Стоя над площадью Донжон, Грэм Эшби любовался спокойными водами гавани. Вокруг, друг над другом, точно коробки, громоздились облезлые домишки пастельных цветов; там и сям торчали шпили старинных церквей — высотой их превосходила лишь простая каменная башня, с которой он сейчас озирал окрестности. Его яхта «Архимед» стояла на якоре в Старом порту, в полумиле отсюда. До чего прекрасен ее глянцевый подсвеченный силуэт на серебристой глади моря!

Бастию овевал сухой прохладный ветер, прилетевший с севера на вторую зимнюю ночь. Город окутывала густая предпраздничная тишина. До Рождества оставалось всего два дня… Однако Эшби это не волновало.

Район Терра-Нова, где некогда размещались гарнизоны и административный центр, превратился в дорогой квартал с роскошными апартаментами и модными бутиками, тянущимися вдоль лабиринта мощеных улиц. Несколько лет назад, в начале строительного бума, Эшби чуть не вложил сюда деньги, но вовремя передумал. Недвижимость, особенно на средиземноморском побережье, уже не давала такой прибыли, как прежде.

Он перевел взгляд на Жете-дю-Драгон, искусственный мол, сооруженный несколько десятков лет назад. Прежде на его месте, загораживая вид на гавань, возвышалась огромная скала Леон, формой напоминающая льва. Инженеры ее взорвали, и старый пейзаж сохранился лишь на гравюрах.

Два часа назад, когда яхта вошла в закрытую акваторию, Эшби сразу приметил темную крепость XIV века, возведенную генуэзскими правителями острова. И вот он внутри… Интересно, повезет ли ему сегодня?

Корсика ему не очень нравилась. Обычная торчащая над морем гора. Сто пятнадцать миль в длину, пятьдесят две в ширину. Площадь пять тысяч пятьсот квадратных миль. Шестьсот миль побережья. На протяжении острова ландшафт менялся, тут было все: горные пики, глубокие ущелья, сосновые леса, ледяные озера, пастбища, плодородные долины и даже пустыня. Кто только не завоевывал Корсику!.. Однако бунтарский дух острова никому сломить не удалось: ни грекам, ни карфагенянам, ни римлянам, ни арагонцам, ни итальянцам, ни бриттам, ни французам.

Существовала и другая причина, по которой он решил не вкладывать деньги в местную недвижимость. Слишком уж нестабилен этот своенравный французский департамент.

Основали Бастию в 1380 году трудолюбивые генуэзцы и для защиты города возвели несколько крепостей, некоторые из которых дожили до настоящего времени. На башне одной из них Эшби сейчас и стоял. Столицей острова Бастия пробыла до 1791 года, пока Наполеон не перенес ее в свой родной город Аяччо. Местные так и не простили маленькому императору это самоуправство.

Застегнув пальто «Армани», Эшби подошел к средневековому парапету. Сшитая на заказ рубашка, брюки и свитер приятно облегали тело. Всю одежду, так же как отец и дед, Эшби приобретал в «Кингстон-энд-Найт». Вчера лондонский парикмахер целых полчаса подстригал его седую гриву, срезая придающие возраст кудри. Эшби гордился своей внешностью и необычайной для пятидесятилетнего мужчины энергией. Зорко всматриваясь в расстилающееся за темным городом Тирренское море, он испытывал глубокое удовлетворение человека состоявшегося.

Эшби взглянул на часы. Нет ничего на свете хуже опозданий! Разгадка тайны, терзавшей кладоискателей более шестидесяти лет, уже так близка…

На ближайшей лестнице зашуршали шаги. Днем сюда частенько забирались туристы: фотографировали окрестности, глазели по сторонам, — но в этот час посетителей обычно не бывало.

Из сумерек вынырнул низенький человечек в церковном облачении. Его голову венчала густая копна волос. От ноздрей ко рту пролегали две глубокие складки. На фоне седых усов коричневая, как орех, кожа казалась еще темнее.

Шелестя складками сутаны, он подошел ближе.

— Простите за опоздание, лорд Эшби. Раньше вырваться не получилось.

— Что за странный наряд? — недоуменно спросил тот, указывая на одеяние.

— По-моему, лучшего костюма для маскировки не придумать. Священникам редко задают ненужные вопросы. — Человек несколько раз жадно глотнул воздух, пытаясь отдышаться после крутого подъема.

Эшби тщательно выбрал время, по-английски точно высчитал час прибытия — и вот все летит в тартарары. Потеряно около получаса!

— Ненавижу ссоры, но иногда без откровенной беседы с глазу на глаз не обойтись… — Он обвиняюще направил на собеседника палец. — Сэр, вы лжец.

— Согласен. Видите, я не отпираюсь.

— Я впустую потратил на вас время и деньги.

— К несчастью, лорд Эшби, мне очень не хватает и того и другого. — Корсиканец умолк. — Я знал, что нужен вам.

Зря он доверился этому болвану.

Непростительная ошибка.

А дело в том, что…

Пятнадцатого сентября 1943 года к западному побережью Корсики причалила итальянская лодка с шестью ящиками на борту. По одной версии, груз утопили в море неподалеку от Бастии, по другой — перенесли на остров. Согласно всем свидетельствам, в операции участвовали пять немцев. Четверых впоследствии расстреляли по приговору трибунала за то, что оставили сокровище в ненадежном месте, куда намеревались заявиться союзники по антигитлеровской коалиции; пятого отпустили. К сожалению, тот не знал, где спрятаны ящики, и сам до конца жизни тщетно пытался их отыскать.

Как и многие другие.

— Ложь — мое единственное оружие, — пояснил корсиканец. — Только ложь держит вас, богатых и влиятельных, в заливе.

— Старик…

— Я не намного старше вас. Однако не столь печально известен. Да, репутация у вас еще та, лорд Эшби.

Англичанин лишь кивнул. Ему ли не знать о силе репутации! Три века его семья владела контрольным пакетом акций одного из старейших кредитно-финансовых учреждений Англии. Все перешло ему, единственному наследнику. Его «блестящие серые глаза, римский нос и сдержанную улыбку» в британской прессе однажды назвали «аристократичными чертами лица». Несколько лет назад один журналист назвал Эшби «импозантным», а другой — «смуглым и сумрачным». На «смуглого» Эшби не обиделся (его мать была наполовину турчанка), но вот то, что он производит впечатление угрюмого и замкнутого, ему не понравилось.

— Уверяю, дорогой сэр, меня вам бояться нечего, — обронил он.

Корсиканец засмеялся.

— Надеюсь, что так. Силой все равно ничего не добиться. Вам ведь нужно золото Роммеля. Клад солидный! А мне, кажется, известно, где он припрятан.

Человек был нахален, наблюдателен и, кроме того, имел репутацию обманщика.

— Вы направили меня по ложному следу.

Бесформенная тень хихикнула.

— Уж слишком вы усердствовали. Мне внимание общественности ни к чему. Остров маленький, слухи разлетаются быстро, а я надеюсь оставить денежки при себе. Если мы найдем сокровище.

Мелкий представитель региональной администрации, работающий на Ассамблею Корсики за пределами Аяччо, корсиканец мог легко раздобыть любую информацию.

— Кто же отберет у нас добычу? — усмехнулся Эшби.

— Жители Бастии. Те, что по-прежнему ищут клад. А в Италии и Франции желающих добраться до него еще больше. Сами знаете, сколько людей погибло из-за сокровища.

Этот болван явно любил неспешные беседы с намеками вокруг да около, только времени на игры не было.

Англичанин махнул рукой. На лестнице будто по волшебству возник узколицый мужчина с острым подбородком и пронзительным взглядом. Его темно-серое пальто хорошо сочеталось по цвету с жесткими седыми волосами. Спустившись вниз, новый участник ночной операции остановился прямо перед корсиканцем.

— Познакомьтесь. Мистер Гилдхолл, — сказал Грэм Эшби. — Он присутствовал при нашей предыдущей встрече. Помните?

Корсиканец хотел поздороваться, но Гилдхолл не вынул руки из карманов.

— Помню, — коротко ответил корсиканец. — А улыбаться он умеет?

Англичанин отрицательно качнул головой.

— Несколько лет назад мистер Гилдхолл попал в серьезную переделку, ему изрезали лицо и шею. Как видите, он выжил, но улыбаться с тех пор не может. Повреждены нервы лицевых мышц.

— И что стало с человеком, который его порезал?

— Хм… хороший вопрос. Мертв бедняга, мертвее не бывает. Перелом шеи. — Эшби обернулся к помощнику. — Что вы нашли?

Гилдхолл вынул из кармана небольшую книжицу. Несмотря на сгустившиеся сумерки, Эшби сумел разобрать потертые французские буквы. «Наполеон. От Тюильри до Святой Елены». Очередные свидетельства современника. После смерти императора в 1821 году мемуары о нем не написал только ленивый.

— Как… откуда это у вас? — запинаясь, спросил корсиканец.

Эшби улыбнулся.

— Пока я вас дожидался, мистер Гилдхолл обыскал ваш дом. Я ведь не совсем идиот.

Тот пожал плечами.

— Заурядные мемуары. Ничего особенного. У меня полно книг о Наполеоне.

— То же сказал и ваш сообщник.

Корсиканец насторожился.

— Мы втроем — с ним и с мистером Гилдхоллом — приятно побеседовали.

— Откуда вы узнали о Густаве?

Грэм Эшби пожал плечами:

— Это было несложно. Вы с ним давно разыскивали золото Роммеля. Других таких сведущих в этом вопросе людей, пожалуй, не найти.

— Что вы с ним сделали? — В голосе зазвучала тревога.

— О господи! Ничего, милейший, ничего. За кого вы меня принимаете? Я аристократ, а не разбойник с большой дороги. Хозяин угодий. Уважаемый финансист. Не какой-то бандит, заметьте. Разумеется, ваш Густав тоже наврал мне с три короба.

Он шевельнул ладонью. В тот же миг Гилдхолл крепко взял одной рукой маленького корсиканца за плечо, другой — за торчащую из-под сутаны штанину, перевернул, ухватил за щиколотки и свесил с парапета. Далеко внизу темнели камни мостовой. Сутану безжалостно трепал ночной бриз.

— К сожалению, мистер Гилдхолл, в отличие от меня, не имеет предубеждений против насилия. Если вы хоть пискнете, он разожмет пальцы. Ясно?

Корсиканец мотнул головой.

— А вот теперь побеседуем серьезно.