Глава тринадцатая

Канеша Берри – так звали женщину с туго стянутыми волосами. В округе Миссисипи она была единственной афроамериканкой, занимавшей пост главного заместителя шерифа. Моей домоправительнице Азалии Берри она приходилась родной дочерью и ей очень не нравилось то, что ее мать прислуга. Азалия, впрочем, не желала слушать ничего плохого о своей работе, и Канеша вымещала на мне свое недовольство, словно это я указывал ее матери, чем ей заниматься.

Прошлой осенью я оказался вовлечен в дело об убийстве, которое расследовала Канеша, и мои попытки помочь ее только злили. А уж если бы она узнала, что я помогал ей по просьбе ее матери, то сидеть бы мне под арестом, это уж точно. Азалия очень хотела, чтобы дочь с блеском раскрыла первое убийство, которое ей пришлось расследовать, и попросила меня провести что-то вроде неофициального расследования, ведь я был знаком и с жертвой, и с подозреваемыми. Я проявил настойчивость и действительно выяснил кое-что важное, что Канеша без меня могла бы и не обнаружить. К концу следствия мне казалось, что мы худо-бедно пришли к перемирию. Но когда она увидит меня в доме, где произошло еще одно убийство, что останется от ее хрупкого расположения, которого я с таким трудом добился?

Канеша и еще один заместитель шерифа – Бейтс, я его помнил с осени, – прошли по аллее и поднялись на крыльцо. Увидев меня, Канеша остановилась, и шедший позади Бейтс едва не налетел на нее. Ее глаза сузились, и я почти мог прочесть ее мысли. Ее мать наверняка сказала бы, что приличной девушке не пристало думать о людях и котах в таких выражениях.

– Мистер Гаррис, вы тут как тут! Ну и сюрприз, – произнесла она.

Я не нашелся, что ответить. Канеша посмотрела на Дизеля, и он дважды мяукнул.

– Вы что же, никуда без кота не ходите?

Я решил, что это риторический вопрос, и поспешил открыть им с Бейтсом дверь. Дизель шмыгнул внутрь первым. Я хотел провести их через холл к библиотеке, но навстречу нам шагал полицейский Хэнкинс, и, увидев Канешу и Бейтса, остановился и вытянулся по струнке.

– Здравствуйте, мэм!

Даже не замедлив шаг, Канеша велела:

– Следуйте за мной.

Хэнкинс пошел за ней и Бэйтсом, а мы с Дизелем остались у входной двери. Я не знал, как поступить: остаться здесь, в холле, или уйти куда-нибудь и ждать, когда со мной захотят поговорить.

В конце концов я решил не уходить. Я увидел деревянную скамью у стены и сел, а Дизель запрыгнул рядом. Сидеть на полированном дереве было жестковато, зато здесь мы никому не мешали.

Больше всего мне хотелось вернуться домой. Может, хоть там перед глазами перестанет всплывать образ покойника. Я содрогнулся, и чтобы отвлечься, стал думать о Шоне. Чем он сейчас занят? Если не хочет неприятностей, лучше бы ему вернуться к трем часам, пока Азалия не ушла. Я сомневался, что она оставит Данте одного в доме. Наверняка выставит во двор, если Шон так и не появится.

Я напомнил себе, что вообще-то это не моя забота. Шон взрослый человек, разберется и без моей помощи. Я не знал, надолго ли он у меня останется, но надеялся, что мы избежим ссор. Отношения у нас и так не складывались, не хотелось их совсем испортить.

Но мои мысли вновь и вновь возвращались к мистеру Делакорту. Кому понадобилось убивать старика? И почему я сразу решил, что это сделал кто-то из родственников? Возможно, Делакорт все-таки умер от инфаркта?.. В субботу у него уже был приступ, а сегодня мог случиться еще один.

Но его лицо, и особенно вывалившийся распухший язык… Разве при инфаркте язык распухает? Я был уверен, что это не так, но в чем же тогда дело?..

Дизель привалился ко мне, и я понял, что, задумавшись, совсем о нем забыл. Я стал его гладить и он тут же успокоился и положил голову мне на колено.

Я поднял голову и увидел Трутдейла, который направлялся к нам. Осторожно подвинув Дизеля, я встал. Трутдейл по-прежнему был бледен, но к нему вернулось внешнее самообладание.

– Мистер Гаррис, прошу прощения, что вас оставили в холле, – Трутдейл остановился передо мной. – Шериф Берри просила найти комнату, где вы могли бы подождать. Скоро она к вам присоединится.

– Не извиняйтесь, – сказал я, и не стал напоминать, что у него сейчас есть дела поважнее, чем заботы о моем комфорте.

– Прошу сюда, – Трутдейл указал на дверь около скамьи. Вслед за ним мы с Дизелем вошли в комнату, которая была похожа на уменьшенную копию парадной гостиной. Обставлена она была так же пышно, но из-за небольшого размера казалась уютнее. Трутдейл зажег лампы, и я огляделся.

– Располагайтесь, – сказал дворецкий. – Принести вам что-нибудь?

Я хотел вежливо отказаться, но, взглянув на его лицо, решил, что ему, пожалуй, станет легче, если занять его каким-нибудь несложным поручением.

– Спасибо, – сказал я. – Я бы не отказался от воды… И еще мисочку воды для Дизеля, если это вас не затруднит.

Трутдейл кивнул.

– Хорошо, сэр. Я сейчас вернусь.

Он вышел и беззвучно закрыл за собой дверь. Я выбрал розовый диван, а когда Дизель хотел запрыгнуть ко мне, сказал ему: «Нельзя». Одно дело деревянная скамья, другое – ткань, и возможно, антикварная. Кошачьим лапам тут не место.

Дизель что-то пробурчал, но остался на полу. Не прошло и пяти минут, как появился Трутдейл с подносом: два графина, стакан и миска из нержавеющей стали. Он молча налил нам воды, и я поблагодарил его от нас обоих. С легким поклоном Трутдейл ответил:

– Сэр, если вам что-нибудь понадобится, вот звонок, – он указал на стену. Возле камина я увидел большую кнопку в медной оправе.

– Спасибо, буду иметь в виду, – сказал я. Дворецкий кивнул и вышел.

Холодная вода освежила нас. Утолив жажду, мы с Дизелем минут десять сидели в тишине, потом дверь снова отворилась и вошла Канеша Берри.

– Мистер Гаррис, вы здесь? Отлично. У меня есть к вам вопросы, – она окинула взглядом комнату и села напротив меня.

Дизель мурлыкнул, глядя на нее. Канеша посмотрела на него и сказала:

– Такое впечатление, что он хочет мне что-то сказать.

– Он и говорит, как умеет.

Но тут Канеша с ходу перешла к делу:

– Странное у вас хобби, мистер Гаррис. Опять вы нашли труп.

Мне не понравился ее тон. Она что же, думает, что я это нарочно?

– Поверьте, шериф Берри, я не специально их разыскиваю. Так получилось, что мистера Делакорта нашел я, а мог бы найти дворецкий или кто-нибудь из членов семьи.

Дизель почувствовал мое раздражение и тихо загудел, но Канеша не обратила на него внимания.

– Насколько близко вы знали мистера Делакорта?

Я потрепал Дизеля по голове, чтобы тот замолчал.

– Не близко. Он часто бывал в городской библиотеке, где я работаю два дня в неделю. Я помогал ему пользоваться электронным каталогом. Он не любил компьютеры, и я всегда был рад помочь.

Мне показалось, что я опять слишком много говорю, и я замолчал. У Канеши был очень пристальный взгляд, каким легко вывести человека из равновесия. Во всяком случае, на меня он действовал именно так.

– Вы его видели в библиотеке, но это еще не повод приходить к нему домой. Как вы здесь оказались?

– Мистер Делакорт нанял меня, чтобы провести инвентаризацию его собрания редких книг, – ответил я.

– Очевидно, потому, что вы заведуете редкими книгами в библиотеке. – Канеша нахмурилась и откинулась на спинку стула.

– Совершенно верно.

– Когда вы приступили к работе?

– Сегодня, в девять утра.

– И все это время находились здесь? – спросила Канеша.

– Около двенадцати часов мы с Дизелем съездили домой пообедать. Вернулись примерно в час. Трутдейл впустил нас, и я прошел прямо в библиотеку. И нашел мистера Делакорта.

– И что вы делали дальше? – Канеша закинула ногу на ногу. – Расскажите подробно все, что помните.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я заговорил:

– Я остановился на пороге. Дизель не хотел заходить в комнату, как будто почуял, что мистер Делакорт мертв. Потом я увидел мистера Делакорта и понял, что случилась беда, – мне совсем не хотелось рассказывать, как выглядел труп, но я это сделал.

– Продолжайте, – сказала Канеша, когда я замолчал.

– Я проверил пульс, но пульса не было. И он не дышал. Когда мы с Дизелем вышли из комнаты, на моих наручных часах было три минуты второго. Мы пошли в холл, чтобы найти телефон, но я вспомнил, что у меня с собой мобильный и позвонил в полицию. Потом я отправился на кухню – я надеялся, что найду там Трутдейла.

– И он там был?

– Да, говорил с каким-то человеком, кажется, с садовником, и передал ему деньги. Тот ушел, и тогда я сообщил Трутдейлу, что мистер Делакорт мертв. Он выбежал из кухни, я бросился за ним. Я подумал, что он, вероятно, захочет сам удостовериться в смерти хозяина, но лучше, если он не будет прикасаться к телу.

– И вы снова пошли в библиотеку? – Канеша сверлила меня взглядом.

– Да. Я догнал Трутдейла у двери. Мне силой пришлось остановить его и не пустить внутрь. Он был очень взволнован и надеялся, что хозяину еще можно помочь. Но я сказал, что уже ничего нельзя поделать, – я помолчал, вспоминая отчаяние дворецкого. – Он подходил к телу, прикасался к руке мистера Делакорта, но потом я его увел к входной двери. Я знал, что вот-вот приедет «скорая» и, вероятно, полиция.

– Ясно, – Канеша кивнула. – А теперь вернемся немного назад. Вы сказали, что мистер Делакорт поручил вам инвентаризацию его библиотеки. У него были на это какие-то особые причины?

– Он считал, что кто-то ворует книги из его коллекции, – я помолчал. – И подозревал членов семьи.

Канеша прищурилась.

– Не говорил ли он, кто именно, по его мнению, это делал?

– Нет, – ответил я. – Но он дал понять, что Дафну Моррис, свою сестру, и ее невестку Элоизу он считает вне подозрений.

– Из коллекции пропали какие-то книги?

– Пока не знаю.

Я не хотел испытывать ее терпение, но все-таки решил объяснить, в каком порядке были расставлены книги и как он был нарушен. Она внимательно слушала и, видимо, сразу поняла, насколько важные вещи я говорю.

– До обеда я успел просмотреть только часть первого стеллажа, – закончил я, – и из этой первой партии ничего не исчезло. Но в описи еще много книг и полок.

– А единственный способ выяснить, пропало ли что-нибудь, это провести полную инвентаризацию, – Канеша покачала головой. – Ничего не поделаешь, придется вам продолжать.

– Значит, вы считаете смерть мистера Делакорта подозрительной? Это был не просто сердечный приступ?

Канеша некоторое время смотрела на меня, потом ответила:

– Если мистер Делакорт не принял яд сам, то это определенно убийство.