Книга: В поисках Джейка
Назад: Комната с шариками В соавторстве с Эммой Бирчем и Максом Шафером © Перевод Н. Екимова
Дальше: Фамильяр[9] © Перевод Н. Екимова

Отчет о неких событиях в Лондоне
© Перевод Н. Екимова

27 ноября 2000 года мне домой доставили пакет. Такое случается нередко — с тех пор, как я стал профессиональным писателем, количество получаемой мной почты увеличилось в разы. Клапан конверта был довольно заметно надорван — наверняка для того, чтобы кто-то мог заглянуть внутрь. И в этом тоже нет ничего необычного: видимо, из-за своей политической жизни (я довольно активный член одной левой группы, а один раз даже представлял на выборах Социалистический Альянс) я регулярно обнаруживаю — хотя никак не могу к этому привыкнуть, — что мою почту просматривают.
Все это я рассказываю только для того, чтобы объяснить, почему я вскрыл конверт, предназначенный другому. Я, Чайна Мьевиль, живу на …ли-роуд. Письмо было адресовано некоему Чарльзу Мелвиллу, живущему на …форд-роуд в доме под тем же номером, что и у меня. Индекса на нем не было, и оно добрело до меня окольными путями. Я же, увидев надорванный конверт, решил, что это дело рук какого-то зарвавшегося шпиона, и довершил начатое им.
Но я и тогда не сразу понял, что содержимое пакета предназначено не мне: в сопроводительной записке отсутствовало обращение, и меня ничего не насторожило. Со все возрастающим изумлением я прочел ее и еще несколько бумаг, лежавших сверху, убежденный (хоть это и покажется странным), что они имеют отношение к какому-нибудь проекту, в который я как-то ввязался, а потом начисто о нем забыл. Когда же я, наконец, внимательно прочитал имя и фамилию адресата на конверте, удивление мое достигло крайних пределов.
Если до сих пор все мои действия можно считать простой ошибкой, то начиная с этого момента и далее мне уже нечем оправдать свою вину. Однако прочитанное захватило меня настолько, что я просто не мог остановиться.
Ниже я привожу содержимое всех бумаг из конверта, вместе с сопроводительной запиской. В основном, за исключением особо оговоренных фрагментов, они представляют собой фотокопии, соединенные одни степлером, другие — канцелярскими скрепками, многие страницы отсутствуют. Воспроизводя их, я пытался сохранить порядок, в котором они лежали; но они не датированы, и потому хронологию событий установить трудно. К тому же я не сразу понял, что передо мной такое, и сначала складывал листы как придется. Поэтому не поручусь, что нынешняя их последовательность верна.
* * *
(Сопроводительная записка. Написана на открытке, темно-синими чернилами, скорописью. На лицевой стороне изображен мокрый котенок, он выбирается из таза с водой и пеной. На его мордочке забавное выражение тревоги.)
* * *
(Эта страница отпечатана на старой пишущей машинке).

 

Собрание БНВФ, 6 сентября 1976 года

 

Повестка дня:
1. Протокол собрания
2. Номенклатура
3. Фонды
4. Исследовательские записки
5. Репортажи с места
6. АОБ

 

I. Протокол:
Предложено поддержать ДжХ, затем ФР. Голосование: единогласно.
Номенклатура:
ФР предлагает изменить название. БНВФ устарело. СТ напоминает ФР о традиции.

 

ФР настаивает на элитарности БНВФ, предлагает О (Общество) или С (Собрание). СТ возражает. ЭН предлагает К (Ковен) ВФ, что со смехом отвергается. Собрание начинает проявлять нетерпение. ФР предлагает голосовать за перемену названия, БЮ поддерживает. Результаты голосования: 4 голоса «за», 13 — «против». Предложение отклонено.
(Здесь кто-то от руки добавил: «Опять! Тупицы!»)

 

3. Фонды — Отчет казначея.
ЭН сообщает, что в текущем квартале поступило некоторое количество взносов, на общую сумму £_. (Цифра густо замазана черными чернилами.) Решено сохранить платежи на текущем уровне во избежание поражения Гоулди-Статтена. Подписка преимущественно текущая и с
(Здесь протокол собрания обрывается.)
* * *
(Следующий документ состоит из одной страницы, набранной, как мне кажется, на компьютере.)
1 сентября 1992
МЕМОРАНДУМ
Обращение ко всем членам общества: пожалуйста, проявляйте максимальную бережность, беря в руки любые предметы из коллекции. В последнее время участились непозволительные вольности в трактовке правил. Кураторы, несмотря на их неотлучное присутствие, докладывают о загрязнениях ряда объектов, появлении отпечатков пальцев на образцах дерева и стекла, чернильных пятен на карнизах, отметок от каверномера на фрагментах водосточных труб и металлических предметах, воскового налета на ключах.
Разумеется, исследователям необходим физический контакт с предметами исследования, но при несоблюдении правил пользования последние могут быть ужесточены.
Входя в помещение коллекции, помните:
— Проявляйте осторожность в обращении с инструментами.
— Всегда мойте руки.
* * *
(Следующая страница под номером 2 начинается с середины абзаца. К счастью, сохранен заголовок.)
БНВФ протокол № 223. Июль 1981
неопределенно, однако никаких причин сомневаться в его правдивости нет. И тот, и другой образцы прошли проверку на ВД, в результате чего не было установлено ни малейших различий между ВД и ВФ ни на одном уровне, вплоть до молекулярного. Таким образом, все существующие отличия должны касаться исключительно морфологии, а это препятствует нашим попыткам сравнительного анализа или исследования той не телесной сущности, которую мы до сих пор не в состоянии измерить.
Но, как бы ни обстояло дело в целом, с одним мы определенно можем себя поздравить: коллекция БНВФ пополнилась еще двумя образчиками штукатурки с ВФ.
К концу года их исследование будет завершено и представлено общественности.
ОТЧЕТ О ТЕКУЩЕЙ РАБОТЕ:
ВФ и герменевтика
Б. Бат
Проблемы знания и проблематичность Познания. Соображения о ВФ как о священных текстах городской структуры. Каббала как образчик интерпретации. Исследование ВФ как интерферирующих моделей. Изучение находится в стадии развития, ЭТА финальной статьи представляется сомнительным.

ОТЧЕТ О ТЕКУЩЕЙ РАБОТЕ:
Недавние изменения в поведении ВФ
Э. Нуген

Прослеживать перемещения ВФ чрезвычайно трудно. (Рядом нацарапано от руки: «Да ты что? А мы не знали!») Реконструкция их передвижений longue durée (подчеркивание добавлено от руки) связана с необходимостью погружения в исторические документы, которые, по самой своей природе и определению, имеют характер неполный, анекдотический и неточный. Как хорошо известно большинству моих читателей, давней и неизменной целью моих исследований является извлечение из анналов нашего общества свидетельств долговременных циклов их обращения (см. ст. 19, «Еще раз о переулке Статтена»), каковая и была мною достигнута, пусть и отчасти.
Сопоставив свидетельские показания о нескольких наиболее известных явлениях такого рода, произошедших в Лондоне за последние три десятилетия (два из них я наблюдал своими глазами), я пришел к неоспоримому выводу о том, что время между появлением ВФ в пункте А и исчезновением из него сократилось на 0.7 единицы. То есть ВФ обращаются теперь быстрее.
С другой стороны, прослеживать их передвижения после возникновения стало теперь значительно сложнее, а результаты таких исследований представляются (увы) менее надежными. В 1940 году применение Матрицы Дешейна к времени прибытия и длительности пребывания ВФ на одном и том же месте давало 23-процентную точность в определении параметров нового возникновения (не позднее двух месяцев и не далее чем в двух милях от последнего места): сегодня тот же самый процесс приводит лишь к 16-процентной точности. ВФ сделались менее предсказуемыми, чем раньше (исключение составляет, возможно, лишь Утраченное Десятилетие между 1876 и 1886 годами).
Указанные изменения в поведении имеют характер не линейный, а точечный, то есть возникают внезапно, подобно вспышкам, через какое-то количество лет: к примеру, между 1952 и 53, снова в конце 1961, потом в 1972 и в 76. Причины и следствия этого явления пока не изучены. Каждый из отмеченных поворотных моментов приводит к увеличению скорости перемен. Многочисленные случаи из жизни, разошедшиеся в виде анекдотов, подтверждают, по всей видимости, нарастание напряжения среди ВФ, их непостоянный и капризный нрав.
Данную работу я намереваюсь представить в завершенном виде через 18 месяцев. Выражаю благодарность ЧM за его помощь в проведенных исследованиях.
(ЧM, судя по всему, и есть тот самый Чарльз Мелвилл, которому был адресован этот пакет. К документам БНВФ приложена написанная от руки записка:
Что же такое нарыл этот самый Эдгар Н.? Я много думал об этом тогда, продолжаю думать и сейчас, хотя теперь, как мне кажется, я знаю.)
* * *
(Далее следует документ, непохожий на все предыдущие. Это брошюра толщиной всего в несколько страниц. Едва раскрыв ее, я остановился и нахмурился; снова взглянул на конверт, который еще раз подтвердил мое непрошенное вторжение, но решил не прерывать чтение. Хотя «решил» не имеет никакого отношения к тому чувству почти обреченной необходимости, которое я испытывал, словно меня заставляли переворачивать страницы. Однако я вовсе не хочу снимать с себя ответственность за свой дурной поступок, ибо сознаю, что поступил дурно, а потому скажу все-таки «я решил», хотя никакой уверенности в последнем у меня нет. Одним словом, я продолжал читать. Документ отпечатан на обеих сторонах листа. Первое предложение набрано крупным красным шрифтом и представляет собой заглавие всей брошюры.)
СРОЧНО: отчет о наблюдении
Основной свидетель: ФР
Приглашенный: ЭН
В четверг, 11 февраля 1988 года, между 3:00 и 5:17 пополуночи, насколько это возможно установить, к югу от Пламстед-Хай-стрит, 18, произошла материализация Вредоносной улицы.
Несмотря на заметное сокращение, случившееся после ее последнего появления (Баттерси, 1983 — см. Указатель ВФ), Вредоносная улица находится в изогнутом состоянии из-за недостатка места. Один ее конец упирается в Пуррет-роуд между домами 44 и 46, примерно в сорока футах к северу от Сондерс-роуд; затем улица описывает s-образную кривую и утыкается в середину Рипполсон-роуд, между строениями 30 и 32 (карта прилагается). (Карты нет.)
Дома под упомянутыми номерами, бывшие прежде террасами, оказались разделены Вредоносной улицей. Тот, что на Рипполсон, давно стоит пустой: осторожные расспросы обитателей двух других не дали результата — никто из них не проявил никакой заинтересованности невесть откуда взявшимся промежутком. Так, на обращенный к местному жителю вопрос ФР о том, как называется «этот проулок», тот лишь глянул на улицу, прилегающую теперь к стене его дома, пожал плечами и выразил готовность подвергнуться грубому сексуальному насилию, если он знает. Разумеется, такой ответ вполне типичен для районов, где наблюдаются появления ВФ (см. Б. Харман «О не-замечании», БНВФ, вып. № 5).
Частичным исключением оказался обитатель Пуррет-роуд мужского пола, примерно тридцати пяти лет от роду, чей кирпичный дом внезапно очутился на приколе у северной оконечности Вредоносной улицы. Пересекая последнюю на пути к Сондерс-роуд, он был замечен наблюдателями как раз в тот момент, когда его нога зацепилась за бордюрный камень новоприбывшей улицы. Взглянув вниз, на асфальт, а затем вверх, на кирпичный угол перекрестка, он пять раз прошелся туда и обратно, сохраняя недоуменное выражение лица, заглянул в новообразовавшийся переулок, насколько позволила глубина последнего, но дальше не пошел, а продолжил свой путь, дважды оглянувшись через плечо напоследок.

 

(Здесь заканчивается средний разворот брошюры. В нем оказалась свернутая пополам записка, сделанная чернилами. Вот почему я воспроизвожу ее прямо посреди печатного текста. Она гласит:
К этой записке прилагается другая, написанная той же рукой, что и адрес на конверте:
Далее следует продолжение брошюры.)

 

Первичное исследование показывает, что стены двух разъединенных Вредоносной улицей домов по Пуррет-роуд состоят из гладкого бетона. Те же, что на Рипполсон-роуд, сложены из кирпича, очень похожего на фасадный, на них присутствует обычный знак, удостоверяющий личность ВФ, а наверху, под крышей, видны два небольших окошка с тюлевыми занавесками, мешающими рассмотреть, что там внутри, (см. «О разновидностях стенообразований» X. Берка, Труды БНВФ, вып. № 8).
Внутренняя часть самой Вредоносной улицы, насколько ее можно наблюдать с прилегающих улиц, имеет все морфологические признаки, характерные для ВФ (иными словами, ничем не примечательна), и полностью совпадает с ранее задокументированными описаниями объекта. В данном случае, пользуясь укороченностью улицы, ФР и ЭН смогли провести Резонансный Тест Бауэри, для чего необходимо встать с разных концов улицы лицом друг к другу и кричать во весь голос (чему, однако, вскоре воспрепятствовали не зависящие от исследователей обстоятельства). (Рукой Эдгара приписано: «Какой-то душегуб из местных грозился меня пришить, если я немедленно не заткнусь!»). Несмотря на причудливость нынешней конфигурации Вредоносной улицы, оба исследователя прекрасно слышали друг друга.
Новые эксперименты запланированы.
* * *
(Дочитав до этого места, я уже весь дрожал. Пришлось остановиться, выйти из комнаты, попить воды, успокоить дыхание. Меня так и подмывает поделиться здесь мыслями, которые перепуганными кроликами метались в тот момент у меня в мозгу, пробужденные этими невесть откуда возникшими документами, но я все же воздержусь.
За отчетом о наблюдении следовала еще одна брошюра, очень похожая на первую.)

 

СРОЧНО: отчет о несостоявшемся исследовании
Присутствовали: ФР, ЭН, БХ.
(Еще один письменный комментарий, сделанный рукой безымянного корреспондента Чарльза. Он гласит: «Страшно даже представить, как ты был разочарован, узнав, что тебя сменил Брин в роли нового фаворита. Что же ты такое натворил, из-за чего Эдгар так взбесился?»).
В 11 часов 20 минут пополудни 13 февраля 1988 года, в субботу, было проведено первичное обследование Вредоносной улицы, начатое с того ее конца, который упирается в Рипполсон-роуд. Были сделаны фотоснимки, подтверждающие идентичность объекта (см. цифру 1). (Цифра 1 оказалась на удивление качественной репродукцией снимка, изображающего табличку с названием улицы, стоящую у стены дома на двух не то металлических, не то деревянных столбиках длиной с человеческую ногу. Снимок сделан под странным углом — думаю, из-за того, что фотограф стоял на Рипполсон-роуд, а не непосредственно перед объектом. На табличке непривычным старым шрифтом с засечками написано: «Вредоносная улица».)
Во время подготовки экспедиции произошли некие события, настоящие или выдуманные, которые привели к ее задержке и необходимости перегруппировать силы в ночном кафе на Пламстед-Хай-стрит. (Что это за события такие? Подчеркнутая неопределенность в их обозначении навела меня на мысль, что их сознательно не поверяют бумаге, зная, что читатель, или даже читатели, для которых предназначен этот отчет, сами все поймут. Надо сказать, что эти записки вообще представляют собой странную смесь научной точности с полной неопределенностью — как в случае с ночным кафе, названия которого автор не сообщает. Однако именно зловещая неясность этих самых событий как раз и беспокоит меня особенно сильно.) Когда группа вернулась на Рипполсон-роуд в 11:53, то, к их величайшей досаде, Вредоносная улица уже испарилась.
(Два черно-белых изображения завершают этот отрывок. Они не снабжены ни подписями, ни пояснениями. Оба снимка сделаны при дневном свете. На левом видны два фасада по обе стороны узкой улочки, застроенной приземистыми домами примерно столетней давности; почти сразу за перекрестком улочка резко сворачивает вправо и на фотографии кажется расплывчатой, точно не в фокусе. На фото справа те же фасады — легко опознаваемые по треснувшему стеклу в одном из окон, по мазку краски под рамой, по неопрятным маленьким садикам впереди и лохматому кусту будлеи на первом плане — стоят бок о бок. Теперь они соседи. Никакой улицы между ними нет.).
* * *
(Вот, значит, как.
Тут я сделал перерыв. Вынужден был сделать. А потом точно так же был вынужден читать дальше.
Одиночный листок бумаги. Текст на нем полностью печатный, весь, кроме заголовка, набран на электрической машинке.).
Видел это, Чарльз? Повреждение, примерно на середине Вредоносной улицы? Оно там, его хорошо видно на фотографии из отчета. (Наверное, он имеет в виду фото слева. Я долго смотрел на него и так, невооруженным глазом, и через лупу, но ничего не увидел.)
Как на тех черепицах из Хрустального прохода, помнишь, я показывал их тебе в коллекции? Ты тогда разглядел их и в бороздках, и в отметинах, хотя никто из кураторов ничего не заметил. Так что Вредоносная улица не просто задержалась у нас на пути откуда-то и куда-то, нет, она устроила здесь привал и отдыхала, набираясь сил, потому что на нее напали. Я прав.
Эдгар
* * *
(Я продолжал читать.
Следующие две страницы никак не озаглавлены, но, судя по шрифту, это продолжение письма Эдгара.).
самое раннее событие подобного рода в начале 1770-х (обычно называют 1790-й или даже 1791-й — чепуха, не слушай, это просто официальная позиция, которой придерживаются архивы, — мои сведения непроверенны, но, верь мне, они точны). Всего через несколько лет после Славной Революции Антония Честерфилд записывает в своем дневнике: «Настоящая крыса среди улиц, втиснулась наискосок между Ватерлоо и Пелл-Мелл, воистину вредоносная, как по имени, тал и по сути. Остерегись… Не тронь крысу, не то укусит, в чем убедились уже многие касательно как наших обычных улиц, так и бродяг, подобных Вредоносной». Так миссис Честерфилд пишет о Вредоносной улице, а ведь она состояла в обществе, бывшем предшественником нашего Братства (и тоже неоднократно жаловалась на его название — Фионе на заметку!).
Итак, ты видишь, на что она намекает, и, по-моему, она была первой, кто это заметил. Я знаю, Чарльз, что проводить параллели всегда чертовски трудно, но давай приглядимся к другим кандидатам. Жульническая улица, Сальниковая улица, Кусачая улица, Тератолог-авеню (эта, я думаю, особенно хищная); и др. Насколько я понял, в те времена особенно острые противоречия существовали как раз между Вредоносной и Кусачей улицами, однако в наше время они практически не воюют. И неудивительно — теперь им обеим противостоит враг еще более могущественный: Дорога Одинокого Логова, 1987 год, помнишь?
(Кстати, говоря о первых появлениях Вредоносной, ты прочел все криптолиты, что я тебе послал?
Вошел Школяр на улицу Зарубок,
А на закате оба дали дуба.

Четырнадцатый век, представляешь? Бьюсь об заклад на фунт, что где-нибудь еще лежат письма от недовольных римских прокураторов Британии, жалующихся, что поганые переулки вокруг храма Митры то и дело скачут туда-сюда. Однако до письма миссис Честерфилд ни о каких враждебных действиях между ними не было и речи.)
В общем, ты меня понял. Есть лишь один способ разобраться в том, о чем я твержу уже не один год. Улицы дерутся, и, думаю, дрались всегда.
И никакой идиотский национализм тут совершенно ни при чем, так как
(Здесь страница заканчивается. К ней прилагается другое сообщение со ссылкой, судя по всему, на это самое письмо, от безымянного корреспондента ЧM. «Я в это верю», — пишет он, или она, — почерк кажется мне скорее мужским, чем женским, однако определение пола по почерку — задача неблагодарная. «Не сразу, правда, — воинственная теория Эдгара долго не укладывалась у меня в голове, но теперь, наконец, уложилась. И, зная тебя, Чарльз, осмелюсь утверждать, что ты пошлешь к черту всякие идеи чисто научного исследования. Я знаю, чем занят Эдгар, но вот к чему клонишь ты со своими домыслами, пока не пойму».).
* * *
СРОЧНО: отчет путешественника
Среда, 17 июня 1992
Мы постоянно получаем отчеты, цель которых — подтвердить посещения на международном уровне. Где-то между Уиллисден-Грин и Доллис-Хилл (детали остались неизвестны) возникла вдруг улица Нервовощ. Наши товарищи из польского Коллектива охарактеризовали гостью как крайне подвижный средневековый переулок непредсказуемого характера. Хотя сфотографировать его не удалось, устные отчеты с места события совпадают с описанием Виа, присланным Коллективом. В настоящее время предпринимаются попытки зафиксировать внешний облик неуловимого визитера, планируется даже прогулка по нему при условии, что риск окажется не слишком велик.

 

Ни одна лондонская улица уже давно не отлучалась надолго за границу (не считая визита — возможно, не столь уж и неудачного — нашего Бункер Кресент в Чикаго, послужившего причиной раскола между лондонским и чикагским обществами в 1956), зато иностранные Виа Фира нанесли за последние десять лет не менее шести подтвержденных визитов в Лондон. См. таблицу.
ДАТЫ ВИЗИТЕРЫ МЕСТО ПРЕБЫВАНИЯ ПРИМЕЧАНИЯ
6.9.82–8.9.82 Рю де ля Фасина-сьон Париж Провела три дня в Низдене, к югу от Праут-Гроув NW10, где оставалась неподвижной.
3.1.84–4.1.84 Западная Пятая Улица Нью-Йорк Проявляла беспокойство, перемещаясь между Камберуэллом и Хайгейтом, нигде не задерживаясь более двух часов кряду.
11.2.84 Хойль-штрассе Берлин Довольно просторная улица, пустые стеклянные витрины которой красовались к северу от лондонского крематория в Бау примерно полдня, после чего улица переместилась в Сайденхем, где часа три скрывалась в темноте, прячась на задворках от исследователей.
22.10.87,24.10.87 Неисповедимая улица Глазго Крохотный мощеный переулок, с виду не более чем просвет между домами, появился в четверг утром на Олд-Комптон-стрит W1 и в течение всего дня крадучись перемещался в сторону Сохо, в пятницу исчез, чтобы в субботу вновь возникнуть к югу от Пикадилли-Серкус и тут же скрыться опять.
15.4.90? Бульвар де ля Гар Интринзек Париж Уникальный случай — эту Виа Фира заметил отнюдь не исследователь, но обычный прохожий, чьи настойчивые расспросы о том, что это за улица с французским названием, внушительными домами и широкой проезжей частью возникла вдруг посреди Катфорда, привлекли внимание членов Братства.
29.11.91–1.12.91 Чуп Шаупно Калькутта Белая глинистая почва переулка ЧШ, его утоптанная земляная дорога с проложенными по ней трамвайными путями были подробно описаны ТЮ и ФР в процессе его скитаний от Кэмдена до Кентиш-Тауна.
(Здесь к коллекции документов добавляется что-то вроде счета, написанного на толстом картоне, левая колонка которого заполнена на машинке, правая — от руки черными чернилами.)
* * *
(Следующее письмо красиво напечатано на листе гербовой бумаги.)
SOCIETE POUR L’ETUDE DES RUES SAUVAGES
20 июня 1992

Дорогой мистер Мелвилл,
Благодарим Вас за Ваше сообщение и поздравления с визитом. Мы в Париже были счастливы принимать у нас эту милую польскую улочку, хотя сама я ее не видела.
Подтверждаю верность Ваших предположений. О бульваре де ля Гар Интринзек и Рю де ля Фасинасьон ходят многочисленные истории. Мы называем их ле жоке — людей, которые, предположительно, живут на таких улицах и приводят их в движение для каких-то своих целей, хотя все это, конечно, детские сказки. На самом деле все rues sauvages в Париже необитаемы, как, думается мне, и в Лондоне тоже. Никто не знает, для чего эти улицы отправились тогда в Лондон, как никто не знает и того, зачем ваша Надоедливая улица слонялась двенадцать лет тому назад в районе, где теперь стоит Арк де ля Дефенс.
Искренне ваша,
Клодетт Сантье
* * *
(Письмо, написанное от руки)
* * *
(Еще одна записка, написанная от руки. Думаю, что это рука Эдгара, хотя сказать наверняка трудно.)
Суббота, 21 ноября 1999 года
Вредоносная улица вернулась.
* * *
(Мы приближаемся к концу наших записок. То, что я выудил из конверта дальше, более всего напоминает отчет наблюдателя о появлении, написанный в форме брошюры. Угол ее обложки отмечен траурной лентой.)

 

СРОЧНО: отчет о Прогулке

 

Участники: ФР, ЭН, БХ (автор).
В 11:20 пополудни, 28 ноября 1999 года, в субботу, была совершена Прогулка сквозь всю Вредоносную улицу. Члены Братства наверняка уже осведомлены не только о трагическом ее завершении, но и о предшествовавших ей необычайных обстоятельствах: с самого начала записей не было случая, чтобы виа фира вернулась на то самое место, где она уже появлялась один раз. Повторное явление Вредоносной улицы в Пламстеде, между Пуррет и Рипполсон-роуд, где она обитала в феврале 1988, настолько шокировало всех нас, что решено было, — возможно, слишком поспешно, — организовать Прогулку.
ФР, исполняя роль базы, осталась на Рипполсон-роуд (во дворе по-прежнему заброшенного дома номер 32, служившего нам лагерем). БХ и ЭН выступили вперед, чемоданчики с инструментами в их руках и костюмы рабочих, нанятых муниципалитетом, скрывали их собственную форму и снаряжение. Страховочный трос был привязан к ограде возле ФР. На протяжении всех трех часов пути Пешеходы поддерживали с ней связь при помощи радио.
В данном появлении Вредоносная улица предстала перед нами, имея всего около сотни метров в длину. (Примечание: «С каких это пор Эдгар считает в метрах? Что это еще за реверанс такой?»). Мы медленно продвигались вперед. (Новое примечание: «Ага. Смена повествовательного субъекта». Должен сказать, что к тому времени эти вставки порядком мне надоели. Не обращать на них внимания я не мог, и они все время отвлекали меня от чтения. Была в этих колкостях какая-то пассивная агрессия, которая, как мне кажется, рассердила бы и Чарльза Мелвилла. Сейчас я попытаюсь восстановить связность повествования и перечитаю последнее предложение снова.)
Мы медленно продвигались вперед. Наш путь лежал по неразмеченному асфальту посреди Вредоносной улицы, на равном удалении от фонарей по обе ее стороны. Эти фонари ничем не отличаются от аналогичных на любой другой улице.
В окнах домов, обступивших улицу с обеих сторон, нет света, сами дома похожи на коттеджи, какие строили для рабочих в поздневикторианскую эпоху (хотя первое письменное упоминание Вредоносной улицы относится к 1792 году — так что очевидное старение форм придает правдоподобие

 

(К моему невероятному огорчению, последние страницы утеряны, и раньше отчет заканчивался здесь. Однако в конверте обнаружились еще фотографии, переложенные другими бумагами. Их четыре штуки. Качество снимков ужасающее: все сделаны со вспышкой, одни слишком далеко, другие, наоборот, слишком близко к объекту, так что он предстает либо смазанным от избытка освещения, либо, напротив, едва просвечивает сквозь кокон окружающей его тьмы. Тем не менее, содержание снимков разобрать можно.
На первом видна стена — кирпич крошится, штукатурка отваливается пластами. На стене висит на одном гвозде табличка — снятая откуда-то сверху, она перечеркивает весь снимок. «Вредоносная улица» — написано на ней старинным шрифтом с закорючками. Внизу фотографии подпись, сделанная шариковой ручкой: Знак.
Второе фото — панорамный снимок улицы в длину. На нем почти ничего не видно, можно угадать лишь темные линии, которые сходятся в темной перспективе на темном фоне. Перед домами нет садиков: их двери открываются прямо на тротуар. Точнее, ни одна из них не открывается, все заперты, но обстоит так дело всегда или их заперли всего минуту назад, сказать, конечно же, невозможно. Из-за отсутствия ничейной земли, разделяющей дома и тротуары, кажется, будто двери с угрозой нависают над Пешеходами. На оборотной стороне снимка, также ручкой, подпись: Улица.
Третий изображает фасад одного дома. Он поврежден. В темных окнах выбиты стекла, кирпичная кладка вся в пятнах, крыша провалилась, из-под нее сыплются кирпичи. С обратной стороны подпись: Рана.
На последнем снимке молодой мужчина держит в руках конец веревки и «кошку». Веревка, видимо, оборвана, ее конец размахрился; металлическое приспособление загнуто странным образом — в форме винта. Фотография не подписана.)
* * *
(В конверте нашлась еще одна записка. Она не датирована, а почерк отличается от всех прочих.)
* * *
Это было все. Когда я закончил, мне уже не терпелось отыскать Чарльза Мелвилла.
Думаю, что запрет на пользование телефоном должен распространяться на имейлы и веб-сайты. Я, конечно, искал в сети и БНВФ, и «дикие улицы», и «хищные улицы», и Viae Ferae, и так далее. Ничего не нашел. БНВФ неизменно выводило меня на автомобили и запчасти. Тогда я решил набрать название целиком: Братство Наблюдателей/Наблюдения за Виа Фира, но без толку. Зато диких улиц я получил тысячи: тут тебе и заметки о новоорлеанском Марди Гра, и «крутые» одиссеи, и ссылки на старую компьютерную игру, и даже статья о Холодной Войне. То есть ничего существенного.
Я посетил каждый из упомянутых выше сайтов, лично сходил в места материализаций улиц. Несколько выходных кряду я не вылезал из трущоб северного и южного Лондона, хотя иногда мои скитания приводили меня и на вполне порядочные улицы, а однажды, следуя маршрутом Неисповедимой улицы, я даже прошел через Сохо. Несколько раз я возвращался в Пламстед.
Там, держа в руках фотографии до и после, я стоял и разглядывал дома на Рипполсон-роуд, их неразделенный фасад, единую террасу.
Почему я не упаковал все бумаги заново и не послал их Чарльзу Мелвиллу по почте или не отнес их ему лично? Пакет, по ошибке доставленный на …ли-роуд, был подписан …форд-роуд. Но во всем Лондоне нет улицы с таким названием. Так что я не знаю, где искать Чарльза.
Другая причина моей нерешительности в том, что я стал его бояться.
В первые несколько раз, когда я, выходя на прогулки, тайком делал свои снимки, мне еще казалось, будто я присутствую при завершении некоей эдиповой драмы. Однако, читая и перечитывая материалы, я понял, что случившееся по вине Чарльза с Эдгаром далеко не самое главное. Главное в том, как он это сделал.
Я заходил поесть и выпить во все кафешки на Пламстед-Хай-стрит. В основном они средние, одна или две совсем плохие, еще одна или две очень хорошие. И в каждой, выпив свой чай, я неизменно спрашивал хозяина, знаком ли ему человек по имени Чарльз Мелвилл. И еще просил сохранить для него маленькую записочку, которую писал тут же.
Содержание ее всегда было одно и то же: «Ищу ЧM. У меня документы, адресованные вам — карта района и т. д. Сложные улицы! Пишите по адресу:…» И указывал анонимный имейл, который создал специально для этой цели. Но никто так и не отозвался не мой призыв.
В последнее время я обнаружил, что мне все труднее сосредоточиваться на работе. Я стал бояться поворотов. Идя по тротуару, я не свожу глаз с кирпичного (или бетонного, или каменного) угла, которым ограничивается видимая мне часть улицы, и задаю себе вопрос — а замечал ли я ее когда-либо прежде? На ходу я резко вздергиваю голову и озираюсь, чтобы не пропустить внезапное появление. Каждый раз мне кажется, что я действительно что-то вижу, и каждый раз это оказывается что-нибудь безобидное, вроде ветки дерева, качающейся на ветру, или открывающегося окна. Моя тревога — которую, по совести, следовало бы назвать дурным предчувствием — не проходит.
А если я и впрямь увижу когда-нибудь нечто особенное, что я смогу сделать? Скорее всего, мы им безразличны. В основном. Нам также трудно представить себе, что руководит ими, как разгадать загадку кирпичных сфинксов. Впрочем, если они и обращают на нас когда-нибудь внимание, то вряд ли ради того, чтобы учесть наши интересы: думаю, именно это безразличие мешает мне победить мой страх, именно оно заставляет меня ломать голову над тем, что сделал Чарльз Мелвилл.
Я уже говорил, что не получил никакого ответа на свое объявление. Но это не совсем так. Вообще-то 4 апреля 2001 года, через пять месяцев после того первого пакета, на имя Чарльза Мелвилла пришло письмо. Разумеется, я тут же его открыл.
Оно написано от руки, на листке бумаги, без даты. Вот оно, лежит передо мной. В нем написано следующее:
Однако меня больше встревожило не содержание письма, а его конверт. Письмо, снабженное марками, почтовыми штемпелями и брошенное в мой почтовый ящик, было адресовано «Чарльзу Мелвиллу, на Вредоносной улице».
На этот раз мне уже труднее притворяться, будто это какая-то ошибка. Либо Королевская Почта проявляет непостижимое упорство, путая адреса, либо я у кого-то на прицеле. У кого — или у чего — не знаю: то ли это чья-то злая шутка, то ли мной заинтересовались члены Братства, то ли его отщепенцы, а то и самый предмет их наблюдения. Одним словом, мне остается уповать лишь на милосердие отправителей, каким бы путем ни было доставлено это письмо: вручную или иными, более странными способами.
Вот почему я решил опубликовать этот материал. Не имею ни малейшего представления о том, чего могут хотеть от меня мои корреспонденты. Может быть, все это задумывалось как тест, который я не прошел: может быть, кто-то должен был подойти ко мне сзади и, положив руку мне на плечо, прошептать какое-то приглашение мне на ухо, а может быть, это такой инструктаж для новичков, хотя вряд ли. Я не знаю, для чего мне все это показали и какая роль отведена мне в чьем-то чужом плане, и это меня пугает. Вот почему, сделавшись, против воли, хранителем чужих секретов, я хочу рассеять их по всему свету, как одуванчик рассеивает свои семена. Я хочу обезопасить себя, но не вижу никакого другого способа это сделать. (Впрочем, я не закрываю глаза и на другую возможность — может быть, именно этого от меня и добивались.)
Не скажу, что Чарльз Мелвилл задолжал мне объяснение, но, будь у меня такая возможность, я бы не отказался с ним переговорить. К тому же у меня его документы — кстати, если кто-либо из читателей этих записок знает, где его можно найти, пусть сообщит мне об этом. Мой адрес вы получите у издателя этой книги.
Как я уже говорил, в Лондоне нет улицы под названием …форд-роуд. Все остальные я посетил. Стучал в двери домов под указанным номером на …фаст, и на …ленд, и на …нейл-стрит, на …нер и на …холд-роуд, даже в …ден-клоуз и тому подобных местах. Никто там не слышал ни о каком Чарльзе Мелвилле. Номера такого-то по …фаст-стрит больше не существует: его снесли; улица прокладывается заново. Это заставило меня задуматься. Да, уж можете мне поверить, я задумался.
— Что такое происходит с …фаст-стрит? — гадал я. — Куда она теперь направляется?
Не знаю, прорвался ли Чарльз Мелвилл на Вредоносную улицу, приручил ли он ее, подчинил себе и ездит теперь на ней, как на бронтозавре, из прошлого в будущее, из города в окрестности и обратно. Не знаю, чью сторону в вековечной вражде между бродячими лондонскими улицами он выбрал. А вдруг они с Эдгаром ошибались, вдруг никакой войны нет, все виа фира просто мирные номады, а Чарльз просто устал и решил смыться. А может быть, никаких неприрученных улиц и не существует.
Как знать? Но я все равно часто думаю о них, то и дело ловя себя на мысли: что же происходит за этим углом? А за тем? В конце улицы, где я живу —..ли-роуд, — идет сейчас какое-то строительство. Люди в касках снуют по строительным лесам, ведя работу по благоустройству некоего проулка, такого узкого, что двум кошкам не разминуться, забитого мусором, пропахшего мочой. Похоже, что его еще и спрямляют заодно. Заброшенный дом снесут, переулок расширят.
Мы живем в другие времена. Возможно, виа фира тоже поумнели, стали хитрыми. Может быть, теперь они будут возникать постепенно, у всех на виду, приведенные в этот мир нашими же руками, в броне железобетона и мантиях новеньких мостовых. Я раздумываю над тем, уж не прислал ли Чарльз Мелвилл свою Вредоносную улицу за мной, и не она ли это возникает там, в ворчании бетономешалок и громе перфораторов. А иногда мне кажется, что это не воплощение, а наоборот, развоплощение, что Чарльз пробудил мою мирно дремавшую до сих пор …ли-стрит и она сейчас зевает и потягивается, а скоро, встряхнувшись и сбросив со своей спины меня и всех моих соседей, как выспавшийся лис вытряхивает из своей шкуры блох, она, нюхнув воздух, отправится туда, куда отправляются все беглые улицы, когда на них никто не смотрит, и всего через какие-нибудь несколько месяцев главная улица моего района, в которую она упирается, сомкнется так, что между ирландским книжным и салоном похоронных принадлежностей ножа будет не просунуть, а …ли-роуд станет, тем временем, бить окна и крушить стены Улице Одинокого Логова, сама страдая от подобных же нападений и лишь иногда возвращаясь на место, чтобы отдохнуть.
Назад: Комната с шариками В соавторстве с Эммой Бирчем и Максом Шафером © Перевод Н. Екимова
Дальше: Фамильяр[9] © Перевод Н. Екимова