Глава IX. Эо

Миша Рудик рано лишился матери. Было ему в ту пору одиннадцать лет. Любила ли она его, Рудик не знал. Наверное, любила. Но какое-то смутное чувство недолюбленности присутствовало в маленьком Мише всегда. Мальчик вырос, но все равно оставался маленьким и недолюбленным. Отец умер гораздо позже, когда Рудик уже учился в военном училище, но времени мальчику уделял не много, так что тот привык быть самостоятельным и решать возникающие проблемы, не прибегая к помощи взрослых.

Правда, иногда решить никак не получалось – ну не мог он драться на равных ни с кем из сверстников, а те, как назло, вступив в подростковую стадию самоутверждения, так и норовили помахать кулаками. Рудик всегда был потенциальной жертвой – маленький, лопоухий, молчаливый. Он не спорил против самого процесса – пускай, но ему не нравилось, когда кулаками размахивали в опасной близости от его лица, да и самоутверждение товарищей тоже происходило, образно говоря, за его счет. А учитывая, что он не только не удался внешностью, но и не вышел ростом, у него, в совокупности с время от времени достающимися побоями, развился жуткий комплекс неполноценности. Одно время он даже с тоской подумывал о том, чтобы оборвать все это самым радикальным способом, сиганув с балкона квартиры на четырнадцатом этаже.

Тогда-то и стали появляться сны. Нет, конечно, сны были и раньше. Просто начались именно эти сны. Сны, в которых к нему стала приходить Эо.

Почему он решил, что Эо – существо женского рода, Рудик не помнил. Ведь эту Эо он никогда не видел. Но он чувствовал ее присутствие, ее дыхание, ее заботу, и ему было очень приятно от одной мысли, что Эо находится где-то рядом. Но как она выглядит, Рудик не знал.

Однажды во сне он почему-то решил, что Эо – это его мама. Она окутывала его теплом и заботой, любовью и нежностью. «Ты – самый храбрый, самый умный, самый сильный, самый лучший и самый любимый». У маленького Миши во сне вырастали крылья, и неказистый подросток становился сказочным рыцарем.

Проснувшись, он сознавал, что все это сон, но стал все чаще ловить себя на мысли о необходимости изменить себя и как-то протянуть волшебную нить любви, идущую из собственного сна, чтобы оправдать ожидания ласковой Эо. Ведь когда в тебя так верят, не оправдать эту веру уже невозможно. Тогда и впрямь остается сигануть с четырнадцатого этажа.

Рудик самостоятельно нашел подростковую секцию карате и ухитрился в нее записаться, хотя на его глазах туда отказались принимать куда более сильных и старших ребят. Он очень старался, и тренер стал хвалить этого неказистого, но очень упорного мальчика.

Через полгода он начал верить в себя и впервые в жизни дал сдачи здоровенному двоечнику из своего класса, от которого ему раньше часто доставалось. Рудик запомнил этот день навсегда. Потому что именно с этого дня он больше никогда не давал спуску тем, кто пытался издеваться над другими людьми по праву сильного.

На уроке проходили восстание декабристов. Учительница, пожилая усталая матрона, прохаживаясь между парт, устало говорила:

– Первоначально свое восстание декабристы планировали провести летом 1826 года. Однако смерть императора Александра I или его таинственное исчезновение, случившееся в Таганроге, значительно ускорили планируемое восстание.

– Елен Михална, а куда он делся? – спросил с задней парты двоечник Шишкин. Он был высокий, глупый и наглый. Именно такие люди почему-то всегда старались дать Михаилу подзатыльник.

– А этого, Шишкин, никто не знает, – ответила Елена Михайловна. – В то, что он умер, тогда в России не поверили, потому что царь явно к этой якобы неожиданной смерти подготовился. Он и завещание за неделю до нее написал, всем поручения раздал, сказал своему духовнику, что не хочет больше царствовать, потом приехал в Таганрог, где загадочно за один день умер от воспаления легких. Ходят легенды, что он инсценировал свою смерть, и его видели где-то далеко в Сибири под именем преподобного старца Федора Кузьмича. Мол, и лицо то же, и почерк одинаковый, и семь языков знает. Он был отшельником, лечил людей молитвами и никому не рассказывал о своем настоящем имени.

– Лошарик он, стало быть. – Шишкин сложил толстые губы в пучок и свистнул.

– Шишкин, прекрати, – постаралась добавить строгости в голос Елена Михайловна, которая этого Шишкина немного побаивалась. Но тот уже поймал кураж и успокаиваться не собирался. Он перегнулся через парту и отвесил Рудику, который сидел впереди, увесистый подзатыльник со словами: – Все лошарики – слабаки!

Какое отношение имел Рудик к Александру I и почему Шишкин решил именно в этот момент дать ему подзатыльник, непонятно. А дальше случилось и вовсе невероятное. Об этом потом еще долго вспоминали в школе.

Рудик встал, подошел к Шишкину, заломил ему руку за спину и повел его к учительнице извиняться. Хулиган, который был на голову выше ростом своего обидчика, багровел, шипел, но Рудик хладнокровно подкручивал его руку, отчего Шишкин заваливался куда-то назад и голосил что-то жалобное:

– Ой, отпусти, больше не буду!

Рудик заставил его извиниться перед учительницей и спокойно сел на свое место. Шишкин больше никогда не пытался задираться с Рудиком, который мгновенно стал школьной знаменитостью.

У Миши резко улучшилась успеваемость. Редкие четверки так и остались редкими, но более частые трояки сменились на пятерки.

Однажды на уроке литературы он на пятерку прочитал наизусть стихотворение Блока, посвященное прекрасной незнакомке. К нему тогда после уроков подошла самая красивая девочка их класса Галя, о романтических встречах с которой Рудик когда-то мечтал, и поинтересовалась, чем он будет заниматься сегодня вечером. Но Галя ему уже была неинтересна. Он понимал, что строки: «Дыша духами и туманами, она садится у окна…» – были написаны, конечно, об Эо. Он удивился этой мысли, так как раньше воспринимал Эо исключительно как мать, а не как прекрасную незнакомку. Но что-то изменилось, и повзрослевший мальчик начал воспринимать Эо как прекрасную молодую девушку, которая дышит духами и туманами, «иль это только снится мне?». Он сочинял, как она может выглядеть, и Эо каждый раз получалась в его представлении разной, неизменными оставались лишь ее тепло и ощущение безграничной любви и нежности.

Про Эо Рудик никому не рассказывал. Ни в школе, ни позднее, в военном училище.

Когда Эо спасла его от неминуемой смерти в Чечне, Рудик почувствовал, что она, возможно, нарушила какие-то правила, которым должна была подчиняться. Он замкнулся в себе и стал каждый день ждать сновидений, чтобы попытаться поговорить с Эо.

На свое затянувшееся пребывание в санатории «Сосны», куда он угодил после того страшного боя и ради того, чтобы майор Рябота получил Золотую Звезду Героя, Рудик даже не обратил внимания. Вовсе иное интересовало его, потому что, наконец-то, спустя много лет совместного времяпровождения во снах, у них началось общение с прекрасной незнакомкой по имени Эо. Рудик не представлял, как она выглядит, но понимал, что она много прекрасней всех известных ему женщин.

Так, однажды, в каком-то длинном и, конечно, не запомнившемся сне она сообщила ему, что существует на самом деле, причем существует не где-то, а в нем самом.

На миг Рудику стало слегка не по себе, мелькнула мысль про некого фантастического пришельца, вроде того, с кем сражался Шварценеггер в фильме «Хищник», но Эо поспешила его успокоить, пояснив, что она никакой не «паразит» и тем паче не инопланетное существо. Все гораздо проще.

Очень-очень давно на планете Земля была некая страна. Сейчас ее называют Гиперборея, но на самом деле обитатели именовали ее совершенно иначе. Правда, истинное название слишком сложно в произношении, а потому пусть будет Гиперборея. Жители ее достигли многого, а могли добиться еще большего, но… не успели. Всему виной был Космос, подкинувший им такое испытание, с которым они не сумели совладать. Будь у них больше времени, они бы смогли, но времени-то как раз им катастрофически не хватало. И тогда они приняли совместное решение сменить свое плотское существование на, как бы это деликатнее сказать, духовное…. Правда, первоначальный расчет был на то, что их ученые сумеют найти способ перебраться обратно в человеческие тела, ибо рано или поздно на Земле непременно зародится новый разум. Более того, они в немалой степени успели помочь ей с первоначальным толчком.

– То есть как? – не выдержав, спросил ее во сне Рудик.

– Даже самые умные среди вас смотрят, но многого не видят или находят этому ошибочное объяснение, – улыбнулась Эо. Рудик не видел ее лица, но отчетливо ощутил ее улыбку. – Ваши ученые так и не поняли причин загадочной гибели динозавров. Более того, они ни разу не задумались, отчего в мезозойскую эру – эпоху правления ящеров, находки останков млекопитающих так редки, а в последующую за ней, кайнозойскую, они обильны, причем в разнообразных и уже развитых формах. И никакой эволюции, которая должна предшествовать этому.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, – кивнула Эо. – Мы к тому времени уже знали, что климат на Земле резко изменится, и спешно готовили животных, которые могли бы выдержать страшные холода и натиск ледовых глыб с севера. Но одно дело – создать тех, кто не имеет разума, и совсем другое – существ, наделенных им. Тут мы никак не могли ускорить процесс разработки. Единственное, что мы успели сделать, так это наделить сознание зверей разнообразными свойствами – умением безошибочно ориентироваться в пространстве и прочими, надеясь, что и вы, появившись, переймете их. Увы, но ваша цивилизация изначально пошла по неправильному техническому пути. Вы сами не замечали, как в ходе прогресса вы периодически лишались чего-то, причем теряли гораздо больше, чем приобретали. Погоня за властью над себе подобными и жажда наживы убили самое важное в жизни человека – любовь. Любовь, которая должна была спасти каждого из вас, которая могла быть вашим надежным укрытием и вашим щитом от любых внешних воздействий. Вы просто отвергли ее, а теперь страдаете от этого.

– И что, мы теперь совсем лишены любви? – Рудик почувствовал, что по его щекам потекли слезы.

– Вы ищете ее и иногда находите. Но она никогда не сможет пребывать с вами вечно. Точкой невозврата стало время, когда вы начали безнаказанно убивать своих неродившихся детенышей.

– Но почему вы нам не помогли? Ведь можно было как-то подправить, указать верную дорогу.

– Мы не помогли, – кивнула Эо. – Но мы пытались. Поначалу у нас не было зеркал, и трудность заключалась в том, что наше вселение в ваши организмы могло осуществляться лишь в строго определенных местах. Только там, где были отражения. В идеале – спокойная водная гладь. Человек видел свое отражение, и мы обживали его холодную душу, проникнув вовнутрь через зрачки его глаз. Правда, потом мы решили эту проблему, создав по всему миру огромное количество зеркал и зеркальных поверхностей.

– Вы вселяетесь в людей через зеркала, – ахнул Рудик.

– Да. А разве это странно? По-моему, люди это прекрасно знают. Ну или чувствуют. Откуда все эти многочисленные ритуалы, связанные с зеркалами? Когда в доме покойника завешивается зеркало или когда девушки в рождественскую ночь подносят к зеркалу свечу, чтобы увидеть своего суженого, откуда все это? Просто в силу теперешнего вашего состояния, когда вы всерьез воспринимаете только деньги или власть, вы относитесь ко всем этим зеркальным проявлениям как к увлекательному аттракциону, не более того.

– Но людей на земле ведь миллиарды! Неужели вас столько же? – удивился Рудик.

– Конечно, нет. Нас гораздо меньше. Просто мы в любое мгновение можем покинуть одного человека и перейти в другого, а потом – в третьего.

– И что становится с тем, кого вы покинули?

– Ему становится грустно. Иногда у вас говорят «бездушный человек». Это про того, в ком мы бываем очень редко.

– А с кем вы бываете часто?

– С тем, кто нам нравится. В ком живет любовь, у кого есть сердце. Вообще-то такими должны быть все люди. Мы постоянно пытались привести в ваш мир человека, который должен был пробудить ваше сознание.

– Что он должен был сделать?

– Ничего особенного. Он должен был призвать вас любить друг друга и не делать друг другу никакого вреда.

– Тоже мне, призыв. И что же?

– Ничего. Ну, однажды, например, две тысячи лет назад, его прибили гвоздями к кресту.

– Это же… – нахмурился Рудик.

– Да-да, – подтвердила Эо. – Это мы его готовили. Один из последних наших экспериментов, когда нам удалось воплотить дух. И ведь, казалось бы, учение было столь легким, да и заповедь главная всего одна: возлюби ближнего своего, как самого себя, но… Знаешь, никто из наших так до сих пор и не понял, как учение, проповедующее правду, кротость, смирение, доброту и любовь, по прошествии всего нескольких сотен лет извращается до неузнаваемости и становится таким, каким мы его знаем сегодня.

– А каким оно стало сегодня? – спросил Рудик.

– А ты разве не знаешь? Человек, на груди которого висит крест, может, например, благословить целую армию с крестами на флагах на убийство нескольких тысяч ни в чем не повинных людей. Или, по его мнению, повинных. Какая разница вообще, повинных или нет? При этом продолжить читать святое писание, где черным по белому сказано: «Не убий». И жить в этой лжи, прикрываясь древними фразами, которые должны оправдывать все новые и новые злодеяния, главным из которых является пропаганда тотальной нелюбви.

– Ты говоришь, наверное, про крестовые походы. Но это было очень давно!

– А разве что-то изменилось? Мы пробовали еще несколько раз привести нашего посланника в ваш мир. Мы решили, что учитель просто не успел растолковать своим ученикам суть учения и потому те его впоследствии исказили. Мы решили привести в мир не посланника, а в чистом виде наши идеи. Мы не стали рисковать с созданием новой особи, решив ограничиться обычным человеком. Гипербореец, вселившийся в его сознание, попросту сделал так, что во время сновидений за ним явился ангел Джабраил и вознес этого человека на вершину горы, где начал читать ему свиток, якобы написанный Богом. Текст был зарифмован, прост к пониманию и тоже нес главную человеколюбивую идею – возлюбить мир и не делать никому никакого зла. Человек, которого звали Мухаммед, текст усвоил и отправился с ним из прекрасного сна в обычную жизнь. Следующие несколько столетий прошли под знаменем войны за победу ислама над многочисленными неверными. Мы каждый раз искренне поражались тому, как самые миролюбивые и человечные идеи переплавляются в средство для обогащения, порабощения или уничтожения других людей. Нас опять постигла неудача.

Впрочем, последнее Эо могла не сообщать. Рудик и сам знал это, успев вдоволь наглядеться в охваченной войной Чечне, в каких монстров превратились некоторые люди из числа исповедующих самую свежую из мировых религий. Нет, разумеется, дело было не в самой религии. Речь шла о другом – вера не спасла их от того, чтобы стать чудовищами.

После этого разговора, когда Рудик проснулся, он еще долго ходил задумчивым, невпопад отвечая на вопросы обслуживающего персонала, тем самым как нельзя лучше подтверждая официальную версию о том, что парень не в своем уме.

– А почему вы до сих пор скрываете свое присутствие в нас, храните это в тайне? – однажды спросил он у Эо.

– Скажи, а что с тобой будет, если ты заикнешься кому-то о том, что беседуешь во сне с некой женщиной из другой цивилизации по имени Эо, что она отвечает тебе на твои вопросы, знает, что было, что будет и вообще нравится тебе? И не просто заикнешься, но станешь это утверждать на полном серьезе?

– Психушка обеспечена, – мгновенно ответил Рудик.

– Правильно. А как, ты думаешь, было бы с человеком ранее, лет четыреста назад?

– Признали бы колдуном или ведьмой… – пробормотал Рудик.

– Поверь, им изрядно доставалось, – вздохнул голос. – Помнится, Жанна д'Арк хоть и считалась народной героиней, но, когда стала утверждать, что с нею говорят ангелы, то и ей пришлось несладко.

– Ну да, сожгли деваху, – мрачно согласился Рудик.

Много, очень много всего интересного рассказывала Рудику Эо. Оказалось, что многочисленные людские свидетельства о явлении разнообразных святых, о демонах, ангелах, инопланетянах, вещих снах, а также об удивительных пророчествах, предчувствиях и предзнаменованиях были просто моментами пересечения людского мира с миром таинственных гиперборейцев, исчезнувших с лица земли много тысячелетий назад.

Время в «Соснах» тянулось медленно, и если бы кто-то сказал Рудику, что он живет здесь уже более двадцати лет, он бы, наверное, очень удивился. А зря. Потому что так оно и было. Рудик давно свыкся с полосатой больничной пижамой и совершенно не интересовался тем, как он выглядит. Он был космат, нечесан и небрит. Единственное, что было для него важно, – это встречи во снах с Эо, которая наполняла его душу приятной и теплой истомой, а голову – необыкновенными знаниями.

Так, например, Рудик теперь знал, что были и другие попытки гиперборейцев достучаться до людей, чтобы пробудить в их сердцах любовь и изгнать оттуда жажду наживы и власти над себе подобными. Одной из главных сложностей был переход астрального тела из виртуального мира духов, существующих в голове отдельного человеческого индивидуума, в мир плоти и крови, к которому мы привыкли.

– Иногда случались совершенно страшные вещи, – признавалась Эо. – Так, однажды, вследствие неудачного эксперимента (мы пытались вдохнуть человеческую жизнь в крупного умирающего волка) мы выпустили в ваш мир кровожадное чудовище. У вас, людей, его назвали Жеводанским зверем. Это во Франции, в восемнадцатом веке.

Увиденное в следующий миг во сне Рудиком было ужасно. На молодую девушку в темном лесу нападал какой-то огромный зверь. Он больше походил на волка, но лапы напоминали лапы медведя, а голова его была сильно вытянута вперед. Жуткая кроваво-красная пасть поражала количеством усеивавших ее острых зубов, а хвост – необычайной толщиной и пышностью. В холке он был ничуть не ниже, а то и повыше годовалого теленка. Маленькие прямостоячие уши были похожи на рожки, очень широкая грудь поросла сероватой шерстью, а по спине у хищника шла широкая черная полоса.

Невиданное животное передвигалось медленным, осторожным шагом, затем внезапно переходило на бег и совершало при этом гигантские прыжки, проявляя невиданную ловкость, даже грацию, и развивая неимоверную скорость. К своим жертвам оно приближалось практически бесшумно, подползая на брюхе, и в этот момент его можно было бы принять за лисицу, настолько оно распластывалось по земле и казалось даже маленьким. И лишь находясь совсем рядом с жертвой, оно молниеносно поднималось на задние лапы и бросалось вперед. Свою добычу зверь-убийца хватал за шею и в мгновение ока откусывал у нее голову, словно в пасти у него были не зубы, а бритва.

– Очевидцы говорили, что чудище боялось быков и коров, которые не раз обращали его в бегство. Но это ложь. Он просто не нуждался в их крови – только в человеческой, – прокомментировала Эо.

После этого сна Рудик долго ходил потрясенный. А через несколько дней Эо сказала задумчиво:

– А теперь я должна открыть тебе, почему ты здесь…

Рудик замер. Ну, собственно, это был сон, поэтому он и так не шевелился, но чувство какого-то оцепенения ощущалось достаточно реально. Он понял, что сейчас будет сказано что-то важное.

– Прости меня за то, что я, хоть и могла, но не воспрепятствовала твоему попаданию сюда. Все сложилось так, что нам всем нужна твоя помощь.

Михаил Рудик удивился. Чем он может помочь таинственным и всесильным гиперборейцам?

– Понимаешь, твои сны – это теперь не только наше с тобой дело… Появились еще желающие в них покопаться. Начаты исследования, которые несут в себе страшную угрозу. И угроза эта – всеобщая, эти исследования катастрофичны как для вашего мира, так и для нашего. – Эо говорила медленно и очень четко, чтобы эти слова, когда сон закончится, обязательно остались в голове собеседника. – В этом извечная беда человечества. Опасность экспериментов с проникновением в человеческие сны видна только тем, кто знает, что все твердые тела вокруг нас, да и мы сами в том числе – это… мираж.

– То есть как? – изумился Рудик.

Эо ответила не сразу. Тщательно подбирая слова, чтобы ее собеседник мог поверить в столь невероятные вещи, она стала рассказывать, что вся физическая материя вокруг получается из частот вибрации энергии и, меняя частоту вибрации, можно изменить структуру материи. Более того, каждая мысль создает саму реальность, разрастающуюся подобно паутине.

– Мысль создает реальность. – Эо еще раз произнесла эти слова, и они отдались гулким эхом где-то в Мишиных висках.

– Задумайся над этим, – продолжала Эо. – Именно мы сами и создаем реальность вокруг себя! И не только вокруг, но и внутри себя. Кто может, создает вокруг себя реальность хорошую, радостную и позитивную, а кто не может (а таких, кстати, большинство) – создает реальность грустную, печальную, а зачастую просто невыносимую, сетуя на судьбу и невезение. Иными словами, все в мире связано. Электроны в атомах углерода и в нашем мозгу связаны с электронами каждого лосося, который плывет в горной реке, каждого сердца, которое бьется за сотню километров отсюда, каждой звезды, которая сияет в небе. И вообще трехмерной Вселенной в таком виде, как ее знают люди, просто не существует, ибо она, по сути, обычная голограмма, созданная каждым человеком внутри своего мозга. И от звезды до лосося из реки расстояние точно такое же, как между двумя людьми, стоящими в непосредственной близости друг от друга. Все это – лишь продукт нашей мысли. Следовательно, и окружающая реальность – иллюзия, не более того.

– Звучит удивительно, – согласился Рудик.

– В эту иллюзию нельзя вмешиваться. Мы несколько тысячелетий выстраивали модель, которая позволяет жить и нам, и вам. Вы видите сновидения, а в них мы живем своей жизнью, мечтая когда-нибудь вернуться в физические тела. Иметь руки и ноги. Радоваться и улыбаться, вытирать слезы тыльной стороной ладони и облизывать ранку на губе. Любое проникновение в эту отстроенную модель рушит создавшийся баланс.

– Но человек, наверное, всегда мечтал разгадать природу сна, – неуверенно пробормотал во сне Рудик.

– Конечно, люди пытались постичь тайну снов и раньше, – согласилась Эо, – но только сейчас к этому делу подключили машины. И теперь этот мир может рухнуть и погибнет все живое. Эта катастрофа уже описана в Апокалипсисе, почитай Библию. Очевидно одно: будут рушиться оба мира: и ваш, и наш. Все погибнут. И некому будет создавать новую Вселенную, космос и звезды.

Собственно говоря, никаких звезд, космоса и Вселенной нет и сейчас. Но есть мы – живые существа, создающие эти вселенные силой своего ума и воображения. Есть только люди и мы. И каждый из нас или из вас – это и есть Вселенная, это и есть космос со звездами. И сейчас этим вселенным угрожает небытие, или, по-вашему, апокалипсис. Попытка поставить человеческие сны на службу, чтобы добиться еще большего величия или еще большей власти, – это не только утопия. Это смертельный приговор всему живому.

Рудик вдруг отчетливо ощутил, как сквозь космический мрак несется к планете Земля гигантский сгусток тьмы, за которым кроются вечный холод и вселенская катастрофа.

– И когда же случится апокалипсис? – спросил Рудик пересохшими губами.

– Если ты не вмешаешься, все это случится очень скоро, – печально сказала Эо и указала на наручные электронные часы Рудика. В часах явно произошел какой-то сбой, потом появилось длинное шестизначное число, и начался обратный отсчет. Михаил, зачарованно поглядел за тем, как резво начали убывать секунды, и тихо спросил:

– Когда везде будут нули, все и произойдет?

– Да, – коротко ответила Эо. И добавила эхом: – Все и произойдет.

– А что может нас спасти? – продолжал расспросы Рудик.

– То же, что может всегда спасти любого человека от любой беды. Любовь.

– Любовь?

– Да. Это единственное, что может удержать мир от катастрофы. И ваш, и наш. Вот именно это ты и должен будешь рассказать ему, – сказала Эо и исчезла из сна.

– Кому? – крикнул он.

Но Эо не ответила.

Рудик перевернулся на спину, сбросив на пол подушку, и захрапел причудливым, переливчатым свистом.