Глава 30
«КОЛДЫН». СНОВА ОБ АРТАНИИ. КОНЕЦ ИМПЕРИИ
Когда он вышел, то в руках у него был какой-то длинный свёрток. Старик бережно положил его на скамейку и стал развёртывать. Через несколько секунд я увидел роговой наборный эфес, потом ножны и, наконец, всю шашку или саблю? Такое оружие я не видел даже на картинах. Оно чем-то напоминало японский меч, но рукоять была покороче. Бронзовая горда была уже и длиннее. А однолезвенный клинок, плоский с двумя узкими долами был шире клинка катаны и почти прямой.
— Смотри не порежься, — протянул мне эфесом вперёд свою страшную шашку хранитель. — «Он» острее бритвы.
Я осторожно взял в руки палаш и хотел попробовать пальцем лезвие.
— Не надо, — остановил меня старый. — Останешься без пальца. Он на воде волосинку перерубает. Ты посмотри какой булат!
Я внимательно стал всматриваться в текстуру стали странного оружия. Сталь клинка была тёмной, тусклой и мелкосетчатой. Структура её напоминала замороженное зимнее окно.
— Если честно, я булатную сталь никогда не видел и не знаю, как она должна выглядеть, — признался я.
— И не мудрено, секрет этой стали давным-давно забыт, — взял у меня из рук оружие седоголовый. — Знаешь что это за меч?
— Откуда мне знать? Я такого оружия никогда не видел.
— Это односторонний ордынский меч! Меч наших с тобою далёких предков. Ты ведь тоже казачьего рода, значит, имеешь, как и я, ордынские или, точнее, скифские корни. Меч мне достался от моего прапрадеда. А где он его взял, неизвестно. Принято считать, что оружие было выковано в одной из татарских могил на Алтае. Но, вероятнее всего, этот меч передаётся от отца к сыну ещё со времён Сибирской Руси… Я снова взял оружие из рук старого…
— До чего же он удобен! — Невольно вырвалось у меня. Одновременно и тяжёл и лёгок!
— Потому, что идеально сбалансирован, — объяснил «знахарь». Попробуй сделай восьмёрку? В руке ты его не почувствуешь!
Ведун был прав: мечом можно было вертеть как угодно, и рука не уставала.
— Присмотрись — ни одной зазубринки! А в каких он битвах только не был! Его лезвие разрубало и шлемы княжеских дружинников, и разукрашенные шишаки рыцарских шлемов! Смотри!
И старый, взяв из рук у меня свой меч, с размаху обрушил его на лежащую на пороге дома скобу! Я невольно зажмурил глаза. Раздался звон стали… Толстая стальная скоба была разрублена пополам, но на лезвии меча осталась только белая полоска, им можно было снова бриться! От увиденного по телу пробежал мороз…
Ужас! — подумал я вслух. — Не спасут никакие доспехи! Всё насквозь!
— Знаешь, зачем я тебе показал этот клинок. Юра? Для того чтобы ты понял вот что: чтобы его изготовить, требуются не только знания, но и серьёзная кузница. Кузница не кочевая, не в юрте и не под открытым небом, как у кочевников тюрок, а стационарная городская. Вполне современная. Знаешь, какова технология изготовления «колдына»? Его — старый указал на серый булатный клинок — наши предки сибирские русы Артании называли «колдыном». От слова «коло» — которое указывает и на вращение, и на цикличность, и на само Солнце. Помнишь коляду — солнечную ипостась Сварога? А «дын» — означает удар, всего лишь рубящий или колющий удар. До сих пор дети, когда играют в войну, кричат: я его — «дын», и он меня тоже — «дын» и т.д. Это слово у них вырывается из кладовых бессознательного. Их ему никто не учит. Вот и подумай, что означает слово «колдын». Надо сказать, название точное. Так вот, чтобы изготавливать подобное оружие, нужны сталеплавильные печи, знание руд и современные не уступающие, а превосходящие европейские кузнецы. Всё это указывает не на кочевую цивилизацию, как нам пытаются вбить в голову наши «прикормленные», а на цивилизацию городов. Хочешь убедиться? Я кивнул.
— Тогда присмотрись: какое оружие напоминает «колдын»? — указал хранитель на свой клинок.
— Он чем-то похож на японский меч-катану, — высказал я своё предположение.
— А когда первые катаны появились в Японии, помнишь?
— Не помню и не знаю, — признался я честно.
— А я тебе скажу. После неудачного десанта «монголов» в Японию… когда божественный ветер или «Ками-кадзе» уничтожил монголо-китайский флот. Японцы тогда смогли победить уцелевших от бури завоевателей. Какой это век?
— Кажется, XIV. — Стал припоминать я. — Неудачный десант был при хане Хубилае.
— Вот с XIV-XV веков и появилось в Японии что-то напоминающее катану. Однолезвенные мечи наподобие колдынов, но намного уступающие последним по качеству стали. Классические катаны стали изготавливать только в конце XVI века. Но даже у самой лучшей катаны сталь уступает и по твёрдости и по вязкости нашей сибирской. Японцы прекрасные копировщики. Но повторить сталь колдына так не смогли. А ведь они не были кочевниками. Про китайские стали вообще говорить не хочется… Хорошего булата китайцы так и не получили… Какой сам по себе напрашивается вывод? Средневековая Сибирская Русь или Артания была не кочевой империей, а оседлой. Она имела сотни городов и несколько столиц. Кто-то из средневековых историков назвал столицу Сибирской Руси Грустной. Грустна изображена даже иа старинных картах. Но как ты думаешь, мог русский город называться таким именем?
— Нет, конечно! — засмеялся я. — Кто в таком городе жить-то будет?
— Верно заметил. От подобного имени все жители сбегут. — Поддержал меня седоголовый. — Столица Сибирской Руси называлась Грастианой — городом полубогов солнечных ассов… Он находился на краю синей степи, рядом с тайгой. И стоял па высоком берегу Оби-матушки. Я на карте покажу тебе то место. Ты обязательно должен побывать на развалинах нашей столицы. Сибирская Грастиапа — священна всему казачеству!
— Но ни донские, ни волжские, ни кубанские казаки о Грастиане не знают. — Посмотрел я на седоголового.
— Ни потомки сибирских казаков, — продолжил хранитель. — И знаешь почему? Потому, что великая скифская или арийская северная империя, которая когда-то контролировала Китай, Индию, всю Сибирь. междуречье Яика и Дуная, которая в своё время остановила рвавшиеся на восток легионы римлян, организовала в мощную державу бежавших из-под гнета Китая тюрок, а в XIII веке под названием татар сокрушила не только прозападные русские княжества, но и католические союзы Западной Европы, бесследно исчезла.
— Как так исчезла? — не понял я. — Она что испарилась?
— Всё подробно рассказывать у меня нет времени. Поэтому я тебя познакомлю с главным. С той технологией, которая была применена С.Т. и против Византии и против Артании. Византийцы были виноваты перед Западом в том, что никак не окатоличивались. А Сибирская Русь, что упорно пыталась сохранить древнюю орианскую ведическую традицию. Византийцам повезло больше, чем нам, русским сибирякам. По крайней мере, часть их архива сохранилась. Хотя далеко не вся. И масса документов и летописей явный подлог. От Артании же ничего не осталось. Ничего! От Сибирской державы официально не сохранилось ни одной летописи. Ни одного документа, даже подложного… Здесь, в Сибири, книги и документы, написанные на пракрите или на нашем старорусском, горели не один век. Горели вместе с нашими деревнями и городами.
— Ты говоришь какие-то ужасные вещи. Насколько я помню, Сибирь была завоёвана только Московией, — перебил я рассказчика.
— С.Т. давным-давно разработаны мощные технологии уничтожения этносов, отрок. Ты знаешь, где сейчас Западная Русь? Куда она делась? Где Западные русские? Их нет! Их просто нет! И дело тут не столько в завоевании, хотя оно тоже имело в Прибалтике место, сколько в агрессивной экспансии чужой культуры… Тоже самое произошло и с Византийцами. Куда они делись — эти восточные римляне, смешанные со славянами? Да никуда! Все они теперь говорят на турецком, исповедуют ислам и называют себя турками. Примерно тоже самое произошло и с Артанией. Нет, она не была завоёвана в прямом смысле этого слова, она была уничтожена другим способом. Точно так же, как когда-то открывшая к себе дорогу и принявшая ценности Запада скифская держава Ладно, скифов поставили на место в III веке до н.э. сарматы. И вышвырнули за Дунай эмиссаров С.Т. Думаю, ты помнишь скифо-сарматскую войну? А потом ты же сам мне рассказал как обычно всё начинается. Неужели, забыл?
— Идет уничтожение или подмена жречества. Если такое мероприятие произошло, то всё остальное дело времени и техники, — констатировал я.
— Вот-вот, с этого всё и началось. Миссии тамплиеров в Сибири и на востоке мы касались. Тогда и был вырезан корпус русского сибирского жречества. Эта беда произошла еще при жизни Тимчака — Чингисхана. Поэтому после его смерти и хлынули безбоязненно в Орду с юго-запада мусульмане, с запада христиане, а с востока из Китая и Тибета — буддисты. Вот и получилось, что те ордынцы, которые охристианились, откатились на Запад за Волгу поближе к христианской Руси. Много, очень много ушло христиан руссов из Сибири. После их ухода огромный город Великая Грастиана превратилась в захудалое село. Но ушли русы христиане не по прихоти, а потому что началась кровавая вражда с соплеменниками, которые приняли от эмиссаров арабов и тюрок ислам. Исламизированные арии-русы — их. кстати, было после ухода христиан не так много, очень скоро стали смешиваться с мусульманами, уграми и тюрками. Вот и получились впоследствии татары тобольские, иртышские, барабинские, телеуты, шорцы, камасинцы, кыргызы и казахи.
— Наши томские эуштинцы, — добавил я.
— Да, томские эуштинцы, — согласился старый. — И каждый тюркоязычный народ помнит, что предками его были голубоглазые и русоволосые савиры или русы. Потому традиционно сибирские татары хорошо и относятся к русским. И Ермака Тимофеевича приняли как родного. Да он и был родной. Фактически, Ермак вернулся к себе на исконную родину… Примерно то же самое произошло на востоке за Енисеем и в Забайкалье. И там и там постепенно русская кровь растворилась в тюрской, монгольской и маньчжурской.
— Но ведь предки твои не растворились. Не приняли ни ислама ни буддизма?
— Верно, челдоны остались исконными орианами. Основная их часть откочевала в тайгу и тундру. Там и возникли их города и княжества. Об этих вот княжествах в «Лукоморье» и доносили «лазутчики-дьяки» Борису Годунову. Их доносы можно найти в архивах, Юра. Именно они, челдоны, поднимали на восстание против нашествия христиан местных селькупов, ненцев и эвенков. И ни какие ни чукчи возглавили против казаков чукотское сопротивление. Но это было вначале. Потом при Михаиле Романове отношения у царской администрации с челдонами наладились. Так как русских в Сибири было мало, то нехристей челдонов стали принимать на военную службу в казачество. Таким образом и возникла в Сибири мощная казачья армии. Это историки придумывают, что в Сибирь казаки пришли с Дона и Волги. Всё не так. Казачество Дона, Волги, Кубани и Яика в то время боролось с Персией и Турцией. Ему было не до Сибири. Оно само истекало кровью. Борьба-то была неравной. Сибирское казачество возникло в основном из местных нехристей челдонов. Пора бы нашим «прикормленным» это признать. Именно усилиями местных русских была присоединена Сибирь к Московскому царству. Со временем часть челдонов-казаков приняло православие. Та же часть, которая oтказалась его принимать, была по приказу Петра I полностью истреблена. О гибели последних ведических русских в Сибири можно найти сведения в тобольских летописях. Когда начнёшь читать, то у тебя волосы встанут дыбом, отрок. Там такие описаны зверства! Так-то! Петруша выслужился перед Западом. Добил-таки тех, кто сохранял звёздную ведическую традицию. Теперь понимаешь, Юра, почему была сожжена в 1896 году библиотека войска Донского в Черкаске? Чтобы отнять у казачества его историю. Чтобы забыли люди об Артании, о её столице Грастиане, о великом Тимчаке и волжских казачьих городах, Старом и Новом Сарае… Как переводят наши историки слово Сарай, помнишь? — спросил рассказчик.
— Помню, кажется дворец.
— Это чтобы посмеяться над нами. «Сар» — по-древнерусски — царь, значит, город царей! Всё врут, кругом ложь! Врут даже на мелочах. Такова их С.Т. суть. Видишь я тебе в трёх словах рассказал почти всё о гибели Сибирской Руси — Артании. Что ещё можно добавить? Что с XIII по XVII века на всей территории Сибири уничтожалось всё русское. Все русские книги, летописи, свитки. Если что и уцелело, то благодаря буддистам. У них нет традиции что-то жечь, поэтому древние сибирские летописи можно найти в ламаистских монастырях. Но и там до них добираются ставленники СТ. Мусульмане же как, и христиане, сожгли всё, что смогли. Теперь надежда на подземные города Орианы, на плато Путорана и клады приполярного Урала Да ещё уцелели рунические надписи на камнях и писаницы на скалах. Но принято считать, что эти надписи тюркские. Хотя всерьёз их никто не читал.
— Да ещё твой колдын, — напомнил я старому. — Интересно, как получали такую вязкую и крепкую сталь наши предки в Сибири. Неужели, ты знаешь рецепт её приготовления?
— В общих чертах, да, — вкладывая свой меч в ножны, сказал «знахарь». — Сначала в кузнице создавалось два сорта металла, один являлся сплавным булатом. Другой обычным чистым от серы и фосфора железом. Потом железо закладывалось в глиняный тигель, пересыпалось тёртым рогом и без доступа воздуха 6-8 часов находилось в горне. Шёл процесс цементации. После этого оба куска полученного металла ломались на мелкие кусочки и между собой переплавлялись. Получался узорчатый сверхпрочный дамаск. Из такого вот дамаска выковывалось режущее ядро «колдына». Следующим этапом шла плавка второго сорта дамаска. На этот раз мягкого, но очень вязкого. Для его получения сваривались вместе несколько кусков мягкой малоуглеродистой стали. Потом шла трудоёмкая операция создания слоистости режущего ядра. Сначала его три раза ломали на кусочки и снова все эти кусочки сваривали вместе. Когда получилась мелкозернистая сверхтвёрдая структура, её начинали вытягивать в полосы, складывать и между собой сваривать. Так делалось, пока не получался из стали сердечника многослойный пирог. Обычно таких слоев было до 6000! Потом режущий сердечник обертывался мягким Дамаском, и все это сваривалось в одно целое. Следующим этапом шла закалка. Для этого тыльную сторону меча примерно до половины обмазывали специальной толченой с углем и песком глиной, это делалось, чтобы уберечь от сильного нагрева. Когда глина полностью высыхала, клинок разогревали добела и лезвием погружали в холодную воду. После такой закалки получался легкий изгиб. Вот и подумай, можно было подобное оружие произвести в юрте кочевника? А ведь его имела на вооружении вся татарская армия. Другого клинкового оружия казаки-татары Сибири и Урала не признавали. Ну вот. Что я тебе хотел рассказать, то и рассказал. Теперь ты поймешь, почему в Сибири столько мертвых заросших бурьяном и тайгою городов. Ученые ортодоксы их приписывают тюркам, хантам, манси, селькупам в Заполярье, даже ненцам и юкагирам, как, например, секретные развалины городищ легендарных омоков, а европеидные черепа «раздаривают» кому угодно, только не русским. По их исторической версии нас европейцев в Сибири не было.
— Как не было? — поправил я увлекшегося рассказчика.
— Три тысячи лет до н.э. здесь, в Сибири, и даже в Монголии, вплоть до Тихого океана процветали европейцы Афонасьевцы.
— Потом на смену им пришла Андроповская культура, за ней Карасукская, Татарская или скифская. И все эти культуры были построены европеоидами, т.е. нашими с тобой предками.
— Я это тоже знаю, отрок. Но дело в том, что прикормленным ученым пришло в голову выселить саков и сарматов на запад, а динлинов и гуннов, родственных русам болгар, хазар, печенегов, половцев и, наконец. сибирских татар превратить в монголоидов. Все это было проделано для того, чтобы лишить нас русских права владеть Сибирью. Доходит до смешного. В пустыне Такломакан на западе Китая. Китайцами раскапываются десятки мертвых арийских городов. Сами китайцы признают, что все эти города были заселены европеоидным народом, но на западе считают, что такого не может быть, что китайские учёные «ошибаются». Наши же прозападные мужи от науки предпочитают помалкивать.
— Все! Прекрати свою лекцию, хранитель! У нас осталось совсем мало времени.
— Пойдем, я тебе покажу на карте место, где стояла Грастиана, и ты начнешь собираться. Через час-два мы должны расстаться. Если все успокоится, я тебе дам знать. Юра! А сейчас пора.
Я уезжал от ведуна с камнем на сердце. Было такое чувство, что что-то теряю невосполнимое, ту тонкую ниточку, которая связывала меня через старого не только с далеким прошлым и тайными знаниями предков, но и с будущим. Перед отъездом хранитель протянул мне самодельный плотно запечатанный конверт и сказал:
— Если случится так, что мы не встретимся, Юра, его откроешь. Запомни, только при этом условии. А пока отдай его на хранение какому-нибудь близкому, надежному человеку, чтобы в твоей квартире конверта не было.
Слова ведуна меня озадачили, но он тут же меня отвлек от дурных мыслей, сказав, что все должно быть так, как надо. И не стоит попусту переживать. Потом, взглянув на меня долгим, проницательным взглядом, старый добавил:
— Запад уже сейчас изменил наше сознание, Юра! Посмотри, на что только не идут люди ради наживы, ради денег, вещей и удовольствий. Но это только начало. Когда наступит время реставрации капитализма и те, кто сейчас у власти, начнут растаскивать народное богатство, станет намного хуже. Запад через средства массовой дезинформации так изменит сознание масс, что за деньги можно будет добиться всего, что угодно. Были бы они прокляты! Деньги превратятся в нового нашего бога, и их навязчивый эгрегор заставит многих, очень многих брать взятки, предавать друзей и близких, своих родных, свою землю и Родину. Словом — всё, что можно продать. Всё, Юра, всё! Эгрегор денег будет стремиться разрушить любовь, дружбу, люди превратятся по отношению друг к другу в хищников, а по жизни в добытчиков денег. Ничего святого в их душах уже не будет. Все: и совесть, и честь, и благородство, и любовь, и сострадание — все высшие качества, которые отличают человека разумного от обезьяны, эгрегором денег в душах людей будут разрушены. На Россию упадет сумрак наживы и безумия. Тот, кто будет пытаться производить, останется без штанов. Тот, кто станет торговать, из воздуха сделает миллионы. Банальные спекулянты-перекупщики превратятся в уважаемых людей. Женщины, чтобы заработать, начнут продавать не только тело, но и своих детей… Все это ты скоро увидишь, Юра. Скажу больше: многие твои друзья-товарищи тебя предадут, многие просто от безвыходности сопьются. Но ты помни, что перед тобой в своём большинстве не природные шудры-холопы, а опустившееся обманутое, сломленное и запуганное властью денег первое высшее сословие. По-научному — охищенные диффузники. Поэтому, как бы тяжело и трудно тебе с ними ни было, не ожесточайся. Всегда различай природных холопов от опустившихся и сломленных. И помни, что их, этих людей, можно поднять. Просто нужны будут определенные усилия, прежде всего, в информационном плане. «Шудру» отличает от диффузника крайнее невежество. Шудра всего самодостаточен. Он ничего не хочет знать, кроме того, чем уже располагает. Охищенный, обманутый и запуганный труженик всегда к знанию стремится, он в действиях и убеждениях неагрессивен. И, как правило, постоянно борется с голосом своей совести. Этих людей видно, ты не ошибешься. И еще вот что: что бы с обществом ни происходило, как бы диффузники с ума ни сходили, воины духа и, тем более, жрецы всегда останутся несломленными. Поэтому, работая с представителями первого сословия, ищи своих. Ищи людей своего духовного уровня и выше. Если что со мной произойдет, тебе поможет та информация, которую я оставляю в конверте.
С этими словами хранитель по-отцовски меня обнял и добавил:
— Я с тобою не прощаюсь, Гор. Чтобы ни случилось, не прощаюсь! Понял? — Я ничего не поняв, с умным видом ему кивнул…
По совету старого, в Кондинском я не остановился, на его второй лодке (дюральку участкового пришлось оставить у «знахаря») на скорости я проскочил село и направился к устью. Теперь мой путь лежал на Ханты-Мансийск. Там, в Самарово, я должен был оставить у одного знакомого лодку, а сам отправиться к себе домой в Сургут на «метеоре». Через 4-6 часов хода, наконец, я выскочил на гладь Иртыша и, развернувшись к Северу, помчался на полном газу в сторону «хантов». Лодка летела, как птица, но я не замечал скорости, не замечал ни высокой волны, ни летевших в лицо брызг. Весь путь я думал о том, что услышал от старого. Традиционно наши разговоры часто касались религии. Хранитель, как я понял с нашей первой встречи, считал любую религию одной из форм тихого помешательства, где люди, не понимая и не осознавая, что делают, вместо того, чтобы знать и взаимодействовать, являясь частью всего сущего, добровольно переводят себя в плоскость веры и примитивных связанных с ней магических манипуляций. Ведун убежденно доказывая, что любая религия, какая бы она ни была, всегда ограничена своим эгрегором, который никак не может быть «заинтересован» в свободе тех, кто ему принадлежит по «праву». Что это, если не духовное рабство? Отсюда и фанатизм в религии. И чем эта вера более ограничена и примитивна, например, в того же Аллаха и Иисуса, Яхве или какого-либо языческого бога, тем больше в ней фанатизма и ненависти к другому пониманию Создателя… Слушая рассуждения старого о сути религий, я невольно его спросил:
— Ну, а какой выход? Что делать с религиозными чувствами? Это мы с тобой «безбожники» от религиозных переживаний не страдаем, а другие без них жить не могут. Отними у них эти чувства, и духовно люди превратятся в ничто, останутся без внутреннего стержня. Либо они сопьются, либо, чтобы выжить, создадут себе бога сами.
— Либо погрузят свое сознание в мир суеверий, — продолжил мои рассуждения ведун. — А ты когда-нибудь задумывался, откуда взялось в душах людей это религиозное чувство? — спросил он меня
— Признаться, нет, — качнул я головой.
— Тогда я тебе скажу: Из лунных язычных верований, отрок. Они все эти верования для того когда-то и создавались, чтобы воспитать в душах людей то, о чем ты говоришь, так называемое религиозное чувство. Для большей же убедительности в существование небесных антропоморфных богов «ими» были придуманы всевозможные жертвы. Посредники же между человеком и горним миром, языческие жрецы, как могли, так и вбивали в души людей страх перед постоянно требующими кровавых жертв грязной мысли, но справедливыми богами… Постепенно этот страх опустился в душах людей до уровня бессознательного. Как говорят в науке, до генетического уровня. Он и явился тем самым строительным материалом, из которого в головах возникло все мистическое и непонятное. По своей сути религиозное чувство, которым так гордятся те же мусульмане, христиане или иудеи, видоизмененный страх перед неизвестным. Когда это чувство окончательно в бессознательном людей закрепилось, с институтом язычества, как сделавшим свое дело, было покончено, людям же предложили искусственные, специально состряпанные для управления ими религии. Как видишь, психотехнологии С.Т. и здесь сработали и на высоком уровне. Теперь к этому самому религиозному чувству можно привязать всё, что угодно, начиная от сатанизма, кончая атеизмом. Было бы куда привязывать…
— Из твоих слов получается, что все религиозные фанатики и вообще склонные ко всему мистическому граждане — люди особой категории?
— А чему ты удивляешься, отрок? Из людей тоже выводятся породы как и из собак или кошек. Только тихо, незаметно. Без рекламы. Ты когда-нибудь встречал фанатиков? Необязательно в религии. Весьма сложные создания.
— Ну а что ты предлагаешь? Как к таким вот религиозным чувствам людей относиться? Если оно закреплено на генетическом уровне?
— А никак, — развел руками старый. — Ты ведь знаешь: «родится черт с лысинкой, с лысинкой и подохнет». Пока их надо оставить в покое. Не все же с ума посходили. Сколько вокруг людей, у которых страх перед неизвестным и необъяснимым проявляется только тогда, когда их нечто подобное касается. В повседневной жизни они, как правило, не религиозны и не фанатичны…
— А что вот таким свободным от фанатизма и религиозности можно предложить? — спросил я прямо.
Хранитель, обдумывая мой вопрос, несколько минут молчал, а потом, взглянув на меня, спокойно, с расстановкой, отчеканивая каждое слово, сказал:
— Предлагать и навязывать ничего не надо, отрок, а вот познакомить можно, показать, откуда мы пришли и через какие тернии. И популярно объяснить, что все новое, которое нам предлагают и будут еще долго предлагать, — путь в тупик. Дорога в никуда. В лучшем случае к новым видам человекообразных приматов. И, чтобы выжить и не только нам, собственно людям, но и всем гибридным земным расам, надо вернуться к нашему звездному прошлому, к орианской традиции предков. Не к языческому наследию, как будут предлагать новоиспеченные язычники. По сути те же перекрашенные христиане, а к тому наследию, которое было нами утрачено двенадцать тысяч лет тому назад. Когда люди не знали никаких религий. Когда самым главным для человека являлось целостное единое знание о законах мироздания. И взаимодействие через эти тконы с самим Создателем. Когда люди считали себя не царями природы, как сейчас, а её частью…
— Но как вернуться к тому, о чем никто не знает? Не зря же С.Т. так стараются и по Атлантиде и по Ориане? Никаких сведений о древних цивилизациях — будто бы их и вовсе не было!
— «Шило в мешке не утаишь», отрок, о магических цивилизациях древности на Земле все равно известно. Знания уничтожить невозможно. Можно извести носителей информации: уничтожить тексты, надписи на камне, наконец, архитектуру, как это делается у нас в Союзе… В конце концов вырезать хранителей, но само знание все равно уцелеет. Оно сохраняется в поле, и любой посвященный может им воспользоваться. Главное, чтобы он, этот посвященный, не был привязан ни к одному из эгрегоров — прочел свою короткую лекцию старик.
И вот сейчас, когда я сидел в лодке и с волны на волну несся на север к Ханты-Мансийску, в голове звучала эта лекция. Легко сказать — вернуться в оккультную традицию древней Орианы — Гипербореи? Для начала надо хотя бы попытаться возродить институт духовного неравенства. Отсеять от генетически и духовно здоровой части человечества говорящих нелюдей… Иначе они, эти вот отбросы с материализованными мозгами, все равно окажутся у власти. Как говорил «знахарь» — дело не в политике и не в общественно-экономической формации, а в природе самого человека. Дорвавшиеся до власти дегенераты и психопаты умеют жить только для себя. Для того им и нужна власть. На общество же им плевать. Судьба масс их не интересует… Думая над словами старика о забытой орианской традиции. я невольно вспомнил об одной высказанной старым тайне нашего прошлого. Как-то перед сном он меня спросил:
— Ты знаешь, Юра, сколько лет было Светославу, когда он погиб?
— Кажется, 25. Он был убит в 967 году, — припомнил я. — А родился в 942-м.
— По летописи, его внебрачный сын Владимир появился на свет в 956-м. Олег был на год старше Владимира. Ярополк же был старше Олега и тоже, как минимум, на год. В некоторых хрониках даже ближе. Ты понимаешь, что получается? Что Владимир родился, когда Светославу было 14, средний сын родился, когда Светославу было 13. Старший сын появился на свет, когда Светославу было либо 12, либо 11…
Помню, как сказанное стариком меня потрясло. Я, открыв рот, слушал его и никак не понимал, почему ученые-историки на такую вот вереницу не обращают внимания.
— Если Ярополк родился у Светослава, когда ему было одиннадцать, то, выходит, князь женился в десять! Какое-то безумие!!!
— В том-то и дело, отрок, и это тогда, когда в обществе бытовал закон, по которому молодые парни имели право на женитьбу только после 25-ти лет. А на рождение первенцев — после 33-х, когда отрылся последний духовный центр или ядро Сварога. Если дети рождены раньше этого срока, они считались в чем-то неполноценными. Отцы же за такое дело опозоренные превращались в изгоев. А тут князь! Да еще в законном браке с одиннадцати или даже с десяти лет!?
— Ничего не понимаю, — признался я. — Выходит, что вся эта святая троица — Ярополк, Олег и Владимир сыновьями Светослава и быть не могли?
— А ты слышал о жене или женах Светослава хоть что-нибудь, Юра? О них в летописях ни слова! Можешь проверить, — усмехнулся ведун.
— Так что же получается? Что Ольга — его мать до Игоря была замужем? И от того, кого она родила в первом браке, появились все эти выше названные ребята, а по древнему семейному закону, если погибал отец, то его детей обязан был усыновить его брат. Этим братом и оказался рожденный от Игоря Светослав.
— Вот тебе, отрок, и «ход конем», прорыв к высшей власти ставленников С.Т. Особенно, если учесть, что кровь Светослава на руках его сына Ярополка. Это он возглавил в Киеве прохристианскую партию и объединил вокруг себя христиан Хазарии… Но потом что-то там у «них» не сложилось… Может, по молодости Ярополк поторопился, убнв Олега… Поэтому и была сделана ставка на Владимира, — высказался седоголовый хранитель. — Вспомни, Юра, откуда была привезена Игорю Ольга? Из Болгарии. Она была христианкой с рождения. Летопись же говорит, что княгиня Ольга приняла христианство от самого Базилевса в Константинополе, всё лжет. К тому же она была написана в XI веке и христианином…
— Для того, чтобы скрыть истину? — спросил я.
— Ты догадлив, юноша, именно для этого, — кивнул ведун.
— Ты опять разрушаешь все представления о прошлом, — покосился я на него.
— А что прикажешь делать? — пожал он плечами.
— По твоему выходит, что династии Рюриковичей у нас на Руси вообще не было?
— Думай, как знаешь, — усмехнулся старый. — Я тебе на примере Ольги и её отпрысков, отрок, показал, как работает С.Т. по подмене династий, как С.Т. пользуются нашими же законами. А насчет Рюриковичей ты прав только наполовину. Линия Владимира хазарская — это так, но не только по матери — Малке, но и по отцу, хотя христианские летописи по приказу псевдорюриковичей и были исправлены, а многие и просто уничтожены, есть сведения, что первый муж Ольги был хазарин. Это утверждает одна полузабытая болгарская летопись…
— Но почему я прав только наполовину? — прервал я старого.
— Потому что на Руси имели место еще две венетские княжеские линии. Одна линия Трувора, а другая Синеуса. Оба — и тот, и другой князья были братьями Рюрика. У них тоже были дети. С этой стороны кровь Рюриковичей и присутствовала у наших многих князей и правителей…
— Получается, что генеалогическое древо до романовского времени тоже подлог? — спросил тогда я хранителя.
— А ты как думал? — сказал он, пожелав мне спокойной ночи.
Понятно, что ночи спокойной у меня тогда никакой не было. Всю ночь не спал! И позднее то, что он мне тогда поведал, из головы никак не выходило… И тогда, сидя в летящей, как птица моторке, посреди Иртыша, я невольно думал о загадках, которые мне задал старый… Получается, что у нас русских полностью украдено все наше прошлое. Куда ни кинь — везде ложь. О древней русской империи знают только избранные. Для остального населения её никогда не было… Какое-то скифское царство, где-то какие-то сарматы и племена массагетов… Все названия греческие… А где же наши русские? Ах, да после Орианы бореалы построили легендарную полумифическую Арату, потом её стали называть Артанией. «Ар» на древнерусском обозначает Землю, «Таня» — одно из имен Лады. Все это так, но официальная наука считает, что скифы, сарматы и массогеты — саки говорили на североиранском языке и русскими не являлись. Это тоже самое, если заявить, что украинцы говорят на украинском языке, следовательно, русскими быть не могут. И смешно, и нелепо, но с юридической точки зрения, никуда не денешься. И ничего с этим не поделаешь — украинцы есть украинцы. Также как скифы есть скифы… Кругом куда ни кинь, ложь! И не просто ложь, а многослойная, научно обоснованная, опирающаяся на авторитеты. Тоже самое и с династией Рюриковичей. Теперь попробуй разобраться, где княжили потомки Владимира, а где Синеуса и Трувора? По киевским летописям, все вдруг стали отпрысками равноапостольного. Все генеалогическое древо сведено к нему одному, как будто других князей на Руси и не было… С такими вот мыслями я приехал из Хантов в Сургут и, выйдя на три дня раньше на работу, сразу же попросился в командировку. Хотелось как-то отвлечься, успокоиться, а потом начать свое собственное расследование. Незаметно пролетел месяц, второй, наступила осень, потом зима. Перед Новым годом я нашел в своем почтовом ящике письмо от Сергея Борисыча. Участковый поздравил меня с праздником, коротко написал о своих делах и упомянул, что у старика все хорошо, что он передает мне привет и ждет летом к себе в гости… Прочтя письмо друга, я, наконец, успокоился.
— Слава Всевышнему, у старого всё нормально! Значит непременно увидимся и продолжим дальнейшие занятия… — подумал я про себя.
Теперь я со спокойной душой работал над изучением древних карт, часами сидел в читальном зале над книгами и занимался духовными практиками. Нагрузка ускорила ход времени. Незаметно пришла весна, за ней наступило лето. До моего отпуска оставалось не больше недели, и я начал уже готовиться к поездке на Конду, как вдруг произошло такое, что круто изменило ход моей жизни. Вечером я, как всегда, почитал книгу. Посмотрел по телевизору новости и в хорошем настроении отправился спать… Но в четыре часа ночи какая-то неведомая сила меня разбудила. Я вскочил с кровати как ошпаренный.
— С хранителем что-то произошло, — мелькнуло в сознании. — Со стариком беда! Надо срочно ехать! И как можно скорее! Трясущимися руками я наскоро собрал свои вещи, в 8 утра позвонил своему начальнику, что мне позарез надо в «ханты», я чуть не бегом помчался в речпорт, но как я ни торопился, все равно опоздал. «Метеор» ушел без меня. Осталось утешить себя мыслью, что через день я окажусь в Ханты-Мансийске, а там, если будет все хорошо, за 8-10 часов доберусь до пасеки. Я помню, как первым выпрыгнул из «Метеора», как спихнул на воду свою лодку, поставил на неё мотор, залил в бак побольше бензина, но сама дорога выпала из памяти. За кормой ревел мотор, лодка на скорости рассекала волны Иртыша, но мне казалось, что она стоит на месте. На реку опустилась ночь, но мне было все равно. Я чувствовал, что устье Конды не пропущу, всё равно и при свете звезд обязательно его увижу. Как я вошел в Конду, тоже не помню. Главное, что не заблудился и не потерялся. Какая-то неведомая сила вела меня точно по нужному мне маршруту. В предрассветном тумане я проскочил Кондинское. Село спало праведным сном, и меня вряд ли кто слышал или кто видел. И вот уже утром я наконец достиг плеса, в конце которого на яру стоял дом старого. Лодка шла по глади реки, а я никак не мог понять, куда подевался дом. На берегу никаких строений не было. Железные когти тревоги сдавили сердце, предчувствие не обмануло — со стариком случилось непоправимое! Я пристал к берегу я бегом выбежал на яр. Дома ведуна не было! На месте его лежали одни головни. Были целы сарай, пасека, навес над его импровизированным спортивным залом, даже забор, но и только.
— Все-таки добрались, — мелькнуло в голове. Вычислили, нашли и кончили. Потом ещё и сожгли. Всё как положено, чтобы и концы в воду. — Но. может, все-таки пожар случайный? Старик жив и ждет меня где-нибудь? У того же Сергея Борисыча или где-то здесь неподалеку? Но тогда, почему он меня не встречает? Звук моего мотора-то он, наверняка, услышал? Где он? В глубине души голос надежды боролся с отчаянием. Добрых два часа я бродил по руинам дома, надеясь хоть что-то найти на память о «знахаре». Ничего, кроме углей и пепла!
— Тогда возьму кирпич от печи, — подумал я.
Но тут в памяти возник «колдын».
— Меч? Где его потрясающий ордынский меч? Надо его обязательно найти. Он ведь не мог сгореть. Я взял палку и стал ею разгребать груды углей. Где старик хранил свою драгоценность, я не знал, поэтому решил разобрать завалы на всем пожарище. Было ясно, что до меня на месте пожара кто-то уже побывал: собак-лаек в вольере не было, куда-то исчезли из сарая висящие здесь сети… Может, тот, кто здесь копался нашел и сгоревший меч? — подумал я. А потом, где остатки старого? Хоть что-то от него должно было остаться — от такой мысли по телу пробежала дрожь, но в душе что-то противилось, никак не хотело принимать то, что диктовал разум. Разум же был неумолим, и от этого становилось не по себе. В разгар моих поисков я услышал гул лодочного мотора. Бросив свое безнадежное занятие, я вышел на яр и увидел, как по плесу «идет» на полном газу казанка участкового. Выйдя на берег, Сергей Борисыч молча пожал мне руку и, поднявшись на яр, сказал:
— Под утро я услышал мотор и понял, что это ты. Другой бы в такую рань вверх не поехал. Как видишь — не ошибся…
— Что же произошло? — спросил я милиционера.
— Нашего деда убили, Юра, убили и сожгли, — вздохнул участковый. — Вчера мы со следователем весь день здесь копались — показал он на пепелище. Нашли сгоревшие останки трех человек. Кто такие установить, конечно, не удастся. Одни обгорелые кости.
Старик тоже сгорел вместе с теми, кто его убивал… Похоже, они подожгли тогда, когда уже все кончилось. Старик, видимо, почувствовал и сопротивлялся. Те, кого он ухлопал, сгорели вместе с ним. Как в таких случаях говорят — «без следа и следствия». Собак его я вчера забрал. Они твои, Юра. Он мне как-то сказал, что если с ним что-то произойдет, его зверовых я должен передать тебе… Чувствовал старый… — У меня вот какой вопрос к тебе, Сергей Борисыч, — перебил я его. — Когда вы разбирали пепелище, нашли саблю старого? — Какую еще саблю? — удивился участковый. — Я никогда у него никаких сабель не видел. — Тогда я рассказал участковому о «колдыне» и том, что старый поведал мне о тайне его ковки. Сергей Борисович выслушал меня молча, потом сказал: — У старого и ружья-то не было… Теперь я понимаю, чем он этих ребят оформил. Все топоры у него там в сарае… — показал он рукой. — Но тогда, где его меч? — Ясно где. У тех, кто его убил и сжег, — отозвался участковый. Слова Сергея Борисовича всё поставили на свое место. На мгновение я представил, как в тихую безлунную дождливую ночь неизвестные окружили дом пасечника и, ворвавшись, в упор расстреляли оказывающего сопротивление хозяина… Только возник вопрос, так ли все это произошло? Почему ведун не почувствовал заранее опасность? Наконец, не прочел мысли тех, кто окружил его дом? Что-что, а отклонение в ментальном поле старый чувствовал и чувствовал хорошо. И наконец, почему не ушел из окруженного дома, пользуясь телепортацией? Ему ведь это было под силу? Вопросы, одни вопросы.
— Те, кто пришел приговорить пасечника, были не простые люди, подумал вслух Сергей Борисович. — Старый умел многое, но не ушел. — Из слов, сказанных участковым, было видно, что он занят теми же мыслями, что и я, и его смущает загадка смерти «знахаря»… Мы бродили с ним по пепелищу и ощущали почти одно и то же.
— Ну что, поехали? — обратился ко мне Сергей Борисыч. — Хозяина пчелам я нашел, через день-два пасеку вывезем. Надеюсь, косолапые до неё за это время не доберутся…
Обратно в Кондинское мы возвращались на лодке старого. Казанка участкового, доверху нагруженная несгоревшим скарбом убитого, осталась на пасеке. — Когда поеду за пчелами, тогда её и заберу. На мой вопрос ответил Сергей Борисыч… — А что мне делать с лодкой нашего дедушки? Теперь она мне уже не нужна, — спросил я участкового. — А на чем ты повезешь своих собак? — посмотрел он на меня. Теперь ты у них за хозяина…
