Малоун пробежался глазами по лицам прихожан, затем перевел взгляд на главные двери, куда неторопливо входили новоприбывшие. Многие останавливались у богато украшенной купели и, обмакнув в святую воду палец, крестились. Он уже собрался отвернуться, как вдруг мимо купели прошел странный мужчина с объемным рюкзаком за спиной: невысокий, светлокожий, черноволосый, с крупным носом, в черном пальто до колен и кожаных перчатках. Малоуна встревожила торжественная сосредоточенность, застывшая на его лице.

К высокому алтарю вышел священник с двумя алтарниками.

Поднявшийся на кафедру дьяк попросил в микрофон тишины.

Толпа умолкла.

Петляя между стоящих в трансепте людей — к счастью, их было не очень много, — Малоун продвигался к алтарю. Через противоположный трансепт шел тот самый мужчина — длинноносый; его профиль то и дело мелькал между колонн.

Внезапно внимание Коттона привлек новый персонаж — смуглый, коротко стриженный тип в большом не по размеру пальто и без перчаток. Тоже в противоположном трансепте.

Черт! Почему все зашло так далеко? Как он это допустил? Ни подготовки, ни примерного плана действий! Убийца играет с ними, водит за нос. Не операция, а недоразумение. Погоня за несуществующими призраками.

Он сосредоточился на смуглом.

Правую руку мужчина держал в кармане. Малоуну не понравились его глаза. Беспокойные. Или кажется?

Торжественную церемонию прервал громкий крик темноволосой женщины лет тридцати пяти с грубыми чертами лица. Встав в полный рост, она что-то возмущенно выговаривала сидящему рядом мужчине. Малоун уловил несколько французских слов.

Очевидно, ссора.

Излив на повышенных тонах свое негодование, женщина с сердитым видом двинулась сквозь толпу к дверям.

Сэм, пригнувшись, прокрался в базилику. Только бы никто не заметил…

Не мог он — пусть и безоружный — бросить друга один на один с опасностью. Торвальдсен относился к нему с такой добротой, поддерживал… Пора вернуть долг.

Внутри было тихо и пустынно: ни датчанина, ни Эшби, ни Питера Лайона.

Тусклые огни светильников темноту почти не рассеивали. Все звуки заглушали шум дождя и свист ветра. Слева в пятидесяти футах от себя Сэм увидел знакомую фигуру Торвальдсена, прильнувшую к огромной колонне.

Откуда-то доносились обрывки разговора.

В глубине зала промелькнули три тени.

К Торвальдсену Сэм подбираться не стал — рискованно. Просто сделал несколько шагов вперед.

Эшби ждал дальнейших объяснений Кэролайн.

— Собственно, Наполеон использовал Псалтырь. — Она указала на первый столбец римских цифр.

— Псалом сто тридцать четвертый, стих второй. Я выписала нужные строки.

Кэролайн достала из кармана новый листок.

— «Стоящие в доме Господнем, во дворах дома Бога нашего».

Лайон улыбнулся.

— Умно. Продолжайте.

— Следующий столбец отправляет нас к сто сорок первому псалму, стих четвертый. «Смотрю на правую сторону, и вижу».

— Откуда вам известно…

У главного алтаря и взломанной двери раздался шум. Выхватив пистолет, Лайон резко обернулся.

— Помогите! — закричала Кэролайн. — Тут вооруженный преступник!

Лайон навел на нее оружие.

Кэролайн попятилась, будто это могло ее спасти.

Пришлось вмешаться Эшби:

— Глупо ее убивать. Только она может расшифровать послание.

— Тогда пусть молчит и не дергается. Разъясните ей! — велел Лайон, по-прежнему держа отступающую женщину под прицелом.

Англичанин посмотрел любовнице в глаза и успокаивающе поднял руку:

— Кэролайн, пожалуйста, перестань.

Она остановилась: видимо, разум одержал верх над чувствами.

— Плевать я хотел на сокровище, — угрожающе произнес Лайон. — Еще звук — убью.

Торвальдсен неподвижно наблюдал за происходящим. Пожалуй, зря Кэролайн Додд искушала судьбу. Он тоже слышал шорох у двери, за вереницей надгробий.

Кто-то проник в базилику.

И неосторожно себя выдал.

Сэм обернулся к двери: что за шум? От стены отделилась черная тень и поднялась по лестнице за главный алтарь.

Силуэт он узнал сразу. Меган.

Шум дождя усилился, потянуло сквозняком, будто взломанную дверь открыли шире. Эшби отметил это про себя, а вслух сказал:

— Непогода.

— И вы заткнитесь! — рявкнул Лайон.

Наконец-то южноафриканец занервничал. Эшби еле сдержал улыбку.

Янтарные глаза террориста беспокойно обшаривали тускло освещенное пространство. С пистолетом в руке он медленно поворачивался вокруг себя.

Справа от алтаря, на лестнице, поднимающейся к деамбулаторию, мелькнула тень. Ее заметили и Эшби, и Лайон.

В базилику кто-то пробрался.

Желтоглазый спустил курок. Раз. Другой. По нефу разнеслось эхо выстрелов, хотя из-за глушителя они скорее напоминали хлопки лопнувших шариков.

Внезапно в Лайона полетел стул. Затем еще один.