Глава 7.
Дурдом юга и дурдом севера.
Технология генетической подмены
Голос небесного огня звучал во мне, когда я, погасив керосинку, забрался в постель и накрылся с головой оленьим одеялом. Печь давно прогорела, но от неё шло тепло, которое как я знал, будет держаться до самого утра. Благодаря ей, традиционной русской печи, лиственничная избушка старика способна выдержать любой мороз. Несмотря на поздний час спать не хотелось. Я ещё раз припомнил весь разговор с отшельником и его странность красками изображать голоса окружающих предметов. Лекцию о том, как когда-то проходил процесс дебилизации у гипотетических предков архантропов, казалось бы, две совершенно несвязанные темы беседы, но я чувствовал, что старик мне говорил об одном и том же. Только с разных сторон.
«Вот он, дедушка, твой второй «кирпич» моего понимания вопроса. Тут он, пожалуй, не один, их здесь несколько. Что же ты намерен поведать мне завтра? Из твоего рассказа до меня дошла только внешняя сторона процесса. Да и то не совсем. Но у него есть ещё и внутренняя сторона. Она для меня самая важная».
С этими мыслями я незаметно для себя погрузился в сон.
Разбудил меня свет лампы и спустившийся со своей лежанки на печи дед Чердынцев. Старик, стоя у стола острым охотничьим ножом состругивал с промороженной лосиной лопатки длинные ломтики свежего мяса. Было видно, что дедушка торопится до моего пробуждения приготовить нехитрый сибирский завтрак.
— Доброе утро, — приветствовал я его со своей постели.
— Проснулся, тогда подымайся и займись печью, — улыбнулся мне хозяин.
Через несколько минут, когда в печи затрещали сухие лиственничные поленья, и мы сели за стол, дед Чердынцев сказал:
— Позавтракаем и за дело. Я тебе ещё кое-что должен рассказать, а сейчас давай не стесняйся.
С этими словами он смешал соль с чёрным перцем и показал на горку нарезанного длинной стружкой замороженного лосинного мяса.
— Сначала строганина, а потом крепкий настой горячей чаги. Она в самоваре уже подоспела.
И старик кивнул на стоящий рядом с печью самовар. Тут только до меня дошло, что дедушка развёл в самоваре огонь, когда я ещё видел сладкие сны.
— Ты, оказывается, давно поднялся? — посмотрел я на старика.
— Пару часов назад, как и положено хозяину. Такова наша сибирская традиция, да и русская тоже. Давай не стесняйся, лучше свежей строганины, ничего нет!
— Это я знаю. Только никто нас с тобой не поймёт. Сидят за столом два нехристя, поборники древней орианской ведической традиции и трескают за обе щёки свежемороженое мясо.
— Это кого ты имеешь в виду? — усмехнулся дед, доставая из чашки очередной кусок сохатины. — Вегетарианцев или сыроедов?
— И тех, и других, но я не их имел в виду.
— А кого же?
— Наших неоязычников. Они тоже считают, что мясная пища — брак.
— Правильно, брак, если мясо варить или жарить. А если томить в русской печи или как мы сейчас… Это уже другое дело.
— Да я не об этом.
— А о чём же тогда?
Было видно, что дедушка намеренно прикинулся «непонимахой» и до него никак не доходит, о чём я хочу ему сказать.
— Видишь ли, мы сейчас в их глазах выглядим самыми настоящими полузверями, мерзкими хищниками. Мало того, что лопаем мясо, мы его трескаем сырым! Они, наши продвинутые ведические русские, называют таких, как мы, трупоедами. Я не хочу сказать, что все, но подобных среди них — уйма.
— А что же тогда они едят? — положил назад свой кусок строганины дедуля.
Вид у него был явно растерянный.
— Различные овощи, фрукты… Любят бобовые. Например, котлеты и пельмени они делают из сои.
— Наверняка обожают бананы, киви, инжир? — в глазах старика светилась усмешка.
— Обожают! — согласился я.
— Так в чём же дело? Подавай на стол бананы! Я не против. И киви побольше. А строганину пусть собаки едят!
И старик, поднявшись из-за стола, расхохотался.
— Твоих бы вегетарианцев сюда, ненадолго, на год, не больше. Чем бы они здесь питались? В наших горах почти нет почвы. Лето — короткое и холодное. Трава и та не растёт. Хорошо тут только лиственнице и лишайникам.
Вообще-то, лишайник вполне съедобен. Представь, ходят твои вегетарианцы и сыроеды по нашим горам и обгладывают камни. Сдирают с них зубами исландский мох. А зимой, подобно оленям, добывают лишайники из-под снега. На морозе в пятьдесят градусов. Зато они не трупоеды. А пожиратели — живоглоты. Потому что лишайник живой, а они его едят. Впрочем, как и все другие растения, которые произрастают на юге.
Дед наполнил две кружки ароматным настоем чаги и снова подошёл к столу.
— Представил картину?
— С трудом, — признался я.
— Так-то! Питаться горьким вонючим лишайником и сухими грибами, когда в озёрах и реках полным-полно хариуса, тайменя, гольца и майги, а в тайге бродят тысячные стада оленей. Думаю, что в наших условиях твои вегетарианцы свой статус поменяют. Из живоглотов они превратятся в кротких трупоедов. Вроде нас с тобой. Вот ты добыл сохатого, теперь его хватит нам до самой весны. Представь, сколько живоглоту потребуется смертей, чтобы набить свою утробу? Дожить, как и мы до весны? Тысячи семян гороха, фасоли, сои, тысячи и тысячи семян гречихи, проса и других. А они ведь — живые. Точно такие, как и наш лось. И тоже наделены сознанием. Какая разница, если речь идёт о жизни, растение это или животное? У живоглотов-вегетарианцев двойные стандарты. У животных жизнь они ценят, а у растений — нет. Разве это правильно? Человек должен руководствоваться правилом: использовать чужую жизнь по минимуму, а не по максимуму, как это делают вегетарианцы и обезьяны.
— Почему вдруг обезьяны? — удивился я.
— Потому, что фанаты вегетарианства очень похожи своим поведением на приматов. Дело в том, что растительная пища по своим питательным качествам намного беднее животной. Поэтому её требуется больше. Что из этого следует? То, что и люди вегетарианцы, и приматы готовы жевать целый день. Все их мысли направлены только на одно: любой ценой справиться с чувством хронического голода. И потом, Белослав, — старик снова приступил к строганине, — чисто вегетарианцев в природе нет, кроме двуногих дураков.
Обезьяны с удовольствием едят личинок жуков, червей, ящериц, яйца птиц, мышей и крыс. То же самое делают и многие другие травоядные. Те же олени, лоси или лошади. Ты ведь знаешь, что олени ловят и едят пеструшек, употребляют они и сушёную рыбу. Только люди в своём вегетарианстве свихнулись. Если уж живоглот, то только живоглот, трупом он питаться не будет. Он привык есть только живое, чтобы оно умирало у него на зубах и в желудке. Он, как видишь не то, что мы, гуманисты. А у нас что? — взял старик очередной кусок строганины. – У нас не то. Лось испустил дух, а его надобно в рот живым. Тогда смак! К тому же мясо сохатого хоть и свежее, но промороженное, тоже непорядок. Было бы лучше, если в клетках его тканей теплилась жизнь. Как, например, в морковке или брюкве. А так, кто мы с тобой? Конечно, трупоеды. Кто же ещё? Пожиратели падали. Хоть и свежей, но падали. Она ведь не живая. Вегетарианцам же подавай, чтобы на зубах кричало. Они, ребята, в таких делах архипродвинутые. Так или не так?
Я засмеялся. Юмор деда Чердынцева всегда отличался особым изяществом, иногда он был настолько тонкий, что приходилось гадать, шутит он или говорит серьёзно.
— Вот что, паря, — посмотрел он на меня после того, как мы покончили с завтраком, — давай-ка прогуляемся к озеру, мы давно не проверяли наших сетей. Так дело не пойдёт. А то, что мороз и темно не беда, у нас хорошая одежда и сияние сработает вместо фонаря. Как видишь, жить под сполохами проще, чем без них. Они и песни поют, и вокруг всё освещают.
Сказано — сделано. Через десять минут мы были уже готовы. И, несмотря на то, что температура зашкаливала за отметку минус шестьдесят шесть, взяв пешни и маленькую ручную нарту, отправились на озеро. Лёд был около метра, но на таком морозе он кололся легко, и через полчаса нам удалось пробиться до воды. Я вынимал сеть, а дедушка стоял на прогоне. Рядом с нами, наблюдая, как из-под воды появляются запутавшиеся в сети рыбины, поскуливая и нервничая, суетились хозяйские собаки. Они знали, что больше половины улова отдадут им и поэтому изо всех сил старались показать своё участие. Я медленно вытаскивал сеть, давая ей на морозе окаменеть и превратиться в лёд, такой приём позволял не мочить руки. Но чтобы выпутывать рыбин иногда приходилось на несколько секунд сбрасывать рукавицы. За короткое время пальцы успевали деревенеть, и их надо было отогревать.
— Ты что так долго? — долетел до меня голос старика. — Неужели всё рыба?
— Пальцы отогреваю! — отозвался я. — Боюсь остаться без рук.
— А ты включи сердце и качни кровь в кисти рук.
— Этого я пока не умею! — крикнул я дедушке.
— Тогда рыбу не выпутывай. Вынимай сеть вместе с ней. Выпутаем рыбин уже дома в тепле.
Я не стал спорить. Вскоре обе сети вместе с крупными сигами, ленками и жирными чирами мы вытянули на лёд и, сложив на нарту, повезли к избушке.
— Как у тебя пальцы? — спросил старик, когда мы добрались до жилища.
— Вроде бы отогрелись.
— Это хорошо. Значит так, буду тебя учить нашей северной йоге. Иначе дело дрянь. Иногда на таких морозах да ещё с ветром никакая одежда не спасает. А нам с тобой через пару недель идти в горы…
— Неужели ты надеешься изменить моё кровообращение за такой короткий срок? — засмеялся я.
— Не я тебе его изменю, ты сам его изменишь и раньше, чем за полмесяца. Просто ты не знаешь, как это делается. Вот смотри!
И дедушка, вынув свою руку из оленьей рукавицы, взял горсть снега. Через несколько секунд из-под его пальцев брызнула вода.
— А теперь, — протянул сибирский йог мне свою руку, — дотронься до неё.
Я положил на его ладонь свои пальцы и тут же их отдёрнул. Она обжигала.
— Что с твоей рукой, она как кипяток?! — искреннее удивился я.
— Ничего особенного, всего сорок градусов, — засмеялся старик. — Только сорок. Больше подымать температуру нельзя. Иначе начнёт сворачиваться белок.
— Вот бы мне научиться так управлять своим кровообращением!
— Научишься, ничего хитрого здесь нет. Давай открывай сенки. Сети с рыбой сложим сначала туда. Потом в течение дня одну за другой разберём и высушим. Затем сухие сети поставим на старое место. Так будет сподручнее.
Я кивнул, и мы занялись нашим делом.
— Вот так! — повернулся ко мне дед Чердынцев, когда мы оказались снова в избушке. — На завтрак у нас с тобой строганина из сохатины, а на обед будет строганина из свежепойманного чира. Идёт?
— Идёт! Я только «за»! Ничего нет вкуснее! Питаемся мы с тобой как цари-короли.
— Лучше, намного лучше, мой друг! У них с деликатесами порядок, не спорю. Но в отличие от наших, они с тухлячком, не свежие, а у нас свежачок. Плохо то, что вместо хлеба галеты и сухари. Но в высоких широтах хлеб — не главная пища, так что ныть не стоит.
Через несколько минут, сбросив верхнюю одежду и «включив» лампу, мы сели за стол, чтобы продолжить беседу.
— Ты, наверное, догадался, — посмотрел мне в глаза дед Чердынцев, — что вчерашний наш разговор о проблеме дегенерации человека разумного всего лишь начало. Второй, так сказать, «кирпич» твоего понимания и будущего осознания. Почему будущего? Потому что пока ты ещё не готов. Тебя придётся шаг за шагом знакомить с очень серьёзными технологиями. С вещами, о которых ты раньше и не подозревал. Начнём вот с чего.
Несколько секунд старик молчал, потом спросил:
— Ты слышал когда-нибудь о смысле каббалистических символов?
— Честно говоря, нет.
— Тогда слушай. В каббале принято считать, что мысль человека, следуя за цепочкой символов от одного к другому, способна осознать универсальный разум.
— Ты хочешь сказать, приблизиться к пониманию Тетраграматона, Иеговы, если точнее Сета-Амона?
— Всё-то ты знаешь! — усмехнулся в бороду Чердынцев. — У тебя были неплохие учителя. Но у иудейского божка есть ещё одно имя. И я его сейчас назову, чтобы у тебя сложилось полное представление о том, к кому ведёт человеческий разум каббалистическая символика. Возьмём имя еврейского племенного кумира, которое написано в Торе, Талмуде и много раз упомянуто в каббале.
С этими словами старик взял с одной из своих книжных полок толстую тетрадь и, раскрыв её, продолжил:
— Вот его имя. Оно, как и положено, изображено еврейскими буквами. Читаем по-еврейски справа налево. Первая буква «кхе», потом идёт «мем», следом «ламед», «каф», снова «ламед», «иод», буква «шин», «реш», потом «алеф» и опять «ламед». Ты, наверное, слышал, что каждой из древнееврейских букв соответствует конкретное числовое значение. Переводя буквы на числа, получаем: 5, 40, 30, 20, 30, 10, 300, 200, 1 и 30. Теперь всё вместе сложим и что получим? Как ты думаешь, что?
— Неужели число 666? — высказал я предположение.
— Оно самое.
— Так вот откуда взялось знаменитое 666. Оказывается из древнего еврейского имени бога! Всё так просто.
— Проще некуда. Так что Сет, Амон, Яхве и Сатана — одна и та же сущность. Тот самый эгрегор, который пытается господствовать над нашей планетой.
— И у него это пока получается.
— Пока действует инерция эпохи Рыб, юноша. Теперь ты понимаешь, откуда Иисус взял, что евреи избрали себе богом Дьявола?
— Из его же сакрального названия.
— А теперь давай снова вернёмся к каббалистической символике. Но чтобы в ней разобраться, надо знать одну немаловажную истину. Есть на Земле расы, духовные лидеры которых считают, что слово порождает мысль. Слышал такое выражение: вначале было слово?
— Слышал. Признаться, я его не воспринимаю. Нет логики.
— И быть не может! Другие же расы людей считают наоборот. Их жречество всегда было уверено, что мысль первична, а слово вторично. Ты можешь объяснить, почему так? И кто здесь прав?
На несколько секунд я задумался.
Мне был понятен вопрос, но я не знал, как на него ответить.
— Думаю, что первые не правы, — попытался я сформулировать свой ответ. — И вот почему: потому что слово является всего лишь вибрационным звуковым механизмом для передачи информации. Той информации, которая возникла в период мыслительного процесса. Поэтому слово никак не может опередить мысль.
— Ну и какой из всего этого можно сделать вывод? — улыбнулся дедушка.
— Только один, — сказал я. — Те народы, для которых слово является детонатором мысли можно отнести к дегенеративным — несостоявшимся. Они до сих пор находятся в процессе очеловечивания. Получается, что их предки, чтобы стать людьми, учились говорить. Только потом под действием звуковых вибраций заработал их ментальный план. Так он работает у потомков этих людей и сейчас.
— Как ты думаешь, о ком идёт речь? Что это за расы?
— Думаю, что это в равной степени касается всех гибридных народов. Так могут рассуждать семиты, иберы, некоторые народы Кавказа, жители чёрного континента, китайцы, монголы и другие жители юго-восточной Азии.
— Вот ты и сам назвал две стороны одной медали. Человечество состоит из двух пластов. Один пласт — меньшинство. Этих людей на Земле всего 6-7 процентов. Собственно, они и есть люди… Прямые потомки поздних переселенцев на Землю. Тех, которых ещё недавно все цветные расы планеты называли Белыми Богами. Другие народы Земли являются гибридными расами, очеловечивание которых далеко не окончено. Отсюда и возник приоритет слова над мыслью. Вполне логично, когда носителей чужих мыслей, звуковых вибрации или слова, заставляют работать уснувшие было совсем мозги. И вот один такой гибридный этнос, кстати, демонстративно отказавшийся от своего очеловечивания, вдруг объявил себя «богоизбранным» народом. Теперь мы понимаем, что не Бог его выбрал. Но многие, очень многие этого не понимают.
— А почему ты решил, что этот народ демонстративно отверг очеловечивание?
— Потому что он сбежал из Египта!
— Но ведь ему в этом помогли?
— Да, помогли. И помогли серьёзно. Вплоть до создания искусственной катастрофы в Средиземноморье.
— О феномене Санторина-Стронгиле я знаю и о египетских казнях тоже, — сказал я.
— Не сомневаюсь, но есть одна деталь, которую ты упустил.
— Я весь во внимании.
— Помнишь, в Ветхом завете сказано, что, уходя в Синайскую пустыню, евреи попросили у своих соседей египтян золотые украшения и дорогие одежды? Якобы всё это нужно было им для моления.
— Как ни помнить, конечно, помню.
— А ты не задумывался над тем, почему ни один еврей или женщина-еврейка не предупредили своих приятелей египтян, что сокровища им никто не вернёт? И потом, если евреи имели в своих приятелях свободных богатых египтян, то были ли они рабами? Конечно же, нет! Какой из всего этого сам собой напрашивается вывод? Евреи в Египте имели статус свободных людей. Египетских бывших кочевников пустыни учили строить из камня добротные здания, производить ткани, выращивать на земле злаки и овощи… Словом, природных скотоводов пытались превратить в оседлых тружеников — земледельцев. В точную копию самих себя. Фактически, шёл процесс их очеловечивания. Теперь ты понимаешь, почему ни один еврей и ни одна еврейка не предупредили египтян о том, что их обманут и ограбят?
— Честное слово, не понимаю! Они, наверное, все сговорились?
— Никакого сговора не было, дружище, и не могло быть. И потом, хороших честных людей на преступление не подтолкнёшь — не пойдут.
— Получается, что все евреи во главе с Моисеем были кончеными мерзавцами? Фактически, представляли собой сборище уголовников? Но такого просто не могло быть!
— Тут ты прав, в уголовный этнос египетские евреи до момента исхода не превратились, скорее наоборот. Часть из них пошла за своими учителями жрецами Ану или Гелиополя, и Моисея они воспринимали как одного из жрецов храмов Ану. На самом же деле он был представителем Фив и служителем Амона.
— Тогда я ничего не понимаю!
— Тут и понимать-то нечего. Основная масса евреев вместе со своими жрецами, которые получили посвящение в Гелиополе, были обмануты. Вот и всё.
— Кто же это провернул? Неужели Моисей и его братец Арон?
— Без них не обошлось, но главными в том великом обмане были люди из рода Левия. Те, кому фиванские жрецы сумели изменить генетику.
— Изменить генетический код? Неужели уже тогда жречество владело приёмами генной инженерии?
От моих слов дед Чердынцев поморщился.
— Речь не об этом. То, чем сейчас заняты придурки — генные инженеры, к древним евреям не относится. Природу человека можно изменить и другим способом. Самый простой из них — это воздействие специально подобранной информации.
— Получается, что основная масса евреев была уверена, что Моисей ведёт их в Синайскую пустыню на молебен?
— Похоже, что так оно и было. Потому евреи и не могли предупредить египтян, что обратно они не вернутся. Знали, что происходит одни левиты.
— И Моисей с братом, так?
— Так! — кивнул бородатый лектор.
— Тогда почему ты обвиняешь евреев, что они отказались от очеловечивания?
— Потому что у них не хватило мужества восстать против диктата левитов. Они позволили Моисею, вместе с запрограммированными, расправиться с заподозрившим неладное национальным жречеством. Помнишь, как противников фиванских реформ сжигали в земляных печах? Спалили живьём, для того, чтобы до полусмерти запугать других. И запугали! В том и беда, и вина еврейского народа. Он и себя угробил, и норовит превратить в рабов для своих хозяев всё население планеты. Многие, очень многие антисемиты не понимают, что евреи представляют собой изменённый на генетическом уровне особый говорящий и действующий инструмент. Ими до сих пор управляют потомки колена Левия. Ничего со времён скитаний по Синайской пустыне не изменилось. Не в них дело. Дело в тех, кто иудеев создал, и кто за спинами их прячется. Прежде всего, надо разобраться, кто они такие и откуда взялись? Что они хотят, понятно. А потом уж разобраться с их подопечными. Надо уничтожить мозг чудовища, после его гибели, вся организация сразу придёт в упадок. Антисемиты же видят трагедию нашей цивилизации только в евреях. И с ними изо всех сил ведут борьбу.
Если же посмотреть вглубь, то мы замечаем парадоксальные вещи: оказывается, антисемитизм создан и поддерживается самими евреями! Как объяснить такое? И на что это указывает? Только на то, что за спинами многократно обманутого еврейского народа прячутся потомки тех, кто в середине XIV века до н.э. сжёг в Синайской-пустыне противников фиванского жречества и в настоящее время умело управляет иудеями. Для этих демонюг евреи, ко всему прочему, являются ещё и живым щитом, чем-то вроде громоотвода. Видишь, как ловко: и жар они загребают, и от возмездия защищают. Всё сразу.
— Ты хочешь сказать, что сами евреи вроде как не при чём? Не понимают, кому служат и поэтому никакой ответственности не несут?
— Я так не говорю. Дело в другом. Когда у человека с головой всё в порядке, с него и спрос! Но когда перед тобой умалишённый, то тут совсем другое дело. Не надо путать нормального человека и больного.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что подопечные левитов все поголовно свихнулись?
— Они стали такими же генетически ущербными, как и сами левиты. Вот что я хочу сказать. Потому их 40 лет и «прессовали» в Синайской пустыне. Посуди сам, евреям с детства вбивают в голову, что они все цари.
— Что? — не понял я.
— Что они все до одного цари! Цари над нами, гоями-акумами. Причём не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом.
— Но ведь этого не может быть! Кто в такое поверит?
— Вот-вот, кто поверит? Из наших — никто! Потому что не может на Земле быть 10 миллионов царей, даже 100 тысяч не может. Но сыны Израиля в это верят.
— Ты, наверное, как всегда шутишь.
— Да не шучу я! Какие тут могут быть шутки? Раввины им навязали программу, что их воцарение произойдёт после прихода на Землю Великого Мошеаха. Имя которому, как ты знаешь — 666. Когда же должен был воцариться Мошеах? Понятное дело, в 1666 году. Когда же ещё? Посмотри, какая в те времена получилась «вилка»? Помнишь, что произошло в тот роковой год?
— Никонианский раскол.
— Верно. Так оно и было. Используя институт церкви, тёмные половину населения страны объявили вне закона. Началась война власти против своего же народа. А людям, которые не приняли реформу, кто-то подсунул оригинальную идею самосожжения. Дескать, поразвлекитесь ребята! И запылали костры по всей России. Сгорели не десятки тысяч, а сотни! Люди сами себя сжигали и были уверены, что вершат богоугодное дело. Что это, если не безумие? Самое настоящее. Причём и со стороны власти, и со стороны, так называемых, раскольников, последователей протопопа Аввакума. Но вот незадача: вдохновителей старообрядцев сожгли по приказу властей, а люди себя сами сжигать стали.
— Но говорят, что именно Аввакум придумал обряд самосожжения, — вставил я.
— Возможно, спорить не стану. Я — о другом, о том, что не только в наше время с ума сходят. На Руси во времена Игоря Рюриковича полуидиотов и совсем свихнувшихся тоже хватало. А его сыну пришлось с такими бороться огнём и мечом.
— Ты имеешь в виду Светослава?
— Кого же ещё? Князь — воитель, защитник древней ведической традиции объявляет войну иудейскому и христианскому миру, а в его столице христианская община подымает бунт в защиту Византии и напрасно разгромленной Хазарии. Как тебе такое? Именно по этой причине печенеги и осадили Киев. Чтобы «киевское безумие» не перекинулось на другие русские города. Так ханы и объяснили князю свой поступок. Христианские же летописцы всё представили в свою пользу. Толкователи же летописей тоже люди «того», как говорят в народе, «с гусями». Надо же, они поверили Нестору, нашему христианскому бумагомарателю! Ах, они злодеи, печенеги! Напали, окаянные, на Киев…
Но тогда почему, разузнав от Претича о возвращении Светослава, они тут же сняли осаду? Испугались? Как всё просто! А что делал воевода Претич со своей дружиной на другой стороне Днепра? Наверное, киевляне его командировали всему городу лапти плести и берёзовые банные веники готовить. И почему его маленькое войско враги не окружили и не уничтожили? Киев осадить у них сил хватило, а горстку русских дружинников перебить нет? И потом, придя в Киев, Светослав разгромил не печенегов, а христианскую общину во главе со своей мамашей. Печенежская же союзная конница после подавления христианского бунта отправилась с ним в Болгарию.
Вот тебе налицо два дурдома. Один — в X веке, когда русские, по крови и языку люди, казалось бы, родные, без зазрения совести предают Отечество, выступают на стороне врагов своего народа, наносят удар в спину и войску, и князю-воителю. Второй дурдом возник уже в наше время, когда научные круги в угоду своим западным суфлёрам слепо верят христианским летописям и со знанием дела наукообразно искажают наше прошлое. Это тоже предательство, причём с дальним прицелом. Но я немного отвлёкся, прости.
Мы коснулись событий, которые происходили когда-то на Руси и до сих пор имеют у нас место, но напрочь забыли о «гвозде программы». О наших «милашках», почитателях Мошиаха. В начале разговора я тебе сказал, что в 1666 году мировое правительство организовало на Руси добровольную инквизицию. Кое для кого — настоящие именины сердца! На Западе, чтобы сжечь человека, надо было его изловить, потом долго в поте лица пытать. Но вот, наконец, грешник сознался. Казалось бы, дело сделано! На самом деле оно только началось. Как известно, еретика надо обязательно поджарить. Значит, опять проблема с дровами и оплатой палачу за труд, а после казни надо ещё платить подметалам, чтобы очистили площадь. То ли дело Россия! Русские оказались куда сознательнее своих коллег еретиков Запада. Ну, не народ, а золото! Он всё делал сам. Люди сами себя судили, сами готовили дрова, даже своими руками разводили огонь. Подстать русским любителям огненных увеселений «богоизбранные» тоже нашли себе заделье. Вот с ними мировое правительство прошляпило. Нельзя было перегибать палку. Что делать, издержки имеют место быть везде. Знаешь, что натворили в 1666 году поклонники Мошиаха?
— Откуда же мне знать? Ты всё тянешь, всё вокруг да около.
— В начале нашей беседы я тебе сказал, что они до такой степени спятили, что всерьёз поверили, будто бы миссия каждого из евреев сделает царём над гоями. Так вот, все европейские евреи, кроме разве что польских и прибалтийских, к 1666 году распродали своё имущество и на вырученные деньги заказали себе царские короны. А потом огромной колонной двинулись через все европейские страны к Стамбулу. Представляешь, какое зрелище увидели перед стенами своей столицы мусульмане — турки? Неописуемое: сотни тысяч еврейских царей во всей своей красе: в мантиях и коронах! Как тебе такой дурдом?
— Ты, наверное, всё-таки шутишь?
— И не думал шутить. Так всё и было. Мало этого, евреи потребовали от имени Мошиаха, чтобы султан им подчинился и стал всей их своре служить. Чтобы он срочно отправил царских особ в Иерусалим, откуда они намеревались управлять миром.
— Ну и что он с ними сделал?
— Известно что: потребовал к себе их предводителя, якобы для переговоров. Его звали Саббатаем. И вместо того, чтобы ему поклониться, приказал его ещё раз обрезать, чтобы тот стал правоверным мусульманином…
— А с остальными что?
— Отдал приказ отобрать у всех еврейских царей и их жён золотые короны, а потом отправить всю их многотысячную толпу туда, откуда она пришла. Вот и всё. Представляешь, как евреи обогатили турецкую казну?
— Представляю, но мне кажется, евреев сделали круче, чем наших. Они оказались полными идиотами.
— Ничего, и соотечественники тоже были хороши, когда организовали заговор против Светослава, а позднее поддержали князя Владимира в насаждении на Руси христианства. Надо не гадать, кто сошёл больше с ума, дети Сварога или союзники Яхве, наша задача в другом. Необходимо понять механизм этого дурдома, откуда у него произрастают корни. Без такого знания не разобраться в себе, в своей психике, чтобы не свихнуться. Ты прав, в том, что евреев с ума свели намного раньше, чем они переселились в Ханаан.
— Я ничего такого не говорил, — возмутился я, — но ты это не хуже меня знаешь.
— Знаю! Тогда не лезь в пузырь, а слушай и запоминай.
— Но у меня вопрос!
— Давай! — усмехнулся дедушка. — Вопрос, наверняка, тоже дурацкий. Сам знаешь, на него ответ, но обязательно тебе надо до меня докопаться.
— Почему польские евреи и прибалтийские не стали себе отливать золотые короны?
— Вот видишь, я угадал! Ответ тебе известен, но ты в своём репертуаре.
— Да не знаю я, потому и спрашиваю!
— Не знаешь, что после погрома Хазарии Светославом Игоревичем хазарские иудеи перебежали к европейским христианам? На Руси их осталось немного. Основная масса оказалась в Болгарии, Моравии, Польше и у поморян.
— Ну и что из того?
— Да то, что по крови они, эти потомки хазар, вовсе не семиты, а такие же, как мы. У них совсем другие мозги, следовательно, и иная сигнальная система. Те пси-технологии, которые безотказно действовали на семитов, на хазарах дали сбой. Северное аналитическое мышление хазар взяло вверх над каббалистическими приёмами программирования. Вот и всё. Ты что, сам не мог догадаться?
— Но тогда почему мы, русские, свихнулись? И в X веке, когда предали Светослава и поддержали князя Владимира, и во время раскола?
— Э, а ты я вижу полный дуралей. Только не обижайся, Ершка Джугашвили я тоже так обзывал.
— Ты что его Ёршиком величал?
— Иногда и Вершком, а что? Тебе не нравится это имя?
— Да нет, просто интересно! Почему Ёршиком?
— Это когда он начинал ерохориться. Ершиться. Не хотел что-то понять.
— А Вершком?
— Когда всё понимал и осознавал, словом шёл вперёд. Ты должен знать, что вершок — это русская мера длины.
— А Верстком ты его не называл? В честь русской версты?
Услышав мой вопрос, старик расхохотался.
— Раза два или три называл! Потому что он заслуживал. Ведь Сосо был умницей, не в пример тебе. Ты что, до сих пор понять не можешь, на какую часть нашего народа действуют их каббалистические припарки?! Забыл о духовно-нравственном неравенстве?! О ведической сословности? Кого собрала в свой христианский «общак» Ольга-Елена? Всю киевскую рвань! Холопов! Они, а не бояре подняли в Киеве бунт. Плохо то, что их поддержали труженики. Первое высшее сословие всегда было неустойчивым. Потому оно и первое. Людей с такой психикой академик Поршнев называл диффузниками, а гениальный американец психолог и психиатр доктор Кинси — патентами. Слышал про такого?
— Слышал.
— Именно усилиями холопствующих и просочилось на Русь христианство, причём не только у нас. Везде, по всей Европе. Взять ту же Саксонию. Сколько раз Карл Великий пытался крестить саксов, всё без толку. Он с ними воевал пять раз. Как только его войска уходили из Саксонии, там сразу же начиналось восстание. Христиан гнали взашей! И императору опять приходилось возвращаться. Что тогда он придумал, знаешь?
— Нет! — честно признался я.
— Он истребил под корень саксонскую элиту. Прежде всего, жречество, затем обескровил второе высшее сословие и на место его выдвинул своих людей из саксонских холопов. Одним словом, вывернул саксонское общество наизнанку. При нём были скорректированы генеалогические книги. И кто был никем, тот стал всем. Подобный вал в раннем Средневековье прошёл по всей Европе. Ты что об этом не слышал?
— Может и слышал, но не придал значения.
— А зря, вот откуда проросли ноги у христианства! Холопы превратились в герцогов, графов, баронов и князей. Как в той же великой Моравии или Польше. Знаешь, откуда происходит род крестителя польских племён князя Межко I?
— Я что, историк? Ты бы ещё меня спросил, кто был дедушкой царя Дадона?
— Так вот, дедушка Межко I, — не сморгнув, продолжил лектор, — занимался разбоем. Он был профессиональным душегубом. Но ему повезло, князь полян Попел собственноручно отравил на пиру всех своих бояр. Боялся, что жрецы и народ могут его переизбрать. Фактически, своими руками он убрал с дороги целое сословие. Естественно, свободные люди, труженики, возглавляемые жрецами, подняли против князя-узурпатора восстание. Но толкового руководства у них не было. Тут и подвернулся профессиональный грабитель — дедушка будущего князя. Он помог восставшим победить Попела и был выбран на княжение. Сам он, став князем, вёл себя прилично, но его внук оказался крестителем Польши. Ты понял, что я пытаюсь тебе вбить в твою тупую башку?
— Пока нет.
— Ну и тугодум же ты! Перед тобой технология! Понимаешь, технология! И неважно, как она работает. У саксов Карл Великий заменил элиту. Его усилиями шудры-холопы обзавелись поддержкой первого высшего сословия и забрались на самый верх. У поляков получилось несколько иначе. Сначала «взбесился» Попел, о причине можно только догадываться. Наверняка, точно такая, что и у Межко I. Затесалась больная генетика. А потом случилось то, что ты уже знаешь, примерно то же самое произошло в Норвегии, Швеции, Дании, Сербии, Болгарии, везде, практически, во всех странах Европы, кроме разве что Италии, Франции и Испании, перед христианизацией совершался незаметный генетический переворот. Ущербная природа шудр-холопов проникала на самый верх европейского общества солнцепоклонников. Этот процесс шёл разными путями. В основном через женщин, а точнее, обычай усыновления, институт братания и прочее.
Достаточно вспомнить нашего князя Владимира. Принято считать, что он был сыном Светослава. Но если это так, тогда надо признать, что князь женился в 10 лет, потому что в 12 у него появился Ярополк. Могло такое быть? Конечно, нет! Следовательно, Малка, которая родила Владимира, тоже никакого отношения к Светославу не имела. Значит, вместо него был кто-то другой, следы которого христианские летописцы постарались затушевать. Хотя в некоторых хрониках упоминается брат Светослава, Глеб. По вероисповеданию он был христианин. Если так, то всё становится на место. Получается, что Игорь взял Ольгу с сыном. Но так как Глеб не являлся родным Игорю, то право на наследство семьи, подчёркиваю, семьи, не имел. Только право на наследие матери и её родни. Именно поэтому он и принял христианство. «Яблоко от яблони» сам знаешь… В Иоакимовской летописи говорится, что как раз Глеба и казнил Светослав в Доростоле.
— За что?!
— За то, что он, будучи ответственным за разведку, пропустил полчища византийцев во главе с Иоанном Цимисхием через зимние перевалы в Родопах. Понимаешь, что получилось? Племянники Ярополк, Олег и Владимир оказались в сыновьях у Светослава. Тебе интересно, как такое могло произойти?
— Конечно!
— По закону братства. Если погибал брат, то его сыновей усыновлял оставшийся в живых. Вот и вся премудрость. Так как Светослав приказал казнить своего сводного за измену, то усыновить его детей он был просто обязан. Таков закон крови. Теперь сам делай вывод.
— Понятно, — посмотрел я на таёжного всезнайку. — Теперь, чтобы у Светослава не родился наследник, надо было срочно укокошить его, так?
— Всё верно. Но у него родился наследник от его старшей жены Зарины. Естественно, в наших летописях о нём нет ни слова.
— Он что погиб вместе с отцом?
— Нет, выжил, хотя мать сумели убрать. Она слишком много знала. И была из древнего боярского рода.
— А как же спасся сын Светослава?
— Его сохранила вторая жена князя. Она была из княжеского венгерского рода. Ей удалось увезти молодого княжича в Венгрию. Но мы опять отвлеклись от темы.
— Отвлеклись-то, отвлеклись, но сколько я узнал для себя нового.
— Тебе сейчас нужна не история, а понимание сути происходящего. Всё это разумеется на фоне взаимодействия временных циклов. Но дело не в том, что имело место, а почему так произошло? И какие силы притаились за всем этим. Мы говорили о технологии внедрения генетических уродов туда, где их никогда не было. Для невидимых технологов это бы самый сложный период их подготовки к внедрению христианской идеологии. Для прорастания семян нужна была соответствующая почва. А теперь вернёмся к князю Владимиру.
Принято считать, что он родился от Светослава и некой Малуши, иудейки, пленённой в Хазарии. Но вот незадача, имя девушки не хазарское, а чисто русское. Как тут быть? Оказывается дело не в ней, а в том человеке от кого она родила. С ним вот, сложнее. Христианские летописцы превратили княгиню Ольгу в сущего ангела. Такая она распрекрасная! Просто золотая! А о том, что у неё был сын от первого мужа или от кого-то ещё, ни слова. И вообще, об этой женщине, по христианским толкам, сказать ничего нельзя. Всё покрыто таким мраком, что ни с какой стороны не подступиться. А между тем, в наших хрониках о ней кое-что есть. И откуда она и почему князь Олег привёз её к Игорю. А самое главное, от кого она родила своего первенца.
— Мне это очень интересно.
— Но мы договорились, что хронологический процесс у нас — всего лишь фон, — отрезал старик. — Так вот, Глеб, которого казнил в Доростоле Светослав, был сыном одного беглого хазарского князя, которого византийцы метили протолкнуть на престол Каганата. Люди Бека от него избавились. Это и понятно. Вот почему Олег и привёз Ольгу к Игорю.
— Чтобы сын Рюрика воспринимал хазар, как наиболее враждебное Руси государство?
— И чтобы у него всегда было право нанести каганату сокрушительный удар. У Игоря было несколько жён, поэтому Олег особой опасности в Ольге не видел. Это его и погубило.
На несколько секунд бородатый философ замолчал.
— Теперь ты понимаешь, почему хазары бросили на Русь своего лучшего полководца Песаха?
— Упреждающий удар и кабальный договор с Игорем.
— Да, всё так, но дело в другом. Вот откуда проросли ростки нашей русской христианизации.
— Получается, что из Хазарии и Болгарии.
— И Ватикана, мой друг. Не забывай, что над всем христианским миром всегда царил и царит Ватикан. Просто этого никто не любит афишировать. Но факт остаётся фактом. Теперь ты знаешь, как протолкнули своего ставленника-реформатора на вершину пирамиды власти у нас на Руси. Знаешь, кто он такой и какова его природа.
— Ну, так сколько «кирпичей» ты положил сегодняшним нашим разговором в фундаменте моего понимания? — улыбнулся я своему другу.
— Что-то много, — задумался дедушка. — Мы говорили и о наших вегетарианцах, и о двух дурдомах у наших «богоизбранных» и у нас, а потом ты засыпал меня вопросами и нам пришлось перелопатить некоторые исторические факты. Получается, что пару «кирпичей».
— Почему так мало? — сделал я обиженный вид.
— Сам виноват, меньше спрашивать будешь! Пора бы начать самому думать и работать с фактологией, а не искать готовые ответы. Ведь я тебе ничего нового не сказал.
— Сказал. Ты обратил моё внимание на технологию генетической подмены властных элит. Она ведь и в наши дни действует.
— Действует не то слово, мой друг. На ней вся либерально-демократическая машина и держится. Чем выше по лестнице управления, тем больше морально-нравственных уродов.
— Когда-то моя бабушка пыталась для себя решить этот вопрос, — заметил я.
— И оставила тебе его в наследство, — хитро посмотрел мне в глаза дедушка.
— Верно! А как ты об этом догадался?
— На эту тему поговорим позднее. Ты должен для себя уяснить вот что: вся чёрная европейская аристократия таковой не является. Она — аристократия только на бумаге. Генетически же все эти корольки, герцогишки, графчики и барончики — двойные дегенераты.
— То, что дегенераты, я понял, но почему вдруг «двойные»? Как это? В их хромосомах что — два набора дегенеративных генов? — удивился я.
— Да, два набора. С одной стороны, наследие от своих собственных холопов, в лучшем случае, диффузников, с другой — генетика нелюдей, которую эти господа вобрали в себя в период позднего Средневековья. Как это произошло, мы поговорим с тобой после нашей рыбной строганины. Ты не против?
— Нет, конечно!
— Тогда за дело!
И дед Чердынцев, взяв со стола фонарь, отправился в сенки, чтобы выбрать на наш обеденный стол жирного чира.
