Глава 14
Иван Берсенев и Вадим Рындин
«Я вспоминаю их с признательностью…»

В Москве молодую Уланову ждала другая сцена и другая любовь. Новым избранником балерины стал актер, художественный руководитель Московского театра им. Ленинского комсомола Иван Николаевич Берсенев. Как и Завадский, он был талантливым и видным мужчиной, и к тому же, как и его предшественник, ради новой избранницы он тоже оставил семью. Правда, с женой, актрисой Софьей Гиацинтовой, он не оформил официального развода, став гражданским мужем балерины. Но жить вместе им пришлось недолго. В 1951 году Иван Николаевич скончался.

Иван Николаевич Берсенев (наст. фамилия – Павлищев; 11 (23) апреля 1889, Москва – 25 декабря 1951, Москва) – русский советский актёр, театральный режиссёр, педагог. Народный артист СССР (1948).

Иван Павлищев родился в Москве, в семье управляющего торговой фирмой. Детство и юность прошли в Киеве. Увлёкся театром ещё в гимназии, посещал спектакли в театрах. В восьмом классе гимназии поступил в драматическую школу Е. А. Лепковского и начал играть в любительских спектаклях, ездил с группой молодых актёров на гастроли в Бердичев и Житомир. Так как гимназистам запрещалось выступать на сцене, изменил свою фамилию на Берсенев.

В 1905–1908 годах учился в Киевском университете. Участвовал в любительских спектаклях в Народном доме. В пьесе «Рабочая слободка» Е. П. Карпова играл роль Фёдора Ластовкина. В этой роли его увидел антрепренёр Театра «Соловцов» в Киеве И. Э. Дуван-Торцов, который и пригласил его в свою труппу. В 1907–1910 годах – актёр Театра «Соловцов», где работал под руководством К. А. Марджанишвили. Дебютировал на сцене в роли Родэ в пьесе А. П. Чехова «Три сестры». В театральном сезоне 1908–1909 вместе с К. А. Марджанишвили перешёл в антрепризу М. Багрова в Одессе, затем вернулся в Киев.

В 1911–1923 годах – актёр Московского Художественного театра (МХАТ). За годы работы в театре сыграл около 20 ролей. В 1913 году дебютировал в кинематографе.

В 1919 году, гастролируя с театром в Харькове, группа во главе с В. И. Качаловым оказалась отрезанной от Москвы событиями гражданской войны. Начались гастрольные странствия сначала по югу России (Крым, Одесса, Ростов, Екатеринодар, Поти, Тифлис, Батуми), затем за рубежом (Константинополь, София, Белград, Загреб, Вена, Прага, Братислава, снова Вена, Берлин и другие). В мае 1922 года группа вернулась в Москву.

В 1922–1936 годах – актёр (в 1928–1933 – заместитель директора, в 1933–1936 – директор и художественный руководитель) 1-й Студии МХТ (с 1924 – МХАТ 2). В качестве режиссёра дебютировал в 1925 году, поставив пьесу Н. А. Венкстерн «В 1825 году» (совместно с Б. М. Сушкевичем). После закрытия в 1936 году МХАТа 2 – актёр и режиссёр Театра имени МОСПС (с 1938 – Театр имени Моссовета).

С января 1938 по декабрь 1951 года – актёр и художественный руководитель (в 1949–1951 – главный режиссёр) Театра им. Ленинского комсомола (ныне «Ленком»).

В 1937–1951 годах преподавал в ГИТИСе им. А. В. Луначарского (с 1939 – профессор по кафедре режиссуры). Член ВКП(б) с 1947 года.

В Москве жил в доме № 7 в Брюсовом переулке и доме № 5/7 в Камергерском переулке.

Умер Иван Николаевич Берсенев 25 декабря 1951 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Последние два года жизни жил в гражданском браке с народной артисткой СССР Галиной Сергеевной Улановой. И эти два года совместной жизни называют самым ярким романом Улановой.

До встречи с балериной Иван Николаевич тридцать пять лет прожил с актрисой Софьей Гиацинтовой в любви и согласии. Всегда говоривший, что сильно любит свою жену, Берсенев переживал из-за разрыва с ней. Но нахлынувшие новые чувства (не об этом ли в народе говорят: седина в бороду – бес в ребро) превозмогали муки совести и душевные страдания…

Берсенев встречался с любовницей в «Метрополе», потом они съехались и жили в ее квартире на Новослободской. Когда в 1951 году Берсенев умер, балерина переселилась в высотное здание на Котельнической набережной. Добавим здесь, что, сделав Уланову после войны «национальным достоянием», советское правительство определило ей место в столице. Балерине дали квартирку на Новослободской. В 1952 году Уланова поселилась в высотке на Котельнической – сначала в трехкомнатной квартире, на 9 этаже. А в 1986 году Уланова переехала в четырехкомнатную квартиру на шестом этаже с видом на Кремль.

Актриса Римма Маркова вспоминала:

«Я ведь благодаря Берсеневу и с Галиной Улановой познакомилась. Хотя, как познакомилась, скорее так, поздоровалась, поговорила немного. Мы с ребятами из театра поехали к ним на дачу проведать Ивана Николаевича. Причем кто-то осуждал Уланову, мол, разлучница, увела Берсенева от Софьи Владимировны. Для меня же она была богиней. Поэтому я навсегда запомнила свое волнение, когда Иван Николаевич крикнул куда-то в комнату: “Галя, иди к нам!”. Через минуту в дверях появилась хрупкая женщина в довольно-таки скромном платье. Уланова! Она села с нами за стол и была очень проста в общении. Говорила, что ее тело не идеально для балета – слишком большой рост. “Поэтому мне приходится постоянно сутулиться”, – признавалась Галина Сергеевна…

Гроб с телом Берсенева был выставлен для прощания на сцене Ленкома. Улановой на похоронах не было. Когда шла панихида, у театра остановилась ее машина. Галина Сергеевна вышла около служебного входа, постояла, поклонилась, села в автомобиль и уехала».

Сегодня на Новодевичьем кладбище стоит памятник Берсеневу, а сбоку имеется маленькая табличка, на которой написано: «Памятник сделан скульптором Янсон-Манизер по просьбе Галины Сергеевны Улановой»…

Следующим увлечением балерины стал главный художник Большого театра Вадим Федорович Рындин. Как и его предшественники, делившие постель со знаменитой танцовщицей, Рындин тоже бросил свою семью. Пара Рындин и Уланова многим казалась необычной, ведь они были полной противоположностью друг другу. Художник – веселый, общительный, душа любой компании. А Галина Сергеевна обладала замкнутой натурой, нелегко шла на контакт с людьми. Однажды она призналась:

– Вадим Федорович был ревнивым. Иногда это приводило ко всяким неприятностям. Но что лукавить?! В глубине души я думала: вот тебе уже за сорок, а тебя еще ревнуют…

И не поймешь – радовало это ее или огорчало… Удивительно вообще, что она сделала подобное признание, ведь обычно из Улановой невозможно было вытянуть хоть мало-мальские подробности личной жизни.

Возможно, Рындин по-настоящему любил Уланову, но не сумел справиться с одной своей пагубной слабостью – он пил, причем с годами все больше и больше. В конце концов Галина Сергеевна выгнала его.

Вадим Фёдорович Рындин (2 [15] сентября 1902, Москва – 9 апреля 1974, там же) – советский живописец, театральный художник, сценограф, педагог, профессор. Академик АХ СССР (1964; член-корреспондент 1947). Народный художник СССР (1962). Лауреат Сталинской премии второй степени (1950). Член ВКП(б) с 1951 года.

Вадим Рындин родился в Москве, в 1918–1922 годах учился в Свободных художественно-технических мастерских в Воронеже, затем, в 1922–1924 годах, во ВХУТЕМАСе. Был членом объединений «Маковец», «Четыре искусства», Общества московских художников, АХРР.

В 1931–1934 годах Вадим Рындин был главным художником Камерного театра, в 1935–1944 годах – Театра им. Е. Вахтангова, в 1944–1947 – Театра им. Маяковского. В 1947 году вернулся в Театр им. Вахтангова, где занимал пост главного художника до 1958 года. Одновременно с 1953 года был главным художником Большого театра Союза ССР.

В работах Рындина конца 1920-х – начала 1930-х годов ощутимо влияние конструктивизма. Затем он сочетал условные конструкции с живописными декорациями, часто использовал как основу оформления спектакля единую сценическую установку. В целом его творчеству присущи романтический пафос, эмоциональная насыщенность и лаконизм образов, тяготение к героико-эпическим решениям и ёмким метафорам.

С 1965 года преподавал в Институте им. В. И. Сурикова. С 1964 года был действительным членом Академии художеств СССР. Умер 9 апреля 1974 года; похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Интересные подробности близких отношений московских «небожителей» в одном из интервью озвучила известная актриса Римма Маркова:

«Одно время мужем Улановой был Юрий Завадский, худрук Театра им. Моссовета. Так получилось, что и он, и Галина Сергеевна, как, впрочем, многие знаменитые люди того времени, жили в одном доме – в высотке на Котельнической набережной. Завадский часто подвозил на своей служебной машине Фаину Раневскую, которая служила в Театре им. Моссовета и тоже жила на Котельнической. Однажды они приехали поздно вечером. Пока Фаина Георгиевна выходила из салона, Завадский стоял на улице, подняв глаза на светящееся окно в квартире Улановой: “Не спит моя звездочка ясная”. Раневская слушала-слушала, а потом не выдержала: “Просрал ты свою звездочку, Юра. Просрал”».

Алексей Щеглов в книге «Раневская. Фрагменты жизни» рассказывает:

«Иногда у Фаины Георгиевны бывала Уланова. Вскоре после войны Фуфа приехала вместе с Галиной Сергеевной на каком-то маленьком тупоносом “форде” сказочно синего цвета на дачу, где мы отдыхали. Уже тогда Фаина Георгиевна знакомила бабушку с Улановой – с необычайно восхищенным уважением. Уланова держала себя удивительно просто. Помню, все пошли гулять к пруду, и там Галина Сергеевна учила меня правильно бросать камешки, “как мальчишки”, сбоку и так, чтобы они при этом летели как можно дальше. В котельнической квартире у Фуфы на стенах ее комнат я видел нежные акварели и темперные этюды: букеты полевых цветов, подаренные Раневской мужем Галины Сергеевны Улановой Вадимом Рындиным, который встретился с Раневской еще у Таирова в Камерном театре, был в восхищении от театра, от Алисы Коонен, был свидетелем московского дебюта Раневской. Он бывал у Раневской иногда один, чаще с Галиной Сергеевной. Они были соседями Фаины Георгиевны: их квартира размещалась там, где и сейчас живет Галина Сергеевна, – в центральном высотном блоке котельнического дома.

Рындин дарил Фаине Георгиевне множество редких книг, импортных красок, пастелей, голландскую темперу – он был театральным художником, тогда – главным художником Большого театра, часто бывал за рубежом. Фаина Георгиевна очень нежно к нему относилась, называла “Вадим”, иногда уменьшительно-ласкательно “Вадимчик”.

Однажды Раневская и Уланова приняли участие в нетрадиционном официальном мероприятии. После XX съезда ее и многих других известных деятелей культуры пригласили на процедуру сдачи лауреатских знаков «старого образца», то есть “сталинских” лауреатских медалей. Я хорошо помню Фуфины награды – ордена и эти лауреатские медали – профиль Сталина размещался на небольшом диске, прикрепленном колечком к красной орденской планке. Все это у Раневской называлось “похоронные принадлежности”. Сталинская премия 1-й степени сопровождалась золотой медалью с золотым сталинским барельефом, 2-я степень имела золотого Сталина на серебряном диске, а третья была, по-моему, вся серебряная или бронзовая. Фуфа показывала домашним, как перед официальным правительственным чиновником, проводившим прием старых медалей, недавние верноподданные “отца народов” с омерзением бросали эти “культтовары” в огромный ящик, демонстрируя свое публичное очищение от скверны».

О своей соседке-балерине потрясающая в своей неподражаемой ироничности Фаина Раневская говорила: «К искусству Улановой отношусь коленопреклоненно». И была искренна!

Между прочим, Раневская очень любила балет, обожала Татьяну Вечеслову, часто бывала в Большом театре посмотреть любимую Екатерину Гельцер и незабываемую Галину Уланову, дружила с Ниной Тимофеевой, Раисой Стручковой.

С Рындиным у Галины Улановой жизнь не сложилась, пара рассталась. Словно оправдывая происходящее и беря вину на себя, Галина Сергеевна говорила:

– Наверное, я просто по характеру не домашний человек, вот и семьи не получилось.

Однако будем справедливы: она ценила всех своих избранников, как и подобает настоящей женщине, которая даже в ошибках видит лишь жизненный опыт.

– Все мои мужья были люди творческие, талантливые, очень интересные. Они многое мне дали, многому научили… Я всех с признательностью вспоминаю.