Рассвет встретил их на гребне. Перед глазами путников расстилалось зеленое море бескрайних лесов, огромная равнина примкнула к восточному склону Урала и таяла в дымке далекой, безграничной Сибири.

– Неужели где-то там, где раскинулось две трети некогда могущественной державы, тоже свои Пустоши, Пади, мутанты и аномалии, радиация и банды? – промолвил Треш, щурясь от ярких лучей солнца, но наслаждаясь ими, впитывая тепло, не прибегая к помощи «параллаксов», как от палящего зноя и смертельного дыхания Пустошей.

– Напомни, милый, нам до Магадана или до Камчатки топать? – пошутила Злата, любуясь восходом на ясном небосводе.

– С тобой – хоть на край Вселенной! – Треш развел руки в стороны, но тут же ойкнул от боли в подмышке и сморщился.

Они хихикнули и продолжили путь по старой заросшей молодыми елочками просеке, теперь уже вниз, сходя с водораздела. Полсотни километров оставалось им до бывшего Екатеринбурга, а ныне Восточного форта. Последний отрезок пути до цели, до новых знакомств. И как их там встретят, как повернутся дальнейшие события – оставалось только гадать, следуя зову сердца, силе Армады и наказу отца.

– Даня, ты все время сверяешься по карте и планшету, мы точно идем правильно? Не заблудились, случаем?

– А тебе интуиция не подсказывает ничего? Я вот всем нутром чую, что верно идем. Да и топография не врет.

– Ну, в сторону восхода чапать – это еще не значит, что правильно. Хоть какие-то метки или тайные знаки встречаешь?

– Лапуль, ты устала? Я все понимаю. Сам, честно говоря, запыхался шагать по этим камням и крапиве. Да, двигаемся точно и верно. Не боись!

– И все-таки как мы добудем «искру», естественно, без насилия и без обмана? – Злата шла рядом с любимым, устало пробираясь через низкорослый кустарник, палкой раздвигая паутину и ветки и выбирая удобную дорогу.

– Батя говорил, что нам поможет Шелестов, командир «Альфы». Плюс Старейшиной в форте некий Пышма, которому когда-то помог Лучник. Надеюсь на их отзывчивость и доброту.

– Экий ты наивный чукотский мальчик! С какой такой доброты тебе отдадут святую реликвию крепости? Да и Шелестов уже помог нам, в частности мне, передав через Лучника кристалл. Не знаю, милый, но мне кажется…

– Золотко, все будет хорошо. Ты верь, главное, и неси людям веру в себе. Они почувствуют, поймут и помогут. Что-нибудь придумаем. Гур, Старейшина Северного форта, поверил мне, незнакомому одинокому следопыту, беглецу и «вору». Научил, выручил, помог, подарил «росу» просто так, потому что знал – мне, Избранному, она нужнее, ибо это ключ от Армады. Не только для меня, но и на благо всей Пади. Какое конкретно, я еще не осознал, но уверен – скоро все разрешится. Просто чую это, и все тут.

– Хм… Согласна. Пить хочу. Может, передохнем? Отеля или шашлычков по пути не предвидится? Я бы под тепленьким душем постояла часика так два-три…

– Топай, грязнуля, роток на замок, а то болтовня силы забирает и дыхание сбивает на пересеченке.

– Жадина!

– А раньше козлиной был.

– Козлик, да. И еще жадина! Дурак… Но любимый.

– Ох-х, женщины-ы! Японский городовой…

Как поможет и вообще поможет ли им пресловутый командир вездесущей, но невидимой военной группировки «Альфа» Шелестов, сталкеру до сих пор было невдомек. Но он очень надеялся на встречу с полковником. Глубоко в душе верил, что отец успел договориться с другом, но опять же… Избранный должен все сделать сам. Сам!

Треш шагал по высокой спутанной траве, борясь и с ней, и с мыслями, но не забывал следить за округой. И это оказалось правильным – не расслабляться и все время быть начеку!

Псы кучковались в ложбине для очередного набега на Восточный форпост, чтобы хоть чем-нибудь поживиться и навредить его жителям. Сотня полуголых головорезов в меховом рванье и старой драной экипировке, грязные, хилые и больные, с разномастным холодным оружием. Дикари ютилась вдоль пологой низины, заросшей папоротником и хвощом. Скалы и сосны по склонам оврага защищали варваров от ветра и палящего обеденного солнца.

Треш загодя учуял дикарей, хотя те не жгли костров, не готовили варево, сохраняли относительное молчание и маскировку. Опытный следопыт удавкой снял часового, жестом показал Злате заходить слева с дистанцией метров двадцать, изготовил оружие к бою и медленно стал пробираться вперед, между валунами, кустами и деревьями. В этот момент он стал похож на Зверобоя, проникающего в стан индейцев. Псы никогда не отличались гуманизмом, хотя за хорошую плату явно сильному заказчику шли навстречу, выступая в роли союзников, проводников, разведчиков или грузчиков. Остальных же встреченных дикари попросту убивали, игнорируя любые увещевания или угрозы.

Еще одного аборигена сталкер ликвидировал ударом ножа в печень. Злата параллельным курсом пробиралась в тени зарослей, тянущихся вдоль оврага, готовая открыть огонь в любую секунду.

Изучив стан врага, Треш пять минут анализировал ситуацию и набрасывал план дальнейших действий. Форпост должен был показаться за следующей сопкой, по крайней мере, его первые оборонительные рубежи. Сталкер смотрел на гудящую в пяти метрах от его ног «мясорубку» и соображал, что следует предпринять. Перевел взгляд на труп дикаря, накрытый еловой лапой: полусгнившая ветровка на теле убитого говорила о его долгих мытарствах и о тяжком выживании в племени местных варваров. Треш отогнал навязчивую мысль о сострадании, носком мокасина поправил ветку, закрыв руку Пса с обгрызенными грязными ногтями. Теперь думалось лучше.

«Помочь поселенцам, предупредить об опасности? Так им не впервой обороняться от набегов и побеждать. Что даст этот финт? Зачет и уважуху от Старейшин, если выживем со Златой… Хм… Доказательства того, что мы свои в доску, реальные и нехилые бойцы! Значит, что? Нужно расшевелить этот улей, обозначить засаду, по возможности уничтожить побольше отморозков и при этом добраться до форта. Всего ничего, дорогуша! Ладно, думай, сталкер, думай, шевели извилинами».

План созрел сам собой, причем спонтанный, когда на Злату напоролись двое дозорных, шедших сменить соплеменников. Девушка вспорхнула из укрытия с ножом в руке, резким движением резанула по горлу одного из них, но другой, прыткий и бывалый, увернулся от очередного выпада и издал дикий вопль. Треш из бесшумного автомата тотчас сбил крикуна, но фактор неожиданности был упущен – лагерь дикарей пришел в движение. Показав жестом девушке, чтобы она уничтожала наиболее опасного противника, сталкер выхватил рацию, заранее настроенную на волну Восточного форта, включил связь.

– Восточка, Восточка, вызываю форт. Прием. Восточка? Обнаружили засаду кочевников с юга от крепости, вступили в бой. Прошу помощи. Как слышно меня?

– Я Восточный форпост. Назовите себя, – отчетливо отозвались наушники.

– Это Треш из Пади. Нас двое – я и Злата, – сообщил в гарнитуру сталкер, ведя огонь из «Вала» по бегающим в низине дикарям. – Здесь сотня Псов, готовых напасть на город. Веду неравный бой, прошу поддержать огнем.

– С чего мы должны верить вам? Не слышим стрельбы.

– …Вашу мать! Сообщите Пышме или Шелестову, что мы со Златой добрались из Пади с важной информацией! Передайте привет от Лучника и… Болотника. Мы глушаками работаем, какие, на хрен, звуки?!

– Лучник, Злата? Батя… гм… Полковник Шелестов на связи, где ты, Треш? Обозначь сектор, и уходите, будем работать артиллерией!

– Ложбина, на юго-юго-восток, семь часов. Удаление метров пятьсот от рубежа. Дам подсветку сектора. Работайте, полковник!

Треш мысленно поблагодарил Злату за ее смекалку, когда она поняла стратегию и начала отстреливать врагов, имевших огнестрельное оружие, либо явных командиров. Двое автоматчиков уже отошли в мир иной, как и главарь Псов, выскочивший из шалаша и сбитый снайпером. Треш сменил «Вал» на более сподручный в открытом бою АК-21, потому что противник понял, откуда ведется бесшумная стрельба, и начал контратаковать.

АК-21. Модернизированный АК-12, трехствольный автомат учеников Калашникова в унифицированной версии «прибора 3Б» Коробова, созданный совсем недавно, за год до Судного дня. Интегрированный толстый ствол таил в себе три меньших, скрепленных специальными муфтами, калибрами 9, 7,62 и 5,45 мм. Кроме того, автомат снабдили компенсатором огня и сорокамиллиметровым подствольником «Пламя-С». Анатомический рельеф, пластиковый откидной приклад, способность вести бой трофейными боеприпасами любого калибра, включая спецпатроны типа СП, – все это сделало АК-21 грозным и эффектным оружием. Боец мог быстро переводить автомат в любое положение, стрелять одиночными, с отсечкой в три патрона и длинными очередями. Модификация патронника по технологии телескопической «мягкой стали» и специальная расточка замка и затвора – позволяли использовать как промежуточные патроны, так и пистолетные различной длины.

Треш расстрелял один за другим два магазина с девятимиллиметровыми СП-5, переместился с позиции, утыканной стрелами и нашпигованной камнями от пращей. Ловко сменил ствол, защелкнул муфту, вставил магазин на сорок патронов калибром 7,62 и открыл стрельбу из-за валуна по группе аборигенов, заходящих во фланг Злате.

– Лапка, почаще меняй лежки… и дай ракету на ложбину, этих гадов минами из форта накроют, – шепнул в гарнитуру Треш, расстреливая бегающих Псов. – Слышишь меня? Уходим назад и влево… Сейчас тут будет горячо.

– Поняла, даю сигнал.

Ракета взвилась вверх, освещая зеленым светом лесной массив. Она медленно падала на кроны деревьев, мерцая и шипя.

– Прикрываю, отходи. И дай еще одну.

– Слушаюсь, мой генерал!

Треш сменил магазин, схлопотал стрелу в плечо, защищенное модулем «Специфика», на корточках стал отползать. Стрелял и стрелял, успевая оценивать обстановку и реагировать на «колкие выпады» дикарей. Он еще не знал, что это были как раз те Псы, которые три года назад напали на группу Истребителя, попавшую сюда через портал из Зоны десятилетней давности. Он не мстил, он просто сражался, сокращая численность зла на и без того страдающей земле.

Не успела вторая ракета опуститься к кронам сосен, как воздух над местностью наполнился пронзительным тонким свистом падающих мин. Разрывы их заполнили овраг по двум линиям, неся смерть и разруху. Обезумевшие дикари не предполагали, что двое наглецов, напавших на них втихаря, имеют такую мощную огневую поддержку. Они метались по оврагу, падали, срезаемые осколками и булыжниками, орали от страха и боли. Когда первая волна артобстрела прошла, низину заполнил дым. Частые стоны и редкие крики говорили о том, что стану противника пришел конец. Форт дал еще десяток выстрелов, ставя точку в намерениях лесных бандитов.

Вскоре Треш со Златой, ведя пленного, захваченного при обстреле, миновали уже предупрежденные посты поселенцев и очутились внутри крепости. Дикаря, наложившего в штаны, сдали охране форта, а сами, сопровождаемые двумя рослыми вояками, прошествовали через ряд катакомб и редутов в штаб командующего.

Шелестов встретил Избранных с распростертыми объятиями, крепко сжимая в стальных тисках и парня, и девушку. Коренастый, налысо бритый, с седыми усами дядька в комбинезоне защитного цвета ненадолго сменил строгое выражение лица на довольное, со смешинкой в глазах.

– Как же, как же, наслышаны! Пресловутыми порталами Стражей не судьба было воспользоваться? Все вам, молодежь, самим нужно попробовать, потрогать, заценить. Ну, сразу скажу, я до брызг слюней поражаться не буду, в фанфары трубить и петь дифирамбы тоже, но… Нда-а, си-ильно, си-ильно! Молодца, паря, поход совершил тот еще. Чем не сын своего отца? Огур-рец! В батальон к себе уговаривать не смею, будущему Стражу Армады этого мало будет, а вот уважение пожизненное от меня получай с лихвой. Так держать!

Притихший Треш стоял перед командиром знаменитой «Альфы» и краснел как девочка. Впервые в жизни его так хвалили, да еще и Легенда Мира выживших. Обычно от полковника Шелестова никто не слышал приятного словца даже после геройства на полях сражений, а тут… незнакомого следопыта Пади… Но больше всего сталкера поразила осведомленность «альфовца» в делах Армады и Стражей. Обычно про это знают лишь единицы Избранных…

– А откуда вы… – начал было он, но Шелестов, видя откровенное недоумение на его лице, громко расхохотался:

– Так я же, как и Болотник с Картографом, тоже являюсь Проводником и поэтому просто обязан знать об Армаде и Стражах все! Ну, так что, принимаешь похвалу?

– Служу России! – пусть и с пафосом, но от души ответил опомнившийся сталкер.

– А вот это, боец, ты правильно отвечаешь. Вот этим ты порадовал старика! Тебе спасибо. За то, что выжил и отряд свой полностью не угробил. Пусть и с потерями, но сохранил людей, с честью выполнил поставленную задачу, прошел сквозь все мытарства и кучу врагов.

– Вы и про мое задание знаете?

– А то. Пусть и не все нюансы, но связь с твоим… гм… с Истребителем не теряем, стараемся выручать друг друга. Вольно, бойцы! – полковник поправил пальцами усы. – Проходите, располагайтесь. Сейчас организую вам отдых, прием пищи, только все же непонятно одно… Как вы прошли Пустоши вдвоем и выжили? Почему не телепортировались сразу из Пади, а двинулись самым сложным путем?

Треш переглянулся со Златой, сваливающей снаряжение в углу каморки спецназовца, взглянул на Шелестова:

– Дык, какой портал? Мы даже не в курсе, где такой находится… А о портале случайно от Лучника услышали, – сталкер тяжело вздохнул. – Задание Армады было четкое – добраться до Восточного форта. Если выживу, добуду «искру», выполню просьбу Армады найти… э-э… короче, попутно выполню все, что нужно, то стану Стражем и смогу вернуться в Падь совсем в другом статусе. А без своих друзей, бойцов, вон… без Златы я бы один точно не справился.

– Вот это ты точно подчеркнул. Без надежного плеча товарища в этом мире не выжить и не победить! На грани жизни и смерти твоим другом должен стать не только ствол, а верный и настоящий человек. Живой! Кто за тебя готов беззаветно сложить голову.

Шелестов крякнул, присел на край письменного стола в центре небольшого помещения с серыми стенами, завешанными топографическими картами и фотографиями прежних лет службы. Хлопнул широкой ладонью по колену и подмигнул зардевшейся Злате.

– Пышму бы увидеть, товарищ полковник…

– Старейшину? Он уже мчится сюда, решал дела на Северке. Будет рад увидеть живым сына легендарного Истребителя, командира «Неприкасаемых», будущего Стража, друга Лучника и связного Пади в одном лице. Вы это, давайте-ка вольно мне тут, ишь, вытянулись, как заправские сержанты. Чай, не на службе у меня и не на плацу. Ермаков! – позвал полковник через стену.

Вбежал ординарец, выслушал распоряжение командира насчет организации питания и отдыха для гостей. Удалился.

– А насчет «искры», дорогие мои… Не знаю, каково будет решение Совета Старейшин, но артефакт – все-таки святая реликвия форта, ее талисман, – Шелестов провел ладонью по лысине, заходил по комнате. – Поселенцы используют ее бесценную энергию на общее благо, «искра» питает весь город взамен когда-то разрушенной АЭС Белоярки. Убрать ее – значит, лишить жителей тепла и света, а еще веры.

– Простите, полковник, веры во что? – уточнил растерявшийся Треш, нахмурив лоб, осознавая, что весь поход может оказаться напрасным. – Выжившие здесь и без этого катаются как сыр в масле, насколько я знаю. Такого крупного поселения, да еще и со стерегущей покой горожан «Альфой», – больше нет нигде. Вы же почему-то не крышуете Падь, которая нуждается в профессиональной защите значительно сильнее Восточного форта! Или здесь платят больше? Так и там чем богаты, тем и рады. Я все понимаю, далеко и опасно засылать группы отсюда до Пади, но если говорить о справедливости бытия, о благах в загибающемся мире, то здесь все пучком, а там… Там все очень плохо.

– Даже так? – полковник нахмурился, одернул комбинезон, поправил ремень. – Не горячись. Я прекрасно понимаю твои чувства, но тебе ведь о нас тоже мало что известно, чтобы делать поспешные выводы и пытаться обвинить хоть в чем-то. Так? – Треш понуро кивнул, а Шелестов достал из серебристой коробочки толстую сигару, поднес к носу, блаженно втянул запах качественного табака. – Мы сюда не по своей воле пришли и уж точно не за выгодой. Это тоже Армада распорядилась. Возле Южного форта у нас остался лишь небольшой гарнизон с задачей – понемногу и тщательно набирать в отряд новых бойцов. И мы делаем все возможное не только здесь, но и на всей территории бывшей страны. Если бы Армада позволила нам пользоваться тайными порталами, которыми ходят Стражи, то поддержка военных стала бы своевременной и эффективной. А шлендать по две с половиной тыщи кэмэ в одну сторону на своих двоих, согласись, не легкое дело. Теряя в рейдах солдат, гробя технику и сжигая дорогое топливо. И последнее. Почему мы здесь? Потому что Урал испокон веков славился полезными ископаемыми и крупным промышленным комплексом! Здесь кладезь оставленного нам наследства, и эти места вскоре будут человечеству очень нужны, понял?

– Извините, полковник, как-то я об этом не подумал… – следопыт покачал головой. – Но это «Альфа» под вашим началом… А как людям верить в защиту и помощь военных, если «Бета» скурвилась под атаманством Шершня, а «Омега» открыто работает на два фронта – своих и чужих?..

– Не думай так про всю «Бету», потому что ты знаешь лишь ее отдельное подразделение, которое возглавлял Шершень. В семье, как говорится, не без урода. У нас тоже хватало проблем с такими типчиками, пришлось сурово бороться. Мне повезло больше всех, потому что изначально, еще по нынешнему Анклаву, удалось сколотить крепкий костяк из бывших сослуживцев. И я в курсе, что группу Шершня ликвидировали бродяги, которых возглавлял ты. Молодцы – больше и сказать нечего! А насчет «Омеги»… Эта рота была сформирована из разрозненных групп военнослужащих различных родов войск, связь с ними потеряна давно, командира выбрали сами бойцы, не я этим занимался. «Омега» негласно практически отказалась нам подчиняться, выходила на связь редко и докладывала только о положительной работе, зачастую пуская дезу. Я уже списал их со счетов армии. Встретить ренегатов в чистом поле, конечно, хотелось бы, но пока не до этого. Где-то неподалеку бродят группировка «карателей» Харда, бандиты Фараона, сектанты Нумизмата, шпионы «Всевластия», кочевники или просто одичавшие и опустившиеся бродяги. Я уж не говорю про Псов и мутантов. Иногда и троглодиты досаждают. Охрана обозов с товарами и поиск выживших тоже занимают много времени. Словом, полно еще вопросов, всего и не перечислишь.

– Полковник, а как же быть с жителями Пади, которые всегда новости про «альфовцев» ловят в наушниках и динамиках, передают из уст в уста, молятся на вас? Пьют за ваше здоровье. Не все, конечно, но те, кто живет добропорядочно и по совести. Те, кто ощутил вашу помощь. Я понимаю, что это задание Армады, но сейчас вы безвылазно окопались на Урале, а в Пади про это узнали враги и житья никому не дают, наглеют… Они уже даже на Южный форт позарились, разгромили большую его часть! А еще они Армаду ищут, не жалея живота своего! Вы позарез нужны там!

– С кочевниками Пустошей, «демонами» и «Всевластием» мы разобрались по пути, – добавила Злата, – да пару весомых шпионов похоронили. А еще подружились с троглодитами и кучу Псов положили… – видя, что полковник одобрительно улыбается, девушка, словно извиняясь, пояснила: – А вот Фараона и Харда убрать не успели…

– Ха-ха-ха! – басом хохотнул Шелестов. – Честь вам и хвала за проделанное, но вы тоже не из стали и бетона, всего успеть, конечно же, не можете. Мы уже занимаемся этим вопросом. В курсе, что «каратели» и бандиты где-то недалеко. А-а, вот и Старейшина пожаловал! – Шелестов дернулся навстречу прихрамывающему горбатому мужичку с седой шевелюрой и смуглым лицом. – Пышма, тебя ждут, как манны небесной.

«Старейшины все так сильно друг на друга похожи, что ли?..» – подумал удивленный Треш, вставая и пожимая обе протянутые руки пожилого дядьки. Если бы не сутулость, то его вполне можно было назвать красавцем. Легкие льняные одежды, подпоясанные кушаком, кирзовые сапоги, холщовая сума через плечо. Пышма походил на старовера, путешествующего по дорогам Урала и несущего истину Слова Божьего всем заблудшим.

Познакомились, заговорили, улыбаясь и приветливо кивая в такт словам. Треш передал нужную информацию от Лучника и послание Совета Старейшин Южного форта, вкратце рассказал о рейде, поведал о шпионаже и вредительстве «Всевластия» и «Охотников за головами», искусно копирующих любого нормального человека. Передал Шелестову личную печать Лабуды-Свата – пропуск в тайное общество «Всевластие», а также карту с пометками шпиона. Пышма внимательно слушал сталкера, почти не смотрел в сторону Златы и полковника, иногда мимикой подтверждал владение информацией из своих источников.

– Данила, два дня обождешь, погостишь у нас? – вдруг промолвил Старейшина, положив мозолистую руку на колено сталкера.

– В смысле? – не понял тот.

– Ну… Хочешь правду-матку? Не нужно забивать светлую голову вариантами приобретения реликвии нашего форта. Я с радостью помогу тебе в этом, но только через двое суток. Мы будем справлять день Ивана Купалы, здесь это по-прежнему важный, радостный, а, главное, долгожданный праздник. Примите участие в нем, окунитесь в негу сладострастия и любви, в мир покоя и нирваны. Именно в эту самую короткую летнюю ночь происходят всякие видения и волшебство, например, рождение новой Легенды или талисмана, обретение веры и своего места в жизни. Именно в это празднование Огня, Воды, Любви, которые давно почитаются у восточных славян, христиан и язычников, можно наблюдать деструктуризацию известных стихий Мироздания, будь то вода или огонь.

– Дестру… что?.. – не ожидающий от пожилого человека столь вычурных слов, Треш в недоумении открыл рот и уставился на собеседника. – Это что значит? Что любую стихию или артефакт, порождаемый ею, можно изменить? Простите, я в спортивной школе в свое время обучался, нам столь научных терминов не преподавали. Сам случайно из книг узнал…

– И изменить, и размножить, дорогой ты мой! – Пышма понизил голос и заговорщически подмигнул следопыту. – Представляешь, впервые ничего отбивать или утаскивать не нужно?.. – Старейшина заразительно захихикал, заставив остальных улыбнуться. – А ты думал, что мы тут, в Восточном, все безграмотные, да? У нас тоже университеты за плечами имеются! А теперь стараемся эти знания и молодежи передать, чтобы не потерять и без того малое оставшееся.

– О как! – сталкер посмотрел на Злату, потом на невозмутимого полковника. – Вы серьезно? Тут нет никакого подвоха?

– Истинно глаголю, Данила-мастер! Слышал революционные строки: «Из искры возгорится пламя»? Нет? Ну, это в советские времена было актуально, а вам, молодежи, такое неизвестно, хотя историю учить никогда не поздно и полезно. Так вот. Из нашей «искры» мы можем сделать две, абсолютно одинаковые. Вот и заберешь одну с собой, и тогда никому не будет обидно, а у жителей Восточного останется их вера и никуда не денется энергия!

– Ого. Ничего себе расклад! А чем я смогу отплатить за такой подарок?

– С древних пор у славян повелось так, что подарки не оплачивают. Их дарят. На праздник, на именины, за большие успехи и – на удачу. Через два дня состоится праздник, посвященный летнему солнцестоянию и наивысшему расцвету природы. Природа с ее аномальными отклонениями несет не только смерть и увечья, еще она компенсирует их бесценными дарами – артефактами. Послезавтра мы не будем просить ее подарить нам новый талисман, мы разделим «искру», символ огня и энергии, на две части-близнеца. Всего и делов-то!

– Круто-о! – только и смог сказать ошарашенный сталкер.

– А теперь, гости дорогие, бегом чиститься, мыться, харчеваться и отдыхать. Поражаюсь, как вы еще на ногах держитесь. Да и рану твою, Данила, смотрю, нужно обработать. Что, не нашлось в закромах следопыта лечебного артефакта али как?

– Нашлось, имеется, но берегу его свойства на черный день. Да и опасно часто пользоваться аномальными услугами. Спасибо, Пышма, спасибо вам, полковник, вы оба сейчас такой груз сняли с моих плеч, что впору растечься лужей по полу. Будем рады воспользоваться вашим гостеприимством!

На такой позитивной волне Избранные, сопровождаемые ординарцем Шелестова, покинули штаб и удалились на отдых. Пышма поднялся с табуретки, поправил казацкие усы и улыбнулся, откровенно и добро:

– Таких среди нынешней молодежи и не сыскать боле! Хороший парень. И девчонка у него славная. Замечательная пара…

– А по мне, так и бойцы реальные, – добавил Шелестов, глядя на закрытую за сталкером дверь. – Ну, что, атаман, понимаю, дел у тебя много, плюс подготовка к празднику, но сейчас давай кумекать, как и где будем ловить Харда. Мне доложили, что его «каратели» добрались-таки до Урала через все Пустоши. Половину войска потеряли, но добрались…

На следующий день Треш предложил Злате прогуляться за пределы форта, до места, обозначенного отцом перед отправкой сына в дорогу, где якобы хранится что-то очень важное и нужное Армаде. Судя по описаниям, этот тайник должен находиться совсем недалеко – на востоке, между некогда большой Урало-Сибирской автомагистралью и рекой Исеть, протекающей через Восточный форт. Но Злата отговорила друга – времени до праздника оставалось мало, они могли не успеть вернуться, да и нуждались в основательном отдыхе.

Отсыпались, часто насыщались друг другом, благо им выделили отдельную квартиру в одном из домов на окраине города. Гуляли по форту, изучая быт людей, поведение, условия проживания. Моральный настрой и благополучие местных сильно отличались от состояния жителей Пади: достаточно много домов, сохранившихся после Судного дня и пригодных для жизни; хорошее вооружение, большая численность населения, обеспеченность продуктами и водой, годные санитарные условия, положительный психологический фактор. Екатеринбург, превратившийся после Судного дня в Восточный форт, был наименее разрушен, даже находясь между опасными объектами БАТ. Атомные станции взорвались, но сомкнувшиеся ударные волны и цепная реакция ядерного синтеза противостояли выплеску негативной энергетики Армады, явившись своеобразным барьером на пути сокрушительной мощи активированного комплекса. Народ, конечно, выкосило, энергетические объекты вышли из строя, радиация заполонила обширную местность, но все же приличное количество людей выжило. Именно для этого на защиту форта Армада отправила военных – теперь «Альфа» охраняла порядок в городе и защищала поселенцев.

Трешу удалось один раз поговорить с отцом, не совсем обычным способом, так как связь между Восточным фортом и Падью отсутствовала. У Истребителя, оказывается, еще со времен Зоны сохранился крайне редкий артефакт «янтарь», обладающий рядом магических и лечебных свойств. К тому же он мог передавать слова и мысли владельца в любую точку планеты, подключая различные устройства как приемники радиоволн. Вот и в этот раз вдруг пискнул сломанный в походе «наладонник» сталкера, явив на треснувшем экране текст. Треш по смыслу информации понял, что это отец, ответил, и завязалась переписка. Старший Смотритель Армады хвалил Избранных за успешное достижение первой цели, ум и смекалку, проявленные при выполнении поставленных задач, радовался успехам сына. Выслушал о дальнейших планах, дал пару дельных советов и пожелал удачного окончания операции, напомнив про основную ее часть.

Сердце сталкера растаяло после общения с отцом, не последним человеком в Мире выживших, выдвинутым Армадой для значимых дел. Сразу вся черствость и душевный груз ушли на задний план, в голове прояснилось, мысли снова заработали четко и в нужном направлении. Хотелось перевернуть горы, пройти девять кругов ада, чтобы стать таким же, как отец. Слова его о том, что «за Уралом находится что-то новое, непознанное, могущественное и неподвластное разуму», еще больше вдохновили следопыта, окончательно определили его веру в нужность полученной задачи.

А еще Истребитель напомнил о Броме, профессоре Синцове, которого Хард прихватил для какой-то важной цели. Не зря же полковник тащит отца Златы и Лизы к Восточным рубежам! Нужно смотреть в оба, искать и найти ученого. Вернуть его Армаде, а не дать «карателям» воспользоваться знаниями профессора, бывавшего за Вратами.

Приближалась ночь на Ивана Купалу. Люди собирались компаниями и, разодетые в простые льняные или холщовые одежды, без всякого оружия и снаряжения шествовали в сторону Центрального пруда, окруженного зеленой зоной отдыха. Раскидистые ивы по берегам водоема склонялись в глубоком почтении над темной водой, множество кувшинок облепило прибрежную полосу пруда, в котором наблюдалось еле заметное течение – Исеть, питающая город, текла на восток, чтобы где-то далеко стать частью великой сибирской реки. Большое количество девушек, стекающихся к центру города, поразило Треша и вызвало ревность у Златы. Она то и дело щипала сталкера и показывала кулачок, когда он особо долго задерживал взгляд на молодых девчонках, бегущих по аллеям парка. Избранные, как и остальные горожане, приоделись во все легкое, не стесняющее движения, и присоединились к общей толпе. Народ веселился, запускал в воздух салюты, ленты, плел венки из трав и цветов, пил медовуху и квас. В специально отведенном месте разожгли ритуальные костры, люди до одури прыгали через них парами, кружились в хороводах, пели песни, танцевали и постоянно обнимались. В городе наступило время любви, покоя и радости, абсолютно несвойственное атмосфере Пади. Поэтому гости и глазели, открыв рты, недоумевая, как в такое трудное время можно так расслабляться и гулять. Но движимые любопытством, а также советом Пышмы, решили поучаствовать в торжествах. И тоже прыгали через пламя, держась за руки, носились босиком по воде и неистово целовались. Злата порхала как бабочка – она выглядела счастливой, считая, что попала в Рай, окунувшись вместе с любимым в негу праздника.

А когда окончательно стемнело, люди направились в местный лесопарк, чтобы продолжить торжества там и наблюдать ритуал рождения Огня – талисмана и защитника форта. Шелестов находился на своем боевом посту, вместе с подчиненными и Старейшинами следил за порядком и нес службу по периметру города, поэтому Пышма в одиночку руководил праздником.

Перерождение «искры» происходило в какой-то волшебной томительной обстановке. Люди плотным кольцом окружили место ритуала, сидели и стояли по склонам большой ложбины, внизу которой разожгли гигантский костер. Там же производил священные действия Пышма. В свободной хлопчатобумажной одежде с витым поясом, перетянувшим талию, он совсем не казался горбатым, и был похож на зороастрийского жреца. Призывая все силы природы служить человечеству, встать на защиту угнетенных и слабых, возродить веру в Огонь и Любовь, Старейшина положил «искру» в золотую чашу и опустил сосуд в пламя.

Громкие слова оратора, разносившиеся по округе, относились к истокам Мироздания, к космосу, дающему энергию Земле, к таинственной звезде, подарившей людям частичку себя. Речь шла об «искре», и Треш, наблюдавший за действом в обнимку со Златой, понял это. Почему-то раньше он думал, что все четыре святых артефакта являются порождением аномалий. Но происходящее сейчас на глазах нескольких тысяч человек заставило его заподозрить, что истоки могут крыться далеко за пределами Земли… Да и Армада настойчиво требовала, буквально притягивала эти реликвии к себе, выбрав следопыта исполнителем своего желания.

Видимо, совсем не речь жреца повлияла на процесс Перерождения, а произошла какая-то физическая или химическая реакция, но пламя священного костра оглушительно хлопнуло, выбросило ввысь гигантский язык огня, приобрело зеленый оттенок и… исчезло. Так быстро, будто невидимый пожарник вылил на костер чан воды. Угли вмиг остыли, и только красный свет от двух точек в куче золы, как пара глаз дракона из черной пещеры, изумлял взоры присутствующих. Народ загудел, многие стали раскачиваться, но все взялись за руки и закрыли глаза, подняв лица к ночному небу. В этот момент каждый из них загадывал желание.

Заранее предупрежденные Пышмой, Избранные должны были пожелать не что иное, как любовь своим сердцам, тепло душам и огонь делам. Что они и сделали, обнявшись и три раза крепко поцеловавшись. Затем жрец вынул из остывшего кострища два уголька, держа их в рукавицах из асбестовых волокон, показал народу оба новорожденных артефакта и под громкое приветствие людей опустил «искры» в два разных сосуда, поднесенные помощницей. Один артефакт он убрал в черный ящик, который женщина тут же укутала белой тканью, другой торжественно вручил Трешу со словами:

– Береги ее, люби ее, владей ею и используй только во благо! Да пребудет с тобой святой Огонь, несущий добрые силы и чистые мысли! Аминь.

Треш, преклонив голову, дрожащими руками принял дар, не в состоянии смахнуть набежавшую слезу. Невероятной тяжести груз навалился на плечи, но в голове стало чисто и ясно, будто из нее выскребли все плохое. Он зашатался, но поддерживаемый под локоть Пышмой, пришел в себя, расправил плечи, приободрился, кивнул и низко поклонился людям форта.

Послышались многочисленные возгласы одобрения и дружные аплодисменты. На этом ритуал и закончился, по зову Старейшины народ разбился на пары, люди побежали проводить омовение и праздновать до рассвета.

И только бойцы «Альфы», распределенные по секторам форта и рьяно стерегущие покой поселенцев, не видели ритуала и продолжали нести службу.

А поутру Избранные собрались в путь. Они вновь надели свою экипировку, любезно выстиранную и высушенную горожанками, навьючились амуницией и снаряжением, предупредили Старейшину о двухдневной отлучке и направились на восток. Шелестов выделил им для сопровождения звено бойцов, для начала попытавшись узнать у сталкера о конечной цели похода. Но Треш дипломатично отнекивался, посчитав, что не наделен полномочиями о раскрытии всех секретов, пусть даже и Проводнику. Следопыт согласился на сопровождение, но лишь до окраин территории, на которые распространялись полномочия «альфовцев».

– Что там, полковник, на востоке? Что докладывает ваша разведка? – спросил Треш на прощание.

– Самому бы знать хотелось, сталкер. Мои дальние дозоры не могли пройти, натыкаясь на невидимую преграду. Словно что-то плотное задерживало их, не пропуская дальше. Связь глючила, психика давала сбои, тела ломило, как при гриппе. Короче, состояние примерно такое же, как в Зоне, от действия Ока, когда оно запускало Выбросы. Или тебе не знакомы эти понятия и ощущения? Ты же не был там.

– Слышал про это. Но в Анклаве при мне такие штучки не проходили. Общался с бродягами и сталкерами оттуда.

– Вот. А здесь что за фигня – одной Армаде, поди, известно. Поэтому, Треш, мой тебе совет. Не суйся далеко, не пытайся выяснить, что там и как. Дольше проживешь. Ну, а если и выведаешь чего случайно, сообщай, информации любой рады будем. Сведения весьма скупые о том районе. Берегите себя, Избранные! Не знаю, что там Армада хочет от вас еще кроме «искры», но, чую, неспроста вы туда ломанулись. Все, харэ слюней и соплей, пора в путь!

Треш заметил болезненную бледность на лице Шелестова, убегающий взгляд, но рукопожатие полковника было крепким. Сталкер кивнул и вышел вслед за Златой. Пояс с артефактами всех четырех фортов крепко сидел на теле, почищенное оружие ютилось на спине вместе с ранцем. От комбинезона он отказался, потому что лазить по лесам и горам в «Специфике» ему было непривычно. Треш больше привык доверять собственным силам, а не заумному модулю бронекостюма. Неизменный друг и напарник Злата шагала рядом, иногда поглядывая в оптику подаренной ей командиром «Альфы» СВДС взамен недальнобойного ВСС.

Попрощавшись с охраной на окраинах посевных полей, путники приняли вправо и, выйдя на крутой берег Исети, пошли вдоль него. Разведка «Альфы» доложила, что в данном районе врагов не наблюдается: остатки Псов ретировались на юг, а «черные каратели» Харда так и не появились в окрестностях форта.

Появились они там, где их никто не ждал…