Глава 32
Канал оказался тем самым.
Пропустить его, перепутав с одним из заливчиков, при всем желании не получится. Почти напротив устья протянулось сложное гидротехническое сооружение из железобетона и металла. Дамба, от нее отводы, какие-то водостоки или водоспуски, что-то вроде шлюза для прохода судов и вообще непонятные конструкции – Карат в таких делах совершенно не разбирался. С ходу сообразить, как через все это пробираться на другую сторону, невозможно. То есть придется оглядываться, пытаться понять, что тут к чему. При этом неизбежно заметишь слева закованное в бетон русло, идеально ровной линией уходящее на юг, как, впрочем, и указали неведомые картографы.
Надо сказать, что в самом начале канал нисколько не походил на то грязное убожество, к которому скребберы наведывались на водопой. Здесь он был глубокий и широкий, если придерживаться середины, можно плыть, не опасаясь, что с берега до тебя допрыгнет чересчур ловкая тварь.
Дальше некоторое время тянулось русло обычной с виду речки, не было ни намека на то, что это искусственное сооружение. Обычная выходка Улья, что у него оказалось под рукой, то и присоединил к каналу. Логично, ведь что там вода, что там она же, что там линейная структура, что там не какое-нибудь круглое озеро. То есть сгодится.
За рекой начался тот самый, искомый канал, или что-то очень на него похожее – мелкий, с тростником и ряской, настоящий лягушачий рай. Глубина пока что позволяла идти дальше, но сделали остановку, выбрались наверх и с высоты берега посмотрели, какова обстановка впереди – на юге.
Карат разглядел серые коробки недостроенных домов безо всякой оптики. Но все же взялся за прихваченный из щедрой на подарки деревни отличный бинокль и убедился, что так оно и есть.
– Пастор, это то самое место.
– Ты уверен?
– Вообще-то с такого ракурса я его никогда не видел. Хотя и уходил поначалу в эту сторону, но стояла ночь, слишком темно, да и не рвался разглядывать, без того хватало на что смотреть. Домики там примечательные, вот посмотри в бинокль, сам их оцени.
– На развалины похожи.
– Недостроенные они, ни стекол, ни дверей, там даже кран строительный остался. Правда, завалился он, продавил одну крышу. Кластер на стаб похож, несколько лет не перезагружался.
– У меня он обозначен как зависший, – сказал сектант, не отрываясь от бинокля.
– Что значит – зависший?
– Да что угодно, как тебе хочется, так и понимай. Под это слово практически любой случай загнать можно, оно удобное для твоего языка. Случается, что грузится кластер раз за разом, с малым периодом, каждые два часа шестнадцать минут обновляется, хоть часы по нему сверяй. На местности вечный кисляк стоит, у мертвяков хронический шок, даже близко не подходят. А потом вдруг останавливается и висит год, два, три или все десять. Его наносят на карты как потенциальный стаб, присматриваться начинают, оценивают имеющиеся постройки, вдруг их получится приспособить для проживания. И вдруг, ни с того ни с сего, все становится так, как было раньше, только грузиться он начинает каждые три с половиной недели, потому что Улей так решил. Очень неудобные кластеры, даже нам трудно предвидеть, что с такими дальше будет.
– А с обычными загадывать получается?
Сектант, проигнорировав вопрос, сказал другое:
– Архитектура здесь нетипичная.
– Мне тоже так показалось. Но дачи за каналом с виду обычные. Правда, они там рассыпаться начали, тяжело судить.
– Можем попробовать подойти поближе.
Карат, разглядев россыпь дочиста обглоданных и частично разгрызенных костей немаленькой твари, напрягся и покачал головой:
– Я бы не стал рисковать.
– А мы и не будем. День ветреный, и ветер дует не от нас, значит, будет заглушать звук мотора. Километра два удастся пройти по воде, возможно, остановимся раньше, если тростник удобный попадется. Лодку надо спрятать, нельзя ее на виду оставлять, Улей наказывает тех, кто свое не прячет.
– Ты ничего не чуешь?
– Нет, и это странно. Зараженные будто вымерли, ни одного не видно.
– Плохо.
– Что в этом плохого?
– Если отсюда твари свалили, нам тем более делать нечего.
– Может, ты и прав. Тебе не показалось, что кислятиной несет?
– Не показалось. И тумана не видно. Да и кластер зависший, ты же сам сказал.
– Наверное, нос обманывает, он у меня не идеальный. Но ты принюхивайся, день жаркий, в такую погоду споровый туман формируется нетипично.
– Это как? Перезагрузка может вообще без тумана обойтись?
– Бывают такие случаи, но очень редко. Хоть какая-то дымка в низких местах должна появиться. Поглядывай как следует.
* * *
Похоже, чутье Пастора, подаренное Ульем, работает как надо, в отличие от носа. То, что с лодки не заметили ни одного зараженного, это еще не показатель. Уровень воды смешной, берега слишком высокие, плитами покрыты, даже если во весь рост поднимешься, ничего за ними не разглядишь. Разве что мертвяк выскочит во всей красе, другие варианты на тварей полюбоваться в голову не приходят.
Тростника в канале хватало, но обширные заросли встречались редко. Собственно, всего однажды мимо таких промчались, в самом начале, когда шли на глиссаде, будоража всю округу ревом движка. Сразу за ними Пастор сбавил газ, поплелись не так быстро, зато гораздо тише, а там и укрытие нашлось. Не такое уж роскошное, но кое-как лодку припрятали.
Дальше пришлось выбираться на правый берег, где Карат еще не бывал. То есть на нем он тоже немало приключений пережил, но все это происходило чуть южнее, среди недостроенных домов.
Удобно получилось, зависший кластер начинался приблизительно в километре, до его границы тянулось поле высоких подсолнухов. Передвигаться среди них не очень-то удобно, зато со скрытностью все в порядке. Не так уж много на этой местности подходящих укрытий, хоть с этим повезло.
По полю ходили долго, осматриваясь с разных точек и при этом не показываясь. Ничего сложного, все, что для этого требовалось, – перестать пригибаться и приподняться на цыпочках. И да, надо учитывать, что лазутчики водрузили себе на головы соцветия подсолнухов и на сплошном желтом фоне их теперь заметить не так-то просто.
Вот тогда-то Карат и признал, что чутье Пастора на этот раз его не подвело. Куда бы ни вглядывался, ни одного даже самого чахлого зараженного не заметил. А ведь раньше такое вообразить было невозможно. Да, твари не приближались к владениям грозных скребберов, но по сторонам шастали очень даже бойко, как раз на этом поле их регулярно замечали. Тогда подсолнухи здесь не росли, обзору ничего не мешало. А уж вдоль канала у них вообще оживленные тропы проходили. Что, впрочем, можно сказать почти обо всех водных преградах на западе (и не только). Мертвяки в чем-то схожи с диким зверьем, те тоже по затерянным в глуши речкам чуть ли не дороги натаптывать ухитряются.
Шастать туда-сюда по полю, то приближаясь к бетонному недостроенному кварталу, то отдаляясь, Карату быстро надоело, но он терпел, не отставал от сектанта. Похоже, чутье у того работает специфично, ему требуется обзор с разных ракурсов, надо дождаться, когда накопится информация для вердикта.
Спустя приблизительно сорок минут Пастор остановился и уверенно заявил:
– В домах кто-то есть.
– Люди или твари?
– Не знаю, но кто-то есть.
– Как это ты можешь не знать?
– Место там странное, чутье плохо действует.
– Наверное, поэтому там скребберу нравилось?
– Может, и поэтому, а может, помехи против таких, как я, кто-то ставит, есть такие умения. Нельзя туда идти, осмотримся вначале.
– А сейчас мы что делали? Разве не приглядывались?
– Отсюда вид плохой. Вон там дорога мимо поля идет, за ней тянется лесополоса, в ней есть где укрыться. Здесь неудобно.
– Я после того случая с Туристом не люблю лесополосы. Предчувствие нехорошее, не хочу туда идти.
– А моя интуиция мне подсказывает, что со мной ничего плохого там не случится.
– Кусты будут мешать, они по другую сторону от дороги, высокие вымахали.
– Если нас караулят люди, они тоже так подумают. На деревья залезем, займем позицию выше кустов, мешать смотреть они не будут.
– Ага, и у всех на виду окажемся.
– Надо действовать осторожно и не спеша, зеленых на фоне зелени разглядеть трудно, если они не движутся. И день очень жаркий, тепловизоры им не помогут.
Насчет зелени пастор прав. Спасибо необычной деревне, там много чем разжились. В том числе и нормальной одеждой, скинув наконец позорное барахло, прихваченное из рабочего вагончика еще в ту пору, когда в группе состояли Гномик и Череп.
Но даже с учетом маскирующей одежды и приличного расстояния риск обнаружения исключить нельзя. Вспомнить тех же сенсов, скрыться от которых – почти неразрешимая задача. Да и показать с этого направления место, где лежит первый скреббер, не получится – его дома заслоняют. Однако командует Пастор, а он решил поступить именно так.
* * *
Дерево было неудобным. Слишком много ветвей, в том числе тонких и давно отвалившихся, оставивших после себя множество надгробий в виде торчащих из ствола острых пеньков. Они впивались в кожу сразу в нескольких местах, приятного в этом мало. Хотелось бросить все, достать нож и расчистить позицию, но Карат терпел, опасался выдать себя лишними телодвижениями.
Пастор, заняв позицию на соседнем дереве, не выдержав, пожаловался на аналогичную проблему:
– Эти ветки похожи на вбитые гвозди.
– Ага, – согласился Карат. – И вбивали их шляпками внутрь.
– Да, так и было. Ты заметил необычное на левом крайнем доме?
– Сразу заметил, только на эту штуку теперь и смотрю.
– Что-нибудь видел?
– Нет. Но я знаю, что это.
– И что же?
– Такие лежки снайперы Полиса любят устраивать, они для этого по два мешка барахла за собой таскают. Там и коврики с подушками надувными, чтобы пузу мягко было, и маскировочные сети, и пленки от дождя, разукрашенные под разные поверхности, и хитрый каркас под все эти дела. Там даже щитки стальные есть, чтобы рожу пулей не попортило. Ну и дальномеры, компьютеры баллистические, оптика разная – в общем, хватает всяких штуковин. Я так пару раз полежал.
– Удобно?
– Да уж получше, чем нам сейчас. Все равно что в домике, только очень низком. Комфортно, разговоры травишь, присматриваешь за окрестностями, рядом аппаратура пикает. Тебя заметить трудно, а ты много чего видишь. Снайперская пара, получается, в тени глубокой лежит, разглядеть их можно только с одной стороны, да и там сложно. Но сама позиция только мертвяков обмануть может, человек быстро сообразит, что на крыше что-то лишнее установлено, хитрый каркас в невидимку тебя не превращает. Не понимаю, зачем они это сделали, будто нам подсказывают, что место занято. Совсем тупые или обнаглели…
– Установлено удачно, разглядеть можно только отсюда, с других сторон бортики прикрывают, сливается с ними. И необязательно это позиция тех, кого ты опасаешься, возможно, здесь побывали другие.
– Ну да, как же. Должен тебе напомнить, что это запад, а не проходной двор.
– Скреббер, даже мертвый и без жемчуга, многим интересен, я тебе это уже говорил.
– Ты, кстати, так и не сказал, зачем тебе понадобилась эта дохлятина.
– Тебе это знать не нужно – опасное знание для маленького человека. Смотри, там кто-то идет. Между последним и предпоследним домом справа. Быстрее смотри, он сейчас зайдет за угол.
– Вижу. Все, зашел. Ну да, как я говорил: черно-зеленый на прогулку вышел, ты сам видел. До сих пор не веришь, что это именно нас караулят?
– Не нас, а тебя.
– А какая разница?
Пастор с ответом замешкался, он повел себя точь-в-точь как на окраине деревни в тот момент, когда засек приближение милитаризованных аборигенов. Тоже косился в их сторону, но Карату при этом ничего не говорил. Тот, вспомнив это, успел насторожиться, но тут же расслабился – в направлении, привлекшем внимание сектанта, захлопала крыльями какая-то крупная птица, невидимая в зарослях.
Отвернувшись, Пастор безучастно произнес:
– Разницу всегда найти можно. Спускаемся, все, что нам нужно, мы увидели.
– Мне бы одной снайперской позиции хватило, чтобы это понять, – пробурчал Карат, пробираясь по колючему дереву. – Почерк Полиса ни с чем не перепутаешь, у них щитки одинаковые, наверное, их один мастер под копирку штампует.
– Как все новички, ты уверен, что знаешь почти все. Но ты ошибаешься, такие позиции могут оборудовать стрелки в самых разных регионах, а мелкие отличия в щитках с большого расстояния заметить трудно. Против зараженных удобно, против людей помогает хуже. Но как ты сказал? Комфортно? Комфорт все любят, без него долго на одном месте просидеть трудно.
Уже на земле Пастор произнес неожиданное:
– Нарисуй мне на бумаге, где именно лежит скреббер.
– Зачем?
– Затем, что на этом наше сотрудничество заканчивается. Больше мы не вместе – дальше ты действуешь сам.
– Вот это новости… – чуть опешил Карат, мысленно расставаясь со множеством начерно составленных планов добраться до жемчуга. – Может, будет лучше, если на месте покажу?
– Здесь не так много домов, как я понял, они могут служить точными ориентирами при описании.
– Скреббер не совсем здесь, он со стороны канала. Можно даже не рисовать, там шесть домов первой линии тянутся параллельно воде, он между третьим и четвертым лежит, если смотреть от канала. Линия не совсем ровная, но не ошибешься. И следы должны остаться, мы там несколько прикопанных мин подорвали, воронки небольшие и несвежие, но ты их вряд ли пропустишь.
– Карат, давай ты все же нарисуешь схему. Достаточно простой, но расставь дома правильно, укажи, где располагается канал и где воронки.
– Я тебе все не нарисую, но линию, которая к каналу ближайшая, – запросто.
– Возьми ручку и приступай. Вот тебе стол, вот тебе карта, с другой стороны рисуй.
Столом Пастор назвал свой рюкзак, лежавший на земле. Поверх папка с брошюрками для новичков пристроилась, она не сказать, что очень жесткая, но за неимением лучшего сойдет.
Карат, присев на колено, начал набрасывать примитивную схему, по ходу дела поясняя:
– Канал здесь один, других мы не видели, да и на карте твоей их нет, так что с ним ты точно не ошибешься. А вот здесь тянется та самая линия, где…
Договорить Карат не успел, сознание погасло в один миг, не успев осознать, каким именно способом его отключили.
Не похоже, что прикладом стукнули – тут что-то куда более эффективное.
И попахивающее подарками Улья.
