Руяне
Поздним вечером к князю Никлоту
Вошла в горницу красная дева,
Его правнучка Лада-Светлена,
Та, которую русс полководец
Постоянно держал рядом с сердцем.
Его верный и друг, и помощник,
Кому верил Никлот до предела.
Выступала она горделиво.
Рост высокий, стройна, как берёзка,
И легка, а глаза голубые
На Никлота смотрели с лукавством.
А улыбка! Какая улыбка!
Губы алые — спелые вишни –
И коса золотая! А брови!
Тёмнорусые — крылья в полёте!
Увидав деву красную в зале,
Поднялись ей навстречу бояре,
Поклонились красавице юной
И к Никлоту её пропустили.
Подошла к князю правнучка быстро,
Обняла и, целуя, сказала,
Что пришла весть с Арконы далёкой,
Прилетел голубь сизый почтовый.
И написано то, что желают
Здесь сидящие в Дубине крепком.
«Вот, — читайте» — и жестом красивым
Подала князю то, что держала,
Сизокрылого голубя Лады,
И довольная вышла из зала.
Собрались вокруг князя бояре
И прочли весть руян, волей крепких,
Что идут они морем к Дубину,
Потопить корабли ярла Свейна,
Кнуда ж трогать не будут драккары.
Пусть что хочет, то думает ястреб.
И добавили то, что Никлота
Они слушаться будут и дале.
Дочитав весть руян из Арконы,
Обступили бояре Никлота
И сказали: «О, мудр же ты, княже,
Твоё слово, что золото света.
Всё предвидишь, всё знаешь наперед.
Знать, не зря тебя выбрали братья
Возглавлять наши силы в сраженьях».
Но Никлот, поклонившись, ответил,
Что его здесь заслуга малая,
Сами даны ему помогают,
Своё царство раздором шатая.
Вот холодным промозглым туманом
Затянуло и море, и Лабу,
И, не видимы, тихо на веслах
Подошли к кораблям ярла Свейна
Те, которых датчане не ждали:
Лодьи смелых руян из Арконы.
И увидели даны, как реют
На их мачтах Рароги златые,
Как носы у лодей светят бронзой
И как острые крючья стальные
Полетели на борты драккаров.
Слишком поздно датчане поняли,
Что на море в тумане творится,
Они бросили лагерь свой шумный
И ладьи защищать поспешили.
Но напрасно: внезапность руянам
Помогла лодьи Свейна по ветру
Утащить до залива морского,
Часть из них потонула на мелях,
Остальные сгорели бесславно.
Но не тронуты были драккары
Ярла Кнуда, что рядом стояли.
Всё осталось у Кнуда, как было,
Ни один не погиб его воин,
Ни моряк, ни рубака, ни пращник,
Ни гребец, ошалело смотрящий.
И смутило датчан нападенье,
Стали думать они, что руяне
Сговорилися с Кнудом нарочно.
Сговорились, чтоб Свейна ослабить,
Чтобы ярл растерял свои силы.
И напрасно Кнуд клялся, что не был
Он предателем злым своему брату.
Говорил, что и сам он не знает,
Почему не напали руяне
На его корабли, что стояли
Рядом с лодьями Свейна и ярла.
Его слушали молча датчане
И не знали, что думать и делать,
Как вести им осаду морскую
Этой крепости мощной венетов,
Если флот потерял половину
Кораблей и людей ярла Свейна.
И решил Свейн уплыть восвояси,
Чтобы в Дании Кнуда ославить
И сторонников верных у брата
Взять себе, опираясь на слово.
И не стал Свейн тянуть с отбываньем,
Очень скоро лодьи его вышли
В море бурное Лабою быстрой
И на запад пошли ночью лунной.
Видя бегство на родину Свейна,
Понял Кнуд, что дела его плохи,
И забыл он о трудной осаде,
Думать стал он о датской короне,
Что достаться вполне может Свейну,
Если брат сможет в Дании словом
Доказать, что у Кнуда с Арконой
Договор был военный подписан.
И отдал Кнуд приказ собираться
В путь обратный за Свейном и братом.
Его приняли с радостью даны
И наутро флотилия Кнуда
Уже шла бурным морем осенним
На закат в воды Хельда по ветру.
В это время на стенах Дубина,
Усмехаясь, стояли венеты,
Торопили строптивого Свейна,
Поздравляли угрюмого Кнуда,
Всем датчанам желали дороги
Без хлопот и несчастий до дому,
Чтобы в гости они приходили
Через год к победителям-венам
И с собою побольше товаров
Захватили, чтоб торг свой наладить.
Слыша крики венетов на башнях,
Старый мудрый Никлот улыбался,
Говорил, что народное сердце
Не истлело, враждою наполнясь,
Что война не сломила дух Прави,
Его братьев по плоти и крови,
Что он горд, слыша доброе слово
Лютым недругам, в море рожденным.
Пусть запомнят датчане надолго
На земле ободритов нет правил,
Видя слабость врагов, быть жестоким.
Пусть уходят, как люди, достойно,
Без обиды и зла в своём сердце.
Только скрылись в тумане далёком
Корабли синеокого Кнуда,
Как раздался зов рога на башне
В честь союзников верных надёжных,
В честь руян, что под стены столицы
Под охраной военных порядков
Подводить стали флот свой гружёный.
Шли под стены Дубина драккары,
Что в сражении были отбиты
У датчан, наргужённые хлебом,
Также рыбой, свининой, дровами,
И с бортов их руяне кричали:
«Принимайте подарки — мы с вами!
Мы пришли — значит, снята блокада.
Вас измором согнуть не сумеют,
Световид нам в сраженьях поможет.
Посмотрите на мачты, как реют
На ветру стяги воинов Рарога,
Сокол ясный средь синего неба!
Он даёт нам победы на море,
И уверены, сможет на суше
Показать торжество силы света.
Пусть война с нами станет бедою
Для христьян и для братьев безродных.
Разве можно сломить волю к свету
У племён наших гордых и вольных!»
Вот открылись ворота Дубина,
И подарки руян ободриты,
Сердцем радуясь дружбой с Арконой,
Понесли по домам своим светлым.
Хорошо, что руяне в час трудный
Не забыли их бед и несчастий
И пришли грозной силой морскою,
Разорвав своим флотом блокаду.
И теперь Дубин полон продуктов,
Его склады заполнены доверх,
Даже дров привезли побратимы,
Дров отменных на долгую зиму.
В это время в светлице высокой
Собрались и князья, и бояре,
Светояр с братом духа Никлотом
И Всеслав от руян Коренице.
Трое венов-князей обнялися
И, по-русски усевшись на лавки,
Стали думать, как дольше расстроить
Планы дерзких захватчиков с юга,
Как заставить их бросить осаду
И уйти от седого Дубина,
И от Ретры, что держится стойко,
И от Волина, крепкого силой?
Поразмыслив, все трое решили
Расспросить у волхвов волю света
И узнать, что творится в «Ладоне» -
В мире сером и огненном высшем?
Вот оставив мечи и кинжалы,
Трое братьев-князей вниз спустились
И пошли в окружении воинов
К храму Рода, что был в центре града.
В храм войдя, братья шлемы стальные
Сняли разом и стали, как дети,
Перед Светлым волхвом у камина,
Перед тем, кого звали премудрым
И великим по радуге сердца.
Так стояли все трое и молча
Изучали друг друга глазами.
Первым волхв Добросвет молвил слово:
«Вижу, братья, что знать вы хотите.
Вам совет нужен предков ушедших,
Тех, кто бросил дороги земные
И ушёл навсегда в царство Света.
Так скажу здесь я вам без утайки,
Боги ждут вашей ярой победы,
Они с нами! В сражении Трудном
На земле, и на море, и в Сварге
Латинян ждут одни пораженья.
Не помогут им Морока слуги.
Предки наши пошли на сближенья
С нами, братья, в час грозный и трудный.
Так что будущность наша — за нами,
Всё зависит от нашего братства,
От единства славян с вечным Небом».
Вдохновлённые речью высокой,
Вновь князья поднялися на стены
И увидели, что латиняне
Принялись за осадное дело.
Они стали огромную башню
Возводить на колёсах скрипучих.
Эту башню оббили гербами,
Мостик с крюком на гребне подняли
И облили всю башню водою,
Подтянув её к валу вплотную.
Очевидно, потеря двух Ярлов
Флота сильного данов свирепых
Вновь заставила герцогов готских
Приступить к штурму с новою силой.
И с опаской смотрели на башню
Ободриты со стен цитадели
И не знали, что делать с бедою,
Как уйти от подобной напасти,
От того, что грозит смертью лютой
Всем: и граду, и жёнам, и воям.
Только старый Никлот был спокоен.
Он поближе позвал Светояра
И сказал ему тихо, чтоб слышать
Мог лишь он: «Посмотри, видишь чайки
Улетели от брега в даль моря.
Это, брат мой, к морозу сегодня.
Лёд скует воды Лабы и ров наш.
Теперь знаешь, что делать нам ночью?
Сию башню мы в ров опрокинем,
И к утру её лед крепко свяжет.
А там ветры, снега и метели,
Словом — наша зима по-венецки.
Не до войн будет скоро папистам,
Они будут завидовать мёртвым».
И, отдавши наказ Светояру,
Старый мудрый Никлот внука вызвал,
Чтобы тот ему баньку парную
Истопил в этот вечер морозный.
И, увидя, что князь хочет в баню,
Полегчало на сердце у венов.
Стали снова они улыбаться,
И, с руянами суру отведав,
Стали петь свои песни в честь Лады
И костры разводить среди улиц,
Чтобы было, где воину согреться
И напиться хорошего сбитня.
Светояр же, собрав воев смелых,
В ночь морозную вышел из града
И, сразивши охрану папистов,
Башню скинул с колёсами вместе
В ров глубокий, а дождик осенний
Вымыл мёртвых и место от крови.
Рано утром морозом жестоким
Потянуло с Седавы далёкой
И сковало льдом — панцирем крепким
Воды Лабы и рвы укреплений.
Снег пошёл, с ним метель разыгралась,
И пришла тут зима серебрянка.
Занесло и дороги, и поле
Город венов, а те веселиться
Стали, радуясь новой победе
И зиме, что пришла к ним на помощь,
И руянам, союзникам верным,
Что не бросили братьев по крови.
