Глава двадцать пятая

– Я хочу поговорить с Вирджинией.

На следующее утро после завтрака я не пошла в школу, а двинулась в крыло, где был расположен карцер. Впервые в жизни я совершенно не боялась. Я вспоминала слова Ви о том, что надо вести себя так, как будто ты имеешь все основания находиться там, где находишься, и имеешь право знать ответы.

– С ней нельзя разговаривать, – заявила одна из «шестерок», сидевшая перед дверью в коридоре. – Она сейчас на Первом уровне.

– Я не спрашивала у тебя разрешения, – спокойно сказала я.

– Я об этом сообщу куда следует.

– Делай то, что считаешь нужным, – спокойно ответила я и вошла в дверь комнаты, в которой находилась Ви. Та сидела по-турецки на кровати в пижаме. Увидев меня, подруга жестом предложила мне сесть рядом с ней.

– Наверное, надо перестать делать тебе одолжения, – тихо сказала она.

– Да, что-то эти одолжения дорого обходятся.

– Прости, Брит. Я не хотела, чтобы так получилось, думала, все уже ушли, но Шериф меня подкарауливал.

– Мисси «настучала». Говорила, я стала ночами исчезать. Но сейчас все в порядке, я достала наши личные дела.

– Как тебе это удалось?

– Неважно. Главное, что они у нас есть.

– Я не хочу просматривать и писать аннотацию на свое дело. Пусть это сделает кто-нибудь другой. Если ты, конечно, сама его не посмотрела.

– Нет, я ничего не читала. Это было бы неправильно. Но я кое-что случайно заметила.

Ви глубоко выдохнула, словно выпустили воздух из воздушного шарика, и прислонилась спиной к стене.

– Тебе уже восемнадцать лет. Что ты здесь делаешь?

– Значит, ты видела год и месяц моего рождения?

– Да, только это. Я не читала твое личное дело. Пожалуйста, объясни, почему ты все еще здесь? Ты же так ненавидишь это место?

Мне показалось, будто Ви плотнее прислонилась к стене, чтобы стать меньше. Она была высокого роста, но в тот момент выглядела гораздо ниже. Она показалась мне хрупкой и слабой. Я прикоснулась к ее руке. Она подняла на меня глаза, и я увидела в них страх.

– Ви, объясни мне, что происходит.

Она потерла виски и нахмурилась.

– Я сказала тебе неправду. И я соврала всем остальным. Мой отец не дипломат, работающий в ООН. Точнее, уже не работающий. Он умер.

Она заплакала.

– Мне очень жаль, – произнесла я.

Она выпрямилась и утерла слезы.

– Он раньше работал в ООН. Побывал в очень опасных местах: в Гане, Шри-Ланке, потом в Багдаде, Ираке. В Ирак мама с ним не поехала, потому что это было слишком опасно.

– Бог ты мой, его убили в Ираке?

Ви посмотрела на меня сквозь слезы и горько усмехнулась.

– Нет. Можно было бы предположить, что так все могло закончиться, но этого не произошло. По крайней мере, к такому исходу я была бы готова. Мы с мамой были к этому готовы. Там людей часто взрывали и убивали. Но отец выжил и пробыл в Ираке до тех пор, пока ООН не закрыла в стране свою миссию. Он вернулся домой, и все было прекрасно. Мы с мамой вздохнули с облегчением. Но потом, через две недели после его возвращения, они с матерью поехали на машине в Коннектикут, чтобы повидать моих бабушку и дедушку, и в них врезался пьяный водитель. У матери – ни царапины, а отец умер на месте. Ты представляешь?

Я погладила ее руку.

– О боже, Ви, – повторяла я, не находя слов.

– И мне стало совсем плохо. Мне его очень не хватало. Я просыпалась утром, и казалось, он все еще жив. Каждый день я словно теряла его снова. Каждый день. Ты, наверное, представляешь, что это такое?

Я подумала о матери и о своем тайном желании – проснувшись утром, я увижу ее на кухне, и кивнула.

– Вот такая история. Ну, и после этого я почувствовала, что не могу больше так жить. Я начала всего бояться. Бояться того, что меня собьет машина, укусит собака или я умру от короткого замыкания. Казалось, в любую секунду меня подстерегала опасность. Все мои страхи были совершенно иррациональными, но дошло до невероятного – я перестала выходить из квартиры. После этого я поняла: мне нужна помощь. Поэтому, Брит, я сама выбрала Ред-Рок и приехала сюда по собственной воле.

– Но почему ты решила здесь жить?!

– Здесь я чувствую себя в безопасности. Это место находится на краю земли, за нами постоянно следят…

– Не следят за нами, а шпионят! Ред-Рок же просто ужасен! Я ненавижу это место. И ты ненавидишь его больше всех остальных.

Она рассмеялась.

– Да, ненавижу. Я ненавижу то, как здесь обходятся с такими, как ты. Но мне тут спокойно. Я знаю, что ненавижу, я знаю, что здесь происходит, и я знаю, чего ждать.

– И ты умеешь выживать.

– Ну да. Весь этот цирк с уровнями и понижениями – все это полная ерунда. Хотя, конечно, ни Клейтон, ни Шериф не делают мне никаких поблажек. Мать сказала, я могу оставаться здесь столько, сколько захочется. Мама не в силах меня потерять, – она замолчала и нервно рассмеялась. Потом Ви посмотрела на меня и спросила: – Ты читала свое личное дело?

Я кивнула.

– И что интересного в нем нашла?

– Письмо от матери, которое мне никто не показывал.

– Ну и что, твоя мама действительно сумасшедшая?

– В том-то и дело, что нет. Когда она писала письмо, то была в совершенно здравом состоянии. По крайней мере, в те минуты, когда сочиняла его.

Я покачала головой.

– Что? – спросила Ви.

– Можно подумать, сумасшествие и нормальное состояние являются диаметральными противоположностями, но, как мне кажется, на самом деле это два соседних и близко расположенных друг от друга острова.

– Ты серьезно? – Ви посмотрела на меня с недоверием. – И это пугает? Тебе кажется, будто Брит Хемпхил живет слишком близко к острову сумасшедших?

– Многие думают, что так оно и есть.

– Например, кто?

– Клейтон. Отец. Я никому об этом не говорила, но папа навещал меня этой весной, и у меня сложилось впечатление, что он именно так и думает.

– Бог с ним, с твоим отцом. Ты-то что думаешь?

Я поняла: Ви раскрыла мне свою душу, и теперь настала моя очередь.

– Если честно, мне страшно, – ответила я.

– Чего же ты боишься?

– Судьбы боюсь. Боюсь того, что могу стать такой же, как она, – прошептала я.

– А почему ты считаешь, что у тебя с ней одна судьба?

– Потому что я на нее похожа. Я говорю, как она, веду себя, как она, когда она была молодой.

– Но у меня сложилось впечатление, что твоя мать всем нравилась.

– Совершенно правильно, – тихо ответила я.

– Тогда тебе надо радоваться тому, что ты на нее похожа.

– Ну, ведь конец-то у нее был не самый лучший. Она стала сумасшедшей, – прошептала я. Вот я и произнесла эти слова. Ви не погладила мою руку, не обняла и ничего не сказала. Она пристально на меня смотрела.

– Послушай, Золушка, – сказала она. – Пойми, в мире нет плохих мачех, нет добрых фей и нет прекрасных принцев. И нет судьбы, которая написана на небесах. Ты сама все решаешь. Твоя судьба в твоих руках.

– Но во мне же затаилась болезнь, которая тикает, как бомба замедленного действия?

– Может, так, а может, и нет. Но пока ты не больна и должна жить. Пребывать в страхе – это реально не выход. Ты должна жить.

Я посмотрела ей в глаза. Ви выпрямила спину и уже не производила впечатление хрупкой и сломленной девушки. Она была сильной, и она была моей сестрой. И она была права.

– Кажется, настало время прислушаться к твоему совету, – сказала я.

– Может быть, именно так тебе и стоит поступить, – ответила она.