Глава 4
Вербов
С утра на Монако пролился мелкий тёплый дождик, но уже к десяти часам распогодилось, солнце залило лучами припортовую площадь и улочки, сходящиеся к ней. Прохожих, в основном гостей города-княжества, стало больше. Магазинчики, пивные, кафе и бары вдоль набережной залива заполнили туристы.
Денис Вербов сидел в кафе «Монтэг» на Рю-Принсесс Каролин, знаменитой пешеходной улице с десятками бутиков и ресторанчиков, и поглядывал на мачты катеров и яхт в заливе, изредка бросая взгляд на двухэтажное здание, в котором располагалась ИААФ – Международная ассоциация легкоатлетических федераций, не забывая лениво потягивать через соломинку латте, делая вид, что любуется архитектурными красотами столицы Монако; с недавних пор ею стал административный и торгово-развлекательный центр княжества – Монте-Карло, в то время как несколько лет назад столицей считался старинный Монако-Вилль, где располагалась резиденция правителя города-государства, наследного князя Гримальди.
Времени у Дениса было не так уж и много, поэтому он за три дня постояльства в гостинице «Ле Роше» лишь пару часов выделил на осмотр города, полюбовался на дворец рода Гримальди, на кафедральный собор Святого Николая, капеллу милосердия да на пушки Людовика XIV на площади, остальное время потратил на тщательное изучение места действия.
В ухе у него прятался усик рации, а на внутреннюю поверхность очков поступали сообщения о действиях и расположении всех членов группы спецназа ГРУ, имевшей определённое задание и сосредоточившей внимание на здании ИААФ. Всего в группу входили восемь человек, все офицеры, владевшие, как и сам Вербов, многими европейскими языками и не раз выполнявшие аналогичные сложные задания за границей.
В нынешнее задание отряду Вербова входила ликвидация группы диверсантов Министерства обороны США, целью которой было провокационное нападение на Совет ИИАФ, чтобы впоследствии свалить это нападение на «русских боевиков», для чего группа должна была оставить в штаб-квартире ассоциации «неопровержимые» доказательства действий «киллеров» из России.
Корни же данного мероприятия уходили в прошлое, в две тысячи шестнадцатый год, когда американским специалистам из ЦРУ удалось довести до финала одну из кампаний развязанной против России гибридной войны, подчинив важные спортивные институты – Международный олимпийский комитет, Международный параолимпийский комитет, некоторые национальные федерации, ИААФ и ВАДА – Международную антидопинговую комиссию, в результате чего русские легкоатлеты и параолимпийцы не были допущены к соревнованиям Олимпиад, как летней, так и зимней две тысячи восемнадцатого года.
Руководствовались функционеры ВАДА пресловутым «докладом Макларена», так и не представившим реальные доказательства нарушений российских спортсменов. И хотя Макларен через год внезапно скончался от сердечного приступа, вслед за сбежавшим в США руководителем Российского антидопингового комитета Родченковым, бывший президент Международного параолимпийского комитета Филипп Крейвен утонул в бассейне очистных сооружений Брюсселя, а немецкий журналист Хайо Зеппельт, создавший «разоблачительный» пасквиль о «применении допинга всеми российскими спортсменами», разбился на мотоцикле, атака на «возомнивших себя свободными» русских на этом не закончилась. Спортсменов России продолжали гнобить, не допустили на многие международные соревнования, чемпионаты мира и Европы, а затем закулисные кукловоды замахнулись и на российский чемпионат мира по футболу две тысячи восемнадцатого года, и на зимнюю Олимпиаду в Корее, и на токийскую летнюю.
Россия реагировала, но вяло. Её либеральные спортивные чиновники не желали ссориться с европейцами и американцами, отговариваясь общими словами типа: «как им не стыдно?» и «они повели себя некорректно», вместо того чтобы давать жёсткий отпор на всех идеологических фронтах. Сменились руководители Российского олимпийского комитета и легкоатлетической федерации, министром спорта стал его бывший зам, а сам он вдруг возвысился до положения первого вице-премьера, явно поддерживаемый президентом страны.
Лишь после того как Россия перестала платить соответствующим международным структурам, в том числе ВАДА и МОК, ежегодные и немалые взносы, руководители этих организаций начали менять политику. Но истово ненавидящие Россию функционеры в их рядах не снизили градус агрессии, а американские спецслужбы пошли на крайние меры, ради продолжения смуты разработав провокационные операции с нападениями на штаб-квартиры международных спортивных институтов, в том числе – ИААФ. После этих операций готовился вброс в Интернет, на телевидение и во все СМИ мира сенсационного материала о «злобной непредсказуемости русских, с которыми невозможно строить „свободный демократический порядок“».
Вербов знал, что в данный момент такие же группы, какой командовал он, сидят в засаде в швейцарской Лозанне, у штаб-квартиры МОК, в Германии, в Бонне, у штаб-квартиры МПК и в Монреале, у штаб-квартиры ВАДА. Их целью было не допустить провокаций, а если удастся – вывести спецслужбы США на чистую воду и предотвратить усиление травли российских спортсменов.
И хотя президенты этих организаций, неистощимые на выдумки о «непорядочности русских», поддерживаемые и оплачиваемые американскими секретными фондами, продолжали клеветать на Россию, поливать её грязью и вести разнузданную грязную политику «сдерживания всеми средствами», российские спецслужбы не собирались устранять их физически, зная, что на смену им придут такие же ублюдки, а наоборот, решали задачи их охраны и защиты.
Сам Вербов склонялся к мнению, что всех функционеров международного спортивного движения, унизивших Россию, буквально растоптавших российских параолимпийцев, надо просто ликвидировать, без всяких сантиментов, однако начинать надо было не с них, а с заокеанских кукловодов из ЦРУ, АНБ и РУМО, ведущих с Россией многовариантную войну всеми доступными им способами, а если разобраться, то и с тех, кто на самом деле дёргал их за ниточки, используя в своих глобальных целях, – с деятелей «международного комитета внешнего управления» человеческой цивилизации.
– Клён, я Сосна, – заговорила рация голосом капитана Алексеева. – Отмечаю движение полиции. Их «мерин» только что покинул свой пост на Рю Лашез.
– Понял, Сосна, – ответил Вербов. – Снимаемся с места по «единичке». – Коснувшись пальцем браслета часов, он переключил диапазон связи. – Ухо, Глаз, обстановка внутри объекта?
– Советники поплелись в зал заседаний, начало в одиннадцать. Президент ещё не подъехал.
Совет ИААФ состоял из двадцати восьми членов, представлявших двадцать пять стран мира. Президентом уже второй срок был выбран англичанин Себастьян Коу, прославившийся ещё в две тысячи шестнадцатом году исключением российской легкоатлетической сборной из соревнований Олимпиады в Рио-де-Жанейро, старшим вице-президентом – швед Пьянквист, генсеком – француз Пьер Вайс, а также эксперты из Германии, Марокко, Канады, Японии, Польши и даже из Сенегала, однако россиян среди них не было. Зато британцев было трое, что подчёркивало силу антироссийского лобби в этой организации, по прошествии многих лет поддерживающей политику «вычёркивания России из международных институтов».
– Ухо, кто-нибудь в курсе, почему от здания с другой стороны отъехала машина полиции?
– Судя по переговорам местных полицейских, потребовалось усиление в районе Фонвьей, там в субботу запустят фестиваль фейерверков. У них вообще всей полиции кот наплакал – всего двести карабинеров на всё Монако.
– Следите за перемещениями членов Совета. Кто-то из них связан с американцами и может участвовать в операции.
– Есть, Клён.
– Роза, дай картинку фасада.
Майор Богушанская, игравшая роль богатой итальянки, наблюдала за входом в здание ИААФ, сидя за рулём припаркованного в переулке белого «Мазератти».
– Лови, Клён.
На очки слетело видеоизображение двухэтажного здания с полукруглым выступом главного входа на фасаде, украшенным колоннами, и табличкой на стене, под щитком с цифрой «2»: «International Amateur Atletic Federation».
Гуляющих по этой стороне улицы было мало, и гости княжества проходили мимо, лишь кинув взгляд на табличку. Их интересовали более консервативные архитектурные шедевры.
– Что за авто стоит справа от здания? – обнаружил синий «Роллс-Ройс» Вербов.
– Давно стоит, в кабине двое.
Вербов напрягся.
– Последите за ними.
– Следим: сидят, курят.
– Здесь нигде нельзя курить, даже в машине! Это явно не местные жители и не туристы, те знают местные законы. – Вербов вызвал ещё одного оперативника группы, капитана Тамоникова: – Камыш, выдвинись к Рю Лашез, поближе к белому «Роллс-Ройсу» с номером 377. Вполне вероятно, это пособники конкурентов.
– Выдвигаюсь, – пробасил Тамоников.
– От стоянки Брю Баррэ отъехал синий минивэн «Шкода» с затемнёнными стёклами, – доложил наблюдатель, использующий беспилотник размером с натуральную чайку. – Направляется к Рю Принсесс.
– Где президент? – начал приводить себя в боевое состояние Вербов.
– Вышел из своей служебной машины на Рю Порто, идёт пешком в сопровождении какого-то старичка. Это метров триста от объекта.
– Внимание! Начинаем операцию! Дуб, Сосна, присоединяйтесь к Розе! Ветла – ко входу в объект. Верба – следуй за президентом, с него волос не должен упасть! Ухо – доложите о маневрах минивэна! Тополь – ко мне!
Рация донесла тихие ответы оперативников: «Есть!», «Пошёл!», «На месте!», «Принято!».
Вербов доел пирожок, называемый на местном наречии фугасом, с апельсином и орехами, допил кофе, положил под блюдечко десять евро – почти столько здесь стоил латтэ с пирожком, помахал рукой официанту и вышел на улицу.
К нему подошёл загорелый капитан Панин (Тополь), одетый в летний костюм с шортами по моде «лазурный берег»: всё белое, струящееся, пузырчатое, объёмное, – приподнял шляпу.
– Добрый день, сосед, – сказал он по-французски. – Как спалось?
– Отлично, сосед, – ответил Вербов тоже на французском; в отличие от Панина одет он был в тёмно-серое с жёлтым и олицетворял собой благодушного любителя пива и сосисок. – Идём знакомиться с господином Коу?
– Жажду познакомиться с этой сволочью, – хищно улыбнулся капитан. – С удовольствием выбил бы ему все зубы!
– Экий вы сегодня агрессивный, господин Лярош (под этим псевдонимом капитан и жил в Монако уже несколько дней). Коу себе не изменяет, надо отдать ему должное, как воевал с нами, так и воюет. А ведь бывший спортсмен, медаль на московской Олимпиаде получил. О здоровье не забывает, каждый день пеший моцион совершает.
– Надо не отдавать ему должное, а забрать долг!
– Тут я с вами согласен, месье. Но уверен, недолго ему осталось лёгкой атлетикой заниматься.
– У меня вопрос, месье Филипп (это было псевдо Вербова для местных чиновников). Почему конкуренты просто не пристрелят господина Коу?
– Потому что у них более глобальная цель, – ответил Вербов убеждённо, пришедший к такому выводу всего несколько минут назад. – Амеры хотят одним ударом убрать Коу и повредить здание во время заседания Совета.
– То есть они гонят сюда смертника на заминированном авто?
– Я так думаю.
– Чесслово, я бы их не останавливал! У этого паршивого деятеля нет ни стыда, ни совести! Таких в детстве из рогатки убивать надо!
– Когда совести мало, её приходится экономить, вот Коу и претворяет в жизнь эту парадигму. Но ты не прав.
– Конечно, я не прав, я лев. – Панин расплылся в улыбке, оглядываясь на двух красивых блондинок. – А чем я не прав?
– Вреда от ликвидации Коу будет больше, причём не нам лично – России.
– Это я понимаю.
– Ухо, где минивэн?
– Остановился на углу Розен и Рю Принсесс, но из машины никто не выходит.
– Верба, где клиент?
– Подходит к штаб-квартире, – ответил капитан Шкаликов.
– Начали, благословясь! Роза – блокируешь минивэну выезд на Рю Принсесс!
– Готова.
– Камыш, блокируешь «Роллс-Ройс»! Возможно, эти парни собираются забрать своих после взрыва.
– Принял.
Вербов и Панин перешли и увидели выглядывающий из улочки, ведущей к порту, синий минивэн.
– Президент подходит к зданию! – доложил Шкаликов.
– Один из членов Совета вышел из холла на улицу, – доложил наблюдатель. – Кого-то ждёт, оглядывается, смотрит на часы.
– Кто?
– Поляк Мацеревич. В руках «дипломат».
– Ветла, он твой, обезвредь! Ждите команды!
– Принял, – ответил капитан Старцев.
– Глаз, нашли, кто координирует операцию конкурентов?
– Нет, Клён, – виновато ответил наблюдатель. – Думаю, у них тоже есть дрон, через него и идут команды.
– Попытайтесь найти «птичку» и уничтожить! Приготовьте «глушилку». Кедр, Ясень, помогите Камышу. Всем: не забудьте подкинуть доки!
Речь шла о заранее заготовленных документах, указывающих на принадлежность диверсантов к террористам запрещённой во всех странах мира организации ИГИЛ.
Ответом было общее «есть»!
Синий минивэн тронулся с места.
– «Глушилка»! – скомандовал Вербов.
Стоящий в сотне метров от места действия мотоциклист в форме полицейского включил устройство подавления радиосигнала, упрятанное в багажный контейнер байка. Мобильная связь в радиусе полукилометра теперь была блокирована.
– Форсаж!
Из переулка в двух десятках метров вынеслась «Мазератти», управляемая Богушанской, перегородила дорогу минивэну. Шарахнулись прочь немногочисленные прохожие; становилось жарко, и гости города-государства начали расползаться по кафе и барам.
Минивэну не удалось избежать столкновения. Машины замерли.
Из «Мазератти» вышла пилотесса суперкара, одетая в шортики и полупрозрачную, вызывающе открытую блузку, подчёркивающую линии высокой груди. Она глянула на помятое крыло автомобиля, сморщив носик, и с негодованием обратилась по-итальянски к водителю «Шкоды», приопустившему окно и явно не знающему, что делать.
– Посмотрите, что вы наделали! Кто вас учил водить?! По этой улице нельзя ездить, вы знак не видите?!
Водитель опустил окошко, хотя вылезать не торопился: это был молодой парень с лицом славянского типа, украшенным соломенной бородкой и усиками, и шалыми светло-голубыми глазами.
Стал виден его сосед слева, тоже бородач, но потемнее. Он что-то проворчал водителю, повернув голову к девице, как бы нарочно выставившей грудь вперёд.
Это его погубило.
Со стороны пассажира вырос Вербов, рванул дверцу на себя и ударил пассажира в висок с такой силой, что голова бородача врезалась в плечо водителя.
«Славянин» удивлённо отшатнулся, поворачиваясь к нему, не осознавая, что происходит, и владелица «Мазератти» умело воткнула кулачок в ямку под ухом парня, вызывая паралич мышц шеи. Второй удар, в кадык, послал «славянина» в нокаут.
Панин в этот момент одним движением отодвинул скользящую дверцу салона машины, вскочил внутрь, но там никого не оказалось. Лишь на полу грудились какие-то коробки, опутанные проводами.
Капитан выскочил обратно, к нему присоединились ещё двое «случайных прохожих», в мгновение ока перетащили оглушённых боевиков, причём под курткой пассажира обнаружилась некая пластина, опоясывающая живот, с проводами и выпуклыми чашками. На место водителя сел Панин, «прохожие», разодетые по моде гомосексуалистов во что-то огненно-красное, рыжее, зелёное и голубое, заняли места в салоне.
– Гони! – рявкнул Вербов капитану по-английски.
Минивэн рванул назад, развернулся и помчался к порту.
Вербов растворился в толпе начавших сходиться к месту инцидента гостей города.
Всё это произошло в течение нескольких секунд, поэтому мало кто из прохожих и сидящих в открытых кафе посетителей понял, что случилось.
Девица перестала возмущённо потрясать кулачками, села в помятый «Мазератти» и уехала.
Внезапно обнаружил себя координатор провокационной операции, вычислить которого до этого момента наблюдателям Вербова не удавалось.
Уже после того как минивэн с опасным грузом выехал с перекрёстка, из бутика в старинном здании недалеко от здания ИААФ выскочили трое: господин в сером холщовом костюме и чёрной шляпе, с айфоном в руке, и двое парней в бело-зелёном, похожие друг на друга, как два яйца из-под одной курицы. Господин в сером тряс телефон, то поднося его к уху, то глядя на экранчик (связь не работала), затем что-то приказал спутникам, и те побежали к зданию легкоатлетической ассоциации.
– Сосна, Тополь, перехватите! – скомандовал Вербов, контролируя операционное пространство. – Ветла, ты где?
– Беседую с господином Мацеревичем. У него в «дипломате» целый арсенал и российские паспорта.
– Забери и уходи по варианту «альфа»!
– Выполняю.
Вербов сориентировался, вынырнул из толпы прохожих, особым приёмом взял господина в белом под локоть, так что тот не мог ни вырваться, ни вытащить оружие (у него под пиджаком нащупывалась подмышечная кобура), и повёл его, слабо упирающегося, к зданию бутика «Кензо», из которого он только что вышел. Бутик недавно открылся, и посетителей в нём было мало.
– Знаю, что имя ты не назовёшь, – заговорил Вербов по-английски, втиснув ошеломлённого таким поворотом событий мужчину между шкафчиком и витриной. – Назови хотя бы контору.
– Кто вы?! – просипел господин в сером, бледнея.
– Санта-Клаус, – ухмыльнулся Вербов. – Так что за контора? ЦРУ, АНБ, РУМО?
– Я вас не…
Вербов ловко вытащил пистолет из подмышечной кобуры незнакомца, глянул на гравировку, цокнул языком, спрятал в свой карман.
– Вы даже пушки российские заготовили, подонки! Значит, ЦРУ. Передай своим боссам: сегодня мы отпускаем вас живыми, в следующий раз не пожалеем! А понадобится, и боссов достанем! Андестенд?
– Н-но…
– Документы?
– Вы не имеете пра…
Вербов подождал, пока мимо пройдут посетители бутика, умело обыскал одежду мужчины левой рукой, достал красный российский паспорт.
– Кинияев Соломон Федуловьич. – Вербов невольно рассмеялся. – Бред! Видно, готовили вас настоящие знатоки русских фамилий. Интересно, как ты собирался скрыться из города с такой ксивой? Или не собирался?
Мужчина задёргался, и Вербов воткнул ему палец в горло, вышел на улицу не оглядываясь, зная, что противник ещё долго не сможет ни двигаться, ни говорить.
– Ветла?
– Клиенты успокоились, – доложил капитан. – Доки у нас.
– Вариант «альфа».
– Выполняем.
Вариант «альфа» предусматривал смену документов и физического облика: все члены группы были экипированы голографическими масками и трансформаторами фигур. После этого бойцы должны были самостоятельно добраться до близкого порта и сесть на борт яхты Eclipse, некогда принадлежавшей российскому олигарху Роману Абрамовичу. Она и в нынешние времена числилась за ним, но принадлежала уже российским спецслужбам.
– Дуб?
– Минивэн упал в воду, – доложил капитан Климчук (рыжий турист), – доки у нас.
– Всем «альфа»!
– Понял.
– Ухо, снять глушак!
– Есть!
– Сворачиваемся «шёпотом».
Вербов пересёк начавшую оживать после дождика портовую площадь Ла Кондамин и сел в ожидавший его катер, стоявший в конце череды причалов для малых судов.
Откуда-то донеслись сирены полицейских машин. Но местные блюстители порядка уже не успевали к «раздаче сладкого».
* * *
В Москву Вербов прибыл через двое суток.
Группа благополучно пересела на борт яхты, которая тотчас же снялась с якоря и направилась к Ницце, располагавшейся в двадцати километрах от Монако. Там все разошлись, имея каждый свой маршрут отхода, а Вербов и Роза – Лида Богушанская улетели из аэропорта Ниццы в Россию под видом итальянских туристов.
Уже в аэропорту Домодедово стало известно, что в Интернете, сразу после событий в Монако, были выложены материалы о единовременной атаке «террористов ИГИЛ» на спортивные организации – ИААФ, МОК, МПК и ВАДА, закончившиеся практически безрезультатно из-за «эффективных действий спецслужб». Были ранены шесть человек, а убит лишь один – в Бонне, при штурме Международного параолимпийского комитета, да и то им оказался террорист – по версии СМИ, а именно – американский морской пехотинец, примкнувший к ИГИЛ.
Лида Богушанская, сочувствующая не допущенным к соревнованиям российским параолимпийцам, с досадой посетовала, что убитым не оказался новый президент МПК, такая же сволочь, что и предшественник, и Вербов с ней согласился. Хотя Денис плохо относился и к российским спортивным и околоспортивным властям, проявившим себя далеко не лучшим образом. Его мнение поддерживали и подчинённые в группе, тот же Панин обзывал чиновников «либералами самого низкого пошиба, засунувшими язык в ж…у, вместо того чтобы жёстко осудить зарубежных хамов от спорта и ответить ударом на удар». Капитан не зря ворчал, что кому на Руси жить хорошо, тому и за границей неплохо, а у российских спортивных функционеров у всех было рыльце в пушку, в том числе и у президента российского Олимпийского комитета, и у вице-премьера от спорта, и у руководителей антидопингового комитета: почти у всех дети учились и жили за границей, и у всех были за рубежом выстроены за немалые деньги особняки, ждущие «радеющих за Россию» хозяев.
Дома, в Павшино, Вербов оказался после обеда одиннадцатого июля. Тщательно смыл с себя грязь долгого пребывания в «болоте Европы», больше часа провёл в ванне, расслабленно вспоминая почти годичной давности события, в том числе – поход подо льды Антарктиды, где он и спутники – команда «Краба» – чудом остались в живых после взрыва Купола.
Спасательный модуль, созданный конструкторами Купола для эвакуации правителей Антарктиды-Атлантиды, смог пробить четырёхкилометровую толщу льда над озером Восток, но на большее его, к счастью, не хватило. К счастью – потому что он, скорее всего, был рассчитан на выход в космос, что означало верную гибель пассажиров. Однако модуль упал на лёд недалеко от станции «Восток», и группа Вербова уцелела.
Ему пришлось провести в Антарктике больше недели, пока за группой не прибыл спецсамолёт из Москвы. Эксперты Минобороны России и ФСБ беседовали с каждым членом группы не один день, выясняя подробности похода и конфликта с американскими подводниками, а затем всех развезли по домам, заставив подписать меморандум о неразглашении государственной тайны.
По закрытым каналам спецслужб американцы попытались сначала раздобыть сведения на неофициальном уровне, а потом, когда им было отказано участвовать в исследовании артефакта древних антарктов, обвинили Россию во всех грехах, в том числе – в «нападении на исследовательский подводный аппарат „Мистик“ с целью захвата бесценных сокровищ древней расы». Что, впрочем, не стало неожиданностью для соответствующих российских ведомств, научившихся воевать и на информационном поле. МИД России во всеуслышание объявил о подготовке американским министерством обороны операции по уничтожению российских кораблей и подводных лодок в приантарктических морях, а специалисты РАН ответили коллегам из других аналогичных институтов публикацией научных статей, содержащих больше сожалений о повреждении артефакта и всякого рода предположений, нежели научных открытий.
Чем закончилась научно-конспиративная полемика вокруг остатков модуля, впоследствии перевезённых в секретные лаборатории Министерства обороны, Вербов не знал. Его повысили в звании до полковника, и он продолжил свою службу в оперативном подразделении ГРУ под командованием полковника Зотова. Операция в Монако по обезвреживанию диверсионной группы ЦРУ была третьей на его счету за истекший год, и Денис был чрезвычайно доволен результатом, хотя иногда с сожалением думал, что не прочь был бы повторить поход в озеро Восток и поискать остатки Купола и других древних сооружений.
С Максимом Лобановым он перезванивался и терпеливо выслушивал обстоятельные рассказы приятеля о подводных походах и участии в экспедициях военно-прикладного характера. Максим и перед отлётом Вербова в Монако хвастался ему, что вскоре будет испытывать какой-то суперскафандр для подводных диверсантов, но где будет происходить эксперимент, не уточнил.
С Ингой Вершининой произошла странная перемена.
Денису ещё во время похода в озеро Восток показалось, что между ним и полковником ФСБ, кем она была, проскочила искра взаимного интереса. Женщина действительно ему понравилась, и он готов был ради неё пойти в огонь и в воду, образно выражаясь. Да и она явно выказывала признаки расположения к нему, не убоявшись при расставании в Москве поцеловать его при всех. А потом словно отрезало!
Денис звонил, предлагал встретиться, звал к себе, но Инга так ни разу и не согласилась подъехать, отговариваясь занятостью и частыми командировками. Возможно, она и в самом деле была чрезвычайно занята, особенно после такого каскада открытий и краткого путешествия во времени – в прошлое, к моменту битвы Гипербореи и Антарктиды-Атлантиды, однако по ощущениям Дениса поведение женщины не укладывались в прокрустово ложе простых объяснений типа «забыла», «не любила» или «это был курортный роман» (хотя смертельно опасное путешествие в глубинах подлёдного озера вряд ли можно было назвать курортным), и Вербов перестал ей звонить, с грустью вспомнив чьё-то юмористическое двустишие: «Мы были б идеальной парой, конечно, если б не она…»
В день своего возвращения из Европы он вышел из дома только один раз – в магазин, купить продуктов и молока для кофе; холодильник, естественно, был пуст. Связался и договорился о встрече с институтскими друзьями в ресторане «Пушкин» на Тверском бульваре, полистал купленные в аэропорту газеты, посмотрел новости по телевизору. А когда собрался лечь спать, позвонил Зотов:
– Не разбудил, полковник?
Вербов не сразу стряхнул с себя марево расслабленности.
– Да нет, Пётр Емельянович, читаю.
– Что читаешь?
Денис смутился.
– Не поверите… Дюма читаю, «Королеву Марго».
– Ну, не самое плохое чтиво, – хмыкнул Зотов. – Завтра утром ко мне, есть дело.
Вербов, собравшийся отоспаться, с трудом сохранил нейтральный тон.
– Снова за рубеж?
– На этот раз Арктика.
– Арктика?! – невольно удивился Вербов, хотя тут же вспомнил слова Дрёмова о втором Буфере, прячущемся подо льдами Арктики. – Неужели дошло до поисков Бу…
– Цыть, полковник! Подробности по прибытии. Спокойной ночи.
– Минутку! – взмолился Вербов. – Один вопрос: я один… вызван?
– А кто тебе ещё нужен?
– Ну… Макс Лобанов… в группе ещё были… люди.
– Она тоже предупреждена. – Зотов выключил связь.
Вербов подержал смартфон прижатым к уху, аккуратно положил его на стол и глубокомысленно произнёс:
– Ёлки-моталки… откуда он знает, кого я имел в виду?
А потом снова нахлынули воспоминания, закончившиеся коготками сомнений, скребущими душу: и что мне делать, как вести себя при встрече? Кто-нибудь посоветует?
Смартфон не ответил.
