Рэй Брэдбери

Шкура неубитого льва

Ни фига себе! Ексель-моксель, матерь божья! – воскликнул

Джерри Вулд.

– Вот этого не надо! – Его секретарша прекратила стучать по клавишам, чтобы подчистить опечатку в тексте сценария.- Я, между прочим, выросла в христианской семье.

– А я вырос на улицах Нью-Йорка, в Бронксе,- сказал Вулд, глядя из окна.- Да ты разуй глаза – смотри, что делается!

Секретарша подняла голову и увидела за окном то, что видел он.

– Перекрашивают студию в другой цвет. Это вроде бы первый павильон?

– Точно. Первый павильон, где мы в тридцать четвертом построили "Баунти" и дворец Марии Антуанетты, а в тридцать девятом – интерьеры Тары. Подумать только, что они вытворяют!

– Вроде даже номер хотят поменять.

– Если бы поменять! Они его просто закрашивают, черт их раздери! Первого номера больше нет. Ты глянь, в переулке топчутся работяги с пластиковыми трафаретами – прикидывают, не маловата ли будет надпись.

Выйдя из-за письменного стола, секретарша сняла очки, чтобы лучше видеть вдаль:

– Как странно – "ХЫ". Что еще за "ХЫ"?

– Погоди, они не закончили. Видишь? Из палочки делают "Ю", так, что ли?

– Верно, получается "Ю". Спорим, я могу назвать все слово.

"ХЬЮЗ"! Смотри-ка, что у них лежит на земле: длинный трафарет с буквами помельче. "Авиатехника"?

– Авиационный завод Хьюза, мать честная!

– С каких это пор мы выпускаем самолеты? Конечно, время сейчас военное, но все же…

– Какие, к дьяволу, самолеты? – вскричал, отвернувшись от окна, Джерри Вулд.

– Ага, значит, снимаем эпизоды воздушных боев?

– Какие, к чертям собачьим, воздушные бои?

– Ничего не понимаю…

– А ты нацепи очки да погляди. Думай головой! С чего бы эти прохвосты стали замазывать номер и выводить новое название, а? С какой радости? Мы не снимаем кино про авианосцы, не занимаемся сборкой истребителей "пэ-тридцать восемь", не выпускаем… Проклятье! Нет, ты глянь!

В полуденном калифорнийском небе, прямо над крышей павильона, маячила какая-то тень. Секретарша приложила ладонь козырьком.

– Ой, кажется, я с ума схожу,- вырвалось у нее.

– Не ты одна. Что теперь скажешь? Она снова прищурилась.

– Воздушный шар? Аэростат заграждения?

– Вот именно! Наконец-то дошло!

Закрыв рот, секретарша внимательно рассмотрела серое воздушное чудовище и опустилась на стул.

– По какому адресу отсылать письмо? – спросила она.

Джерри Вулд обернулся к ней со зверским выражением лица.

– Да пропади оно пропадом, это письмо – тут весь мир летит в тартарары! Ты что, не понимаешь, чем тут пахнет? Не понимаешь, что все это значит? Спрашиваю тебя: с чего бы "МГМ" стала прятаться за аэростатом? А вот, кстати, и второй прилетел! Парочкой ходят!

– Действительно, с чего бы это? Военных объектов здесь нет, бомбить с воздуха нечего.- Отпечатав еще несколько писем, она вдруг замерла и рассмеялась.- Что-то я сегодня туго соображаю! Мы сами и есть военный объект!

Она опять встала из-за стола и подошла к окну: трафарет был закреплен на стене первого павильона, и рабочие уже начали распылять краску из баллонов.

– Так и есть,- негромко сказала она.- Концерн "Хьюз".

Авиатехника. Когда, интересно, новый владелец собирается сюда переезжать?

– Кто? Самодур Говард? Чудила Гоуи? Долбаный миллиардер

Хьюз?

– Ну, можно и так сказать.

– Никуда он не собирается переезжать – прилип задницей к своему креслу и затихарился в трех милях отсюда. Сама посуди. Пораскинь мозгами. "МГМ" стоит в двух милях от тихоокеанского побережья, в двух кварталах от того места, где Лорел и Гарди в двадцать восьмом лавировали среди трамваев на своей колымаге. А в трех милях к северу от нас, но тоже в двух милях от океанского побережья, СТОИТ…

Он умолк, предоставив ей догадаться.

– Авиационный завод Хьюза?

Закрыв глаза, он прижался горячим лбом к прохладному оконному стеклу.

– Умница, скушай конфетку.

– Ох, умру сейчас,- выдохнула она с облегчением.

– Не ты одна.

– Тот, кто перекрашивает здание и замазывает номер павильона, просто решил подстраховаться на случай воздушного налета или атаки подводных лодок со стороны Калвер-Сити: пусть, мол, япошки думают, будто Кларк Гейбл и Спенсер Трейси прыгают перед камерой в трех милях к северу, там, где на самом деле стоит авиационный завод Хьюза, а в это время у нас, на "МГМ", круглые сутки в поте лица собирают истребители!

Джерри Вулд, открыв глаза, стал разглядывать неопровержимые доказательства этой версии.

– Надо сказать, павильон действительно похож на ангар.

Или ангар похож на павильон. Развешивай вывески на свой вкус – и добро пожаловать, японский друг. Банзай!_

– Потрясающе! – воскликнула секретарша.

– Ты уволена,- сказал он. – Что?

– Печатай письмо, я продиктую.

– Опять письмо?

– Мистеру Сиду Голдфарбу.

– Да ведь он сидит выше этажом.

– Ты не рассуждай, а печатай. Голдфарбу, Сиднею. Уважаемый

Сид. Нет, зачеркни. Просто "Сид". У меня нет слов. Что, черт возьми, происходит? В восемь утра прихожу к себе в кабинет, который до сих пор находился в стенах студии "МГМ". Около двенадцати спускаюсь в столовую – а там Хьюз тискает официанток. Кто додумался пустить его к нам?

– Вот именно, хотелось бы знать,- поддакнула секретарша.

– Ты уволена,- бросил Джерри Вулд.

– Диктуй дальше,- сказала секретарша.

– Уважаемый Сид. На чем я остановился? Ага, вот. Сид, почему нас не поставили в известность, когда планировался этот камуфляж? Помните старый розыгрыш? Нас всех отправили в дозор, объяснив, что по бульвару Калвер вот-вот поплывут айсберги, велели приходить с семьями, с братьями-сестрами – с родными и двоюродными. Сегодня этот гнусный айсберг уже здесь. На нем теннисные туфли и авиаторская кожанка; под усами прячется похотливая усмешка. Сидней, я отдал студии двенадцать лет и отказываюсь понимать… э-э-э… черт, закончи там как-нибудь. "С уважением". Нет, "с уважением" не надо.

"С возмущением". Именно так: "с возмущением". Давай сюда, я подпишу.

Выхватив письмо из машинки, он занес авторучку.

– Отнеси наверх и швырни ему через порог.

– За такое письмо убить могут.

– Лучше быть убитым, чем уволенным. Она не двигалась с места.

– Ну, в чем дело?

– Жду, пока ты остынешь. Скорее всего, через полчаса тебе захочется порвать это письмо на мелкие клочки.

– Я не остыну и не захочу порвать письмо. Ступай.

Но секретарша сидела в той же позе и в упор смотрела на

Джерри Вулда, пока к нему не вернулся обычный цвет лица, а в углах рта не разгладились, жесткие складки. После этого она спокойно сложила письмо и разорвала его раз, другой, третий, четвертый. Обрывки полетели в корзину для бумаг.

– Сколько раз за сегодняшний день я тебя уволил?

– Всего ничего – трижды.

– Еще один раз – и можешь подыскивать себе место.

Соедини-ка меня с заводом Хьюза.

– Я все думаю: когда же до тебя…

– Ты не думай, а звони.

Она полистала телефонный справочник, подчеркнула нужный номер и подняла глаза:

– Кто конкретно тебе нужен?

– Господин миллиардер в теннисных туфлях и авиаторской кожанке.

– Неужели ты полагаешь, что он сам отвечает на звонки?

– А ты расстарайся.

Секретарша расстаралась: пока он стоял у окна и грыз ноготь, наблюдая за ходом работ, она вела какие-то переговоры.

– Убиться можно,- недоуменно сказала она через пару минут, прикрыв трубку ладонью.- Он у аппарата! Собственной персоной!

– Нашла время шутить! – огрызнулся Джерри Вулд.

Пожав плечами, она подвинула к нему телефон. Он схватил трубку.

– Алло, кто говорит? Как вы сказали? О, добрый день,

Говард, то есть мистер Хьюз. Конечно. Вас беспокоит студия

"МГМ". Кто я такой? Вулд. Джерри Вулд. Что-что? Вы и так расслышали? Вы смотрели "Возвращение на Бродвей"? И "Годы славы". Ах да, ведь вы стояли во главе студий "РКО", верно?

Конечно, конечно. Видите ли, мистер Хьюз, у нас возникла небольшая проблема. Постараюсь изложить коротко и ясно.

Он умолк и подмигнул секретарше. Та подмигнула ему в ответ. Голос на другом конце провода звучал ровно и вежливо.

– Неужели? – переспросил Джерри Вулд.- У вас тоже происходят перемены? Тогда вы догадываетесь о причине моего звонка, сэр. На стене первого павильона нашей студии появилась надпись "Хьюз", а теперь рабочие заканчивают слово

"авиатехника". Вас это радует? Да, смотрится великолепно. Я хотел спросить, Говард… мистер Хьюз: не могли бы вы сделать мне маленькое одолжение?

Говорите какое, невозмутимо произнес далекий голос.

– Мне вот что пришло в голову: на страже наших границ теперь не стоит Пол Ревир, и если сюда по воздуху или по морю нагрянут японцы, они увидят эти огромные буквы, что появились прямо у меня под окном, и забросают нашу студию бомбами, приняв ее за военный завод – собственность концерна

"Хьюз". Блестящий ход, сэр, просто блестящий. Что-что? Всем ли на студии пришлась по нраву эта затея? Не могу сказать, чтобы сотрудники пустились в пляс от радости, но все оценили ваш потрясающий замысел. Итак, позвольте изложить суть вопроса.

У меня сейчас дел – невпроворот. Шесть картин в производстве, две – уже в монтажной, еще три вот-вот будут запущены. Мне позарез нужны нормальные условия для работы, вы согласны?

Вот именно. Да. Совершенно верно. Понимаю, понимаю, в одном из ваших ангаров есть тихий уголок, где можно… Вы буквально читаете мои мысли. Как вы сказали? Да-да, сразу после обеда моя секретарша отнесет туда несколько папок. У вас есть пишущая машинка? Значит, свою можно не брать. Ей-богу, Го… мистер

Хьюз, вы просто чудо. Тогда услуга за услугу: не желаете ли переехать в мой кабинет? Шучу, шучу. О'кей. Спасибо.

Благодарю вас. Хорошо. Она уже идет к вам.

С этими словами он повесил трубку.

Секретарша испытующе смотрела на него, но не двигалась с места. Он отвернулся, чтобы избежать ее взгляда. Его лицо медленно заливалось краской.

– Ты уволен,- сказала она.

– Не гони волну,- сказал он.

Поднявшись со стула, секретарша собрала кое-какие бумаги, выудила из сумки косметичку и тщательно подкрасила губы. В дверях она остановилась.

– Вызови Ральфа и Джоуи, пусть захватят все материалы с верхней полки,- сказала она.- В первую очередь. Ну, ты готов?

– Одну минуту,- сказал он, не отходя от окна и все так же избегая встречаться с ней взглядом.

– А вдруг япошки обо всем догадаются и начнут бомбить настоящий завод Хьюза вместо камуфляжного?

– Иногда,- со вздохом выговорил Джерри Вулд,- не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Может, оставить записку Голдфарбу – вдруг он будет нас искать?

– Никаких записок. Позвонишь по телефону. Чтобы не оставлять улик.

Снаружи замаячила тень.

– Ага,- тихо сказал он.- Еще один. Уже третий аэростат.

– Как удивительно,- сказала секретарша.- Он похож на одного продюсера, у которого я когда-то работала.

– Ты уво…

Но она уже ушла. Дверь захлопнулась.

Примечания:

"Первый павильон, где мы в тридцать четвертом построили "Баунти" и дворец Марии Антуанетты, а в тридцать девятом – интерьеры Тары." – Имеются в виду историческая драма "Мятеж на "Баунти" (1935) Ф.Ллойда по роману Ч.Нордхоффа и снимавшийся несколько лет блокбастер "Мария Антуанетта" (1938) У.С.Вандейка с Нормой Ширер в главной роли

"Тара" – поместье, где родилась Скарлетт О'Хара, героиня романа М.Митчелл "Унесенные ветром", экранизированного в 1939 г.

Хьюз, Говард (1905-1976) – крупный американский промышленник, авиатор и кинопродюсер. Был известен своими экстравагантными выходками, любовными похождениями и пренебрежением к светскому этикету. С 1926 г. жил в Голливуде. В 1948 г. приобрел контрольный пакет акций киностудии "РКО", а в 1954-1955 гг. был ее владельцем. С 1950 г. вел затворнический образ жизни в номере "люкс" одного из отелей Лас-Вегаса.

"МГМ" – киностудия "Метро-Голдвин-Майер", расцвет которой пришелся на 1930-1940 гг.

Лорел, Стэн, и Гарди, Оливер (Олли) – псевдонимы популярнейших американских актеров-комиков Артура-Стенли Джефферсона (1890-1965) и Норвелла Гарди (1892-1957). (См. также "Не узнали?").

Калвер-Сити – город, примыкающий к Голливуду.

Кларк Гейбл (1901-1960) – знаменитый американский актер, эталон мужественности и романтизма. Наиболее известные роли - Ретт Батлер в "Унесенных ветром" и лейтенант Флетчер Кристиан в "Мятеже на "Баунти".

Спенсер Трейси (1900-1967) – знаменитый американский актер, поначалу играл преимущественно гангстеров – до главной роли в первом американском фильме Фрица Ланга "Ярость" (1936). Дважды лауреат "Оскара" за роли в фильмах "Отважные капитаны" (1937) и "Город мальчиков" (1938).

"…на страже наших границ теперь не стоит Пол Ревир…" – Пол Ревир (1735-1818) – легендарный герой американской войны за независимость, увидел выдвижение английских войск и вовремя об этом предупредил американцев, проскакав из Чарлстауна в Лексингтон. Ему посвящено стихотворение Г. Лонгфелло "Скачка" Пола Ревира".