Глава 12
Гласс

Гласс и семь других девушек, захваченных в лагере, выстроились в ряд. В выданных им белых платьях они напоминали столбики ограды, которую Люк выстроил вокруг их хижины.

Их вывели из норы и провели по нескольким извилистым ободранным коридорам в большой пустой зал. В стенах и потолке зияли дыры, и лучи раннего солнца заливали пол. Из трещин в цементе росло несколько цветущих деревьев, и в воздухе стоял нежный сладкий аромат. В другой ситуации это могло бы понравиться Гласс или хотя бы удивить ее, но чем дольше она оставалась в Камне, тем страшнее ей становилось.

Она не знала еще, что здесь происходит, но понимала, что это нечто неправильное.

– Что они с нами сделают? – прошептала Октавия.

– Не знаю, – Гласс нервно оглядывалась. Блондинка под тридцать, одетая в простое серое платье, шла вдоль ряда, оглядывая девушек. Если она хмурилась или слегка приподнимала бровь, Гласс становилось еще страшнее. Она не знала, по каким критериям их оценивают, и, хуже того, не знала, что будет лучше – пройти проверку или провалиться.

Женщина в сером дошла до Гласс, оглядела ее с ног до головы, а потом уставилась ей в глаза, не мигая. Не зная, что делать, Гласс посмотрела на нее в ответ. Но взгляд женщины был таким резким и проницательным, что Гласс выдержала его всего секунду, а потом отвела глаза.

Женщина сразу же перешла к Октавии, и Гласс не сумела понять, как ее оценили – правда, ей показалось, что не слишком высоко. Расстраиваться или радоваться? Какой смысл производить впечатление на этих людей? Может быть, чтобы выжить? Она жила как будто на автопилоте, испытывая одно-единственное чувство – сделать все что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Вернуться в лагерь. Вернуться к Люку.

Когда девушки двинулись вперед, потребовался испуганный взгляд Октавии, чтобы Гласс сообразила пойти за всеми.

– Я покажу вам Камень, прежде чем вы приступите к уборке, – крикнула блондинка. – Сорен хочет, чтобы вы полюбили свой новый дом, раз уж вы пока с нами.

– Пока с ними? – прошептала Лина за спиной у Гласс. – Как будто мы в гостях!

Гласс кивнула, но ничего не сказала, не желая злить блондинку, которая уже поглядывала на них подозрительно.

– Это судомойня и прачечная, – сказала женщина, когда они прошли по коридору.

Они прошли через неряшливое помещение без окон, и Гласс успела увидеть несколько краснолицых женщин в белых платьях. У одной стены они отскребали глиняную посуду, у другой – стирали одежду в огромных, исходящих паром баках. Да уж, завидная участь.

Блондинка остановилась, подняла руку и кивнула.

– Завтра вы все получите задания в зависимости от того, к чему пригодны.

Октавия тихонько фыркнула:

– Ага, пригодны. Интересно, есть ли у нас дар свыше к стирке грязных тряпок или врожденный талант к мытью посуды?

Женщина в сером сердито взглянула на Октавию, и та затихла.

Девушки снова двинулись вперед и вскоре вышли на улицу. Поодаль Гласс увидела группу Защитников с бритыми головами. Они бежали рядом с какими-то усталыми, спотыкающимися людьми. По тому, как Защитники на них кричали, Гласс решила, что это тоже пленники. Нет ли среди них ее друзей? Она пригляделась, изо всех сил обдумывая ситуацию.

Встревожившись еще сильнее, чем раньше, Гласс старалась запомнить как можно больше подробностей о Камне. Снаружи он выглядел единым строением, но изнутри оказался целой кучей похожих на соты зданий. В принципе, их собственный лагерь был выстроен примерно так же. От некоторых зданий, мимо которых они проходили, остались одни скелеты – голые стальные балки и горы мусора, – другие не были разрушены. То и дело на глаза попадались одетые в белое Защитники, которые почему-то почти ничего не делали. Каждый день в лагере колонистов был полон забот. С утра до самой ночи люди возделывали землю, собирали дрова, присматривали за детьми, строили новые здания. А что целыми днями делали здесь?

Какие-то признаки жизни Гласс заметила в центре крепости, который блондинка назвала «Сердцем Камня». Это была маленькая рощица – видимо, в прошлом тут располагался внутренний двор, – на многих деревьях которой висели плоды. Гласс вдохнула аромат созревающих яблок и груш, почти не слушая объяснения о религиозных церемониях и приношениях Земле. Группа снова двинулась вперед, хотя Гласс хотелось еще постоять под деревьями.

– Теперь я отведу вас к нашему лидеру и продемонстрирую наше великодушие, – торжественно сказала блондинка и повела их обратно в здание. – Вернувшись из длительного духовного путешествия, Сорен хочет с вами познакомиться.

Гласс и Лина обменялись нервными взглядами. «Познакомиться» – странное слово по отношению к девушкам, которых накачали наркотиками и украли. А их ждал человек, который отдавал такие приказы и одобрял все действия Защитников.

Вдруг они вышли из здания на огромное поле, такое гигантское и светлое, что Гласс при виде него даже споткнулась. Обширное прямоугольное поле было покрыто грядками, а вдали на полуденном солнце сверкала река. Когда глаза немного привыкли к свету, Гласс разглядела развалины каких-то зданий на горизонте, разные овощи на грядках. Одинокая женщина в белом платье бродила меж грядок, внимательно оглядывая урожай. Длинные черные волосы спадали на одно плечо.

В глаза бросилась какая-то странность, и Гласс подошла ближе, чтобы получше разглядеть, что там такое. У грядки, усыпанной картошкой, были колеса. Блондинка заговорила о щедрости Земли, и Гласс вдруг поняла две вещи: во-первых, картошка растет под землей, а не лежит кучами наверху, а во-вторых, колеса были у всех грядок.

Это вообще были не грядки, а тачки. И никакая это не ферма, а просто склад, где сортируют украденную еду.

Гласс захлестнул гнев – она помнила, как тяжело работали колонисты и деревенские, готовясь к празднику урожая. Недели, проведенные в полях, часы, затраченные на охоту, многие дни, когда они собирали и сушили фрукты.

– Вы просто воры! – невольно вырвалось у Гласс. Лина вздрогнула и отчаянно замотала головой, но было уже поздно. Блондинка замолчала и прищурилась.

– Как ты смеешь так говорить о Защитниках, – начала она. Гласс отступила на шаг, когда женщина двинулась к ней, занося руку.

Но темноволосая женщина с поля подошла к ним, вытирая грязные руки о белое платье. Блондинка замерла.

– Тихо, сестра, – сказала темноволосая, – я бы хотела послушать, что она говорит. – Ее глаза лучились любопытством, а от их уголков разбегались морщинки. Она улыбнулась Гласс живой, теплой улыбкой.

– Расскажи, пожалуйста, – попросила она, – как это мы воры?

Гласс чувствовала, что должна быть осторожной, несмотря на добродушие женщины, но вспомнила ужас на лице Люка, когда ее утащили из лагеря. Крики страха и боли, звучавшие на поляне после взрыва.

– Щедрость Земли? Земля ничего не дала вам. Эту еду вы украли у людей, которые тяжело работали, чтобы накормить своих детей. Вот у вас поле, – Гласс обвела его рукой, – почему вы ничего на нем не растите? Не умеете?

Старшая женщина серьезно кивнула.

– Умеем, конечно. Но Земля пока не позволяет нам. Мы не можем нарушать ее целостность для удовлетворения своих потребностей, пока не найдем место, где будет жить наша цивилизация. Земля должна дать нам знак. Только тогда мы станем из собирателей – земледельцами.

– И какой же знак вам нужен? – спросила Гласс, чувствуя, что разговор получается опасный. – У вас есть огромная крепость. Идеальное место для земледелия. В крепости даже фрукты растут. В сердце, или как там вы его называете. Тут легко сделать сад. Тогда вам не придется нападать на невинных людей и красть их еду.

Темноволосая протянула Гласс руки. Ничего не понимая, Гласс протянула руки в ответ, и женщина сжала их в своих шершавых ладонях.

– Я оценила твою горячность, – сказала женщина, глядя Гласс в глаза. Отпустив ее руки и отойдя, она кивнула женщине в сером и указала на Гласс. Гласс стало страшно. Потом она повернулась к остальным. – Приветствую вас, новые друзья. Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Сорен.

Облачко набежало на солнце, пока Гласс лихорадочно переосмысливала происходящее. Это Сорен? Их лидер?

– У меня здесь много имен, – продолжила Сорен, неспешно затягивая битые сединой волосы в низкий пучок, – кто-то называет меня Высшей Защитницей, кто-то Матерью-защитницей или просто Матерью для краткости. Большинство предпочитает звать меня Сорен, моим настоящим именем, и это прекрасно. – Она рассмеялась, и это было на удивление нормально и приятно после всех здешних ритуалов. – Меня не волнуют титулы. Важно, чтобы вы понимали, какова моя цель. Целей у меня две: помочь вам обрести здесь дом и служить Земле.

Сорен надолго закрыла глаза. Открывшись, они стали еще ярче и спокойнее, чем раньше.

– Мы познакомимся друг с другом, пока будем трудиться, – сказала она, улыбаясь девушкам, – но сегодня я хотела бы рассказать вам кое-что о матерях. Я считаю себя матерью всех людей в крепости, – она остановилась перед Линой и пригладила ее блестящие волосы, – и твоей тоже.

К удивлению Гласс, Лина покраснела и уставилась на свои ноги.

– Матери мудры, – продолжила Сорен, – они заботятся о других и, отдавая, получают кое-что взамен. Они связаны с землей и воздухом, и поэтому способны на предчувствия. – Она сплела пальцы и внимательно посмотрела на девушек. – Матери мудры. Они не потакают детским капризам. Они велят детям делать то, что нужно. Они растят из детей самых лучших людей.

Она посмотрела Гласс в глаза, но на этот раз Гласс не отвела взгляда. Теплота Сорен никак не сочеталась в ее голове с жестокостью Защитников. Она видела нападение на лагерь. Видела, как чуть не убили Люка. Но стоя здесь, слушая спокойные слова Сорен, она чувствовала, как гнев постепенно растворяется и уходит.

– Когда вы познакомитесь с нашей маленькой общиной и поймете наши цели, я хочу, чтобы вы кое-что осознали. Женщины должны быть матерями, – Сорен улыбнулась, – особенно мужчинам. Они ведь такие дети! Все люди – дети. Они невинны, но в своей невинности бывают безрассудными. Они умеют только брать. Мы должны показать им путь. То, что сотворили с Землей, великой всеобщей матерью, ужасно. Даже до Катаклизма в мире было слишком много испорченных детей и их игрушек, отравляющих воду и воздух. Люди строили дома, возделывали землю, рубили лес – только для себя. Да, у них были боги и религии, но все превосходило их себялюбие.

Сорен нахмурилась и вздохнула.

– Мы получили новый шанс. Сделать все лучше. Стать лучше. И для этого мне нужна ваша помощь. Мне нужны женщины.

Сорен прижала руки к сердцу, и Гласс вдруг почувствовала, как что-то переворачивается у нее в груди. Последние несколько недель она очень старалась приносить пользу, но в лагере ей не было места. Она не умела лечить больных и строить дома. Не могла даже таскать тяжелые дрова. Не умела придумывать игры и развлекать детей. Может быть, Сорен права. Может быть, и для Гласс есть дело на Земле, и она не подведет людей.

– Мы все служим Земле. Если вы будете служить Ей хорошо, однажды вы сможете занять мое место и стать Высшим Защитником… если будет на то воля Земли. – Сорен наклонила голову. – У нас есть обычай. Если кто-то один говорит «Если будет на то воля Земли», все остальные повторяют, чтобы воодушевить друг друга. Попробуем? Если будет на то воля Земли…

И все нерешительно повторили:

– Если будет на то воля Земли…

– Для начала отлично, – Сорен хлопнула в ладоши, – добро пожаловать в нашу семью.