Глава 1
Молодой светлокожий мужчина шагнул вперед, опустился на одно колено и замер, низко опустив голову. В толпе прошел шепоток, и кто-то фыркнул с неодобрением (оно и понятно: безродная тварь – и такая высокая награда!).
Кто-то восхищенно прицокнул языком, представив себя на месте награжденного, и сокрушенно вздохнул о несбыточном – Серебряную Звезду вручают только военным и только за взаправдашний подвиг на поле брани. И никогда за политические интриги.
Наверное, это единственная государственная награда, о которой нельзя сказать, что ее получили за кумовство и взятку. Должно же, в конце-то концов, в этой жизни остаться что-то святое?! Ну ладно там, Орден Розы или Орден Чести – они давным-давно себя дискредитировали, их раздают даже богатым купцам, давшим займ короне, или родственникам императора по просьбе его жены, но Серебряная Звезда?!
Нет, никогда. По крайней мере – не при этом императоре. Не самом лучшем императоре в истории страны, но вполне себе разумном и чтущем заветы предков. Иногда, когда ему удобно.
Придворные дамы обсуждали совсем другое, например – фигуру мужчины. Его широкие плечи при тонкой, «осиной» талии, крепкие, мускулистые бедра, обтянутые церемониальными, черными как уголь лосинами. Его крепкую задницу, а также внушительный бугорок в районе гульфика, по поводу которого Сантима Массагра сказала, что дракониры нарочно подкладывают туда нечто большое и твердое (вроде кроличьей лапки), чтобы выглядеть настоящими жеребцами. На что все дамы поблизости вежливо покивали, незаметно хихикнув в украшенные золотом и серебром веера, – всем известно, что внимания дракониров Сантима удостоится только в том случае, если заплатит кому-то из них сумму, достаточную для того, чтобы несчастный закрыл глаза на потрясающее родовое уродство Массагров.
Все дамы этого рода отличались непропорциональностью фигуры и косоглазием вкупе с жидкими волосенками, из которых вечно сыплется перхоть – даже под дорогим париком. Увы, с таким уродством не могли справиться даже маги-лекари, славящиеся не только умением отращивать конечности, утерянные пациентами на войне или на охоте, но также и умением лечить умственные заболевания, что, как известно, более сложный процесс, чем восстановление рук или ног. Однако Массагры по какой-то наследственной особенности очень трудно поддавались магическому воздействию. В этом заключалось как их достоинство, так и несчастье. Массагров нельзя было проклясть с помощью колдовства, но нельзя было и вылечить магией. Представители семейства гордились своей особенностью, говоря, что их род начинался от драконов, которые не поддаются магическому воздействию. В это верили легко – достаточно было посмотреть на этих дам. Их сходство с рептилоидами, лишенными крыльев, не оспаривалось.
Аристократы, которые могли себе позволить купить красоту, наколдовываемую могучими магами, слегка чурались этой семейки, и, если бы не богатство, сравнимое с богатством императорских особ, Массагров вряд ли принимали бы в приличных домах, а уж тем более в императорском дворце. Но представители этого рода отличались еще невероятной способностью делать деньги из всего, буквально из воздуха. Поговаривали, что Создатель, обделив их красотой, дал им компенсацию в виде способности притягивать к себе финансовые потоки. Сам император не гнушался время от времени делать заем – на нужды Империи, разумеется, и Массагры ему никогда не отказывали. По понятным причинам. Лучше быть печатным станком у трона, чем иссохшей головой на стене городского суда – в той части, где выставляют головы обвиненных в государственной измене.
Впрочем, пока многочисленные поместья, рудники, флот, поля и леса Массагров исправно наполняли кубышки звонкой монетой – подобная участь этой семье не грозила. Кто же будет резать гусыню, несущую золотые яйца? Только совсем уж голодный хозяин. И лучше его вовремя накормить…
Но больше всего и дам, и кавалеров привлекало лицо драконира, преклонившего колено перед императором. Оно заставляло вспомнить о существах потустороннего мира, о демонах, которые выбираются из Темного мира, чтобы заполучить души людей, когда люди погружаются в глубокий сон.
Стоит только не огородить себя молитвой к Создателю, стоит усомниться в Вере, и тут же сонмы бесплотных порождений Тьмы, в точности похожих на этого вояку, впиваются в тело, вырывают душу, унося ее на вечные мучения в Ущелье Мук, на дне которого горят костры. Над кострами висят мириады огромных котлов, в кипящей воде которых заживо варятся проклятые грешники, недостойные счастливой жизни на этом свете.
Да, лицо драконира впечатляло. Оно было покрыто шрамами так, будто кто-то специально резал его ножом, забавляясь, как жестокий, злой ребенок мучает подаренную родителями куклу, чтобы вырасти в дальнейшем негодяем и подлецом, мучающим тех, кто не может дать ему сдачи.
Но больше всего отталкивала и одновременно притягивала гримаса на лице драконира – длинный шрам, который от уха и до самого подбородка рассекал лицо мужчины, едва не разрубая тонкий, хищный нос, который выдавал наличие крови народа ростов. Рабской крови, точнее говоря.
Впрочем, на наличие рабской крови указывала и слишком белая кожа, бледность которой не мог скрыть и загар, обыкновенно присущий всем солдатам, в том числе и драконирам, летающим на своих крылатых «лошадях» над облаками, там, где солнце никогда не бывает замутнено дымом очагов и утренним туманом, выползающим из приморских болот.
Мужчина был страшен и одновременно притягателен. Страшен для мужчин, которые видели в нем потенциального соперника, убийцу, в бою с которым они не выстоят и трех секунд, и притягателен для женщин, мечтающих побывать в постели с настоящим дракониром, каждый из которых славится неутомимостью и энтузиазмом племенного жеребца. А тут…мало того, что драконир, так еще и герой, победитель Ночных Чудовищ, сам чудовище, уникум, равного которому нет даже среди дракониров Драконьего полка!
О-о-о… у некоторых дам, присутствующих на церемонии вручения награды, участилось дыхание и кровь прилила к лицу… и к другим частям их искушенного в любви тела. Они сейчас многое бы отдали, чтобы оказаться в постели с этим необузданным чудовищем, предвкушая неземное блаженство и… зависть неудачливых соперниц!
Все у них было – деньги, положение, власть над тысячами крестьян и рабов, но вот такой игрушки – героя-урода – у них не имелось!
Но поправимо. Дракониры – люди вообще-то не нищие, жалованье у них на уровне высших военачальников, но богатыми назвать их никак нельзя. И если приложить достаточное усилие, плюс приличные финансовые вложения, – результат наверняка может порадовать ту, что осмелится попытать счастья в этом, совсем не пустом и не скучном деле. По крайней мере, это развлечение не хуже, чем гонки колесниц или поединки бойцов на Большой арене, – выигрыш гораздо приятнее, чем просто деньги, давно уже потерявшие свою сладость и желанность, – их слишком много, а когда чего-то много, оно теряет свою первоначальную привлекательность.
– Награждается… драконир первого ранга… Агрус Симгс!
Толпа захлопала в ладоши, загудела, всем своим видом изображая радость, – не дай бог подумают, что некий придворный вельможа не одобряет слова императора! Это ведь практически заговор! Императорская власть – непререкаема, вечна, и только предатель Родины не поддерживает своего императора.
И начинается это с малого – сегодня ты не поддержал его речь, а завтра? Завтра ты Родину продашь! К таким типам нужно присматриваться! Выявлять неблагонадежных! Вдруг некий агент Занусса намеревается сместить своего императора?
Драконир, на короткой куртке которого сияла награда, встал, поклонился императору и, как того требовали правила этикета, сделал несколько шагов назад, в полупоклоне, пятясь, что вызвало еще больший интерес глубоко вздохнувших дам и нескольких женоподобных мужчин – уж больно соблазнительно обозначились ягодицы героя. Потом повернулся и пошел туда, где ему было назначено стоять, дожидаясь конца церемонии, – возле статуи папаши нынешнего императора, предыдущего императора, славившегося буйным нравом и многочисленными победами над проклятым Зануссом. По крайней мере, так написано в многочисленных исторических хрониках. Которым, впрочем, никто и никогда не верил. По причине их брехливости в угоду следующему по счету императору.
Впрочем, как и всегда.
И снова толпа вздохнула и загудела – к императору шла женщина, вид которой вызывал в умах наблюдателей не меньшее волнение, чем уродливый драконир с его гримасой-усмешкой, созданной страшным шрамом. Это была, пожалуй, самая неординарная из всех неординарных женщин! Высоченная, выше многих мужчин, сложенная пропорционально, при этом мускулистая, широкоплечая, но в меру, тугобедрая – мышцы на бедрах так и перекатываются! Грудь торчит – не очень большая, но видно, что под тонкой мужской курткой имеется, за что подержаться!
Лицо красивое, хотя и не утонченное, как у большинства аристократок, в жизни своей не поднимавших ничего тяжелее хрустального бокала.
Мужская одежда ее не портила, наоборот – церемониальные лосины так обтянули задницу, что мужчины пыхтели, пожирая ее глазами, а женщины нервно кривили губы, искоса оглядываясь на своих кавалеров.
Да, это был воплощенный сексуальный призыв! Самка! Зверица! И большинство мужчин выложили бы кругленькую сумму за обладание этой необузданной кобылой!
Кроме тех, что так и косились на драконира, небрежно облокотившегося на каменную ступню великого императора, отличившегося тем, что помер, упившись старым вином в компании пяти столь же пьяных аристократок.
Эти аристократки потом были обвинены в покушении на императора и казнены как заговорщицы.
В близком, очень близком общении с главой государства есть свои плюсы и свои минусы. Плюсы – это дождь из благ, сыплющихся на головы удачливым любовницам.
Минусы – например, меч палача, сносящий твою голову с прелестным ротиком, который так нравился похотливому извращенному властителю. Ведь на самом деле – разве может великий император помереть, упившись вина, истощив свои силы на очередной из любовниц? Ясное дело, это заговор, а император злодейски отравлен проклятыми заговорщиками, имущество и деньги которых теперь подпитают слегка оскудевшую императорскую казну! Ведь за казнью заговорщиков, само собой, следовала немедленная конфискация всего принадлежащего им имущества. Это знали все. Таковы правила игры, что теперь поделать? Не хочешь попасть под раздачу – сиди в своем загородном поместье и не высовывай носа.
Впрочем, и это не значит, что до тебя не доберутся, – а почему ты там засел, в поместье-то? Безвылазно? Может, замышляешь?! Может, вынашиваешь злые планы?!
– …Сара Гарахам – за защиту горожан в час величайшей беды! За героизм и самоотверженность!
– Я б ее нагнул, да и… как следует! – Мужской шепот в толпе прервался звонким шлепком, слышимым в наступившей тишине, и кто-то вполголоса выругался, поминая самого Создателя и его помощников-ангелов. Это несколько оживило торжественный момент, и на лица присутствующих наползли плохо скрываемые ехидные улыбки.
Нет, эта женщина и в самом деле была хороша! Лет двадцать пять или тридцать – в самом соку баба! Хороша, чертовка! Кое-кто помнил ее еще по боям, в которых она участвовала на Арене, будучи тогда рабыней. И вот гляди-ка – высшая награда государства!
Давно ли сняла рабский ошейник – и уже орден из рук императора! Чудны твои дела, Создатель! Новые времена, новые обычаи. Лет триста назад бывшую рабыню и на полет стрелы не подпустили бы к дворцу, а теперь… и куда мир катится?
Император уселся на свое место подле императрицы, шепчущейся со своей фавориткой, откинулся на высоченную спинку трона, украшенную золотыми драконами, символом императорской власти. Легонько повел рукой, и мажордом, внимательно следящий за жестами и знаками повелителя, подал сигнал. Вперед снова выступил глашатай и звучно, «колокольным» голосом, вырабатываемым с детства, объявил:
– А теперь – королевский бал! И угощение! В честь освобождения столицы от Ночных Демонов и в честь освободителей!
Открылись створки огромных дверей, в которые по двое в ряд могли бы въехать телеги ломовых извозчиков, и оркестр, состоящий из полусотни музыкантов, заиграл торжественную музыку, долженствующую способствовать наилучшему перевариванию поглощаемой гостями пищи, коей на столах, стоявших в дальнем углу бальной залы, было навалено сверх меры, буквально – горами.
Жареные куры и утки, салаты различных видов и составов, засахаренные фрукты. Морепродукты – морские гады и рыба – составляли более половины из перечня яств, выставленных на широченные столы, до центра которых мог дотянуться только высокий, длиннорукий человек вроде награжденного сегодня драконира и его монументальной напарницы. Или тот, у кого имелись при себе кинжал, церемониальная шпага или меч.
Само собой, никакого оружия у придворных во время бала или императорского приема не было. Надо быть идиотом, чтобы допустить в зал вооруженных людей, каждый из которых спит и видит, как бы усесться на трон с золотыми драконами или посадить на него кого-нибудь из близкой родни.
Это было очень забавно, но по традиции самые вкусные и редкие блюда стояли как раз ровно посредине стола, влезать на который или ложиться, чтобы достать их, было бы верхом неучтивости. Можешь достать, не ложась на стол, – ешь. Не можешь – питайся тем, до чего дотягиваются руки.
В этом, как казалось императору и самой знати, было нечто поучительное, вроде пословицы: «Бери то, до чего можешь дотянуться». Как бы намек: «Не протягивай руки к трону».
Но все они ошибались. Этот странный обычай пришел из глубокой старины, изначально будучи уловкой, позволяющей многочисленной челяди, накрывавшей на стол и готовившей еду, после пира удариться во все тяжкие и в свое удовольствие поглотить всю ту вкусноту, до которой не дотянулись руки прожорливых придворных аристократов.
Впрочем, никто об этом особо не задумывался – принято так с незапамятных времен, значит, принято. И быть посему. Много будешь думать – голова заболит от усилий, и не сможешь наслаждаться вкусной едой, дорогими винами (коих на столах было превеликое множество всех видов и уровней крепости), а также самими танцами, в ходе которых заключались сделки, создавались союзы и назначались свидания новым любовникам и любовницам.
Императорские балы не были таким уж редким явлением, но и частыми назвать их было трудно – особенно в последние годы, когда дела государства шли не так уж и блестяще. Война с Зануссом, истощающая ресурсы государства; два засушливых года подряд, когда от недорода вымерли и разбежались несколько десятков деревень; неудачные рабовладельческие экспедиции, которые закончились ничем, – корабли просто исчезли в безбрежной синеве моря, не оставив никаких свидетельств того, что с ними сталось. Казна империи порядком порастряслась, и повелитель страны уже несколько месяцев мучительно думал о том, как бы поправить свои плачевные финансовые дела.
Содержать армию – дело затратное и абсолютно невыгодное. Несколько десятков тысяч здоровенных обалдуев, которые только жрут, пьют и развлекаются по тавернам – за счет императора, это уж само собой. Хорошо хоть Занусс притих – им там теперь стало не до войны, после того как сумасшедший убийца вырезал всю императорскую семью.
Хороший заговор во враждебном государстве стоит десяти армий!
И сейчас в Зануссе нет императора! Вообще нет! Есть правитель, бывший начальник Тайной стражи, и ему теперь не до территориальных претензий. И это очень хорошо. Потому что Ангир сейчас не готов к массированным боевым действиям. И не будет готов еще несколько лет! Проклятые неурожаи, чума, проклятое море, поглощающее корабли! Кстати, уж не Занусс ли приложил тут свои грязные руки? Может, это их рук дело? Хотя они и отказываются это признать! А что, звено драконов – и нет корабля! И кто расскажет, что случилось за сотни лиг от суши, посреди Зеленого моря?
Что-то нужно с этим делать, точно. Теперь – когда с Зануссом подписан мирный договор, когда можно спокойно нагулять жирок и «натренировать мышцы».
Об этом думал сейчас человек лет сорока пяти, одетый в элегантный бежевый костюм, расшитый золотом и мелкими бриллиантами. От обычных дворян его отличали лишь красные туфли, которые мог носить только император, да обруч-корона, в которой невыносимо сверкал огромный бриллиант размером с куриное яйцо, разбрасывая по сторонам зайчики света от отражавшихся в нем многочисленных магических светильников, прицепленных к стенам и потолку.
Эти белые шарики-светильники, вызванные волей придворных магов, излучали белый ровный свет, заливавший бальный зал так, будто император усилием воли смог заставить вернуться на небосвод дневное светило, давно уже забравшееся в свою тихую морскую колыбель, чтобы завтра утром снова подняться из нее и заставить простонародье трудиться на благо кучки изнеженных властителей мира.
Император, щуря глаза и тонко усмехаясь, смотрел на жрущих, чавкающих, хрюкающих, как свиньи, подданных – стадо, самое настоящее стадо! Никакие ухищрения не могут скрыть в человеке сидящее в нем животное начало!
Нужное стадо. Как и все стада. Когда-то обязательно приходит тот час, когда тучный телец закалывается, давая пищу своему хозяину. Догадывается об этом скот или нет – но так было, есть и будет всегда. Главное, не дать поднять себя на рога, иначе в пищу пойдет уже хозяин, скот же усядется на трон своим грязным, обгаженным, навозным задом. И это жизнь, обычная придворная жизнь. И никуда от этого не деться. Только на тот свет.
Император положил ноги на мягкую скамеечку впереди себя, облегченно вздохнул – все-таки тронное кресло в бальном зале гораздо удобнее того, в церемониальном. Церемониальный трон жесткий, угловатый и совсем не приспособлен для длительного на нем сидения. Словно предполагается, что тот, кто его занимает, постарается закончить свои дела побыстрее и уйдет в уютные покои.
Специально так сделали или нет – нынешний император не знал. Он давно заменил бы проклятое жесткое кресло на удобное, мягкое, терпимое к спине и заду властителя, но… этому креслу уже несколько тысяч лет! Попробуй-ка замени его на новое – сразу начнутся лишние разговоры, разброд и шатание среди особо мнительных болтунов. Он и так слывет кем-то вроде вольнодумца из-за новшеств, внесенных в жизнь империи.
Например, этот указ о государственном надзоре за публичными домами, заставляющий их содержателей проводить осмотр и лечение своих работниц.
Или указ о соблюдении чистоты на улицах города, когда за то, что дурная хозяйка выплеснула помои на мостовую, можно загреметь в тюрьму на месячный срок, да еще и заплатить приличный штраф!
Мол, веками ходили по дерьму – и ничего, выжили, а тут в тюрьму за шайку помоев?! «Произвол! Безобразие!»
Глупцы! Последняя эпидемия чумы унесла несколько тысяч человек, которые могли наполнить казну звонкими монетами. И все лекари как один говорят, что чума происходит от грязи и разносят ее крысы, для которых выброшенный мусор – это все равно как угощение на столах бального зала для хихикающего стада придворных!
Император не удержался, хихикнул, вдруг представив, что вокруг стола копошатся здоровенные крысы, волоча за собой розовые хвосты. Вечно голодные, злобные крысы…
– Милый? – Императрица обернулась к мужу, заглянула ему в лицо. – Что такого смешного увидел? Поделишься?
– Крысы! – император криво усмехнулся. – Мерзкие крысы!
Императрица с подозрением и некоторым страхом оглянулась, наморщила лоб, поняла:
– А! Ты о наших дорогих подданных? Согласна! Крысы и есть! Ты, как всегда, точен в определениях! Кстати, мне тут птичка на хвостике принесла… казна пуста, милый? Не пора ли нам подоить пару-тройку… жирных крыс?
– Ты считаешь меня глупцом? – Улыбка слетела с лица императора, и он сделался напряженным, подозрительно колючим. – Неужели ты думала, я не знаю, что мне делать?! Ты иногда меня просто… удивляешь! Если не сказать больше…
Императрица закусила губу – ошибка! Не стоило болтать лишнего. Император, конечно, ее любит, но от любви до ненависти один шаг. А чем заканчивается ненависть императоров – это всем давно известно. Нет, ей не хочется увидеть свое обезглавленное тело глазами, бросающими последний взгляд с отрубленной головы, падающей на помост. Император может простить многое, очень многое, но только не посягательство на трон. А любое сомнение в его умственных способностях воспринимается именно как посягательство на трон! Пора бы уж привыкнуть.
– Прости! Я хотела поговорить с тобой, попробовать подсказать что-то, но мой глупый женский ум меня подвел! Ты все знаешь лучше меня, я просто дурочка – по сравнению с тобой. Прости!
Император явно успокоился, взгляд его смягчился, он легонько улыбнулся и кивнул императрице на трон слева от себя:
– Присядь рядом. Как тебе сегодняшний прием? Что думаешь по поводу награждения? Не слишком ли я принизил себя, лично вручая награды этим… героям?
Императрица присела, аккуратно подобрав длинное шелковое платье, вышитое золотом по розовому фону (она любила сочные, яркие цвета), и властитель накрыл ее руку своей ладонью – хотя и гладкой, но довольно-таки сильной. Он не был вялым глупцом, не способным на подвиги в политике, на поле брани или в постели – мужчина не хуже и не лучше других. Ему всего лишь немного повезло, когда папаша назвал его преемником трона незадолго перед своей кончиной. И не нашлось тех, кто сумел бы превзойти его в искусстве интриги перед восхождением на трон.
– Наоборот, мой дорогой! – Императрица кивнула, слегка улыбнулась, наблюдая за теми, о ком шла сейчас речь. – Ты показал народу, что умеешь ценить преданность, что каждый, независимо от его происхождения, может быть обласкан государством – если станет верно ему служить. Это хороший, правильный шаг. Один из награжденных еще и драконир, подчиненный моего кузена! Армии награждение понравится, уверена! Кстати, ты не думал над тем, что неплохо было бы повысить командира драконьего полка? Ведь это его подчиненный совершил подвиг, спас город…
– Ты опять за свое? – Император досадливо сморщился. – Меня устраивает на посту главнокомандующего мой Сигран! А твоему кузену хватит и ордена! Если только ему есть еще куда их вешать! У него уже и пузо в орденах! Пусть лучше займется патрулированием над Зеленым морем – корабли пропадают, а целый драконий полк просто жрет, пьет и летает над городом! Катаются, видишь ли! Дармоеды! Я плачу им огромные деньги – за что?! Вот скажи – за что, если из десяти кораблей, отправленных на Северный материк за рабами, в прошлом месяце вернулся только один?! И то – еле дополз, избитый ураганом, половина рабов передохла по пути от недокорма и жары! Зачем мне такой командир полка?! Зачем драконы?! Вот спроси этого драконира, к примеру, – зачем нам такие драконы!
– Позвать, ваше императорское величество? – Секретарь склонился в поклоне, и властитель раздраженно махнул рукой:
– Зови! И эту… женщину тоже зови! Героев надо привечать, это идет на пользу трону. Народ любит, когда героев поднимают над толпой. Верно, милая?
– Верно, ваше величество… вы, как всегда, правы! – Императрица мило улыбнулась, но император досадливо поморщился:
– Ну что у тебя за привычка?! Как что не по-твоему, так сразу надувать губки, переходить на официоз! Демоны тебя задери, может, ты еще и трон для своего братца попросишь?! А меня спихнете отсюда пинком, а?!
– Милый, не обижай меня. – Императрица слегка порозовела, и только это выдало ее беспокойство (эдак вместо услуги кузену – под меч палача его подставишь!). – Моя жизнь – твоя жизнь! Я думаю только о твоем благе, о благе государства! Как ты можешь так обо мне говорить?!
– Да ладно… – Император снова поморщился. – Не хотел обидеть, не стоит строить такие кислые гримасы. Только вот твой братец… Твои разговоры о нем и правда уже надоели! Он мне стоит дороже, чем содержание всего драконьего полка!
– Ваше императорское величество! Награжденные ожидают разрешения приблизиться!
– Да? – Император покосился туда, где замерли награжденные. Только сейчас он заметил поблизости две фигуры, сильно отличавшиеся телосложением от придворных. – Давай их сюда.
Верные – телохранители императора, стоявшие за его спиной, – не вздрогнули, не напряглись, но взгляды их внимательно следили за парочкой, подошедшей к трону. Малейшее опасное движение подошедших к трону – и короткие мечи с легким шелестом вылетят из ножен, а стрелок, который устроился над головой императора, за темнеющей отдушиной стены, пустит свою меткую, смертоносную, отравленную стрелу. Мало ли что в голове у этих людей? Безопасность не бывает излишней!
– Видала, какие воины берегут покой нашей страны? – Император с удовольствием осмотрел мужчину, бесстрастно уткнувшегося взглядом в драгоценный паркет, и легонько повел рукой. – Полноте, мои верные воины! Этот бал в вашу честь. Без церемоний – я вас спрашиваю, вы отвечаете. Начнем, пожалуй, с Симгса. Скажи, парень, что думаешь о моих придворных?
Седоволосый мужчина с изуродованным шрамами лицом едва заметно усмехнулся:
– Крысы. Прожорливые крысы!
– Ох-хо-хо-хо! – Император вдруг захохотал, игриво кивнув в сторону супруги. – Слыхала, милая? Крысы! А я тебе о чем говорил?! Прожорливые крысы! Вот и как с такими крысами строить империю?! Как воевать? Скажи, парень, как с такими крысами воевать против Занусса?
– Никак, ваше императорское величество, – поклонился драконир. – А вообще вам виднее. Вы же властитель империи.
– Видишь, милая? У простого народа здравомыслия поболее, чем у этих крыс! А у нас на командных должностях одни идиоты! Главное, чтобы титул был позвучнее! Вот скажи, Симгс, как нам сделать армию боеспособней?! Как сделать из нее первоклассную боевую структуру, способную сокрушить Занусс?
– Набрать мальчиков из бедных семей, воспитать из них воинов, офицеров и прекратить отдавать командные должности только за то, что у претендента имеется звучный титул, ваше императорское величество!
Драконир снова поклонился, а император замер с открытым ртом. Подумал секунду, улыбнулся:
– Молодой. Глупый. Не все так просто, парень! Систему ломать нельзя. И обижать знатные семейства – тоже нельзя. Может вылиться в такое безобразие… м-да. Было уже, было… А вообще – идея здравая, витает в воздухе уже давно. Возможно, стоит сократить расходы на регулярную армию и больше уделить внимания… Хм… кстати, а ведь после чумы осталось много сирот! Можно набрать мальчиков, создать специальный императорский корпус, где юнцов воспитают в духе почтения к трону, и тогда… надо обдумать. И девочек тоже можно. А почему нет? Хватит нам шлюх в борделях, пусть стране служат! Да. А что ты думаешь о патрулировании Зеленого моря? Ты же знаешь, что почти все наши корабли пропадают, не могут добраться до Северного материка? Как думаешь, куда они деваются?
– Пираты, – мужчина ни на секунду не задумался. – Корабли Занусса. Драконы Занусса. Ураганы. Морские чудовища.
– Демоны! Молнии! – Император фыркнул. – Ну чего придумывать лишнее? Ясное дело, рука Занусса! Отсекай лишнее мечом разума! Бери самое разумное! Самое реальное! И оно окажется верным! Драконы уже давно не патрулировали над Зеленым морем! Вот скажи, драконир, на кой демон мне драконий полк, когда он не может защитить наши корабли?! Зачем?!
– Затем, ваше величество, что без драконов вас тут же задавят крысы. – Драконир усмехнулся, и лицо его стало еще более демоническим, страшным и одновременно притягательным. Так хочется смотреть в темноту, из которой могут выбежать чудовища, – хоть страшно, но дьявольски завораживает!
У императрицы вдруг прилила кровь… и не только к щекам. Она поспешно прикрылась веером и заработала им, как воздуходувка в кузне, остужая горячую голову. М-да… что-то в этих драконирах точно есть! Особенно в этом уроде!
– Ты не дурак, – усмехнулся император, пристально посмотрев в лицо драконьего наездника. – Да, крысы. И что ты предлагаешь? Вот ты, тот, кто видит ситуацию с небес?
– Патрулировать, конечно, – не задумываясь, выпалил драконир. – Но в бой не вступать, наблюдать, искать причину исчезновений. Явно, что все это происходит далеко в море, иначе бы с берега было видно сражение, а еще – на берег могли быть выброшены части кораблей. А их нет. Значит, беда настигает судно далеко от берегов, там, где подводные течения уносят останки кораблей к Северному материку. Но… ваше величество, если вы отправите ваш драконий полк на поиски злодеев, рискуете потерять все. Так как именно на драконах зиждется спокойствие трона. Я бы предложил выделить на разведку одно звено. И разделить секторы моря, закрепив их за каждым драконом. Полетели, посмотрели, вернулись – рассказали. А потом уже принимать решение.
– Да, так я и хотел сделать… – Император кивнул, и взгляд его пал на молчаливую, безучастно стоящую перед ним воительницу. Смотреть на нее было точно приятнее, чем на умного, но очень уж уродливого драконира.
Кстати сказать, вот ему, этому уроду, и стоит заняться разведкой. Сам предложил! Вот пускай и занимается.
– Хороша! Демоница! – Император восхищенно прицокнул языком. Кивнув на воительницу, он обернулся к императрице: – Как тебе такие женщины, дорогая? Ты не находишь, что в таких мужественных и при этом еще и красивых женщинах есть свой блеск, свое… хм… хм… ну ты поняла…
– Я поняла! – Взгляд императрицы сделался колючим, насмешливым, и она почти враждебно посмотрела на воительницу, чтоб понять, как та отреагировала на замечание императора. Но женщина стояла молча, равнодушно и была похожа на статую черного камня. Статую богини войны.
– Ну что же, крысы уже почистили столы, пора и растрясти животы! – усмехнулся император. – Объявляйте танцы. Господа награжденные, бал продлится до утра – ешьте, пейте, танцуйте! Кстати, я не знаю, говорил вам кто-то или нет – к Серебряной Звезде прилагается тысяча золотых. Император не забывает своих героев!
Властитель повысил голос, и он разлетелся по залу. Кто-то захлопал в ладоши, но аплодисменты канули в звуках бравурного марша, с которого начинались все императорские балы. Это был обычай, заведенный предками, и никто не собирался его отменять.
– Прием окончен! – шепнул секретарь императора, высокий моложавый мужчина с прилизанными, напомаженными волосами. – Пройдите в зал! Поклон, пять шагов пятясь, как я вас учил.
Император уже не обращал внимания на кавалеров Серебряной Звезды, чему они, в общем-то, были и рады. Чем дальше от начальства – тем меньше шансов попасть под раздачу неприятностей. Старый солдатский закон, проверенный сотнями и сотнями лет службы многочисленных поколений служак.
– Пойдем поедим чего-нибудь?! – Сара покосилась на Адруса, тот согласно кивнул:
– Пойдем. Если там еще что-то осталось после крыс.
– Зря ты про крыс. А если услышат? Знаешь, какие они мстительные, эти аристократы? Со свету сживут за свою обиду! А ты представляешь, сколько у них денег? Нет, точно не представляешь. Для них тысяча золотых – как для нас с тобой гнутый медяк! У них сотни тысяч золотых! Миллионы! Представляешь?
– Честно сказать – не представляю, – Адрус пожал плечами и ловко увернулся от мужчины, который бежал к кому-то, вытянув вперед руки, как в детской игре в догонялки. – Зачем столько денег? Всего не съешь, не выпьешь, в могилу тоже не унесешь! Ну да, да, понимаю – власть и все такое, но и власть когда-нибудь надоест! И власть в могилу не унесешь! Всех когда-нибудь черви съедят! И властителей, и подданных!
– Кроме тех, кого сожгут, – хмыкнула Сара и, протянув длиннющую руку с крепкими мышцами, зацепила приличного размера блюдо с центра стола. – Давай-ка ешь, я знаю, что это такое! Паштет из перепелок с острыми специями! Вкусная штучка! Так, и встань-ка ко мне с этой стороны, прикрой, а то сожрут ведь мерзавцы, ничего не останется! Тут глаз да глаз нужен, как на портовом базаре, – вмиг все утащат! Вина налей… Нет, давай пить прямо из кувшина, все бокалы уже облизали. Мне противно. А то еще и чуму какую-нибудь подцепишь. Мне лекарь рассказывал, что чума передается именно так – через прикосновение, через посуду.
– Если что, я тебя вылечу, не переживай. – Адрус отломил кусочек лепешки и зацепил им побольше паштета. – Главное, вовремя мне скажи, если заразишься. Как нарывами пойдешь, так…
– Тьфу! Не напоминай! – Сара недовольно помотала головой. – Не к столу будет сказано! Кстати, видел, как на тебя смотрела императрица?! Ну прямо-таки всего взглядом обшарила! Буквально раздела! Гульфик взглядом оторвала! Если она не пригласит тебя в свои покои – я очень удивлюсь.
– Не хотелось бы, – Адрус сокрушенно вздохнул. – Мне только с императором проблем не хватало! Моей голове очень хочется остаться на месте. Кстати, а чего ты так легко об этом говоришь? Неужели не ревнуешь?
– Радость моя, мы с тобой вообще-то не муж и жена. Любовники! – Сара криво усмехнулась. – И кроме того, не забывай, что я все-таки бывшая рабыня. И со мной всякое бывало… Я отучилась от ревности. Рабыня не может ревновать! И кроме того – если императрица положила на тебя глаз, хочет с тобой переспать, – попробуй-ка воспротивься! Окажешься на плахе раньше, чем если бы ты задумал государственный заговор! Такого накрутят… Ходили слухи, но… это не для чужих ушей. Не для этого зала. И вот еще что – император может потребовать и меня. Ты-то как это воспримешь?
– С бешенством. Как еще-то?! Это хреново. – Адрус прожевал кусок лепешки, отхлебнул из кувшина, в котором плескалось что-то вроде сока. Вина он не хотел – от вина Адрус не пьянел и пить такую гадость не желал. Если только не было другого питья.
– И все? – Сара пристально, задумчиво посмотрела на любовника. – И тебя не волнует, что он будет кувыркаться в постели с твоей женщиной?
Адрус слегка поднял брови, но ничего не сказал, демонстративно игнорируя вопрос. Но женщина продолжала буравить его долгим взглядом, и тогда он не выдержал:
– Что ты хочешь от меня услышать? Что я брошусь в бой, вытащу тебя из спальни императора, и мы вместе сбежим в Великую Пустошь? Начнем жизнь сначала, наслаждаясь великолепными видами на прибрежные болота? Кто тебя заставляет прыгать к нему в постель? Ты взрослая свободная женщина, не рабыня! Или все-таки в душе – ты рабыня? И любой, кого ты посчитаешь выше себя по положению, имеет право превратить тебя в свою подстилку?
Рука Сары взметнулась так быстро, что Адрус едва успел ее поймать. Если бы не мгновенная реакция, валяться бы ему сейчас на полу с разбитым носом.
– Негодяй! – прошипела она, задыхаясь от ярости, и тут же опомнилась, выдохнула, опала, будто сдутый пузырь, сделанный из плавательного пузыря рыбы сенаг. – Прости. Ты прав. Почему-то мне и в голову не пришло отказать… ему. Действительно, до сих пор в голове сидит это рабство. А что ты хотел? С тех пор как папаша продал меня работорговцу, прошло… много лет. И только последние пять лет я свободная женщина – спасибо моему покойному мужу. Кстати, памятник на его могилу завтра должен быть готов. Гробовщик обещал. М-м-м… прости… не сдержалась. Едва физиономию не разбила…
– Да ладно, чего уж там… – Адрус слегка улыбнулся и подумал о том, что его физиономии мало что грозит. Шрамом больше, шрамом меньше… Теперь никто не узнает в человеке с прозвищем Демон того красавчика, мальчишку, которого некогда звали вначале Щенок, потом Звереныш, а потом и Зверь. Того, кто вырезал императорскую семью империи Занусс во главе с самим императором.
Они пробыли на балу еще часа два. Адрус даже умудрился потанцевать, благо не было отбоя в женщинах, желавших пригласить его на танец. Если быть точным, выстроилась целая очередь из дворянок, которые мечтали, чтобы руки этого дикого вояки обвили их тонкую и не очень тонкую талию. От молоденьких красоток, постаравшихся как можно щедрее вывалить свои не вполне развитые грудки из декольте платья, стоившего полугодового дохода приличной деревни, до зрелых матрон, старательно напудривших дряблые шеи и облившихся невероятным количеством благовоний.
От этой сладкой вони у Адруса начала кружиться голова, и, когда объявили о перемене блюд (настало время легких сладких закусок), он с облегчением отступил к приоткрытому окну, возле которого страдала одинокая Сара. У нее приглашений на танец было не меньше, чем у Адруса, но ее, увы, никогда не учили танцевать, а потому она могла лишь с раздражением смотреть на то, как очередная дама шепчет что-то на ухо Адрусу, который выслушивает все эти откровения с неизменно каменным лицом.
Откровения эти, само собой, оказались в основном непристойными – он даже был удивлен тому, сколько похоти и изобретательности таится в головах внешне благопристойных особ, заполнивших огромный зал. Никогда женщина народа ростов не смогла бы так легко и просто, ничуточки не стесняясь, рассказывать о том, что планирует сделать в постели со своим партнером, и в частности с отдельными его частями тела. Но здесь это, похоже, в порядке вещей, что совершенно не красило так называемую элиту общества. Похотливые предложения, следующие одно за другим, в очередной раз утверждали Адруса в мысли, что весь этот мир Южного материка прогнил насквозь и смердел, как смердит помойная яма, на которой возятся мерзкие, жирные крысы.
Этот мир заслуживал смерти – построенный на горе и несчастьях, возделанный руками рабов, привезенных с Северного материка. Таких рабов, каким когда-то был и Адрус, родившийся в красивой прибрежной деревеньке, выжженной дотла захватчиками-рабовладельцами.
И, ясное дело, никак не мог Демон сочувствовать пропавшим кораблям с экспедициями рабовладельцев – туда им и дорога, проклятым!
Адрус до сих пор помнил вонь трюма рабовладельческого корабля, драки за еду, за воду и просто за сухое место, где не плещет трюмная вода, перемешанная с нечистотами.
Радостные лица рабовладельцев, которые выпускали на палубу мальчишек, чтобы полюбоваться тем, как они рвут друг друга на части в борьбе за кусок лепешки и лишний глоток воды.
Адрус отомстил рабовладельцам, сломавшим его жизнь. Но не всем. Ведь весь этот материк был заражен рабовладельческой чумой!
Горел внутри Адруса огонь, сжигал, выжигая душу, как огонь погребального костра сжигает тела, оставляя лишь пепел. Никогда теперь он не станет прежним домашним мальчишкой, и никогда не вернутся к жизни его отец и мать, убитые на пороге родного дома.
Судьба занесла его в армию, сделала одним из армейской элиты, дракониром, наездником дракона, и теперь он может на время остановиться, подумать о том, как использовать то оружие, что попало ему в руки. Слегка ущербное «оружие», но все-таки оружие.
Увы, Красный, его красный дракон, не умеет исторгать пламя. Таким уж он уродился – уродцем, которого не уважают другие драконы. Впрочем, как и он – их.
«Два уродца – это уже полноценное существо», – иногда с усмешкой думал Адрус, или, как его тут называли, Агрус Симгс.
Месяц прошел с той ночи, когда Адрус и его подруга Сара едва не погибли, защищая город от Ночных Демонов, племени гармов – разумных существ, похожих на большеголовых собак. Часть гармов, не желающих убивать людей, ушла в Пустошь, туда, где нет человека, чтобы начать жить заново. Часть – молодые, агрессивные, мечтающие о реванше – осталась в тоннелях под людскими городами, чтобы мстить людям за то, что они лишили их возможности жить на поверхности земли.
И они попытались отомстить. И погибли в битве, в которой им противостояли Адрус и его подруга, бывшая воительница Арены.
А вот ушедших гармов Адрус собирался когда-нибудь разыскать. Ведь с ними ушел и его друг, гарм Рагх, даже не друг, а брат, которого он некогда спас и который потом наделил Адруса магическими способностями врачевателя.
У Адруса не было никого, кроме него, да еще теперь Сары и… Красного. Красного дракона-изгоя, капризного, жестокого, как больной мальчишка, и одновременно доброго, веселого, верного, какими бывают только те, кому нечего терять, кроме случайно обретенной и тем более ценимой дружбы.
* * *
Они лежали рядом, не покрытые простыней, потные, разгорячившиеся после любовных объятий. Дыхание уже успокоилось, но сна не было ни в одном глазу. Им было хорошо, спокойно, как бывает спокойно человеку, над которым не висят долги, которому не грозит опасность, у которого есть крыша над головой, еда и питье.
А что еще нужно человеку? Если только – любовь?.. семья?.. дети?
А вот с этим все было плохо. Адрус не мог себе позволить завести семью, и тем более – детей. По одной простой причине – фактически его не было на этом свете. Он умер тогда, в ту минуту, когда погибли родители, когда отрубленная голова матери подкатилась к нему и ткнулась виском в носок старого башмака. Все его нынешнее существование – это просто способ подороже продать свою жизнь и перед смертью уничтожить как можно больше подлых врагов-рабовладельцев.
Сара же попросту не могла иметь детей. Результат магического воздействия магов-лекарей, мутант, она потеряла способность к деторождению в обмен на огромную физическую силу и скорость. Порождение Арены, часть Арены, Сара, вырванная из привычного образа жизни своим бывшим мужем, жила вроде как по инерции – содержала лавку, ухаживала за ныне покойным мужем, убитым гармами во время Ночи Ужаса, а теперь… теперь она не знала, как ей жить.
Вглядываясь в светлый потолок, на котором отразился контур неплотно задвинутой занавески, сквозь которую пробрался рассеянный свет желтой луны, Сара прислушивалась к дыханию мужчины, лежащего рядом, и думала о том, что с ней случилось за последний месяц. И о том, кто сейчас лежит рядом с ней.
А потом… решилась:
– Я никогда не спрашивала тебя – кто ты и откуда пришел. Никогда. Это твое дело – рассказывать мне или нет. Но, если ты мне доверяешь, может, все-таки расскажешь о себе? Я тебе о себе рассказала! Мне бы хотелось больше знать о человеке, которого я… кладу рядом с собой в постель.
Адрус усмехнулся: «Кладу рядом с собой!» Как игрушку! А кто он ей, правда? Случайный знакомый? Игрушка? Друг? Или – все сразу, одновременно?
Сара молчала, ждала. Но он не ответил. Молчание затягивалось, и тогда женщина не выдержала:
– Ты – рост. И ты не говоришь о себе. Возможно, ты сбежавший раб. И скорее всего – из Занусса. Хозяин тебя бил, истязал. Или ты бился на Арене – как я. Но ты именно из Занусса, потому что иначе я бы тебя запомнила. Или бы убила. Я знаю всех сильных бойцов. Ты умеешь лечить магией, но почему-то пошел в армию, вместо того чтобы зарабатывать огромные деньги лечением больных. Из этого тоже можно сделать вывод: ты от кого-то скрываешься. Не хочешь засветиться. Ведь когда ты подашь заявку в гильдию лекарей, тебя обязательно спросят, кто ты такой и где научился магии. Круг магов так же тесен, как круг бойцов Арены. Я имею в виду – профессиональных бойцов. Скорее всего, ты получил свои магические способности тогда же, когда и свою силу, скорость. Я слышала о таком – это бывает. Каждый боец получается особенным. А иногда и совсем ничего не получается. Боец умирает. И никто не знает, как и почему это все происходит.
Сара замолчала, секунды три собираясь с мыслями:
– Я помню, что ты сказал – гармы приходили за тобой. Ты их откуда-то знаешь. Возможно, это часть твоей занусской жизни. И у меня сложилось впечатление, что гармы пришли в этот город именно потому, что ты оказался именно тут. Они искали тебя. Только не ври мне! Именно тебя. Ну, так что ты мне на это скажешь? Ответишь на мой вопрос?
– Какой вопрос? – Адрус усмехнулся. – Ты вроде бы ничего и не спросила. Рассказала, что у тебя в голове, и все. Так что я должен тебе сказать?
– Кто ты и откуда взялся! Не прикидывайся, что не понял! Как я могу спать рядом с человеком, о котором ничего не знаю? Который мне не доверяет?
– А как ты спала до того? Больше месяца. Почему именно сейчас ты решила вдруг за меня взяться? После императорского бала? Что изменилось?
Сара порывисто села на край кровати, опершись руками о ее край, Адрус повернул голову и стал смотреть на женщину, в очередной раз удивляясь – как такое тело, с такими могучими мышцами, мускулистое, как тело мужчины-мечника, может быть еще и таким женственным? Или это он, Адрус, соскучившись по общению с противоположным полом, видит его таким?
Ни капли жира, выпуклые мышцы, небольшая грудь и… шрамы, шрамы, шрамы… почти как у него – по всему телу. И один огромный шрам, пересекающий и грудь, и живот. Она умирала, когда будущий муж выкупил ее у хозяина и вылечил, отдав лекарю-магу огромные деньги за лечение. И за что Сара была благодарна покойному мужу по сию минуту.
– Не знаю… – выдохнула Сара и снова задумалась. – Может, я в тебя все-таки влюбилась, а? Может, хочу провести с тобой остаток жизни? Ты бы хотел жить со мной как с женой? Нет-нет, я понимаю – у меня не будет детей! Я готова даже купить рабыню, чтобы ты сделал своего ребенка! Клянусь, я воспитаю его как своего! Сколько хочешь детей делай – я буду только рада! Я хочу с тобой жить. Хочу. А ты? Что ты чувствуешь ко мне? Кроме стремления мужчины к женщине. У тебя есть что-то в душе? Что-то похожее на мои чувства? Ну, давай! Откровенно!
– Не знаю, – Адрус вздохнул. – Мне хорошо с тобой. Спокойно. Ты настоящий друг, не бросишь в беде.
– И все? – Сара горестно опустила уголки губ вниз. – Больше – ничего?
– Все, – Адрус сел, подложил под спину подушку, оперся на спинку кровати. – Люблю ли я тебя? А что такое любовь? Если расскажешь мне – может, и отвечу, люблю я тебя или нет. Что касается моего прошлого… оно смертельно опасно. Для меня и для тебя. Ты гарантируешь, что, если тебе начнут щипцами рвать ногти или пилить зубы напильником, ты меня не выдашь? Так зачем спрашиваешь? Тебе хорошо со мной, мне – с тобой. Ну и все! Зачем задумываться о будущем? Если ты хочешь семью – это не ко мне, прости. Разочарую. Скорее всего, я долго не проживу. У меня нет будущего. Так что… подыщи себе другого жениха.
Адрус легко вскочил, не касаясь кровати рукой, спрыгнул на пол, подхватил штаны, сброшенные на стул, и неторопливо, но быстро натянул их на себя. Потом рубаху – все под пристальным взглядом Сары.
За ними последовала куртка, перевязь с мечом и кинжалом. Короткие кожаные сапоги он надел уже у порога – мягко отодвинул засов, собрался выйти, но вспомнил, вернулся. Отцепил от «бальной» куртки приколотую Серебряную Звезду, сунул в карман и уже тогда прошел к двери.
– Я думаю, что тебе стоит определиться, чего ты хочешь, – он не оглянулся на женщину, но чувствовал ее взгляд на своей спине. – Если тебя устраивают те отношения, что у нас были, найдешь способ мне сообщить. Если нет – собери, пожалуйста, мои вещи и пришли мне с посыльным. Ты знаешь – куда.
Адрус выскользнул в ночную тьму, закрыв за собой дверь. Сара сидела секунд десять неподвижно, потом встала, закрыла засов – не думая, автоматически, безопасность въелась в саму кровь. Мало ли кто может ворваться в дом в эти предутренние часы! Шпаны всякой на улицах развелось сверх меры!
Затем подошла к кровати и упала навзничь, как подрубленное дерево. Нет, Сара не плакала, хотя плечи ее и дергались, будто пытаясь помочь сухим слезным железам исторгнуть хоть каплю соленой влаги. Плакать она давно разучилась.
Впрочем, как и мечтать.
* * *
Адрус был раздражен. Нет, скорее – раздосадован. Так было все хорошо, и надо же!..
Нет, вообще-то он понимал Сару, сочувствовал ей, но зачем поступать ТАК?! Зачем обязательно ставить на кон все, что у тебя есть? Или она рассчитывала, что под угрозой расставания любовник выложит ей все, что она хочет знать?
Странные мысли для женщины, которая… хм… ну… не совсем женщина! Прошла огонь и воду, десятки раз была на грани жизни и смерти и вдруг – на тебе, внутри стальной воительницы обычная женщина, которая может сделать такую глупость!
Ни один мужчина такого бы не сделал. Наверное.
Глубоко вдохнул предутренний прохладный воздух, посмотрел на небо – оно уже посветлело. Скоро рассвет. Полночный дождик очистил воздух до полной прозрачности, и желтая луна светила ярко, как факел. Красная луна – темная, будто залитая кровью, смотрела на Адруса грозно, как судья, обвиняющий его в неком преступлении.
Адрус вдруг вспомнил, усмехнулся – коварную шутку он вытворил над негодяем! Тем негодяем, который доставил ему столько хлопот!
Хорошая была придумка – заставить подлеца пойти в суд и сознаться в убийстве именитой дворянки! Той, которую убил!
Рраз! И махом сняты обвинения с некоего Энда, высокого, красивого парня, чьи портреты были развешаны на каждом столбе при въезде в город. То есть – с него сняты, с Адруса.
Ну да, теперь, под шрамами, его мало кто узнает, но… пусть будет так. Так спокойнее. Все-таки не очень-то приятно, когда тебя обвиняют в не совершенном тобой преступлении.
Справа, в подворотне, что-то шевельнулось – Адрус заметил это боковым зрением. Раздался щелчок… И Демон едва успел отстраниться от арбалетного болта, порвавшего куртку и прочертившего кровавую полосу на груди!
Адрус бросился бежать – нет, не по улице, а к тому, кто стоял в подворотне и сейчас перезаряжал оружие. Стрелок работал быстро, уверенно… но, как оказалось, – недостаточно быстро!
Арбалет уже подымался кверху, когда меч отсек руку, которая его держала, у самого плеча и вонзился в бок, с хрустом разрубив ребра и войдя до легкого. Стрелок захрипел, повалился наземь, хватая воздух окровавленным ртом, на котором вздувались розовые пузыри, но Адрус уже этого не видел – он прыгнул вперед, к трем людям с обнаженными мечами в руках!
Засада!
Они невероятно быстры. Это не уличные грабители, он понял сразу. Профессионалы. Никакого судорожного махания клинками, никаких воплей, воинственных кличей. Только сопение, выдохи, когда меч устремляется вперед, чтобы отделить голову от плеч. Экономные движения, удары, каждый из которых одновременно и блок, и позиция для нападения. Знакомый стиль!
Нападающие чуть медленнее Адруса. Возможно, за счет того, что на них надеты тяжелые кольчуги и наручи с наголенниками. Хорошая штука – броня, но она все-таки сковывает движения! И это давало шанс выжить!
Клаш! Клаш! Клаш!
Вольт! Пируэт!
Меч коротко просвистел, врезался в бедро нападавшего ударом снизу вверх, и взрезанная артерия выбросила фонтан крови, оросив искаженное шрамами и гримасой напряжения лицо Адруса.
Шаг назад!
Клаш! Клаш! Клаш!
Меч прочертил красную полосу на переносице нападавшего, и тот мгновенно стал инвалидом, не способным продолжать бой. Глаза лопнули под режущим напором клинка, хрящ переносицы раздался, пропуская сталь к черепу, но кость выдержала, сберегая мозг от разрушения.
Клаш! Дзынь!
Меч соперника врезался в каменную стену, но не сломался, второй его меч резанул по груди Адруса, рассекая, по иронии судьбы, точно то место, куда несколько часов назад император самолично приколол высший орден империи.
Но меч Адруса уже пробил глотку соперника снизу вверх, в нижнюю челюсть, войдя прямо в мозг. Боец тут же обмяк, рухнул на мостовую, подергиваясь в мелких судорогах и барабаня каблуками по давно не метенному камню.
Бой закончен. На ногах остался только слепой, по лицу которого стекали ручейки крови, превратившие это самое лицо в маску, достойную ярмарочного шута.
Но мужчина не сдался, даже будучи слепым. Он чертил воздух прихотливыми фигурами, создавая веерную защиту, которую когда-то учили создавать и Звереныша.
Адрус отступил назад, стараясь двигаться максимально тихо, а еще шагнул подальше от неподвижно лежащих противников – вдруг они притворились, вдруг в этих телах еще теплится жизнь! Вот так и бывает – расслабится враг, а человек, лежащий на земле, последним усилием умирающего тела лишает победителя с таким трудом добытой победы!
Адрус не имел права рисковать. И впрочем, не мог это делать по одной простой причине – некогда ему буквально палкой вбили в голову основополагающие пункты законов боя, преподаваемые Мастерам Смерти.
Нет ничего более эффективного в преподавании, чем наука, поданная под соусом жестокости и пренебрежения к жизни учащегося. Хочешь жить – волей-неволей научишься действовать так, как требует от тебя преподаватель, до мельчайших пунктов и подпунктов.
– Не надо было вам надевать броню, – спокойно, даже мягко сказал Адрус. – Скажи мне, кто вы такие и кто вас послал, и останешься жив.
– Слепым? – хрипло выдохнул противник. – На кой демон мне такая жизнь?! Убей меня! Или попробуй возьми! Подойди! Ну?! Проклятый предатель! Поганый Звереныш!
– Вот как? И кого я предал? – Адрус постепенно повышал голос. – Императора? Или Школу Псов, в которую меня засунули после того, как убили моих родителей? Кого я предал, ну? Ты сам раб! Был рабом и будешь рабом – всегда! А я освободился! И отомстил за себя! За моих родителей! За свою родину! Так ЧЕМ я предатель? Лучше скажи, кто тебя послал, сколько вас здесь, – и я оставлю тебе жизнь! Обещаю!
– Поганый предатель! – Мужчина скрежетнул зубами, вдруг скрестил у себя на шее короткие острые клинки и коротко дернул. Голова слетела с плеч так быстро, как отлетает заусенец, отстриженный острыми ножницами.
– Да чтоб тебя демоны в Преисподней жарили! – в сердцах выругался Адрус, глядя на то, как валится обезглавленное тело. – Ну какого демона, а?! Как ты мне нужен был, псина ты поганая! А теперь что делать?!
Он быстро нагнулся над парнем, которого уложил первым, но тот уже истек кровью – был мертвее мертвого. А может, и выпил какой-то яд, чтобы не попасть в руки врага.
Каждый Мастер Смерти обязан иметь у себя в потайном кармане флакончик с быстродействующим ядом – лучше не попадаться тем, кого собрался тихо убить.
Мастера Смерти умирали плохой смертью. Долгой, болезненной и страшной. Псы об этом знают, но преподаватели Школы постарались расписать казнь Мастеров во всех ее неприглядных подробностях, начиная от медленной варки в котле и заканчивая магическими штучками, когда выпотрошенный человек живет еще около суток, понимая, что уже умер, но не в силах прекратить свое затянувшееся путешествие на тот свет. Шпион и убийца не должен попадать в руки врага живым. Это закон! И это вбили в головы Мастерам самым жесточайшим образом.
Обшарил карманы, но, как и ожидалось, ничего не нашел. Кроме различных приспособлений для тихого убийства. Так почему они тогда пошли на открытое боестолкновение? Если «заряжены» по полной?
Странно, конечно… Мастера Смерти выбрали бы другой способ уничтожения жертвы. Зачем им прямое боестолкновение? Это стиль Псов, а не Мастеров Смерти.
Скорее всего, это и были «обычные» Псы. Только вот теперь не узнаешь, откуда они тут взялись и как вообще узнали в Демоне того мальчишку-Звереныша, что учился в Школе Псов. Загадка, однако! Кто их навел?
Брать с покойников ничего не стал – ни мечей, ни орудий убийства вроде метательных крестов и звездочек. Свои имеются, обойдется без чужих. Пусть нищие поживятся, продадут мечи. Им тоже жить нужно!
Вдруг в голову ударила кровь: Сара! Что с Сарой?! Если его ждали, значит, знали, где он живет вне казармы!
Меч в ножны на поясе, бегом по улице!
Через пять минут бега – у дома Сары. Хотел врезать кулаком по двери, но тут же одумался и аккуратно потянул за дверную ручку. Дверь мягко, без скрипа раскрылась.
Ожидал, что в доме все будет разгромлено, – переломанная мебель, битая посуда, кровь, – но все тихо, спокойно, все вещи на своих местах.
Вот только Сары нет – ни в спальне, ни на кухне… даже в туалет заглянул и в погреб – и там нет!
Одежда, в которой она была на приеме у императора, лежит на скамье. На постели отпечаток ее сильного, тяжелого тела. Но Сары нигде нет.
Пощупал постель, прислушался к ощущениям – отпечаток был еще теплым, теплее, чем остальное постельное белье. То есть – она исчезла буквально минуту-две назад, не позже!
В комнате пахло мускусом любовного соития, благовониями, на стене висел меч, кинжалы – все на месте, ничего не пропало.
Но Сара исчезла.
