Три часа до конца
Лязгнула защелка, откидывая окошко в стальной двери.
Сергей Викторович с трудом разлепил веки.
– Вика? – хрипло позвал он.
В окошке появилось невозмутимое лицо Пастора.
– Привет, урод. Нет, это не Вика, а всего лишь я, – сказал он, улыбаясь. – А твоя дочь умрет ровно через три часа. Ровно сто восемьдесят минут. Хочешь, я принесу тебе часы? Чтобы ты мог следить, как утекают ее последние секунды жизни.
– Я… – Елагин закашлялся, – я не верю тебе, тварь. Ты все подстроил…
– Да мне плевать, веришь ты или нет, – равнодушно бросил Пастор. – Я знаю, что рано или поздно от вашей семьи ничего не останется, а это именно то, чего я добивался столько лет. Твоя дочь уйдет первой, потом ты. Следом – твоя жена. Впрочем, мне фиолетово ее будущее. Она сейчас совершенно одна, кстати. Ломает голову, где найти деньги для банка, и наверняка жалеет, что приняла решение уйти из семьи…
– Дай мне телефон, – дрогнувшим голосом попросил Сергей Викторович. – Что тебе сделал ребенок? Дай мне позвонить дочери и прекратить это безумие. Оставь хоть ее в живых!
– Ага, щаз, – с насмешкой сказал Пастор. – Извини, батарея села. Да и о чем тебе говорить с дочерью? Между вами давно громадная стена, ты сам об этом, наверное, из ее переписки узнал. Вот только ты этой стены в упор не видел. И знаешь, что самое смешное? У тебя был шанс повлиять на ее решение. Вот только когда ты был нужен Вике, тебя рядом не оказалось. Ты решал свои вопросы. Работа, жена и прочая лабуда. Теперь поезд ушел. Я хочу, чтобы ты уяснил одну деталь, урод. Твоя Вика приняла решение умереть сознательно. Она сама хочет уйти из жизни. Понял? Тот, кто с ней общался в Сети, просто вел ее по тропинке за ручку, чтобы она не заблудилась. Никто твою Вику под поезд толкать не собирается. Никто ее насильно взрывать не собирается. В этом-то и заключается высший пилотаж – аккуратно провести по нужной тропинке к цели. И мне это удается.
– Ты мерзкая гадина, – выдавил Елагин. – Будь проклят ты и весь твой род.
– Э, нет! Это ты – мразь и тварь – довел свою дочь до этого решения! Ты виновен в ее выборе! И я дам тебе последний совет, – выпалил Пастор, словно не слыша пленника. – Сделай это одновременно со своей дочерью. Я принесу тебе часы, и ровно в семь утра встань на табуретку. Это ведь так просто!
– Убирайся, – прохрипел Сергей Викторович, закрывая лицо руками.
– Подумай над моими словами, – сказал Пастор. – Сделай хоть один мужской поступок в своей жизни. В противном случае ты будешь валяться здесь, с загаженным ведром в обнимку, зная, что твоя дочь мертва.
– Убирайся! – закричал Елагин.
– Спокойной ночи, – улыбнувшись, произнес Пастор.
Окошко захлопнулось.
«Три часа. Боже, три часа, и моя дочь погибнет», – в ужасе думал Сергей Викторович, судорожно обхватив голову руками.
Нервы его не выдержали, и он распластался на грязном полу, завыв, словно смертельно раненный зверь.