось это сразу после обеда, когда до заката оставалось еще как минимум шесть часов, и потому заходящее солнце было здесь совершенно ни при чем.
Услышав замечание спутницы насчет того, что, дескать, «воздух краснеет», Кальтер оторвался от работы, которой был в данный момент занят, пристально взглянул на небо, но ничего подозрительного не обнаружил. Однако не счел слова девочки пустой болтовней и отнесся к ним со всей серьезностью.
– Что конкретно ты видишь? – попросил уточнения майор. Он допускал, что взор ребенка вполне способен выявить в Зоне множество нюансов, неуловимых глазу взрослого человека. Даже такого наблюдательного, как «мизантроп».
– Не знаю, дядя Костя, – пожала плечами Вера. – Вроде бы все как обычно, но кажется таким, словно глядишь через красное стекло. И еще какой-то шум все время слышится.
– А у тебя случайно нет температуры? – спохватился Кальтер, до которого вдруг дошло, что наблюдаемые Верданди явления могут быть банальными симптомами начинающейся ангины или еще какого недуга. Для ребенка и вне Зоны провести столько времени на открытом воздухе – серьезное испытание. А вкупе со всеми пережитыми здесь неприятностями вообще удивительно, как Вера до сих пор не слегла от физического и нервного истощения.
– Нет, дядя Костя, со мной все в порядке. Спасибо, что спросил, – обнадежила девочка своего сопровождающего. – Но эта краснота… Я ведь ее уже видела. И шум тоже слышала. Так всегда бывает перед выбросом. И когда у нас в таймботе взорвался этерналий, тоже так было.
– Выброс? – недоверчиво пробормотал Кальтер. На базе «Долга» его проинформировали, что очередной выброс прогнозируется лишь через неделю. Точное время интрудеру требовалось выяснить в сети – информация о дежурном катаклизме должна была появиться там за пару дней до намеченной даты. Вот только не стоило забывать, что все прогнозы в Зоне делаются людьми и начинаются со слова «возможно». Отсюда следует, что, возможно, ожидаемый выброс и впрямь случится через неделю, но не исключено, что и раньше.
Кальтер снова посмотрел на небо и попытался получше прислушаться к чужому ветру, дующему сейчас с обычной скоростью, не предвещающей вроде бы никаких катаклизмов. Нет, ничего подозрительного. Если у Верданди не галлюцинации, тогда либо она действительно обладает завидным чутьем на «предгрозовую» аномальную активность, либо после пережитых майором за минувшие дни ударов по голове его инстинкты изрядно притупились. Оба этих варианта были одинаково возможны.
И словно в подтверждение слов Верданди, над районом Военных Складов яростно взревела воздушная сирена. Это оккупировавший бывшую базу «Свободы» отряд «Монолита» извещал находящихся за пределами форпоста сектантов о грядущем внезапном выбросе. А через несколько секунд в унисон близкой сирене ударила еще одна – та, что долетела сюда за несколько километров из Бара. Миг, и без того наэлектризованная атмосфера Зоны наполнилась еще большей тревогой, которая разлилась в атмосфере, подобно едкому удушающему газу.
Первый с начала совместного путешествия Кальтера и Верданди долгий привал они совершили в обед, неподалеку от того места, откуда двое с половиной суток назад девочка отправилась в свой вынужденный трагическими обстоятельствами рейд по Зоне. Начиная от тоннеля под железнодорожной насыпью и заканчивая этой ничем не примечательной точкой на ПДА-карте, майор и его спутница двигались практически наугад. Если детали предыдущего участка маршрута то и дело всплывали у Веры в памяти, то эту пару километров своего самостоятельного пути девочка совершенно не помнила. Впрочем, интрудер и не просил ее что-либо вспомнить. Объятая диким ужасом Верданди бежала тогда одна, в кромешной тьме, и сейчас, возвращаясь назад прежней дорогой, мучилась рецидивом, без сомнения, самых тяжких переживаний в ее пока еще короткой жизни. Поэтому Кальтер и не сыпал ребенку соль на раны, донимая его лишними вопросами.
В общем, мало-помалу, где-то перебежками, где-то ползком, швыряя болты и прячась в кустах при первых же признаках опасности, к обеду скитальцы добрались до маячившей на горизонте гряды холмов. С них открывался отличный вид на место падения гравикоптера и расположенный восточнее поселок. Убегая от сектантов, Верданди обогнула эту возвышенность с запада, по широкой ложбине. Двигаясь по ней, интрудер и девочка вышли бы аккурат к разбившемуся летательному аппарату. Однако насколько ни было велико желание Кальтера взглянуть на останки удивительной техники, он осознавал, что опаснее того места в округе, пожалуй, не сыскать. Даже если в настоящий момент там не околачивались монолитовцы, это отнюдь не означало, что возле разбитого гравикоптера не притаилась засада, а сам он не нашпигован взрывными устройствами.
Нутром чуя подобные сюрпризы, майор предпочел взглянуть на интересующий его объект с безопасного расстояния, поэтому отказался идти по ложбине и свернул в холмы, откуда заодно можно было понаблюдать и за вражеской базой. Она находилась в полутора километрах западнее холмов и должна была просматриваться с любой из крайних возвышенностей. Равно как и те – с высоких бетонных вышек форпоста. Так что Кальтеру следовало подходить к выбору наблюдательной позиции с особой тщательностью, жертвуя удобством в угоду полнейшей скрытности.
Прикинув так и этак, майор все же решил повременить с базой и сосредоточиться на главном доказательстве правдивости рассказа Веры. Тем более что прежде чем отправляться на поиск «Пурги-Д», девочку нужно было укрыть в каком-нибудь надежном подвале. Таковые поблизости имелись лишь в полуразрушенной деревеньке, раскинувшейся у подножия холмов. Исходя из приоритетной задачи, Кальтер выбрал для наблюдения (и одновременно обеденного привала) отнюдь не самый высокий, зато близкий к заброшенному поселку, заросший непроходимым кустарником холм. Форпост «Монолита» был с него, понятное дело, не виден, но для осуществления прочих замыслов высота вполне годилась. Единственный недостаток – передвигаться на ее вершине приходилось исключительно по-пластунски. Идущий через кусты в полный рост человек был бы отчетливо заметен с соседних, более высоких холмов, на которых сектанты вполне могли обустроить себе огневые позиции.
Измотанная двенадцатичасовым путешествием Верданди с честью выдержала финальную полуторачасовую игру «в черепашек» (так Вера окрестила скрытный выход Кальтера на наблюдательный пост) и была вознаграждена щедрой порцией трофейного обеда, реквизированного майором у убитых им на станции монолитовцев. Пока проголодавшаяся девочка уплетала за обе щеки импортный армейский сухпаек и запивала его апельсиновым соком, интрудер произвел предварительный осмотр местности. После чего понял, что придется категорически отклонить просьбу спутницы разрешить ей тоже посмотреть в бинокль.
Причина отказа была простой. Помимо заметного отсюда даже невооруженным глазом гравикоптера, Кальтер также обнаружил погибших членов его экипажа. Вот только Вере глядеть на это зрелище явно не стоило. Издали – еще куда ни шло. Но только не в мощную цифровую оптику, посредством которой трагическая картина открывала наблюдателю все свои ужасающие подробности.
Сегодня трудно было определить, на что именно походил лежащий посреди поля разбитый гравикоптер: на летающую тарелку или на вилку, с которой сравнила его вчера Верданди. Кальтер мог лишь предполагать, насколько пострадал летательный аппарат при аварии. Но если его экипаж без проблем пережил падение, значит, надо думать, машина развалилась на части и воспламенилась не от удара о землю. А стало быть, окончательно разрушили гравикоптер уже монолитовцы.
Его обгорелые обломки были разбросаны по всему полю, а пропаханную при посадке канаву венчала широкая, метровой глубины воронка. На крупных обломках виднелись многочисленные пулевые отверстия. Но Кальтер решил, что летательный аппарат уничтожили все-таки не пули, повредившие энергетическую систему, – слишком уж на мелкие куски он был разорван. Больше походило на то, что сектанты целенаправленно разнесли гравикоптер несколькими заложенными в него зарядами взрывчатки. Только таким образом можно было придать взрыву максимально разрушительную форму.
Не было ничего странного в том, что «Монолит» не пожелал ознакомиться поближе с техникой из будущего и перевезти гравикоптер в более удобное для дальнейшего изучения место. Секта всегда и везде преследовала лишь свои цели и уничтожала все, что не укладывалось в ее представление о Зоне или нарушало привычный «Монолиту» порядок вещей. Однако монолитовцы все же не погнушались обыскать тела расстрелянных членов экипажа «летающей тарелки». Два валявшихся у края поля человеческих скелета были извлечены из гравикоптера до взрыва, а иначе их тоже разорвало бы на мелкие куски. На мертвецах еще остались обрывки комбинезонов, очень похожих на тот, который носила Верданди. После сектантов изучением трупов занялись мутанты-падальщики, которые провели свою работу с такой дотошностью, что теперь обглоданные ими тела не привлекали к себе даже мелких хищников.
Кальтер, естественно, не планировал заниматься похоронами родителей своей спутницы, так что теперь костям погибших путешественников во времени предстояло лежать на этой поляне неупокоенными. Но, с другой стороны, находили ли мертвые покой в земле Зоны, которая порой исторгала из недр своих кладбищ полчища истлевших зомби?
Кальтеру пришлось солгать Вере, что он не обнаружил ни ее мертвых родителей, ни вообще каких-либо следов, указывающих, куда могли деться их тела. Девочка лишь тяжко вздохнула и не стала больше просить у майора бинокль. Интрудер уже понял: она не тешит себя надеждой, что ее папа и мама живы, или по крайней мере не признается в этом. Даже сейчас, когда Кальтер соврал насчет якобы не замеченных им трупов, Верданди не высказала предположение, что, возможно, ее родителей и не убили, а всего лишь увезли в Припять или еще куда-нибудь. Просто приняла информацию к сведению, трезво взвесив свои надежды и суровую реальность.
Странный ребенок… Хотя откуда Кальтеру на самом деле знать, какими глазами станут смотреть на мир дети конца двадцать второго века? Возможно, их видение реальности будет куда более рациональным, чем у нынешних взрослых. Того же дяди Кости, к примеру…
Когда майор в очередной раз оторвался от бинокля и взглянул на покончившую с обедом спутницу, она уже спала, уронив голову на сложенные перед собой руки. Да, хоть в этом дети будущего еще оставались обычными детьми. Горе не горе, страх не страх, но если усталость берет-таки свое, ребенок засыпает быстро и независимо от того, где он в данный момент находится. Кальтер кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, и приступил к наблюдению за поселком.
Впрочем, сон Верданди продлился недолго. Не прошло и четверти часа, как девочка проснулась резко, словно по команде, и сразу же заявила дяде Косте, что видит окружающий мир в багровых тонах. А расшифровали это странное видение девочки тревожные сирены, что грянули над Зоной пару минут спустя…
Заслышав общую тревогу, Кальтер тут же настроил ПДА на новостной портал и стал свидетелем того, как сеть на глазах наводняют сплошные предупреждения о грядущем спонтанном выбросе. Традиционная сетевая корректность уступила место грязной брани, за которую сейчас никого не изгоняли из чата, ибо в нем бранились все без исключения. Сталкеры выплескивали недовольство вероломством Зоны в том числе и таким, виртуальным образом. Кто-то паниковал, потому что находился слишком далеко от надежных убежищ, и умолял указать короткий путь до ближайшего из них. Кто-то спокойным тоном сообщал о своем местонахождении товарищам, предлагая им пересидеть катаклизм под одной крышей. Майора же интересовало лишь одно: сколько у них с Верой осталось в запасе времени, так как спутникам нужно было не только добежать до поселка, но и подыскать себе для укрытия подходящий подвал.
Чуть больше часа… Что ж, придется опять нарушить местную заповедь и поспешать, не осматриваясь. Но сейчас весь сталкерский мир отринул привычные принципы и походил на объятый пожаром лес, чьи звери забывали до поры до времени об извечной вражде и спасались бегством от надвигающейся общей угрозы. Что, однако, не мешало многим беспринципным сталкерам устраивать грызню из-за убежищ и стрелять по бегущим с ними бок о бок членам конкурирующих кланов. Увы, но здешнее «зверье» готово было рвать друг другу глотки денно и нощно, невзирая ни на какие глобальные перипетии.
Именно по этой причине, перед тем как выдвинуться к поселку, Кальтер осмотрел в бинокль соседние холмы. Интрудер пытался обнаружить снимающихся с огневых позиций снайперов «Монолита», которые, по идее, также должны были уносить ноги в сторону деревеньки. Вряд ли сектанты проявили бы благородство, позволив укрыться на их территории майору и девочке. Поэтому не менее коварный «мизантроп» решил сначала перестрелять врага из засады в спину, едва тот начнет спускаться с холма, а уже потом самому сниматься с наблюдательного поста и вести в поселок Верданди.
Если противник и дежурил на тех высотах, он, очевидно, предпочел отступить в противоположном направлении – на форпост, – поскольку Кальтер так и не обнаружил поблизости никакой активности. Он потратил целых пять минут, чтобы засечь стягивающихся к поселку сектантов, но не выявил ни одного. Конечно, это вовсе не означало, что в течение тревожного часа там больше никто не объявится, но, по крайней мере, сейчас вражеских групп в окрестностях не наблюдалось. Как, похоже, не было их и в самой деревне, выглядевшей отсюда совершенно безжизненной.
Кальтер заранее отметил несколько добротных кирпичных строений, в которых при советской власти, очевидно, проживало правление здешнего колхоза. В этих зданиях наверняка наличествовали крепкостенные подвалы, в то время как дома обычных крестьян имели разве что тесные сырые погреба. Двухэтажное административное здание с уцелевшей крышей, что стояло в центре поселка, майор отмел сразу. Слишком привлекательно выглядело оно для хозяев этого района, чтобы они устроили себе полевой штаб где-то еще. Приглянувшиеся интрудеру постройки тоже не давали уверенности, что он не наткнется в них на сектантов. Но в случае с обычными домами вероятность такой встречи была, безусловно, ниже, чем надумай майор обосноваться в поселковой конторе.
Пока Кальтер и Верданди спускались с холма, атмосферные возмущения усилились и наконец стали заметны и майору. Льющийся с небес багровый свет видоизменял – а точнее, обесцвечивал – и без того мрачный облик Зоны до состояния старой фотографии, где выцветшая желтая основа была заменена на еще более неприглядную, красную. Фоновый шум, наполнявший при этом воздух и, словно вата, заглушавший собой вой далеких сирен, походил на те голоса, что звучали в голове у Кальтера и напоминали ему о давно забытом прошлом. Находиться в такой атмосфере было тяжко и морально, и физически, тем более что с каждой минутой аномальные волнения лишь усугублялись.
Спутники вошли в ненаселенный пункт (так, видимо, следовало именовать в Зоне все заброшенные деревни) через заросший полынью огород ближайшего к холмам кирпичного дома. Проделанные у него над фундаментом узкие окошки свидетельствовали о наличии нужного скитальцам подвала. Но доносившаяся из этих окон нестерпимая вонь гниющей плоти вынудила Кальтера, не задерживаясь, отправиться к следующему строению, обозначенному в его мысленном списке.
Ко второму интересующему Кальтера зданию он не стал даже приближаться, поскольку еще издали заслышал раздающиеся оттуда возню и рычание. Не иначе, там устроили драку кровососы или снорки, не поделившие какую-то добычу. Пока мутанты выясняли отношения, майор не мешкая увел девочку подальше от опасного места. После чего спутники, пригнувшись, направились по полынным зарослям на противоположную окраину поселка – туда, где находился последний из объектов для исследования.
Еще на подходе к этому дому интрудер наткнулся на весьма любопытную деталь: квадрат вырубленного за огородом дерна приблизительно три на три метра. Судя по четкому, еще не размытому дождями срезу почвы и рассыпанной в траве земле, дерн рубили не далее как полмесяца назад, а потом нарубленные пласты стаскивались через огород к зданию. Садоводов и огородников среди сталкеров не встречалось, а значит, грунтовые работы велись неизвестными землекопами с иной целью. Перекрытие землянки? В лесу – еще вполне возможно, но на кой черт кому-то рыть землянку рядом с таким добротным строением? Следовательно, дерн использовался для маскировки какого-то достаточно крупного объекта, находящегося на земле возле дома.
Кальтер глянул на часы – до выброса оставалось двадцать минут. Если и здесь спутников постигнет неудача, придется проверять подряд все дома и забиваться в первый попавшийся затхлый погреб. Что будет крайне неприятно для девочки, растянись катаклизм более чем на пару часов. По сравнению с погребом, в подвале имеется хоть какой-то простор и уют.
Подойдя к дому, майор обратил внимание на кучу всевозможного хлама, сваленного возле задней стены. Казалось, будто кто-то нарочно ходил по округе и стаскивал сюда все, что попадалось под руку. Кальтер навострил слух и, не расслышав ничего подозрительного, обошел строение по периметру, заглядывая в каждое окно.
Поначалу интрудер подумал, что в доме вообще нет подвала, поскольку не обнаружил ни одного подвального окошка. Потом выяснил, что подвал все-таки есть и ведущая в него крутая лестница расположена на кухне. Вот только спуститься по ней вниз нельзя, так как вход в подвал завален рухнувшей с потолка неподъемной железобетонной плитой. В принципе на этом можно было прекращать разведку и переходить к резервному плану поисков, но два смутных подозрения все еще не давали Кальтеру покоя. А именно: не найденный до сих пор маскировочный слой дерна и гора мусора во дворе, что выглядела слишком уж эклектично даже для изобилующей таким «богатством» Зоны.
Два смутных подозрения моментально слились в одно уверенное, как только интрудер обнаружил, что искомые им дерновые пласты тщательно имитируют травяной покров именно под странной мусорной грудой. Оставшейся до выброса четверти часа как раз хватило бы на то, чтобы отыскать в соседних домах погреб, но Кальтер дерзнул положиться на свои догадки и потратить драгоценное время на разбор завала. Передав девочке винтовку, майор принялся, как ошалелый, расшвыривать по сторонам хлам, благо стаскавшие его сюда сталкеры предпочли не напрягаться и соорудили баррикаду из легких подручных материалов. Зато навалено здесь этого добра было столько, что для его перевозки потребовался бы целый грузовик.
Десять минут майор остервенело боролся с завалом и когда победил-таки его, небо над Зоной уже полыхало огнем, а багровый свет был настолько ярок, что воздух вокруг практически превратится в кровавый туман. Шумовой фон не смолкал ни на миг, и когда Кальтер начал оттаскивать пласты дерна – тоже не особо тяжелые, – он едва мог расслышать из-за шума собственное напряженное дыхание.
Риск оказался оправданным: под дерном обнаружились створчатые ворота угольного погреба, который и вел в заваленный изнутри дома подвал. Хитро придумано, ничего не скажешь. Если бы устроители схрона не переусердствовали с маскировкой, а майор не нашел за огородами следы недавних земляных работ, он и впрямь ни за что не рассекретил бы это убежище.
Чтобы проникнуть в него, достаточно было очистить от дерна лишь одну половину ворот. Замка на них не было, да и какой смысл вешать в Зоне замки, если все сталкеры носят при себе универсальные огнестрельные «отмычки»? Однако прежде чем распахнуть створку, интрудер сначала лишь чуть приподнял ее, дабы нащупать и перерезать проволоку гранатной растяжки. Зная сталкерские повадки, Кальтер не испытывал ни малейшего сомнения, что вход в секретное убежище будет заминирован.
Так оно и вышло. Разобравшись со взрывным устройством, майор осветил подвал фонариком и, не выявив внизу других сюрпризов, подозвал Верданди.
– Давай в укрытие! – приказал Кальтер взволнованной девочке, после чего придержал ее за руку, пока она карабкалась вниз по покатой погребной стенке. И только потом сиганул в подвал сам.
К счастью, ржавый засов на обратной поверхности ворот функционировал. Заперев его, майор почувствовал себя в относительной безопасности – ощущение, которое не посещало Кальтера с того момента, как он покинул базу «Долга». Выброс должен был произойти с минуты на минуту, но теперь ни его сила, ни продолжительность не имели для спутников принципиального значения. Оккупированное ими укрытие неизвестных сталкеров позволяло пересидеть в нем не то что часы, а даже несколько суток.
Подвальное помещение площадью в два десятка квадратных метров раньше служило котельной, но ныне от стоявшей в углу печи остались лишь фундамент и дымоход. Кто и с какой целью ее разобрал, неизвестно, но даже не случись этого, вряд ли когда-нибудь сталкеры воспользовались бы печью по прямому назначению. Глупейшей демаскировки, чем идущий из печной трубы дым, в Зоне придумать было нельзя.
Все убранство подвала состояло из трех панцирных коек, стола и тумбочки. Запасов воды и пищи майор не нашел, но это его не огорчило. И первого, и второго у них с Верой пока имелось в достатке. Зато в тумбочке обнаружилась старинная керосиновая лампа и в придачу к ней пятилитровая канистра керосина. Именно освещения и не хватало в подвале для полного комфорта. Но при наличии лампы Кальтер быстро решил эту досадную проблему, подвесив светильник на потолочный крюк, специально для этого там и приделанный.
Завидев кровати, Верданди шагнула к ближайшей из них и плюхнулась на нее ничком, даже не сняв ранца. Застеленные поверх коек толстые войлочные одеяла служили прежним обитателям подвала еще и подушками – для этого следовало лишь свернуть пару таких одеял вчетверо. Но вымотанной до предела Вере было явно наплевать на такие мелочи. Все, что ей требовалось сейчас для полного счастья, она только что обрела.
Кальтер не успел пообедать на холме вместе со спутницей и потому решил перво-наперво перекусить, затем немного вздремнуть и уже потом взяться за обдумывание дальнейших планов. Все равно раньше вечера в Зоне не «распогодится», а покидать убежище сразу после аномального катаклизма опасно. Надо переждать хотя бы пару часов, дабы удостовериться, что за первым выбросом не последует еще один. Когда «зонотрясения» шли чередой, чересчур взбудораженная атмосфера не позволяла предсказать второй и последующие выбросы.
Сегодня прогнозисты слегка ошиблись в расчетах: выброс случился на четверть часа позже предполагаемого времени. Что явилось воистину божьим даром для тех сталкеров, кто не поспевал к назначенному сроку убраться с открытого пространства, но благодаря ошибке предсказателей сумел-таки достичь ближайшего убежища. Да уж, везение… Могло случиться и наоборот, и тогда Кальтер крупно пожалел бы, что начал рыскать по поселку в поисках комфортного подвала, а не нырнул в погреб первого же попавшегося дома. Конечно, если бы Зона вообще дала майору время пожалеть об этом…
Интрудер как раз закончил обед и приступил к приготовлению «десерта» – напитка из сока и витаминных пилюль, – когда стены подвала заходили ходуном, а с потолка посыпалась пыль и бетонные крошки. Лампа закачалась на крюке, и майор, испугавшись, что расплещется керосин, снял ее и поставил на стол. В отличие от стен и потолка, пол оставался по-прежнему незыблемым. Значит, стихия, что буйствовала на поверхности и сотрясала дом, по своей природе была ближе к урагану, нежели к землетрясению.
Какие-то непонятные звуки доносились снаружи. Кальтеру периодически мерещился то несущийся рядом с домом поезд, то табун лошадей, то кружащая в воздухе огромная стая саранчи, а то и вовсе омывающие поселок океанские валы. Гадать, что творится наверху, было неблагодарным делом. Главное, в подвале у майора и Верданди относительно спокойно и безопасно. А большего им сейчас в Зоне и не требовалось.
Разыгравшийся катаклизм разбудил Веру, успевшую к этому времени уснуть. Она уселась на кровати и спросонок захлопала глазами. Потом вспомнила о том, где находится и что надо бы все-таки снять ранец (Кальтер пару раз порывался сделать это за нее, но побоялся разбудить сладко спящего ребенка). Майор молча указал спутнице на стоящий перед ним еще один пакет с соком. Сбросив ранец на тумбочку, девочка не отказалась утолить жажду и, взяв напиток, вернулась с ним на свою койку. После чего с ногами забралась на нее, прислонилась к кроватной спинке и взялась неторопливо потягивать сок через идущую в комплекте с пакетом соломинку. О том, что происходит снаружи, Верданди не спрашивала. В отличие от Кальтера, ей довелось пережить в Зоне гораздо больше выбросов, чем ему.
– У тебя есть семья, дядя Костя? – спросила девочка, первой нарушив царившее в бункере молчание.
Набравшись кое-какого опыта в общении со спутницей, майор ждал, когда она заговорит, – как и всем девочкам, Вере нравилось поболтать. И хоть Кальтер приучил ее делать это лишь в подходящее для такого занятия время, сейчас он не видел повода затыкать любознательному ребенку рот, пусть даже сам интрудер не был расположен к разговору. К тому же сегодня для Верданди любая беседа была сродни психотерапевтической нервной разгрузке. Что в итоге шло на пользу не только девочке, но и ее провожатому, не имеющему ни малейшего понятия, как еще можно проводить в полевых условиях профилактику детских психических расстройств.
– Нету, – ответил майор на вопрос Верданди, после чего спросил в свою очередь: – Ты думаешь, будь у меня семья, я вот так, запросто, бросил бы ее и ушел в Зону?
– Конечно, не думаю, – помотала головой Вера. – Я, если честно, даже не могу представить, чтобы ты взял и бросил близкого тебе человека… А почему у тебя нет семьи, дядя Костя?
– Так уж получилось, – пожал плечами Кальтер, потягивая витаминный коктейль. Майору не нравилась дотошность спутницы, но глупо было ждать от ребенка понимания того, какие темы можно затрагивать в беседе со взрослыми, а какие лучше обходить стороной. – Кто-то в жизни успевает обзавестись семьей, а кто-то нет. Я не успел. А может, просто не захотел брать на себя такую большую ответственность – ведь это помешало бы моей работе. Трудно сказать…
– И тебе не скучно одному? – продолжала допытываться Верданди.
– Если у тебя много работы, скучать попросту некогда, – почти искренне ответил майор.
– Значит, тебе нравится быть тем, кто ты есть, – резюмировала девочка, свято верившая, что дядя Костя – прожженный до мозга костей сталкер, и никто иной. Кальтера такое положение дел, разумеется, устраивало, и он не собирался разубеждать спутницу в ее мнении. – Ты и пришел в Дикую Зону только потому, что тебе было скучно без семьи, а здесь для таких, как ты, всегда работы хватает.
– Ты абсолютно права, – согласился майор, желая побыстрее закончить этот пустопорожний разговор.
– Жаль, что мы не встретили тебя раньше, – печально вздохнула Верданди. – Папа говорил, что вот была бы удача, если бы для поиска «Обруча Медузы» нам удалось нанять настоящего опытного сталкера. Уж он-то быстро нашел бы для нас этерналий. В обмен на гравикоптер или еще какую-нибудь ценную технику с таймбота. Просто у нас не было ваших денег и потому…
Девочка не договорила и притихла. Однако долго отмалчиваться тоже не стала и озадачила Кальтера новым вопросом:
– Дядя Костя, а ты смог бы найти для меня «Обруч Медузы»? Не бесплатно, конечно. Я бы хорошо заплатила тебе за эту работу.
– И чем же, если не секрет? – осведомился интрудер.
– Ну, у меня на таймботе есть много вещей, которые наверняка тебе бы понравились, – и глазом не моргнув, ответила Вера. – Например, компактный водогенератор. Очень нужная сталкеру вещь: умещается в кармане и при этом может за пять минут нацедить ведро чистой воды прямо из воздуха. Ты только проводи меня туда и сам увидишь, что я не вру.
– У тебя на таймботе? – переспросил майор, отставив в недоумении недопитый пакет с соком. – И как, скажи на милость, мы туда попадем?
– Очень просто. Подойдем к таймботу, я вызову гравилифт, и мы поднимемся наверх. Потом ты выберешь себе все, что хочешь, – кроме темпорального оборудования, естественно, – и мы пойдем с тобой в Чернобыль искать этерналий. А когда найдем, вернемся на таймбот, починим его, и я смогу темпортироваться обратно домой.
– Ишь ты, какая шустрая, – хмыкнул Кальтер. – Ладно, допустим, что мы с тобой дошли до Рыжего Леса, а дальше? Как быть с охранной системой таймбота, о которой ты рассказывала? Насколько мне известно, «Цитадель» расстреливает все, что попадает в ее зону поражения.
– Ну ты даешь, дядя Костя! Такой взрослый и умный, а спрашиваешь всякие глупости! – пожурила девочка своего дремучего провожатого. – Ведь это моя «Цитадель», понимаешь? Как может она не пропустить меня на таймбот?
– Хм… И верно, – оторопел интрудер, которому в безумной кутерьме последних суток подобная мысль совершенно не приходила в голову. После чего вновь поинтересовался, но уже не столь уверенно, поскольку опасался нарваться на очередную критику от технически продвинутой гимназистки: – А как же я пройду идентификацию? Меня-то «Цитадель» точно не опознает.
– Без меня – конечно, не опознает, – согласилась Верданди. – Но со мной тебе нечего бояться. Я скажу «Цитадели», что ты мой друг, и она тебя пропустит.
– Что, вот так просто? – вновь усомнился Кальтер.
– А почему это должно быть сложно? – непонимающе округлила глаза девочка.
– Как это почему? А если, предположим, враг возьмет тебя в плен и вынудит насильно представить его «Цитадели» как твоего друга? Что тогда?
– Нет, ты меня удивляешь, дядя Костя! – всплеснула руками Вера. – «Цитадель» – это искусственный интеллект последнего поколения. Прежде чем папа, мама и я получили право доступа к охранной системе тайм-бота, «Цитадель» полчаса испытывала нас сотнями разных вопросов. Так что если я совру ей и назову своего врага другом, она моментально это поймет и не пропустит в таймбот чужого.
– Враг тоже может оказаться очень коварным, – заметил майор. – Намного коварнее твоей «Цитадели»… Вот только ты извини, но пойти с тобой в Рыжий Лес я не смогу. И помочь тебе найти «Обруч Медузы» тоже не сумею. Мне очень жаль.
– Почему? – Большие синие глаза Верданди уставились на Кальтера с изумлением и наполнились влагой.
– Видишь ли, все гораздо сложнее, чем ты думаешь, – взялся неловко оправдываться интрудер, уставившись на стоящий перед ним пакет с соком. Выдержать взор Веры оказалось выше сил майора. – Как ты правильно заметила, дядя Костя не совсем обычный сталкер, и это сущая правда. Точнее сказать, я вообще не сталкер. Я не занимаюсь поисками артефактов и не исследую Зону. Я пришел сюда недавно, чтобы выполнить одну очень важную работу, и уйду навсегда, как только сделаю то, что должен. Но я знаком с хорошими людьми, которые сумеют тебе помочь. Они – настоящие сталкеры и знают Зону как свои пять пальцев. Уверен, когда ты познакомишься с этими сталкерами, то тоже сможешь назвать их своими друзьями. Завтра или послезавтра я отведу тебя к ним, и вместе вы обязательно доберетесь до таймбота, а потом разыщете этерналий.
– Нет, дядя Костя, – категорично помотала головой Вера. По щекам у нее потекли слезы, но выглядела она настолько спокойной и уверенной, что Кальтер даже заволновался, все ли с ней в порядке. – Как же я могу назвать тех сталкеров друзьями, если, кроме тебя, в Дикой Зоне я больше никому не доверяю? И еще ты же поклялся не бросать меня…
– Раз ты действительно хочешь вернуться домой, значит, тебе придется довериться не только мне! – грубо перебил ее майор. – Повторяю: я не умею искать артефакты. Абсолютно. А в тех опасных краях, где водится «Обруч Медузы», мне и подавно не сориентироваться. В Чернобыле и просто выжить – серьезная проблема, не говоря уже про поиск там артефактов. Я предложил единственный подходящий для тебя выход. Другого не существует, и это больше не обсуждается. Такова правда, и тебе придется с ней смириться.
– Да, конечно… – еле слышно произнесла Вера, шмыгнув носом и утерев слезы. И, помолчав немного, добавила: – Теперь я понимаю, почему у тебя нет семьи, дядя Костя. Да и друзей, наверное, тоже очень мало. Ты боишься привязываться к людям не потому, что тогда они войдут в твою жизнь и будут отвлекать тебя от любимой работы. Это всего-навсего отговорка. На самом деле ты просто ненавидишь слабость и думаешь, что слабые люди – паразиты, которые только затем и набиваются в друзья таким, как ты, чтобы кто-то постоянно их защищал. Тебе кажется, что сильные люди созданы лишь для великих дел, вроде спасения своей страны и мира, а слабые липнут к ним и мешают достижению цели. Поэтому тебе совсем не жаль, когда гибнет слабый человек, ведь выживать должен сильнейший, да?.. Такая у тебя жизнь. И раз ты ее любишь, значит, я ошиблась в тебе, дядя Костя. Нет, ты не злой. Но и не добрый. Ты – равнодушный. А это почти что злой. Самую чуточку не хватает. Одного малюсенького шажка… Ладно, прости, больше не буду так говорить. Все равно спасибо тебе, ведь ты мне очень помог и продолжаешь помогать.
Сказав это, Верданди свернула одно из одеял, подложила его под голову и улеглась, демонстративно отвернувшись лицом к стене. Плечи девочки несколько раз нервно вздрогнули, но, кажется, она больше не плакала. А затем, посопев немного, снова уснула, вот только фигурка ее так и осталась напряженной, словно у Веры что-то болело.
Майор прислушался: буйство аномальной стихии вроде бы стало потише, но говорить о прекращении катаклизма было еще рановато. Что ж, самое время вздремнуть, как и планировалось. Последовав примеру спутницы, Кальтер соорудил из лишнего одеяла подушку и, растянувшись на койке, закрыл глаза. Разговоры, разговоры… Какая от них польза? Интрудера прислали сюда не разговаривать, а делать свою работу. Ту самую, великую, необходимую для страны и посильную лишь единицам – таким, как Кальтер. И сейчас ему надо немного отдохнуть, чтобы через пару часов снова быть в надлежащей форме. И не забыть перед уходом научить Веру запирать и отпирать засов – вдруг сама не разберется?..
С этой мыслью майор и заснул. Но проснулся не через два часа, как намеревался, а гораздо раньше. Виноваты в этом были сломанные ребра, прострелившие бок резкой болью, когда Кальтер неловко повернулся во сне на скрипучей коечной сетке. Стараясь экономно расходовать обезболивающее, он не стал делать себе инъекцию во время отдыха, отложив лечебную процедуру до выхода из убежища. Однако в итоге прагматичность майора обернулась тем, что болезненная травма помешала ему как следует выспаться.
Кальтер посмотрел на Верданди. Она так и продолжала спать, отвернувшись к стене, разве что переменила позу: подтянула колени к груди и зябко обхватила себя за плечи. В подвале было довольно прохладно и наверняка гуляли сквозняки. Поначалу разгоряченные спутники этого не ощущали, но теперь холодок начал давать о себе знать. Глядя на озябшую девочку, майор подумал о вредном для нее переохлаждении, поднялся с кровати и, критически оценив санитарное состояние здешних спальных принадлежностей, вытащил из ранца Веры одеяло, позаимствованное сутки назад у мертвого сектанта. После чего тщательно укрыл трофеем спутницу, раз уж она спала настолько крепко, что была не в состоянии почувствовать мучивший ее холод.
Интрудер приложился к недопитому пакету с соком, промочил пересохшее горло и вернулся на кровать. Но не улегся досыпать отведенный самому себе срок, а так и остался сидеть на краешке койки, глядя на свернувшуюся калачиком под одеялом Веру.
Да, дела… Метко же эта девчонка его приложила, если вдуматься. Почти что злой… И впрямь, точнее не придумаешь. Интересно, что сказала бы Верданди, проведай она о своем спутнике всю правду. Наверное, в ужасе убежала бы от него, как от тех сектантов, что гнались за ней без малого трое суток назад. «Дяденька сталкер, а вы меня убьете?» А ведь действительно мог. Всего самую чуточку не хватило. Одного малюсенького шажка… Того самого «почти что».
Кальтер помассировал виски, пытаясь изгнать провокационные мысли. Не помогло. Странно, почему сказанные обиженным ребенком слова вообще втемяшились майору в голову. Такое впечатление, будто интрудеру и впрямь небезразлично, что думает о нем Верданди – малознакомая девочка, между которой и Кальтером пролегает пропасть длиной более чем в полтора века. Вот сядет эта пигалица в свой таймбот, нажмет на кнопку и – прощай, дядя Костя, человек из далекого прошлого. Или, правильнее сказать, «человек без прошлого», как называл интрудера тот призрачный голос, знающий о Хабибе Ибн Зухайре.
Человек без прошлого, о котором могла бы чудом сохраниться светлая память в далеком будущем, но, очевидно, рассчитывать на это уже не стоит. Чудес не бывает. Шансы Кальтера выжить при нападении на хорошо укрепленную базу «Монолита» не слишком высоки. Значит, у Верданди столько же шансов добраться до генерала Воронина. А скорее всего, еще меньше. Даже увенчайся атака интрудера победой и вернись он за девочкой в поселок, сектанты в этих краях озвереют настолько, что короткий путь до Бара будет для майора перекрыт намертво. Велика вероятность, что им с Верой вообще не удастся покинуть район Военных Складов. Не говоря уже о бегстве окружной дорогой – гарантированном самоубийстве для измотанного вконец ребенка и его преследуемого «Монолитом» спутника. Так что не видать больше Верданди ни своего таймбота, ни светлого будущего. Если только…
…Если только майор действительно не возьмет это дело в свои руки и лично не отправит девчонку назад в будущее. Вряд ли при этом ее шансы вернуться домой окажутся выше, однако в любом случае целенаправленная работа в данном направлении будет гораздо эффективнее, нежели перекладывание ее на чужие плечи, да и то лишь в перспективе.
Идея эта родилась в голове Кальтера не как гипотеза, а как практически готовый к исполнению план, словно майор не сам пришел к подобному умозаключению, а получил инструкции непосредственно от Стратега. Это обстоятельство повергло интрудера в кратковременную растерянность и вызвало подозрение, не навязана ли посетившая его мысль откуда-то извне. Слишком нехарактерна была для майора столь радикальная перемена стратегии, да еще не в пользу ведомственного варианта… Но так или иначе, время на раздумья у Кальтера пока было, и за час-полтора он успеет досконально взвесить все «за» и «против»…
Выброс снаружи явно прекратился, что также подтверждала восстановившаяся связь. В сети бурно обсуждался отгремевший катаклизм, а в отдельном «окне» циклически прокручивался список погибших при выбросе сталкеров, сведения о смерти которых были окончательно подтверждены. Количество пунктов в этом списке с каждой минутой неуклонно прибывало на один-два, а то и больше. Кальтер даже обнаружил в траурном перечне одно знакомое имя: Леха Шпала. Согласно пояснительному комментарию, парень погиб где-то в Темной Долине. Как и пророчествовал Сидорович, Леха действительно не успел дожить до покупки вожделенного мотоцикла и канул сегодня в небытие наряду с парой десятков таких же, как Шпала, искателей артефактов.
Зона продолжала вести свою нескончаемую кровавую жатву…
Впрочем, сейчас Кальтера интересовал не список погибших, а имеющаяся в сети справочная база всех здешних артефактов – подробная, с постоянно обновляющимся курсом цен, категориями спроса и ссылками на продавцов и покупателей. За пару минут перед глазами майора пробежали все артефакты, что когда-либо были обнаружены в Зоне, от редчайших единичных экземпляров до бросовых – таких, на которые сегодня не всякий сталкер позарится. Никакого «Обруча Медузы» в сетевом справочнике не фигурировало. Кальтер попытался задействовать программу-поисковик – сначала местную, а затем и общую, охватывающую всю сеть, – но и тут интрудера ожидало разочарование. Он попробовал забить в поисковую строку даже термин «этерналий», что, разумеется, ни на йоту не приблизило его к цели. Сетевое сообщество понятия не имело ни об «Обруче Медузы», ни об этерналии.
Кальтер озадаченно почесал макушку. Обнаружить в Зоне нужный Верданди артефакт самым легким способом оказалось невозможно. Но это отнюдь не означало, что «Обруч Медузы» не существует в природе. Отец девочки утверждал, что этерналий «растет» лишь в окрестностях ЧАЭС, куда еще месяц назад никому, кроме сектантов «Монолита», не удавалось проникнуть. Да и ныне, при отключенном «Выжигателе Мозгов», сталкерам по-прежнему не пробиться в те края – слишком рьяно оберегают монолитовцы своего идола – «Исполнителя Желаний». Поэтому у кого майору и искать правды по интересующей его проблеме, так только у самих сектантов. Вопрос лишь в том, как это сделать.
У интрудера еще сохранился электронный адрес, по которому «псевдосводники» из «Долга» договаривались с сектой насчет якобы пойманного ими «серого» сталкера. Конечно, не исключено, что по прошествии тех коротких переговоров адрес этот был аннулирован, но Кальтер все равно ничем не рисковал, отправляя по нему запрос. Если имеющийся у майора единственный контакт для связи с «Монолитом» перекрыт, значит, послание попросту не пройдет по сетевому каналу. Ну а если пройдет, вычислить конкретного отправителя сектанты все равно не смогут – в прошлый раз переговоры велись с другого ПДА.
«Куплю уникальный обруч. Цена значения не имеет», – набил интрудер на мини-клавиатуре ПДА текст послания и, не став подписываться, нажал кнопку «Отправить».
Электронный почтовый ящик «Монолита» продолжал функционировать. Никакого предупреждения от сетевого оператора о том, что указанный в письме адрес не существует, так и не поступило. И более того, не прошло и пяти минут, как на высланный Кальтером запрос пришел ответ. Короткий, зато вполне конкретный.
«Мы не торгуем хула-хупами, наемник», – говорилось в ответном послании сектантов.
Интрудер хмыкнул… «Монолит» не посылал шутника куда подальше с его идиотскими предложениями, а явно намекал, что хорошо бы конкретизировать, о чем идет речь. Не горячо, но уже тепло. Ну а адресок, кажется, служит исключительно для ведения сетевых переговоров с наемниками. Что ж, пусть так и будет.
«Интересуюсь другим обручем, – продолжил переписку Кальтер. – Украшением, что носят на голове».
На сей раз ответ пришел практически без задержки.
«Примерно такое украшение, которое носили древние греки?» – полюбопытствовал неизвестный монолитовец.
Горячо. Похоже, вот-вот начнет припекать.
«Я бы сказал, гречанки», – поправил майор.
«Не у всех гречанок волосы подходили для ношения обруча, – заметили на том конце сетевого канала. – У некоторых из них были весьма уникальные прически».
«Верно, – согласился Кальтер. – Эти прически только мутантам Зоны и подошли бы. Чтобы снять обруч с головы такой женщины, мне пришлось бы надеть железные рукавицы. Или поступить проще: отсечь ей голову мечом, как сделал один умный грек».
«И как же звали того храбреца?» – осведомился аноним.
«Персей, – ответил интрудер и уточнил: – Но он совершил это грязное дело не ради обруча. А вот я бы не отказался купить то, что было не нужно Персею».
В переговорах, которые показались бы несведущему человеку чересчур экстравагантными, вновь возникла пауза. Она продлилась уже не пять минут, а вдвое дольше. Все это время Кальтер просидел в ожидании, откинувшись на спинку койки и скрестив руки на груди. Теперь у него не было сомнений, что секте известно о существовании «Обруча Медузы», что, впрочем, еще не гарантировало наличие, так сказать, товара на складе. Но хоть мало-мальски что-то прояснилось – и то хлеб.
«Мы поняли, какой артефакт тебя интересует, наемник, – говорилось в очередном послании „Монолита“. – И у нас действительно есть то, что ты ищешь. Но мы сомневаемся, имеются ли у тебя деньги, чтобы оплатить полную стоимость этого артефакта. Попробуй убедить нас в своей кредитоспособности, и тогда обещаем: твое предложение будет рассмотрено в самый короткий срок. В противном случае можешь сказать своему нанимателю, что дело не выгорело – мы не станем поставлять тебе товар без твердой гарантии его оплаты».
Утверждение Кальтера о том, что цена для него – не проблема, – было лишь затравкой, обязанной разжечь в продавце алчность и откликнуться на предложение. Майор отправлял запрос практически наугад, и не надеясь, что получит на него ответ. Но все задалось на удивление гладко: товар на складе имелся и был выставлен на продажу. И теперь все зависело лишь от интрудера. Ему предстояло решить, выкупать этерналий или выходить из переговоров несолоно хлебавши.
Кальтер даже не спрашивал, сколько просит секта за «Обруч Медузы», потому что был абсолютно уверен: таких денег у него при себе нет. Зато в кармане «разгрузки» у майора лежала вещица, которая в торговле с «Монолитом» могла с успехом заменить не только деньги, но и выступить гарантией того, что мнительный продавец согласится на встречу. Единственное, что заставляло Кальтера колебаться с отправкой гарантийного письма, это вновь накатившая на интрудера неуверенность в том, а разумно ли он поступает.
Майор Константин Куприянов стоял сейчас на распутье, как тот сказочный витязь, и не мог выбрать, какая потеря станет для него тягостней. Вытащив из пенала плату ЦМТ, которую интрудер демонтировал с ракетной установки прежде, чем она была захвачена сектантами, Кальтер положил стратегически важную и безмерно дорогую электронную деталь перед собой на стол и уставился на нее, словно она могла подсказать майору, как разрешить его сомнения.
Первая уходящая с этого распутья дорога была правильной, и слегка размякший в моральном плане интрудер все еще не сошел с нее. Ему надо было лишь отринуть сомнения и продолжать двигаться по привычному пути, как и два десятка лет до этого.
Вторая дорога вела в противоположную сторону и уже нигде не пересекалась с первой, поэтому, ступив на нее, Кальтер никогда не сумеет вернуться назад. Однако, стоя на правильном пути, майор тем не менее упорно глядел не на него, а на альтернативный. И знал, что, даже если отправится привычной дорогой, будет продолжать глядеть в том направлении. А так недолго споткнуться и сломать себе шею, не пройдя и нескольких шагов.
Третья дорога на распутье майора отсутствовала, и в этом плане ему было, безусловно, легче, нежели приснопамятному витязю. Но только на первый взгляд. Любой из выборов витязя не лишал его самого главного – веры в самого себя. А Кальтер в обоих случаях утрачивал эту веру, поскольку там и там потеря вырывала у него из души непоколебимый стержень, за счет коего майор стойко держался в седле все годы службы.
Но даже имея представление, какая незавидная участь его ждет, Кальтер все равно оставался хладнокровным прагматиком, поэтому и выбрал тот путь, который видел сейчас отчетливее всего…
«Летающему индейцу. Ты заказывал ветер, но он не дует. Возможно, ты купил неполный бурдюк. Предлагаю наполнить его доверху в обмен на обруч. Эол»…
Написав сообщение, Кальтер нажал кнопку «Отправить» и подумал, насколько же просто оказалось сойти с прежней дороги и напрочь перечеркнуть прошлую жизнь. Осталось лишь узнать, пришлось ли продавцам по душе предложение покупателя.
«Эолу. Передо мной четыре бурдюка. Какой из них мне следует наполнить? Индеец».
«Индейцу. Пятый. Не наполнив его, остальные четыре тебе не открыть».
«Эолу. Предложение принимается. Каковы будут дополнительные условия?»
«Индейцу. Встреча один на один. Время и место сообщу дополнительно. Готовьте товар. Отбой».
Майор закончил переписку и сложил плату ЦМТ обратно в пенал. После чего посмотрел на спящую Верданди. Девочка согрелась и теперь посапывала под одеялом, лишь изредка вздрагивая, очевидно тревожимая дурными снами. Кальтер взглянул на часы: если он хочет нанести удар по форпосту «Монолита» этой ночью, самое время вколоть себе обезболивающее и выдвигаться в путь, пока окончательно не сгустились сумерки. Новых выбросов вроде бы не предвиделось: снаружи не слыхать ни шума, ни воя далеких сирен. Сектанты на базе только-только повылезали из нор и проводят перекличку, выявляя, кому не подфартило вовремя добраться до убежища. Вражеская бдительность в данный момент явно понижена, что здорово играет интрудеру на руку.
Но вместо того, чтобы нацепить снаряжение и отправиться на восток, майор снова улегся на кровать и вскоре уже спал. Как всегда, вполглаза и держа ухо востро, но тем не менее спокойно и без сновидений. А через шесть часов, когда над Зоной начал заниматься рассвет, Кальтер открыл глаза, поднялся и разбудил спутницу.
В отличие от взбодрившегося длительным сном майора, девочка выглядела хмурой и невыспавшейся. Не проронив ни слова, она свесила ноги с кровати и, насупившись, стала наблюдать, как дядя Костя разрывает упаковку на очередном комплекте сухого пайка, собираясь устроить короткий завтрак.
– Спасибо, не хочу, – буркнула Вера, когда Кальтер жестом пригласил ее к столу.
– Не хочешь, как хочешь, – пожал плечами интрудер, приступая к еде. – Твое право. Но учти, если по пути к таймботу ты упадешь в голодный обморок, я тебя на руках не понесу.
– Мы что, правда туда идем? – напрягшись, недоверчиво переспросила Верданди. – Или ты шутишь?
– Может, я и впрямь злодей, но не до такой же степени, – ответил майор. – Раз сказал «идем к таймботу», значит, туда и идем.
– И… этерналий тоже будем… искать? – едва слышно, будто боясь разрушить зыбкую надежду, поинтересовалась Вера.
– Ночью мне в голову пришла одна неплохая идея, как нам раздобыть этот артефакт, – отведя взгляд, ответил Кальтер. – Не знаю, получится или нет, но попробовать не мешает. В таком опасном деле нельзя делать точные прогнозы.
Миг, и угрюмое лицо Верданди засияло так, что, кажется, в озаренную керосиновой лампой и лишенную окон комнату откуда ни возьмись заглянул солнечный лучик. Девочка без лишних уговоров подошла к столу, уселась на тумбочку, как на табуретку, и начала завтракать.
– Спасибо, дядя Костя, – сказала она, намазывая джем на кусок хлеба. – Ты это, извини, если я тебя вчера обидела.
Кальтер молча махнул рукой: дескать, забудем. В настоящий момент голова у него была забита совсем другими мыслями, а те, какие тревожили его вечером, отошли на задний план. Жребий был брошен, и распутье, на котором не так давно стоял майор, теперь осталось позади. А под ногами у него снова лежала твердая дорога, и хоть конец ее был скрыт густым туманом, интрудер смотрел вперед с уверенностью. Потому что путь, который избрал себе вчера майор Константин Куприянов, даровал ему невиданную ранее свободу и надежду на будущее. Иных надежд у человека без прошлого сегодня не было.
