Глава восемнадцатая

Это были две самые длинные недели моей жизни. Никаких известий о матери. Никаких тайных встреч с сестрами. Ви в конце концов подняли уровень, но я не могла с ней поговорить потому, что каждый раз, когда ее видела, с ней находились или две «шестерки», или вожатый. Биби в мою сторону вообще не смотрела. Марту стали часто гонять на марш-броски, и складывалось впечатление, что она куда-то исчезла. У Кейси была новая соседка Лорел, и они ни на секунду не расставались. Писем от Джеда не приходило. Думать, кроме как о матери, было не о чем.

Потом из отпуска приехала Клейтон. Она не выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Никаких следов загара или весело и с пользой проведенного отпуска. Я вежливо поинтересовалась о том, как она отдохнула. А потом прямо в лоб спросила о своей матери.

Клейтон откинулась на спинку стула и покрутила в руках ручку. Потом нажала кнопки на кондиционере и поставила его на новый режим. Поправила журналы и тетради на столе. После открыла папку с моим личным делом и вынула из него конверт. Судя по аккуратному наклонному почерку, это было письмо от моей бабушки – матери мамы. С обратной стороны конверт был разорван и склеен скотчем. Я посмотрела на почтовый штемпель, на котором увидела число двухнедельной давности. Судя по всему, письмо отправили из Монтерея, штат Калифорния.

– Вы получили его еще до отпуска, – констатировала я.

– Да.

– И почему так долго не показывали?

– Я не считала, что ты готова его прочитать.

– Нет, объяснение звучало иначе: «Пока я не могу это обсуждать».

– Значит, тогда не могла обсуждать. Я здраво решила, что лучше с письмом подождать. И вот сейчас пришло время тебе его передать, – она так и ждала того, что я буду возражать, чтобы потом стереть меня в порошок. Я взяла конверт и положила в карман. На лице Клейтон появилось удивленное выражение.

– Во время прошлой встречи у меня возникло ощущение, что ты очень торопишься узнать что-то новое о судьбе матери. Я думала, ты прямо сейчас прочитаешь письмо.

– Я не хочу терять ни одной минуты сессии. Все, что написано в письме, может подождать, – ответила я с фальшивой улыбкой.

К концу нашей встречи письмо чуть не прожгло дырку в моем кармане. Как только терапия с Клейтон закончилась, я бросилась в туалет, где и прочитала письмо.

«Моя дорогая Брит!

Как твои дела? Я надеюсь, у тебя все в порядке. Я постоянно о тебе вспоминаю. Твой отец писал мне, что ты находишься в какой-то особой школе. Я просто не могу поверить – моя умница попала в интернат для подростков с плохим поведением. Кто угодно, но только не ты, милая. У тебя такая светлая голова. Я уверена в том, что, если бы у тебя и возникли какие-либо проблемы, ты была бы в состоянии решить их сама.

Ты не мерзнешь в Юте? Как тебя кормят? Могу ли я прислать каких-нибудь гостинцев? Я бы с удовольствием тебя навестила. Я могу теперь переносить самолет. Более того, последнее время я часто летаю. Я летала в Спокейн для того, чтобы увидеться с твоей матерью.

Возможно, мне стоило написать об этом раньше, но я не хотела давать повода для излишнего оптимизма. Приблизительно год назад я окончательно потеряла с Лорой контакт и не знала, где она находится. Я не могла спать и представляла себе, что с ней случилась беда. Я наняла частного детектива для того, чтобы он нашел мою дочь. Этот человек оказался мошенником, взял деньги и ничего не сделал. Потом я наняла другого частного детектива. Он раньше работал полицейским в Лос-Анджелесе. Этот во всех отношениях обязательный человек быстро нашел Лору. Она живет в приюте для бездомных в Спокейне, штат Вашингтон.

Я полетела туда, как только узнала, что Лора там. Я мечтала взять ее к себе домой или поместить в хорошую больницу в Санта-Барбаре. Я хотела убедиться, что она жива, и понять, в каком она состоянии.

Как выяснилось, твоя мать вот уже несколько месяцев живет в приюте, который показался мне далеко не самым плохим. Физически она здорова, но с головой у нее проблемы. Я долго откладывала это письмо именно потому, что не знала, как тебе все это сказать. Моя дочь периодически то узнает меня, то не узнает. Я показала ей твое фото, и она буквально замерла, отказалась про тебя говорить. Я не представляю, что у нее с головой, но я советую не принимать слишком близко к сердцу ее отношение к тебе и к окружающим. Твоя мать больна, у нее тяжелое психическое заболевание, но в глубине души она любит тебя, как и раньше.

В том, что она живет в приюте, есть определенные плюсы. Она окружена людьми, которых я могла бы назвать ее друзьями. Там создана безопасная среда существования. В приюте есть соцработники, которые за ней присматривают. Во время моего первого посещения я уговаривала ее переехать ко мне или в больницу в Калифорнии, но она отказалась. Я вернулась домой с твердой уверенностью, что ее надо перевезти насильственным путем, но потом я передумала. Сейчас в существовании твоей матери появился элемент стабильности. За ней ухаживают, и это уже очень хорошо. Твоя мама отказывается от любого лечения, не верит докторам, но я искренне верю – со временем она изменит свое мнение.

Теперь о моих планах на это лето. Я поеду в Спокейн, чтобы быть ближе к Лоре, и надеюсь, что сумею завоевать ее доверие. Сейчас есть большое количество новых лекарств, которые, вполне возможно, смогут ей помочь. Я не хочу обнадеживать и не советую тебе строить большие планы. Вполне возможно, что Лора уже никогда не будет такой, какой была раньше, и так же возможно, что пройдет много лет, прежде чем ее состояние улучшится. Но мы все равно должны попытаться ей помочь, верно?

Я понимаю, тебе сейчас очень тяжело. Понимаю, что тебе пришлось многое пережить. Многое пришлось пережить и твоему отцу. Сейчас, в качестве опекуна и законного представителя твоей матери, я осознаю, что больной человек огромная ответственность. Пожалуйста, не злись на своего отца за то, что он поместил тебя в эту школу. Сейчас я точно знаю – он сделал это исключительно из любви к тебе.

Я люблю тебя. Будь умницей.

Бабушка».

– Я слышала, что твоя мамка сбрендила и живет в ночлежке где-то в Канаде, – радостно прощебетала Мисси. Ее глаза так и светились от радости. Это произошло на следующий день, когда я (какое неожиданное совпадение, какой тайминг!) снова оказалась на «раздаче» в центре круга во время сессии конфронтационной терапии. Сессию вел сам Шериф.

– Спокейн находится в штате Вашингтон. С географией у тебя полный провал. И откуда ты взяла эту информацию?

– Так мне сказали.

– Клейтон? – спросила я и подумала: «Дааа, в этом месте о неразглашении содержания бесед с психоаналитиком совершенно никто не слышал».

– Это не имеет значения, – ответила она, так и светясь улыбкой. – Мы здесь только для того, чтобы тебе помочь. Расскажи нам, что ты думаешь по этому поводу.

– Она права, – поддакнул Шериф. – Расскажи-ка нам о своих чувствах по этому поводу.

– Выдай всё, что ты знаешь, – сказала я, глядя ей прямо в глаза.

– Бабушка нашла твою мать, которая теперь сумасшедшая и бездомная, – ответила она.

– Твоя мать – дикий человек, и ты вся в нее, – заметил Шериф.

– Вы оба ни хрена о моей маме не знаете.

– Я знаю, что ты не хотела верить в то, что мать больна. Долго замалчивала этот вопрос, до тех пор пока не стало слишком поздно.

– Заткнись.

– Ой-ой-ой! Кому-то здесь на больную мозоль наступили! – заметил Шериф.

– И если ты откажешься закончить свою программу, то станешь такой же, как она, – вставила Мисси.

– Мисси, в этом мире существует столько всего, о чем ты и понятия не имеешь, а я не хочу тратить полжизни на то, чтобы все это тебе объяснить, – я говорила совершенно спокойным тоном, хотя мне очень хотелось ее убить. – Я лучше стану такой же сумасшедшей, как моя мать, чем трусливой поддакивающей сучкой, как ты.

Несколько девочек громко рассмеялись. Шерифу мой ответ тоже понравился, потому что он очень любил, когда ученицы начинали ругаться по-настоящему. Мисси покраснела и губами, не произнося ни звука, артикулировала: «Я тебя урою».