Мюнхгаузен исполнял на пианино военный марш. Петя, сидевший на диване, весело подпевал, отбивая ритм рукой. Жозефина забралась на шкаф и с неодобрением смотрела на двух друзей: шумят, спать мешают.

Барон закончил песню бравурным аккордом. Петя с криком «Ура!» вскинул вверх руки, а затем повалился на подушки.

– Да, веселое было время! – вздохнул он.

– Вообще-то на войне мало веселого, – неожиданно посерьезнел Мюнхгаузен. – По большей части было холодно, голодно и страшно. И именно поэтому мы старались придумывать всякие истории, в которых война была лихой забавой, а мы – молодцами. Я рассказывал тебе, как летал на ядре над турецкими позициями?

– Честно говоря, – да, – признался Петя.

– А как мы захватили турецкую крепость с помощью крота?

– Вот этого я не слышал!

– Ну так вот. Мы долго осаждали одну турецкую крепость и никак не могли взять ее штурмом: гарнизон был слишком велик. Командование уже хотело снять осаду, но тут в моей голове созрел хитрый план.

Дело в том, что в этой местности водились необыкновенно крупные кроты. Я заметил, что на склоне одного оврага, по дну которого бежал ручей, имеется множество кротовых нор. Видимо, зверьки вырыли их, чтобы вылезать на водопой. Я велел испечь свежий хлеб и, взяв лошадиную сбрую, направился к оврагу. Вскоре на запах хлеба из земли вылез огромный крот. Я быстро накинул на него сбрую и вскочил верхом, как на лошадь. Испуганный крот начал немедленно зарываться в землю. Управляя им с помощью узды и пришпоривая, я заставил зверя копать тоннель в сторону вражеской крепости. Испуганный, ничего не понимающий крот рыл землю как сумасшедший. К вечеру, когда подземный ход был готов, мы прошли по нему, ворвались в крепость, и ошеломленные турки сдались нам почти без сопротивления.

– Отличная история! – одобрил Петя.

– К сожалению, крот, прокопав такой длинный лаз, сдох от натуги, и я велел сшить из его шкуры муфты. Хватило для всего нашего отряда.

– Солдаты с муфтами! Ой, уморили! – прыснул Петя.

– Зря смеешься, муфты одно время входили в полевую форму английской армии. Внутри них были нашиты патронташи.

– Ну, в конце концов, если драгуны носили конские хвосты, то почему бы вам не носить муфты? – согласился Петя.

Все мы помним с детства стихи М. Ю. Лермонтова:

– Как интересно слова меняют свое значение! – восхитился Петя, узнав ответ.

– Да, порой даже не сразу угадаешь, о чем идет речь, – подтвердил барон.

В повести А. И. Куприна «Юнкера» читаем: «Вторую роту звали зверями. В нее, как будто специально, поступали юноши крепко и широко сложенные, также рыжие и с некоторою корявостью. Большинство носило усики, усы и даже усищи… Отличалась она серьезностью, малой способностью к шутке и какой-то нелюдимостью. Но зато ее юнкера были отличные фронтовики». Действие романа происходит в 1880-х годах.

– А кстати, давно хотел узнать, кто такие юнкера, – сказал Петя. – Вроде бы была такая партия перед революцией – юнкерская…

– По-моему, ты перепутал юнкеров с кадетами, – отозвался Мюнхгаузен. – Общего между ними в самом деле довольно много – это молодые люди, которые хотят стать офицерами. Но есть и разница.

– В одной из комедий А. Н. Островского говорится: «Купеческий дом богатый, да нет ундера у ворот, – это что ж такое»? – рассказывал барон. – Как ты думаешь, что это был за ундер и для чего он был нужен?

– Наверное, какая-нибудь марка замка или порода собак, – предположил Петя.

– Нет. Ундерами неграмотные люди называли унтер-офицеров: зауряд-прапорщиков, подпрапорщиков, фельдфебелей, вахмистров, капралов и так далее. Выйдя в отставку, они часто находили себе работу в качестве привратников.

В комедии А. Н. Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» бывший вахмистр Сила Петрович Грознов, нанимаясь на работу привратником, говорит: «Я везде хорошее жалованье получал, я кавалерию имею».

– Однажды мы с отрядом вышли на берег глубокой реки, мост через которую был разрушен, – рассказывал барон Мюнхгаузен. – Как через нее переправиться? Тут я заметил на середине реки маленькую лодку с двумя мальчишками, которые ловили рыбу. Мы стали криком подзывать их, но было слишком далеко, и они нас не услышали. Тогда я, разбежавшись, помчался по воде так быстро, что мои ноги не успевали погрузиться в нее – стоило одной ноге уйти в воду по щиколотку, как я тут же ее выдергивал. Таким образом добежав до лодки, я предложил мальчишкам деньги за помощь в переправе. Они охотно согласились. Но возникло еще одно непредвиденное обстоятельство: лодка оказалась слишком маленькой…

Вот в каком виде эта задача приведена в сборнике Н. И. Игнатьева «В царстве смекалки», вышедшем в 1914 году:

«Отряд солдат подходит к реке, через которую необходимо переправиться. Но мост сломан, а река глубока. Как быть? Вдруг капитан замечает двух мальчиков, которые ловят рыбу, сидя в лодке. Но эта, последняя, так мала, что на ней может переправиться только один солдат или двое мальчиков – не больше! Однако все солдаты переправились через реку именно на этой лодке.

– Все-таки я не понимаю, как вы могли бежать по воде, – усомнился Петя. – Это же противоречит законам физики! – Здесь нет никакого противоречия, мой друг, – рассмеялся Мюнхгаузен. – Возможно, тогда эти законы еще не были открыты, а если и были, то в Турции в XVIII веке, да еще и во время войны, почта ходила очень медленно, и нам просто не успели о них сообщить.