Рэй Уайз: Я работаю профессиональным актером с 68-го года. Я принял участие примерно в восьмидесяти пяти различных постановках, а в качестве приглашенной звезды, снялся более чем в ста различных телевизионных шоу. Был в регулярном составе актеров в трех или четырех сериалах, появлялся в эпизодах – в семи или восьми, у меня на счету около восьмидесяти пяти фильмов. Мне доводилось играть роль Калигулы на сцене, безумного римского императора, который, пожалуй, был одним из самых жестоких людей в истории человечества. Но тем не менее, роль Лиланда Палмера была для меня серьезным вызовом тогда, в 1989-м, когда все это началось.

Так, изучая сценарий на текущую неделю, я подмечал испытания и ситуации, которые выпадали на долю Лилан-да, и которые с каждым разом становились все сложнее и изощреннее, но отснятая сцена приносила удовлетворение проделанной работой.

Кайл Маклахлен: Я полюбил Рэя еще со времен «Робокопа» (фантастический боевик Пола Верховена 1987 года), где он играл одного из негодяев вместе с Кертвудом Смитом. Я обожал эту банду, потому что они были настоящими злодеями. Рэй – актер невероятного масштаба, и у него была потрясающая мимика: играя роль любящего папочки, он передавал каждую эмоцию, когда персонаж пытался скрыть то, что с ним на самом деле происходит. Я был поражен его способностью совмещать темную и светлую стороны одновременно с таким бесстрашием. Ведь это был отнюдь не положительный персонаж, как выяснилось. Подобная роль могла оттолкнуть от него людей, но он с готовностью ее принял.

Калеб Дешанель (режиссер, 15-я серия): Рэй был неподражаем. Он мог одновременно быть и смешным, и пугающим, легко меняя обличье. Как в той сцене, где тормозят его машину, а он спокойно напевает «Повозка с бахромой» (песня из мюзикла 1943 года «Оклахома»).

Рэй Уайз: В самый беззаботный момент в сериале, казалось, что в следующем кадре я снесу Куперу голову клюшкой для гольфа, но я передумал. (Смеется.) Как много было удивительных сцен, и по мере того, как вы их упоминаете, воспоминания вспыхивают моей голове. Этот эпизод стал моим любимым на той неделе и вообще в сериале, и это был еще не предел, поэтому «Твин Пикс» оказался незабываемым опытом. Я мог показать свой уровень мастерства и был задействован на все сто. Я не позволял, чтобы мне мешали какие-то ограничения или ненужные предубеждения.

Грэм Клиффорд: Я следил за каждой серией и видел, что Рэй был очень вдохновлен процессом. Рэй очень щепетильно подходил к роли. Он всегда пытался докопаться до глубин и раскрыть своего героя. Мы тщательно прорабатывали каждую конкретную сцену, вписывается ли она в общую картину, и сколько еще сюрпризов и виражей ожидает его персонажа, как отца и его самого как актера! Он втягивал меня в разговоры куда чаще, чем другие исполнители, и всегда был серьезен в этом плане. Он изо всех сил старался проделать свою работу как можно лучше.

Грейс Забриски: Рэя можно было назвать «профессионалом до мозга костей». Таким не свойственно хорошее чувство юмора, но он доказывал обратное. Никогда не забуду, как однажды в гримерке я заметила, что его волосы стали выпадать из-за постоянного обесцвечивания после того, как Лиланд поседел. А когда у тебя неожиданно белеют волосы, не должно быть видно никаких корней. При том, что еще не все сцены были отсняты, ему приходилось регулярно подкрашивать волосы. И я тогда подумала: «Какой ужас, а что, если он облысеет из-за этого?» Но, к счастью, все обошлось. У него отличная шевелюра!

Рэй Уайз: Сперва обсуждали использование парика, но потом подумали, что, принимая во внимание все, через что придется пройти Лиланду в следующие недели, парик для этого не подойдет. Так что мне пришлось пойти к парикмахеру и обесцветить свою темную гриву. Это был долгий и мучительный процесс, потому что волосы были густыми и черными, и чтобы сделать их седыми, потребовалось пять или шесть часов и много химии. Наконец они приобрели великолепный белый цвет, и я, определенно, стал выглядеть иначе. Но потом, снимаясь каждую неделю, я был вынужден подкрашивать корни где-то каждые восемь или девять дней.

Джонатан П. Шоу: Все сцены, что я делал с Лилан-дом, когда он съезжал с катушек, были практически готовыми дублями, монтировать приходилось не особенно много. Большинство из них можно было использовать в сыром виде, и все смотрелось естественно. Актеры выкладывались по полной и свободно работали с материалом. Когда снимаешь на фоне зеленого экрана, теряется правдоподобность. И это была очень сильная сцена – где Лиланд сходит с ума в гостиной.

Калеб Дешанель: Как точно передано помрачение рассудка героя, когда мы наблюдаем, как Лиланд играет в гольф у себя дома. Сначала вы думаете, что это обычное дело, потом – что есть же специальные устройства, возвращающие мяч назад. Идея была в том, чтобы постепенно подвести к разгадке. Он бил по мячу, а ты думал: «Хм, подождите-ка, что-то он уж слишком далеко запускает мяч», а потом ты внезапно осознаешь, что он забросал комнату сотней этих мячей. (Смеется.) У нас был специальный человек, который доставал эти мячики, но этого оказалось мало.

Потом пришли детишки [Лара Флинн Бойл и Джеймс Маршалл] и, увидев происходящее, не заметили ничего необычного. Это выглядело странно, но не казалось чистым безумием, что особенно нравится мне в этой сцене. Если так подумать, подобное поведение свойственно пристойным с виду людям, скрывающим свою тягу к насилию. Каждый может считать своего соседа отличным человеком: «Он пришел и помог мне с газоном», и так далее. (Смеется.) Но факт в том, что мы можем быть слепы и не замечать очевидные признаки безумия, что удивительно.

Рэй Уайз: Мой любимый момент происходит в фойе отеля «Грейт Нозерн», когда, как я помню, Купер сообщает мне, что они арестовали Бена Хорна по обвинению в убийстве моей дочери. А я иду дальше с клюшкой для гольфа в руке, и у Купера с шерифом, следующими за мной, появляются вопросы. Смотря в камеру, а не на них, я преображаюсь из хныкающего Лиланда в маниакально хихикающего БОБа. Это мой самый любимый момент во всем «Твин Пикс».

Калеб Дешанель: Они приложили все усилия, чтобы скрыть, что это сделал Рэй Уайз. У нас было три вида сценария, и в каждом убийца оказывался разным человеком. Это случилось еще до появления интернета, и тем не менее, интерес к сериалу был огромным, так что некоторые пытались уловками выяснить, что к чему. И из-за боязни утечки информации нам пришлось отснять и другие варианты сцены.

Мэри Джо Дешанель: Поскольку Калеб был режиссером, в руках у него был настоящий сценарий, и он был в курсе, что происходит. Однажды ночью, когда нас не было дома, позвонил ассистент режиссера и оставил сообщение нашей дочери Эмили (ей тогда было двенадцать). Это сообщение было про Убийцу БОБа, оно оставио ее в недоумении и испуге. Она уже могла смотреть сериал, но другой нашей дочери, Зоуи (Зоуи Дешанель – в будущем – известная американская актриса и певица), которой тогда было девять, это не разрешалось. Хотя, думаю, ей тайком удавалось что-то подсмотреть.

Грейс Забриски: Дух БОБа, способный вселяться в человека, был неотъемлимой частью «Твин Пикс». Метафорическим представлением о жизни, отчасти соответствующим правде, отчасти нет, а в чем-то являющимся истиной.

Аль Стробел: Женщина, с которой я жил на протяжении последних двадцати пяти лет, была всемирно известным экзорцистом, изгоняющий бесов. Она помогла мне понять, что сущности за пределами нашего понимания способны влиять на наше поведение. Ученые-физики доказали, что мы в состоянии воспринимать лишь небольшой процент информации и энергии вселенной. Эти темы исследуются на примере многих персонажей в «Твин Пикс», не только в воплощениях БОБа и Майка (хотя в их случае, пожалуй, откровеннее всего).

Рэй Уайз: Я играл Лиланда (по крайней мере, в моем представлении), не отвечающего за свои действия, полностью одержимого БОБом, и именно так его и воспринимал. Для меня Лиланд был невинным человеком, в которого вселился злой дух БОБа и совершил все эти ужасные поступки.

Думаю, по натуре он был интеллигентным, заботливым, внимательным, добрым человеком. И именно таким я его и играл: охваченного горем человека, который любил свою дочь и не мог смириться с ее потерей. Он был зациклен на своем несчастье, и его страдания принимали различные формы, ведь он был просто раздавлен утратой драгоценной малышки, и я понимал его чувства… А БОБ был лишь некой сущностью, пришедшей из леса.

Рэй Уайз: Мне не хотелось уходить из сериала (вздыхает), но когда выяснилось, что убийцей был я, Дэвид сказал: «Рэй, это ты. Это всегда был ты». Не знаю, считал ли он так с самого начала, но потом он рассказал о финальной сцене: как агент Купер поможет Лиланду уйти в иной мир, согласно «Тибетской книге мертвых», и я увижу свет в конце туннеля, а моя дочь Лора простит меня. Для меня это казалось искуплением грехов, что так хорошо звучало в его устах, что грех было жаловаться.

Тим Хантер был невероятно талантливым режиссером, отснявшим последнюю серию с Лиландом. Мы отлично провели время, и он помог мне показать все свои навыки актерского мастерства в этой сцене.

В сериале это была одна из сложнейших сцен, когда разбрызгиватели воды омывали мое лицо на руках у Купера. Капли били меня по щекам, затекали в нос и рот, и играть эту сцену просто физически было тяжело. Но в эмоциональном плане, боже мой, это было поразительно. Я прочувствовал каждую минуту. Чудесный способ для Лиланда, чтобы уйти.

Тим Хантер (режиссер, 16-я серия): Это была удивительная сцена очищения души. Я старался снимать ее как можно правдивее, позволяя Рэю Уайзу выкладываться по самое не могу. Обстоятельства этому поспособствовали, когда на него стекала вода. (Смеется.) Думаю, для шоу это был знаковый момент с сильнейшим посылом и, надеюсь, что я смог его передать. Актерская игра была на высоте.

Кайл Маклахлен: Помню, это доставляло неудобства: сцену снимали поздно ночью, вода поливала нас дождем, и зачесанные назад волосы падали мне на лицо. Это была одна из неожиданных концовок, выявляющая черты характера Купера, и его сострадание и учтивость в тот момент были непривычны для телевидения. Думаю, зритель ожидал чего-то другого, а эта сцена идет вразрез с логикой. Купер начинает понимать, что в мире существуют могущественные добрые и злые силы и что Лиланд было лишь игрушкой в руках зла. Это был очень трогательный и необычный момент.

Майкл Хорс: Для меня эта сцена была необыкновенной, все мы все собрались в той комнате, и я понимал, что нельзя шутить шутки со злом. Когда БОБ вот-вот должен был проявиться в Рэе Уайзе, режиссер сказал, что кто-то должен побежать за подмогой, и я вызвался сделать это. Я не хотел находиться в помещении, где они призывали злые силы. Так реально было происходящее. И как только появилась возможность выйти, я ей воспользовался. Неприятно было там оставаться.

Роберт Энджелс: Сериал был необычным образом построен на Лиланде, так же как и на Купере. Его исполнение роли было выше всех похвал. Рэй был мастером своего дела. Нет ничего хорошего в том, что ты мертв, а сериал все так же регулярно выходит на экран, но в «Твин Пикс» люди всегда возвращаются (смеется), так что, думаю, ему сказали не беспокоиться об этом. Возможно, в третьем сезоне он бы вернулся.

Харли Пейтон: Обожаю эту сцену, как, наверное, и большинство зрителей. Она так выразительна. Не знаю, сколько в сценарий вложил Дэвид, но упоминание о «Тибетской книге мертвых» явно было в стиле Марка. Типичный почерк Марка Фроста. Такие сцены выходили из-под пера Марка и Дэвида, творивших волшебство на съемочной площадке. Возможно, это был последний эпизод их тесного сотрудничества в сериале. Не могу сказать точно, как часто в будущем они еще работали вместе.

Мигель Феррер: Не знаю, говорили ли вам остальные про липовые сценарии, что нам выдавали. На них стояли пометки:

Каждая страница отдельного сценария была пронумерована специальным штампом, соответствующим определенному актеру или члену съемочной группы. И в случае утечки информации или потери страниц можно было выявить источник.

Так или иначе нам вручили подлинную концовку в день, когда мы приступили к работе. И сказали: «Так, давайте-ка сюда свои сценарии. Вот вам настоящие» (Смеется.) Они раздавали нам фальшивки, и имя убийцы мы узнали лишь утром того дня, когда снимали соответствующую сцену. Можете себе представить, каково это было. Все думали: «Вот оно, то, к чему мы так долго шли». Но, знаете, ожидания оправдались. Это была… очень эмоционально напряженная сцена, и каждый ощущал, что закончилось нечто особенное.