И тут не могу не высказать еще одну (возможно, спорную) мысль. Л. Ю. Брик прожила долгую жизнь и скончалась в 1978 году. Весь свой архив «вдова Маяковского» передала не в Государственный музей В. В. Маяковского, являющийся основным хранилищем наследия поэта и материалов о нем, а в РГАЛИ.

«Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся», – писал Маяковский в предсмертном письме. Но и только! Посмертная воля поэта выражена достаточно ясно и не требует никакого расширительного толкования.

Как известно, в последние годы жизни Маяковский явно тяготился слишком ревностной опекой и контролем каждого своего шага со стороны Бриков. Многим корреспондентам для переписки с ним он давал адрес своей матери и сестер. Получаемые письма хранил в рабочем кабинете в Лубянском проезде, где после его гибели распоряжался Агранов, а затем «наводила порядок» Брик.

Приведу еще одну цитату из воспоминаний Е. А. Лавинской (речь идет о вечере на квартире в Гендриковом переулке 18 апреля 1930 года. Накануне, в день похорон Маяковского, Брики вернулись в Москву из Берлина): «Когда мы уходили, Лиля Юрьевна вдруг вспомнила: “Лилечка, вы могли бы мне очень помочь. На мне лежит неприятное дело – нужно разобраться во всех Володиных бумагах на Лубянке. Комната была запечатана, на днях я должна туда пойти, там, наверное, все перевернуто и одной ужасно тоскливо заниматься этим делом, придется просидеть несколько дней, давайте созвонимся и пойдем вместе”. Я ответила, что ничего не знаю, так как буду заканчивать рисунки к “Москва горит”. Нас звали приходить, не забывать, были очень любезны. Когда двери за нами закрылись, мы с Лавинским сказали одновременно: “Больше у Бриков мы никогда не будем”. Сейчас я жалею, что не была с Лилей Юрьевной в комнате на Лубянке. Я могла бы увидеть все, что осталось, то есть все, что было оставлено» [Лавинская Е. А. Воспоминания о встречах с Маяковским // Маяковский в воспоминаниях родных и друзей. С. 333].

А вот отрывок из записи беседы с Натальей Брюханенко в мае 1938 года, записи, многие годы находившейся в спецхране. Ее обнародовала директор музея В. В. Маяковского С. Е. Стрижнева: «С Лилей Юрьевной в первые же дни смерти В. В. мы поехали на Таганку (видимо, описка: на Лубянку. – Примеч. публикатора). Л. Ю., пересматривая архив В. В., уничтожила фото девочки, дочки В. В., письма Татьяны Яковлевой, вернула мне мои и отослала Моте Кольцовой. Л. Ю., видимо, уничтожила очень многое после смерти В. В. Но это ее право, и сейчас ее не надо раздражать, т. к. она может сделать что угодно. Когда пройдет много лет, достоверным документом останутся ее воспоминания, тем более что она сыграла такую роль и после смерти В. В.» [Эхо планеты. 1990. № 18. С. 42]. Приведенные слова в стенограмме беседы с Н. Брюханенко зачеркнуты, но легко читаются. А на всей записи беседы – резолюция бывшего директора Библиотеки-музея В. В. Маяковского А. С. Езерской: «Никому вообще не давать для чтения. 29 июня 1939 г.».

Е. Лавинская «из благородства» многое, касающееся Бриков, вычеркнула из воспоминаний по собственной инициативе. Н. Брюханенко, похоже, помогали это сделать. Надо сказать, что, в отличие от нового музея поэта в Лубянском проезде, открытого в январе 1974 года, в старом музее-библиотеке на Таганке Лиля Юрьевна была своим человеком.

Ну а в том, как Брик «сыграла такую роль и после смерти В. В.» и как создавались ее собственные «достоверные документы-воспоминания», мы с вами уже убедились.

Таким образом, заботами Якова Сауловича к Брикам попали и бумаги Маяковского, которые их вовсе не касались (кроме тех, что через Агранова, возможно, потонули совсем в других местах). Нам так и не известны письма к Маяковскому Татьяны Яковлевой, некоторых других корреспондентов поэта.

«Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи». (Лиля Брик)

В США «нашлась» дочь В. В. Маяковского и Элли (Елизаветы Петровны) Джонс Патриция Томпсон. Корреспонденту ТАСС С. Бабичу она, в частности, рассказала: отец «просил маму писать ему обо всем, но на адрес своей сестры Ольги. Он боялся, что письма ее попадут в руки Брик. Эту женщину, как рассказывала мне мама, Маяковский немножко побаивался и называл ее «злым гением» его жизни» [Эхо планеты. 1990. № 18. С. 40–41].

Судя по публикации в журнале «Эхо планеты», а также по одной из литературных телепередач, за установление дальнейших «советско-американских» связей» энергично взялся пасынок Л. Ю. Брик – В. В. Катанян-младший. По этому случаю он передал для опубликования в журнале три письма Элли Джонс к Маяковскому, «сохранившиеся в архиве Л. Ю. Брик». Так впервые – лишь через шестьдесят с лишним лет! – маяковеды и читатели получили возможность ознакомиться с этими материалами. А если бы дочь Маяковского не объявилась?.. Таковы уж, видимо, были правила борьбы в понимании «партии Бриков» против «фальсификации в угоду групповым интересам биографии и литературного наследия Маяковского» (выражение Л. Лазарева. См.: Дружба народов. 1989. № 3. С. 226).