Глава 13.
Несломленный народ
Лёжа на тёплой печи и слушая тихое дыхание волхва, я, по привычке, перебирал в своей памяти услышанное.
«Сколько ни учусь, всё дурак-дураком! — думал я о себе. — Старик вот уже больше месяца каждый день открывает мне какую-нибудь очередную тайну, а я всё удивляюсь. Пора бы к этому привыкнуть. Рассказ об информационных, умеющих размножаться в ментальном поле человека и воздействующих на его поведение тварях меня потряс. Надо же, — думал я, — эти волновые паскудины столь малы, что легко передвигаются по мировой сети Интернета! Знание о них объясняло очень многое. Вот почему система стремится навязать людям сексуальные отношения с раннего возраста. Молодёжь для информационных вирусов более доступна. И теперь понятно, почему на неё делают ставку либералы. Большая часть молодёжи под воздействием информационного пресса и полевых паразитов, которые управляют её ментальным полем, сходит с ума.
Но волхв-хранитель почему-то считает, что информационные вирусы — это ещё не беда. Похоже, он знает что-то такое, чего я и не предполагаю. А мой отец, моя мать? Что с ними произошло? Почему так резко изменились их взгляды на реальность? Бабушка сказала, что они сошли с ума? У нас — и у неё, и у меня, появилось такое чувство, что их просто взяли и подменили. Это произошло, когда никаких «компов» и в помине не было. И по церквям мои родители не ходили. Где они могли подцепить такую заразу? А может, это было что-то другое? Надо спросить у Чердынцева. Он, наверняка, знает, — подумал я засыпая.
— Вставай, подымайся рабочий народ! — пробасил мне в ухо, растапливая печь, дедушка. — Ночами глаза таращишь, а утром, как боров, с боку на бок! У нас сегодня напряжённый день. С утра проверяем сети, потом отправляемся с нартами в лес за сушняком. Завтракаем, пилим сушняк и под вечер растапливаем нашу баньку. Сам понимаешь, у нас с тобой терапия. Раз взялись травить ментальных червей, бросать это дело не следует. Оно ой, как пользительное!
Слушая шутки деда, я быстро оделся и, захватив прогон, отправился вслед за стариком к озеру. Над головой так же, как вчера, всеми цветами радуги переливалось северное сияние, но мороз немного спал. Термометр показывал всего -57 градусов.
— Сегодня жара! — смеялся сквозь обледенелую бороду Чердынцев. — Благодать! Можно и в лес — хоть куда! Но рыбу из сетей вытаскивать всё равно не надо. Лучше кинем ловушки в нарту, а дома разберём.
Я согласился. Через полчаса мы продолбили лунки и стали доставать из-подо льда поставленные нами сети. На этот раз улов был просто отменный. В каждом метре сети сидела здоровенная рыбина: то чир, то голец, то жирный щокур.
— Это на смену погоды, — крикнул от своей лунки дедушка. Такое здесь часто бывает.
— А куда рыбу девать будем? — спросил я его.
— Не беспокойся, зима длинная. Будут месяцы, когда рыбалку обрежет. Как бы лапу сосать не пришлось.
Сложив обе сети вместе с уловом в нарту, мы отправились домой.
— Завтракаем, немного отдыхаем и в лес, — заверил меня довольный хозяин. — Но за столом я успею тебе кое-что рассказать. То нужное и важное, что тебе не известно.
Пока я аккуратно нарезал пластами мороженого гольца, старик, разжигая самовар, сказал:
— Вчера ты меня перевёл на другие рельсы разговора, когда я тебе пытался растолковать, почему наши предки обрекли континент Атлантиды на потопление.
— Хорошо, — перебил я рассказчика. — Пусть люди осатанели, все посходили с ума, и их пришлось обречь на верную гибель, но при чём здесь животные? Особенно дикие? Ты можешь мне ответить?
— Э, да ты я вижу, не знаешь, что собой представляла земля атлантов, дружище. Хоть она и лежала посреди океана, но её западный край упирался в Юкатан. Так что не только животные, но и многие атланты успели во время катастрофы «сделать ноги».
Неужели ты всерьёз считаешь, что священные города майя строили индейцы? Нет, построены эти города были переселенцами из Атлантиды. Там процветала их колония. Так же как здесь, в Сибири, стояли когда-то селения и пирамиды ориан. Туда и переселилась часть населения с гибнущего континента. А про животных и говорить нечего. Они почувствовали беду намного раньше людей.
— А что потом стало с беженцами? — спросил я.
— Их укокошил цунами. Он прокатился через весь полуостров. А тех, кто уцелел, выловили и съели предки майя, тальтеков и чичемеков. Но ты снова уводишь меня от намеченной темы.
— Больше не буду, — покраснел я.
— Я хочу, чтобы ты оценил масштаб случившегося. Чтобы вырвать заразу с корнем, нужно было пойти на гибель обширных площадей суши, на уничтожение великой культуры. Фактически, войны между атлантами и орианами надо рассматривать как борьбу землян с инопланетянами. Потому что Атлантида оказалась пушечным мясом для последних. Вот что значит умелое обращение с совершенным информационным оружием.
Теперь о нас, об орианах. Наши предки победили и в первой Великой войне, и во второй. Но беда в том, что победы оказались «пирровыми». Одно утешает, Атлантида погибла вместе со своими колониями. Колонии же ориан уцелели. Уцелели они и в Сибири, и на европейском севере, и даже на юге Европы. Жаль колонию ориан на тихоокеанском Му. Жаль колонию на Луне и колонию нашего народа на Марсе. Правда, на Марсе под его поверхностью жизнь ещё теплится. Но на Луне всё сведено к нулю. На ней сейчас стоят базы наших врагов. Такова реальность. Но я хотел тебе сказать не об этом. После грандиозной катастрофы и всеобщего одичания начался новый этап борьбы между людьми и ящероголовыми за планету. Раскручивая свой проект «А», ящероголовые надеялись, что раса белых богов полностью сама себя уничтожит. Но они ошиблись. Наши предки сумели уцелеть. Помнишь авестийскую легенду о варе царя и мудреца Иммы.
— Как не помнить.
— Это всего лишь отголосок того, что происходило в то далёкое время. Что собой представляет вара? Земля, окружённая горами. На ней и уцелели наши предки. Поэтому ящероголовыми и был запущен план «Б». Тот самый, с которым я пытаюсь тебя познакомить. Как и любой сатанинский проект, он многослоен. Вот мы с тобою и знакомимся с его слоями.
— И сколько этих слоёв у нас впереди? — спросил я.
— Много, очень много. Но ты не волнуйся. Мы их по порядку все разберём. Что собой представляет план «Б»? Тотальное информационное и экономическое воздействие. С информационным, я думаю, ты знаком и неплохо, а с пониманием экономического пресса я тебе помогу. Ты должен знать, что в эпоху Золотого века, люди не думали о материальных благах, даже холопы были и сыты, и одеты. Общество делило их между людьми поровну. Понятно, что такое положение дел не устраивало пришельцев, потому что противоречило их проекту материализации сознания. Сам понимаешь, каким страшным оружием является то, о чём я упомянул выше. Если сознание человека нацелено на получение только материального, то ни о какой духовной эволюции говорить не приходится.
Существует закон, который тебе известен. Если система перестаёт развиваться — саму себя созидать и начинает паразитировать на других системах, то она обречена на вымирание. Человеческое общество тоже система. Кругом мир различных систем. И того, кого мы называем Творцом — не исключение. Так вот, Создатель и тот сам себя развивает. И не стесняется этого. А человек, его наделённое сознанием производное, вдруг сходит с такого пути. Представляешь, как это выглядит?
— Естественно вызовом. Вызовом Вселенной и природе самого Создателя. Дескать, ваши законы на меня не распространяются, я стою выше. И пришёл в этот мир не для того, чтобы расти духовно, не за знанием и высоким нравственным потенциалом, а для того, чтобы как можно меньше напрягаться и как можно больше получать от жизни удовольствий.
— Вот-вот, ты неплохо сказал. Понимаешь, что сделает с таким обществом Творец?
— Пустит его под нож!
— Теперь ты должен сам догадаться, зачем на Земле был запущен механизм экономического неравенства и для чего были созданы деньги. Первое было сделано, чтобы обратить человеческое сознание назад к животным инстинктам. По принципу: чем больше я под себя подгребу, тем мне комфортнее. И наплевать, что кто-то, у кого я отнял, умирает с голоду. А второе стало новым экономическим богом. Та псевдоценность, которая позволяет одним людям властвовать над другими. Вот она, материализация сознания. Теперь жизнь человека, по его глубокому убеждению, стала зависеть только от материального. Всё духовное: и знания, и нравственность, всё — химера, которая ничего полезного не даёт, только отнимает время. Но ты должен понимать, что и информационное воздействие, и экономическое между собой взаимосвязаны. Одно без другого не работает.
— Я это хорошо понимаю.
— Вот и отлично. А теперь к тебе вопрос: как ты думаешь, почему Запад, который посредством информационного воздействия и экономической революции превратился в новую Атлантиду, так ненавидит нас, русских, нашу региональную цивилизацию?
— Мы же с тобой говорили на эту тему, наверняка, из-за большого количества в среде нашего народа людей с орианской гаплогруппой R1A1. Психика носителей этой гаплогруппы не нравится Западу. Практически, они не поддаются информационному воздействию.
— Можно добавить, что в их ментальных планах не приживаются информационные вирусы или черви. Миметическое оружие на людях такой гаплогруппы даёт сбой. Но ты должен знать, что факторов всегда несколько. Видимый фактор — то, что мы очень богаты. Даже после распада Союза.
— Может, их бесит, что русичи являются прямыми потомками ориан, их давних врагов? — спросил я.
— Ты не ошибся, так оно и есть. Налицо ещё один фактор. Я же говорю, их много. Западники ненавидят нас, ещё и за то, что все войны с нами они проиграли. Не помогли ни Турция, ни феномен Наполеона, ни третий Рейх Гитлера. Они ненавидят нас за наш певучий, образный, самый древний на Земле язык, который они хотели уничтожить. Но не удалось. За очень многое… За то, что мы талантливее их на несколько порядков. Но больше всего они ненавидят и боятся нас за то, что мы так и не стали до конца христианами. Это тебе надо не только понять, но и глубоко осознать. Понимаешь, главное их идеологическое оружие, на которое была сделана ставка, так и не сработало. Почему на Западе сбой христианской программы вызывает страх, ты скоро поймёшь. Этого мы, русские, постичь не можем, потому что стоим выше этого понимания. Там же хорошо осознают, чем это может для них кончиться. Потому Аллен Даллес и сорвался, когда озвучил свой план, назвав русский народ самым непокорным в мире.
— Я не пойму, о чём ты говоришь? Насколько я знаю, проект Сергия Радонежского так и не прошёл!
— Прошёл, прошёл! В том-то и дело, что Сергию Радонежскому всё удалось! Давай разберём наше русское христианство, и ты многое поймёшь. Разве мы отказались от стихиалей? Хоть попы и называют их бесами, но попов мало кто слушает. До сих пор на нашей земле, чтут и домовёнков, и банников, почитают дворовых и чердачных. Конечно, это всё в деревнях. Но, как видишь, старая традиция жива. В лесу наши люди знают Хозяина. Помнят русалок и водяных. Даже Светобора — бога русских лесов помнят. Понимаешь, сущности низшего астрала с нашим народом так и остались. Мы их, несмотря ни на что, так и не предали. А теперь посмотрим, что с высшим планом. Разве наш народ признаёт своим богом Иегову? Племенного еврейского божка? Для него как был когда-то нашим главным богом Род небесный, таковым он и остался. В церковь русские люди ходят не эгрегору Сатаны поклониться, а своему Богу, от которого в сердце так и не отказались. А Иисуса почитают, как Сварога, сына Рода. Разве не так? Поменялись одни имена. Лада превратилась в Богородицу, Перун превратился в сознании русского народа в Илью Пророка. И так со всеми остальными. Понял, что произошло?
— Понял!
— Нет, ничего ты пока не понял. Но скоро всё поймёшь. Благодаря деятельности Сергия Радонежского, мы переварили и приспособили под себя чуждую нашему менталитету идеологию жителей пустыни. Формально русский народ христианство принял. Фактически же, в глубине своего коллективного сознания он остался таким, каким был всегда. Что это значит, тебе станет понятно, когда мы займёмся с тобою влиянием идеологического, если точнее информационного оружия на генетику человека. Но сначала мне хочется задать тебе вопрос: как ты думаешь, что влияет на богатство языка того или иного этноса?
— Как что? — не понял я. — Тут много факторов.
— Но я хочу услышать самый главный. Хочется, чтобы ты сам догадался.
— Думаю, что биологический. Богатство языка зависти от уровня психической организации этноса.
— Хорошо. А народная культура от чего зависит?
— Она тоже является производным психической организации. Значит, зависит от биологических особенностей.
— Это я и хотел от тебя услышать. То, что ты сейчас мне сказал, запомни до конца своей жизни. Это очень и очень важно. А теперь давай вспомним твои художества, когда красками ты пытался изобразить частоты коллективного сознания трёх больших рас.
— А при чём здесь это? — удивился я. — При чём коллективное сознание?
— Ты слушай и не перебивай. Ты изобразил правильно. Ощущения частот передались в цвете. Теперь тебе вопрос: как ты думаешь, частота культурного наследия у вышеназванных рас отличается от частоты их коллективного сознания?
— Конечно, нет. Математически это выглядит уравнениями.
— То-то и оно! Это можно отнести и к языку, и к идеологии вышеназванных общностей. Так?
— Несомненно. Ведь и то, и другое имеет под собой биологический базис. А теперь представь, если мы возьмём негритянскую культуру, её частотную цветовую гамму и нанесём на картину, изображающую цвета коллективного сознания белой нордической расы, что получим?
— Кошмарную грязь?
— С условием, если произойдёт смешение. Если коллективное сознание белой расы всю эту южную палитру в себя вберёт, — добавил таёжный специалист по коллективному сознанию рас.
— Я не пойму, к чему ты клонишь?
— Скоро поймёшь. Не так всё сложно, как кажется. Просто пытаюсь при помощи цветовой гаммы частот показать тебе проект наших врагов по уничтожению потомков ориан, людей белой расы. Как видишь, простой приём: навязать культурное наследие юга, его традиции и ценности северу. Вот и всё. Если север это примет, то ему конец! Ты понимаешь, в чём дело? В совершенно противоположных направлениях культур.
Одна является наследницей расы белых богов, расой, пришедшей на Землю из космоса, а другая — происходит из восприятия окружающей реальности облагороженного генами человека местного архантропа. Разница огромная!
Одна психическая организация представляет мощный базис, я имею в виду белую расу, а другая — только в начале пути. По отношению к первой — не более 10%. Но вот беда, именно её культурное наследие насильно внедряется в психотип первых. Естественно, под либероидным соусом. Дескать, все земные расы по своей психической организации равны, следовательно, к культурному наследию юга придираться не стоит. Оно, по-своему, прекрасно. И его следовало бы не только изучать, но и осваивать. Вот европейцы с американцами и осваивают. А мы удивляемся, почему они такие тупые? Всё просто. Но чтобы это понять, надо снова обратиться к теории систем.
Что собой представляет любая система? По сути, это своеобразное уравнение. Она существует только тогда, когда действующие в ней силы не только уравновешивают, но и дополняют друг друга. То же самое и в человеческом обществе. Если оно принимает чужое культурное наследие в ущерб своему, то такую систему становится невозможно удержать в том векторе развития, в котором она эволюционировала. На её месте возникает уже другая более примитивная система. Самое страшное в том, что принятие ущербной культуры приводит к неминуемым генным перестановкам. Меняется ДНК человека. На подобную процедуру много времени не надо. Требуется всего семь лет!
— Ты говоришь что-то ужасное!
— Я тебе ещё ничего не рассказал. Главное впереди. Давай садись за стол, ешь своего любимого гольца и слушай, что я тебе скажу дальше.
— А ты, что кушать не будешь?
— Обо мне не думай, я успею! Давай, не стесняйся! В качестве примера я взял культурное наследие. Оно позволяет проще и глубже понять суть происходящего. Не знаю, знаешь ты или нет, но африканские негроиды не в состоянии понимать нашу народную и классическую музыку. Для них любая мелодия, что-то вроде бессмысленной какофонии — визга и скрипа весьма сложных музыкальных инструментов. На концерты классической музыки ходят редкие негры. Да и то, чтобы просто отметиться. На нашем русском балете их хватает. Но не музыка их притягивает, а красота русских девушек — танцовщиц. Почему так? Да потому что у этих людей совершенно иная биологическая организация. Иначе устроена их центральная нервная система. Это относится к коре больших полушарий и к переднему мозгу. Всё иначе. Из организации психики вытекает совершенно иная культура: чернокожие прекрасно ориентируются в ритмах. Именно ритмы барабанов для них являются той музыкой, которую они воспринимают и под которую танцуют. А «визг» наших скрипок и виолончелей для их восприятия неприемлем. Это относится не только к музыкальному жанру, но и к другим видам искусства. Попробуй, найди среди чернокожих художника типа нашего Сурикова или Шишкина?
— А таких как Малевич или Шагал? — спросил я.
— Подобного уровня сколько угодно, но ты опять оказываешься впереди телеги, и высокого уровня скульпторов среди негров не найти. Я не хочу сказать, что они полуобезьяны. Просто они — другие. И это надо понимать. А теперь обратимся к представителям большой монголоидной расы. С виду у них и искусство вроде бы ничего, и с культурой порядок. Но, оказывается, и китайцы, и корейцы, и японцы тоже не воспринимают наше народное творчество и классику. Как потом выяснилось, их мозг «не слышит» двух тонов нашей музыки. В живописи их нервная система не способна к реализму. К декоративному изображению в двух-трёх цветах — да! Но всей гаммы красок нервная система монголоидов не воспринимает. Ваяние у них тоже декоративное, далёкое от реальности. А ведь в них, особенно в китайцах и корейцах, столько нашей крови! Три волны русского народа растворилось в их этносе. Начиная с Великого Хуан-ди и кончая легендарными диньлинями, и, как видишь, всё напрасно. До уровня белых богов представители жёлтой расы так и не дотянули. Не дал генетический «якорь» древних архантропов. Да, жёлтая раса далеко не примитивна, но где идеи? Их нет. И не будет. Нервная система монголоидов на них не рассчитана. И китайцы, и японцы, и корейцы, да и другие монголоидные народы прекрасные копировщики. Чужие идеи они доводят до совершенства с блеском! Взять, к примеру, то же машиностроение или ткачество. Но со своими изобретениями и открытиями мирового масштаба у них туго. Надо смотреть правде в глаза.
— А как же знаменитые восточные единоборства? — усмехнулся я.
— Ты же сам знаешь, что они скопированы у наших предков, да и то плохо. Нет целостности и той простоты, которая позволяет воинскому искусству обучить даже ребёнка. А японская катана? Уродливая копия нашей сарматской или ордынской сабли. Ты брал в руки катану?
— И не раз. — Оружие для удара хорошее, но не для фехтования и не для долгого конного боя.
— Вот ты и сам ответил.
— Но я не пойму, к чему ты опять клонишь? С культурой мы вроде бы разобрались. То, что африканскую культуру нам навязывают, я согласен. И блюз, и джаз, и рок-н-ролл, все виды рока и рэпа исходят пусть не из самой Африки, но из афроамериканских мозгов. Но китайскую культуру или культуру Японии нам, белым потомкам ориан, не предлагают!
— Как не предлагают? Ещё как, только не музыку, и не ваяние. Ты забыл о боевых искусствах. А за ними вторглась и чуждая нам философия. Философия непротивления силе. Философия покорности и созерцания. Это же самая настоящая культурная агрессия, только с другой стороны. Смотри, как лихо: навязанная вам культурная традиция чёрных отнимет вашу исконную. Оторвёт вас, голубчиков, от ваших древних звёздных корней. Это заставит измениться вашу природу. Очень скоро в понимании и осознании реальности вы свалитесь до уровня ваших чернокожих учителей. Но никакого бунта не будет. Следуя установкам восточных философских школ, случившееся с вами вы примете как должное и неизбежное. Как видишь, звенья одной цепи… Но ты опять меня отвлёк. Мне хотелось сказать тебе другое: мы рассмотрели культурные влияния на нас, двух больших цветных рас. Оно видно и невооружённым глазом. Но речь пока не об этом, — наконец, старик взял со стола увесистый кусок красной рыбы и, нарезав её мелкими ломтиками, стал посыпать их солью и перцем. — Мне хотелось задать тебе вопрос. Можешь представить такую картину: где-то в Африке родилась какая-то экзотическая религия и, конечно же, сопутствующая ей идеология.
— Представил.
— А теперь представь, что эту религию и идеологию какие-то невидимые силы навязали нам, русским.
— Нет, такого представить я не могу. Просто этого не может быть!
— Почему?
— Слишком большая разница в мировосприятии. То, что архисложно и непостижимо для негров, для нас является примитивом. Как известно, на примитив образованный и умный человек «не клюёт». Это абсурд.
— Ты забыл изречение святого Августина: «верую потому, что абсурдно».
— Это уже дурдом — полный и окончательный слом человеческой психики.
— Запомни, свой вывод, дружище, он очень важен, — посмотрел мне в глаза Чердынцев. — А теперь я тебе возражу. Негры, слава Роду, ни религии для нас, ни идеологии не придумали. Но это сделали за них другие, которые 3 тысячи лет назад ни по своей культуре, ни посредством производства от негров не отличались. Такие же гибриды — генетическая смесь неандертальцев с иберами и белыми богами. Их тоже состряпали в своих лабораториях ящероголовые. И расселили по степям Аравии. Тогда там было подобие степи, это сейчас — голая, выжженная пустыня.
— Ты имеешь в виду арабов? — сделал я глупую мину.
— Их ближайших родственников, которых тёмное жречество на Синае превратило в иудеев. А ты больше дурня из себя не строй. Тебе не идёт. Я же тебя насквозь читаю. Каждую твою мысль.
— Это нехорошо, — заметил я.
— Ничего, переживёшь. Понос не прохватит. Лучше следи за тем, что я тебе скажу. Ты прав в том, что два высших сословия «белых богов» относятся к предкам кельтов и к предкам современных германцев, никакой религии и идеологии у примитивного кочевого народа никогда бы не приняли. Она, несомненно, показалась бы им и смешной, и жалкой, и несерьёзной. Но ты забыл об отбросах общества. О низшем сословии рабов по духу, для которых материальные блага и удовольствия являются целью их жизни. Им подавай хоть какую религию и любую идеологию, лишь бы вырваться из того положения, в которое их поставило общество Золотого века.
— Христианство же предполагало равенство всех сословий! — вспомнил я.
— Верно! Посмотри, хоть религия и примитив, сама идея единого Бога смешна. Но сулит она равенство с тремя высшими сословиями, а это надежда прорваться к власти, значит, и к кормушке. Вспомни, древний Рим. Кто первым принял христианство в империи?
— Насколько я помню — рабы.
— Теперь ты понимаешь, почему в Риме развелось больше рабов, чем самих граждан?
— Готовился плацдарм для будущей религии, — сказал я. — Примитивной, не отражающей действительности. Религии, которую с помощью крамешников, из корпуса гибридных аннунаков состряпал из своего племенного верования кочевой искусственно созданный этнос.
— Вот видишь, куда попали зёрна христианской идеологии? В самый центр, туда, куда надо. От рабов христианство передалось первому высшему, а потом произошла подмена. С ней ты уже знаком. А теперь тебе вопрос: скажи мне, зачем нужно было примитивную религию и идеологию навязывать высокоорганизованной расе? Давай отбросим социальные стороны. Остановимся только на биологии.
— Чтобы генетически опустить её до уровня её творцов. Ты только что мне рассказал, как это происходит на примере чужеродной культуры.
— Раз уж ты вспомнил о культуре, то покажи мне этапы этого разрушения.
— Пожалуйста, — посмотрел я в выцветшие глаза хранителя. — Сначала белой расе навязали примитивную чужеродную религию и такую же идеологию. Тех, кто упирался, кто был не согласен, пустили под нож. И процесс, как говорил «наш лучший друг» Горби, пошёл. Примитивная религия и идеология сделали своё дело, планка сознания европейских народов резко упала. Очевидно, чуждая арийскому духу идеология стала воздействовать на коллективное сознание масс, как информационное оружие.
— Не очевидно, а так оно и было, — прервал меня волхв.
— Наверное, это связано с изменениями в ДНК.
— Не наверное, а на самом деле связано. Просто ты не знаешь механизма, — опять подал голос старик.
— Это был первый этап разрушения сознания белой расы. Вторым этапом явилось навязывание европейцам уже не религии и культуры семитов, а культурную традицию негров. В настоящее время и Европа, и Америка находятся под воздействием такой вот инъекции.
— А Россия что, нет? — сверкнул глазами дедушка. — Ты думаешь, у нас мало дураков? Их видимо-невидимо. Всех этих рокеров и рэперов до Москвы раком не переставишь! В их песнях, видите ли, хорошие слова! Слова и впрямь иногда не в бровь, а в глаз, но дело не в них, а в музыкальном оформлении. В том разрушительном фоне, через который они звучат. Частоты смерти, я так это зову.
Несколько секунд старик молчал, потом, посмотрев на меня, сказал:
— Сейчас до тебя дошло, почему нас, русских, так ненавидит Запад? Я тебе всё разжевал.
— Дошло, — улыбнулся я разгорячённому дедушке. — С точки зрения Запада, мы его обманули. Крамешники, в лице гибридных аннунаков-иллюминатов, из прихвостней масонов и деятелей Ватикана, как ни старались, навязать нам генетическое христианство, у них так ничего и не получилось.
— Генетическое христианство, говоришь? — улыбнулся моему термину хранитель. — Неплохо сказано. Ну и что из того, что у них с навязыванием бреда не получилось? Подумаешь? Неужели из-за такого пустяка можно веками ненавидеть?
— Ненависть возникла по другой причине. Христианская идеология на Руси не сработала. Ты только что сам мне доказывал, что мы, русские, только формально христиане, а по сути, те, кем были всегда. Плохо то, что у нас отсутствует ведическое жречество и два других высших сословия.
— Положим, последнего я тебе не говорил.
— А раз мы не «прогнулись» перед их «ноу-хау», — продолжил я, — а приспособили его под себя, то значит, и на генетическом плане остались теми же орианами. Никакого сбоя программ. Хотя шудр в нашем народе развелось огромное количество. И вместе с евреями они сейчас у власти. Так сказать, родственные души: А раз так, то и культурные инъекции в виде роков, рэпов и всяких авангардов, наш народ воспринимает больше, как развлечение, но не как новую традицию. Опять облом. Как тут не возненавидеть русских? Будь я на их месте, я бы сделал то же самое.
Старик замолчал, потом, посмотрев на меня с усмешкой, спросил:
— Ты считаешь «кирпичи» своего понимания? Если считаешь, то сколько их?
— О «кирпичах» я уже и забыл. Или ничего не изменить? Всё взаимосвязано. Тут не «кирпичи», а скорее тропа. Точнее несколько параллельных троп, ведущих к одной цели.
— Верно сказано, — поднялся из-за стола хранитель. — Цель уже видна, недолго осталось. Скоро дотелепаем.