Майкл Зальцман (бывший агент по рекламе Lynch/Frost Productions): Не думаю, что канал верил в проект с первого дня, но рекламная деятельность вынудила их сделать хоть что-то. Эй-Би-Си позвонили мне (кто-то из администрации, имени, честно говоря, не помню) в четверг или пятницу утром, перед запуском пилота, и, по сути сказали: «Вы приготовили величайший волшебный фокус в истории телевидения. В воскресенье вечером мы собираемся посмотреть первые его полчаса в компании зрителей, не отрываясь от экрана, и они будут спрашивать себя: «Что это, черт подери, было?» – и мало-помалу к концу сериала аудитория рассеется, и уже никто не будет смотреть. Но я просто хочу отблагодарить вас за проделанную работу».

Тони Кранц: Когда «Твин Пикс» вышел в эфир, он собрал 33 миллиона просмотров в последние полчаса. Хоть это и был мир докабельного телевидения, все равно тяжело поверить. Словно Земля сместилась на мгновение в сторону телевизионного бизнеса, и концепция странного, необычного, причудливого и запоминающегося творчества стала возможна. Раньше на ТВ не существовало понятия «причудливый», и все это сделали Дэвид и Марк вместе с «Твин Пикс». И он… шокировал.

Чед Хоффман: Исследования статистики показывали, что к середине двухчасового пилота канал потеряет половину аудитории, но случилось все с точностью да наоборот. Люди заинтересовались, предоставив шоу самый высокий рейтинг за год среди кино и пробных версий сериалов.

Новость была замечательная. Мы были вознаграждены за труды. Рейтинги первых шести серий, выходивших в четверг, в девять вечера, показывали хорошие результаты, несмотря на то параллельно на Эн-Би-Си показывали гигант телетрансляции – «Веселую компанию».

Билли Зэйн: Пилотный эпизод показался мне самым грандиозным и восхитительным зрелищем на телевидении: по временному окрасу, насыщенности, теплоте оттенков. Ничего подобного я не видел прежде. И выше всех похвал – эти сказочные джазовые звуки, когда камера подглядывает за Одри, надевающей шпильки в школе, – я был заворожен! И прически, и макияж в стиле пятидесятых, все очень соблазнительное.

Джеймс Маршалл: Когда снимали пилот, внутри было смешанное чувство, я думал, что или никто не будет смотреть, или у всех челюсти отпадут. Мы не ожидали подобного, но осознавали, что такое может быть. Но потом все обернулось разговорами у кулера – оживленным обсуждением утром на работе, а снежный ком все рос и рос.

Пайпер Лори: Это было приятно и неожиданно. Я не вполне понимала это явление. Со стороны всегда виднее. Родственники и мой племянник были так горды, и точно так же толпились у кулера с остальными, и устраивали вечера для совместного просмотра. Это было восхитительно, я наслаждалась моментом.

Джоан Чен: Я считала его другим. Он был чудо как хорош. Но я не знала, что так выйдет. Даже участвуя в проекте, я не понимала, что это такая значимая работа. Ничего этого я не осознавала. Была наивным и стеснительным человеком. Людей я сторонилась. Если они не начинали, то и я с ними не разговаривала. По сути, я не задумывалась, какой мощью обладал проект.

Калеб Дешанель: Проект казался нестандартным для публики. Но бывает, то, что видится сложным для понимания массовой аудитории, вдруг становится успешным. Отрадно было наблюдать, как нарастает популярность проекта, ведь он был достойным. Он притягивал внимание и заставлял следить за постепенным развитием сюжета, становясь свидетелем изменений. Можно было бы перепрыгнуть на пятую серию, но гораздо лучше смотреть сериал с самого начала.

Гэри Хершбергер: Детализация, содержание, герои и атмосфера – было отличным сочетанием, чтобы провести вечер за просмотром телевизора с кофе и вишневым пирогом. Сериал породил целую культуру производства развлекательных и серьезных программ… и стал событием.

Тодд Холланд (режиссер 11 и 20-й серий): Дэвид проделал удивительную работу в создании пилотной версии, и она была такой выразительной. Заслуга Марка в том, что он сделал гениальность Дэвида доступной для понимания и немного спустил его на землю. Думаю, они блестяще исполнили этот танец в паре: талант, опирающийся на необычайную эксцентричность. Это было так просто и душераздирающе, что я плакал во время первого просмотра пилота по сетевому телевидению. Ощущение утраты в маленьком городке было таким осязаемым и человечным.

Мигель Феррер: Я считал, что шоу либо полюбят, либо возненавидят, потому что сериал крайне не вписывался своей радикальной точкой зрения. И либо люди всецело бы приняли его, либо сказали: «Ничего не понимаю», и он бы провалился. Я не знал, чего ожидать, но потом стали затеваться студенческие вечеринки с кофе и пирогами. Кто бы мог подумать, что просмотр превратится в посиделки. Это было незабываемо. И мне это нравилось.

Лесли Линка Глаттер: После выхода сериала в эфир повсюду начали устраивать вечеринки в стиле «Твин Пикс». Народ собирался вместе у телеэкранов. Это было событием, а по утру обсуждалось увиденное. Телевидение водного кулера. Я и не предполагала, что сериал будет иметь культурное значение. Я считала, что он так и останется тайным независимым проектом, который мы создавали в Ван-Найсе, в необычной местности, куда ты направляешься, только чтобы починить обивку на сиденьях! (Смеется.) Кто же знал, что он выйдет на всеобщее обозрение в мировых масштабах?

Скотт Фрост (брат Марка Фроста и сценарист 15, 21-й серий): Марк говорил мне, что они с Дэвидом подумывают снять сериал из семи эпизодов, об убийстве в маленьком городе. Но вряд ли они ожидали, что шоу преодолеет порог в половину сезона, и тут оно становится предметом для разговоров среди обывателей. Это известие всех застало врасплох.

Кимми Робертсон: Во время показа первого сезона мы собирались у Дэны Эшбрука дома. Яблоку было негде упасть! Люди занимали места везде, где можно: на диване, на полу, свешивались через перила. А другим местом сбора была квартира Шерил Ли в огромном старинном здании в Бичвуд Каньон, и, божечки, – оно было таким крутым, атмосферным, в стиле «Твин Пикс». Там всегда собирались интересные люди, все приводили своих друзей. За исключением меня. Они были классные.

Ричард Беймер: Я всегда удивлялся [как зритель], потому что не читал и половины сценария. Только свои сцены. Не хотел ничего знать, ведь, будучи жителем «Твин Пикс», я бы не был в курсе того, что происходит в соседних домах. Я ориентировался только в своем мире, поэтому всегда было интересно наблюдать, как сыграли и чем занимались другие актеры.

Мигель Феррер: Это был тот случай, когда гордишься участием в успешном проекте. Пару раз я испытывал это чувство, было здорово. И когда такое случалось, я наслаждался сериалом и относился к нему просто – не принимая близко к сердцу, но с большим увлечением наблюдая за ходом действия. Понимая, что этот момент не вечен.

Майкл Зальцман: Я рано встаю. Утром, в понедельник, я приходил на работу [после выхода пилотной серии в эфир] в 7:30 или 7:45. В штате у нас было двадцать пять сотрудников и около десяти линий. Всю неделю телефоны трезвонили круглые сутки подряд: утром, днем и вечером. Все хотели поговорить с Дэвидом и Марком. Поклонники всех возрастов и журналисты спрашивали все подряд, задавая вопросы из серии «А что будет дальше?», «Кто такая Лора Палмер?». За исключением Кайла Маклахлена и некоторых других, в проекте были задействованы сплошь новые лица, а у большинства актеров даже не было своего агента. Линии были перегружены звонками желающих пообщаться со всеми: от Кэтрин Коулсон до Пегги Липтон.

Харли Пейтон: Трудно осознать, что значило находиться посреди этого хаоса. Шерилин, Мэйдчен, Лара Флинн Бойл – все они были красавицами, оказавшимися в центре бешеного внимания. Переживать подобное в столь юном возрасте – девочки хорошо это перенесли. Никто на площадке не столкнулся с такими трудностями, которые бы не смог преодолеть.

Джеймс Маршалл: Трудно объяснить, на что это было похоже. Но могу сказать, проект переворачивал жизнь и менял все вокруг. Неожиданно начинают звонить люди, вдруг они могут подойти чуть ближе. Но я не чувствовал, что в одночасье стал звездой. Я ощущал себя частью чего-то глобального, что я не мог контролировать. Это был огромный прорыв, позволивший мне проще относиться к пробам. После него дела пошли в гору. И это было здорово.

Мэйдчен Амик: Если честно, мне было страшно. Хотя все, о чем я мечтала, – поехать в Лос-Анджелес и стать известной актрисой, – сбылось. Внезапно я оказалась там, и внимания было так много. Ты не задумываешься о том, что такое быть молодой знаменитостью из маленького городка; обо всех негативных моментах, которые за этим следуют: преследования ненормальных и угрозы смерти, постоянное внимание к тому, куда и с кем ты идешь, и повсюду объективы папарацци. Я быстро познала обратную сторону славы, чего совсем не хотела. Я желала лишь быть успешной востребованной актрисой, не попадаясь под увеличительное стекло.

Шерил Ли: Я была молода и неопытна. Робкая и замкнутая по натуре. Поэтому я испугалась. Все произошло слишком быстро, а я не обладала навыками большинства актеров. А пособия, как себя вести, проснувшись знаменитой, не существовало. Все это было ново для меня. Вспоминая события тех дней, все кажется размытым. Слава быстро промелькнула. Я бы хотела замедлить время и прочувствовать момент (смеется), но это было словно вихрь налетел.

Роберт Бауэр: В то время Дэна [Эшбрук] был одним из самых узнаваемых лиц. Подростковые журналы пестрили его изображениями. Он был красив, молод и богат. Останавливался в отеле «Плаза», в Нью-Йорке, и девицы преследовали его по пятам. Он был как чертов Битл. Тот еще сердцеед. Это было его время. При этом он спокойно относился к популярности, не раздуваясь от важности. Был одним из самых разумных и душевных людей, которых я знал.

Харли Пейтон: В сериале снимался целый ряд прекрасных актеров, и у каждого было свое предназначение. К примеру, Майкл Онткин был профессионалом, необходимым на площадке. Проект собрал под своей крышей талантливую молодежь и актеров, уже получивших свою долю внимания и славы. При такой популярности легко было сойти с катушек, но Онткин был неподражаем, пройдя через это. Он был Трумэном, потрясающим и стойким. Рэй Уайз тоже был молодцом.

Майкл Хорс: Раньше я занимался музыкой и привык к такой реакции. Люди знали меня как актера и скульптора, и это было приятно. Ко мне подходили со словами: «Мне нравится ваше творчество!» – а не: «О, это ты, из телевизора!» Вместо этого говорили: «Мы ценим то, что вы делаете». Это было мило. Я не был знаменит, я был уважаем.

Анджело Бадаламенти: Когда «Твин Пикс» набрал обороты в Англии, мне позвонили представители Пола Маккартни. Успех сериала был еще сильнее, чем в Америке. Они сказали: «Пол был бы счастлив, если бы вы нашли время и поработали с ним в Эбби-Роуд, добавив звучание “Твин Пикс” к его музыке. Он в восторге от сериала и оценит ваш непосредственный вклад».

Я репетировал произведение для исполнения с оркестром в студии Эбби-Роуд, когда ко мне подошел Пол: «Анджело, звучит великолепно. Позволь рассказать тебе кое-что. Недавно меня пригласили к Королеве отыграть сорокаминутный концерт в честь ее дня рождения в Бу-кингемском дворце. И вот, только я подготовился выступать, как она подошла ко мне и обратилась: «О, мистер Маккартни, очень рада вас видеть, но, увы, я не могу остаться!» Пол спросил: «Как это не можете? Мы ведь празднуем ваш день рождения!» И королева добавила: «Понимаете, уже пять минут девятого. Я должна подняться к себе и посмотреть “Твин Пикс”». Пол повернулся и, стукнув меня кулаком по левой руке, пока я стоял, прислонившись к оборудованию, выругался. (Смеется.) Я думал, мне это снится! После того случая, мы с Дэвидом сразу зауважали королеву.