Глава 18
Я еще иду домой от станции метро, когда Саймон звонит мне от сестры. Говорит, что, наверное, был в подземке, когда я ему звонила, и только что получил мое сообщение на автоответчик.
— Я вернусь домой пораньше. Энджи завтра рано на работу, поэтому я уеду сразу после ужина.
— Как прошел день на работе?
Я задаю ему этот вопрос каждый вечер, но, наверное, Саймон слышит что-то в моем голосе и некоторое время молчит. Будет ли этого достаточно, чтобы он рассказал мне правду? Рассказал, что скрывает от меня?
Нет.
— Неплохо.
Я слушаю, как Саймон лжет мне, рассказывает какие-то подробности о парне, сидящем за соседним столом: мол, тот чавкает и полдня болтает по телефону с подружкой. Я хочу остановить Саймона, сказать, что мне известно о его лжи, но я не могу подобрать слова. Более того, я до сих пор не могу поверить в то, что это правда.
Ну конечно же, Саймон работает в «Телеграф». Я видела его стол. По крайней мере видела фотографию его стола. Саймон прислал ее мне вскоре после того, как мы начали встречаться.
«Я соскучился. Что делаешь? Думаю о тебе».
«Я в супермаркете», — ответила я и прислала ему фотографию ряда с замороженными продуктами, рассмеявшись прямо посреди «Сайнсбери».
У нас это стало традицией — один присылал аббревиатуру «ЧД?» («Что делаешь?»), а второй отвечал фотографией того, что находилось прямо перед ним. Людный вагон метро, сэндвич, нижняя сторона зонтика, под которым я плелась на работу под дождем. Фотография — как окошко в наши жизни, в дни, проведенные в разлуке.
«Я видела его стол», — повторяю себе я. Видела огромное офисное пространство с множеством мониторов, видела эмблему «Скай Ньюс» на экране, видела стопки газет.
«Ты видела какой-то стол, — говорит голос в моей голове. — Это мог быть чей угодно стол».
Я гоню от себя такие мысли. Что я себе вообще думаю? Что Саймон присылал мне фотографию офиса, в котором даже не работает? Или что он скачал эту фотографию из Интернета? Глупости, да и только. Должно быть какое-то объяснение случившемуся. Может, его имя случайно пропустили в базе данных. Или секретарша некомпетентна. Или это розыгрыш. Саймон не стал бы меня обманывать.
Верно?
Я перехожу дорогу и направляюсь к кафе Мелиссы. Я знаю, что скоро закончится смена Джастина, и вижу, как они с Мелиссой сидят за столом, заполняя какие-то документы, их головы почти соприкасаются. Когда я вхожу, Мелисса вскакивает и чмокает меня в щеку.
— Ты пришла как раз вовремя! Мы спорим о рождественском меню. Чем заправлять бутерброды с индейкой, клюквенным соусом или луковым с шалфеем? Убирай меню, Джастин, закончим завтра.
— И клюквенным, и луковым. Привет, солнышко!
Джастин собирает бумаги в стопку.
— Я тоже так сказал.
— Потому что вы не рассчитываете прибыль, — возражает Мелисса. — Нужно класть в бутерброды либо луковый, либо клюквенный соус, а не оба.
— Я думала, мы могли бы прогуляться домой вместе, — говорю я Джастину, — но ты, похоже, занят.
— Идите, — отпускает нас Мелисса. — Я сама все закрою.
Мой сын снимает передник и вешает его за стойку, готовясь к завтрашней смене. Когда мы идем домой, я беру Джастина под руку. В груди у меня холодеет, когда я вспоминаю уверенность в голосе секретарши «Телеграф»: «Никакой Саймон Торнтон у нас в редакции не работает».
— Саймон когда-нибудь говорил с тобой о своей работе?
Я стараюсь спросить как будто невзначай, но Джастин изумленно поворачивается ко мне, будто я предложила ему поболтать с Бисквитом.
Неприязнь Саймона и Джастина — как слон в посудной лавке. Мы все стараемся игнорировать этот факт, надеясь, что однажды все как-то само собой уладится.
— Ну, он как-то сказал, что мне никогда не устроиться на такую работу без должной квалификации. Очень мило с его стороны.
— Уверена, Саймон просто пытался подтолкнуть тебя к получению…
— Пусть он эти свои попытки засунет знаешь куда?!
— Джастин!
— У него нет ни малейшего права поучать меня. Он мне не отец.
— И не пытается им стать. — Я открыла дверь. — Ты не можешь просто постараться ладить с ним? Ради меня?
Джастин смотрит на меня, и на мгновение его горечь сменяется сожалением.
— Нет. Ты думаешь, что знаешь его, мам. Но ты его не знаешь. На самом деле не знаешь.
Я чищу картошку, когда звонит мой мобильный. Я не собираюсь брать трубку, но тут замечаю имя на экране: Келли Свифт. Вытерев руки, я беру телефон, прежде чем успевает включиться автоответчик.
— Да?
— У вас есть минутка? — В голосе констебля слышится неуверенность. — Я должна вам кое-что рассказать. В частном порядке.
Я все еще стою посреди кухни, сжимая телефон, хотя Свифт уже давно повесила трубку. В кухню входит Кейти, открывает холодильник и тут же закрывает его, не отрываясь от телефона и перелистывая страницы большим пальцем. Она всегда была зависима от смартфона, но после встречи с Айзеком вообще не расстается с телефоном, и всякий раз, когда Кейти получает от него сообщение, ее глаза сияют.
Я слышу скрип лестницы — на первый этаж спускается Джастин. Я принимаю решение. Мне нужно проверить все самой, чтобы близкие не выглядывали из-за моего плеча, чтобы Кейти не паниковала, а Джастин не угрожал избить до полусмерти того, кто это сделал.
— У нас закончилось молоко, — внезапно говорю я, хватаю сумку, набрасываю пальто и устремляюсь к двери. — Пойду куплю.
— В холодильнике еще осталось немного, — окликает меня Кейти, но я уже захлопываю дверь.
Я быстро иду в соседнее кафе, кутаясь в пальто. Это не кафе Мелиссы, а какое-то маленькое обшарпанное заведение, куда я никогда не заходила. Но я знаю, что оно открыто допоздна, а мне нужно устроиться там, где меня никто не знает.
Я заказываю кофе. Он горький, и я бросаю в чашку кубик сахара, размешиваю, пока последние крупинки не растворятся. Кладу на стол планшет, глубоко вздыхаю, готовясь… К чему?
От одного пароля — «Я тебя вижу» — меня бросает в дрожь. Спрятанный на виду, как и сами объявления, выставленный среди товаров на продажу и вакансий. Страница загружается очень долго, да и потом мало что меняется. Белое поле, куда нужно было ввести пароль, исчезло, фон остался черным.
Войдите в систему или зарегистрируйтесь.
— Не создавайте там аккаунт, — попросила констебль Свифт, рассказав мне о ходе расследования. — Я говорю вам все это только потому, что считаю — у вас есть право знать. — Она помолчала. — Потому что, если бы такое происходило со мной или с кем-то из моей семьи, я бы хотела знать. Пожалуйста, доверьтесь нам.
Я нажимаю на поле «создать аккаунт» и ввожу собственное имя, прежде чем опомниться и стереть все.
Я обвожу взглядом кафе. Фартук на толстом животе владельца натянулся, на груди слева вышито имя — Ленни. «Ленни Смит», — ввожу я. Потом набираю пароль.
Выберите уровень доступа:
Бронзовая карта участника, £250: просмотр, скачивание анкет от £100.
Серебряная карта участника, £500: просмотр, бесплатное скачивание одной анкеты в месяц.
Золотая карта участника, £1000: просмотр, неограниченное бесплатное скачивание анкет.
К горлу подступает тошнота, и я отхлебываю остывший кофе, чтобы отогнать это ощущение. Столько я стою? Столько стоила Таня Бекетт? Лора Кин? Кэтрин Таннинг? Я смотрю на экран. Доступные средства на кредитке я уже израсходовала, и, учитывая, что конец месяца уже близок, мне не хватит денег даже на бронзовую карту. Пару дней назад я попросила бы помощи у Саймона, но прямо сейчас я ему точно не доверюсь. Как бы я могла доверять ему, если он лгал мне о своей работе?
Есть только один человек, к которому я могу обратиться. Я беру телефон.
— Можно мне занять у тебя денег? — спрашиваю я, как только Мэтт берет трубку.
— Этот пижон высосал тебя досуха, да? В наши дни в газетах не так уж много платят?
Если бы он только знал… Я закрываю глаза.
— Мэтт, пожалуйста. Я бы не просила, если бы это было неважно.
— Сколько?
— Тысячу.
Он присвистывает.
— Зо, у меня нет столько налички. Зачем тебе тысяча фунтов?
— Можно я воспользуюсь твоей кредиткой? Я все тебе верну, Мэтт, каждый пенни. С процентами.
— У тебя какие-то неприятности?
— Пожалуйста, Мэтт.
— Я сейчас пришлю тебе все данные сообщением.
— Спасибо. — От облегчения я чуть не всхлипываю.
— Не за что. — Мэтт некоторое время молчит. — Ты же знаешь, я все для тебя сделаю, Зо.
Я собираюсь еще раз поблагодарить его, когда понимаю, что он уже повесил трубку. Через минуту приходит сообщение. Я оплачиваю его кредиткой фальшивый аккаунт, созданный на имя Ленни Смит.
Дело сделано. С карты Мэтта ушла тысяча фунтов, и я стала подписчицей сайта findtheone.com, «необычного сайта знакомств».
Хотя констебль Свифт и предупреждала меня, трудно осознать, на что я смотрю. Ряды фотографий, на снимках только женщины, под каждой фотографией — одно или два слова:
Центральная линия
Пикадилли
Юбилейная / Бейкерлоо
По спине у меня ползет холодок.
Я просматриваю фото в поисках собственного. Нажимаю на плашку «больше фото», загружаю вторую страницу, затем третью. Вот она я, тот же снимок из «Газетт», из моего профиля на «Фейсбуке», со свадьбы моей двоюродной сестры.
Я кликаю фото, не раздумывая.
Добавлена: пятница, 13 ноября
Белая
Под сорок.
Светлые волосы, обычно собраны в узел.
Очки (может быть в контактных линзах)
Мне приходится прочитать свою анкету дважды: список всех электричек, на которых я езжу, описание внешности, пальто — оно на мне прямо сейчас. Глупо, но меня немного раздражает неправильно указанный размер — 12–14, хотя на самом деле у меня только джинсы четырнадцатого размера.
Ленни вытирает столы, шумно двигая стулья, чтобы показать, мол, я тут засиделась. Я пытаюсь встать, но ноги меня не слушаются. Встреча с Люком Фридландом сегодня утром не была случайной, понимаю я. И он неспроста стоял рядом со мной, когда я едва не упала под поезд.
Люк Фридланд скачал мою анкету, чтобы следить за мной.
Кто еще это сделал?
Саймон возвращается домой, когда я уже укладываюсь спать. Он так рад меня видеть, что я чувствую смятение. Как мужчина, который настолько меня любит, может мне лгать?
— Как Энджи? — Мне вдруг приходит в голову, что Саймон, возможно, вовсе не ездил к сестре. Если он лгал мне о своей работе, то мог солгать и о другом.
Слова Джастина эхом отдаются у меня в ушах, и я настороженно смотрю на Саймона.
— Отлично. Привет тебе передавала.
— День на работе хорошо прошел? — спрашиваю я.
Саймон сбрасывает брюки и рубашку и оставляет их валяться на полу, забираясь ко мне под одеяло.
«Расскажи мне все, — думаю я. — Расскажи мне, и все будет в порядке. Расскажи, что ты никогда не работал в “Телеграф”, что ты мелкий репортер в какой-то местной газетенке или что ты вовсе не журналист и выдумал все это, чтобы произвести на меня впечатление, а на самом деле жаришь картошку в “Макдоналдсе”. Просто расскажи мне правду».
Но он этого не делает. Саймон гладит мой живот, нежно проводит кончиками пальцев по моим бедрам.
— Отлично. История о растратах премьер-министра сейчас повсюду на первых полосах, так что день выдался хлопотный.
Я чувствую себя загнанной в тупик. О скандале с премьер-министром я узнала в обед, когда выходила Грехему за сэндвичами. В голове нарастает боль. Я должна узнать правду.
— Я звонила в «Телеграф».
Саймон бледнеет.
— Ты не брал мобильный. Кое-что случилось, когда я ехала домой, я была расстроена и хотела поговорить с тобой.
— Что произошло? С тобой все в порядке?
Я игнорирую этот вопрос.
— Секретарша, переключающая звонки, никогда о тебе не слышала.
Я сбрасываю его руку со своей талии.
В комнате воцаряется молчание, и я слышу щелчок центрального отопления — оно переключается на снижение температуры.
— Я собирался тебе рассказать.
— Рассказать о чем? Что ты лгал мне? Выдумал работу, которая могла бы произвести на меня впечатление?
— Нет! Я ее не выдумывал. Господи, Зоуи, да что ты обо мне подумала?
— Ты действительно хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос?
Неудивительно, что он в штыки воспринял идею о том, чтобы взять Кейти на стажировку в «Телеграф». И был так резок, когда я попросила его написать статью об объявлениях.
— Я действительно работал в «Телеграф». А потом они… — Саймон осекается, переворачивается на спину и смотрит в потолок. — Они меня уволили.
Не знаю, чего он стыдится больше, — того, что потерял работу, или того, что солгал нам всем.
— Но почему? Ты проработал там… Сколько? Больше двадцати лет.
Саймон горько смеется:
— Вот именно. Долой старое, даешь новое. «Телеграф» нанимает молодежь. Так дешевле. Детишек, никогда не слышавших о деепричастных оборотах, зато поднаторевших во всех этих блогах и твиттерах, умеющих мгновенно загрузить контент на сайт. — В его голосе слышится боль, но нет ни следа упрямства, будто эта битва давно проиграна.
— Когда это случилось?
— В начале августа.
У меня просто нет слов.
— Тебя уволили четыре месяца назад, и ты ничего не сказал? Чем же ты занимался все это время?
Я встаю с кровати и иду к двери, но останавливаюсь. Мне хочется уйти, но я должна услышать эту историю до конца.
— Гулял, сидел в кафе, писал, читал. — Снова та же горечь в голосе. — Искал работу, ходил на собеседования, где все говорили, что я слишком стар. Волновался, как тебе обо всем рассказать.
Саймон не смотрит на меня, его взгляд направлен в потолок. На лбу — глубокие морщины. Он раздавлен.
Я стою, глядя на него, и постепенно мой гнев отступает.
— А как же деньги?
— Мне выплатили компенсацию, как и полагается при увольнении по сокращению штата. Я надеялся быстро подыскать новую работу, я думал, что все тебе расскажу, когда ситуация наладится. Но эта проблема все тянулась и тянулась, и, когда деньги закончились, я начал пользоваться кредитками. — Он наконец-то смотрит на меня, и я с ужасом вижу слезы в его глазах. — Мне так жаль, Зоуи. Я не хотел лгать тебе. Я надеялся, что со всем разберусь и тогда удивлю тебя своей новой работой, буду заботиться о тебе, обеспечивать тебя.
Я сажусь рядом с ним.
— Ш-ш-ш… Все в порядке, — говорю я, будто он мой ребенок. — Все будет в порядке.
Саймон уговаривает меня ничего не рассказывать детям:
— Джастин и так говорит, что я не оплачиваю свое проживание здесь. Пусть у него будет меньше причин меня ненавидеть.
— Мы это уже обсуждали, — отвечаю я. — Это на меня он злится, а не на тебя. Он винит меня в разводе, в том, что ему пришлось уехать из Пэкхема, расстаться с друзьями.
— Так расскажи ему правду. Зачем тебе брать на себя вину за то, в чем ты не виновата? Прошло десять лет, Зоуи, почему ты до сих пор защищаешь Мэтта?
— Я защищаю не Мэтта, а детей. Они любят отца. Зачем им знать, что он мне изменил?
— Это несправедливо по отношению к тебе.
— Так мы договорились.
Мы с Мэттом пришли к соглашению, делавшему нас обоих лжецами. Я пообещала никогда не говорить детям, что Мэтт изменил мне, а он пообещать притворяться, что больше не любит меня и решение разойтись было обоюдным. Иногда я думаю, кому из нас сложнее сдержать слово.
Саймон оставляет эту тему. Он точно знает, что бой ему не выиграть.
— Я хочу встать на ноги, прежде чем мы им расскажем. Пожалуйста.
Мы решаем сказать Джастину и Кейти, что Саймону разрешили работать удаленно. Теперь ему не нужно уходить из дома каждый день и сидеть в кафе до пяти, осушая чашки кофе, который он больше не мог себе позволить. Когда он говорит, что жил на кредиты, меня бросает в дрожь.
— Но зачем ты покупал мне подарки? Водил меня в рестораны? Я бы никогда не позволила тебе транжирить деньги, если бы знала, что у тебя их нет.
— Если бы я прекратил это делать, ты бы заподозрила неладное. И догадалась бы. Плохо обо мне подумала.
— Я могла бы платить за себя, когда мы ходили в рестораны.
— И как бы я себя при этом чувствовал? Что за мужчина позволит женщине платить за ужин?
— Ох, не глупи! Мы же не в пятидесятые живем. — Я смеюсь, но потом понимаю, что он говорит серьезно. — Все будет в порядке, я обещаю.
Надеюсь, я права.
