Танцы с Бэтгерл в краю кивающих
Эйлин шевелила губами, но Рэй не понимал ни единого слова. Все мысли заглушал внутренний голос, в панике требующий набрать в ванну воды и запастись продуктами.
Рэй схватил Эйлин за плечи.
— В супермаркет лучше не соваться — там наверняка вирус на вирусе. Слушай, а если?..
— Ты понял, что я сказала?
Эйлин и раньше напоминала Рэю божью коровку из мультика, но сейчас сходство обострилось: большие круглые глаза, лицо в обрамлении рыжих кудрей. Как странно, что посреди этого кошмара в голову лезет всякая чепуха.
— Если честно, нет, — ответил он. — Наверное, не соображаю от шока.
Стены комнаты то надвигались, то отступали. Вирус уже в Лос-Анджелесе. Эпидемия распространяется с головокружительной скоростью, а они толком не подготовились.
— Я тебе изменила. С Джастином.
— Что? — растерялся Рэй. Может, у нее тоже шок? — Не говори глупостей! — Он направился к ванной. — Пойду наберу воды.
— Да послушай ты! — Она поймала его за плечо и развернула к себе. — Я тебе изменила с Джастином.
— Изменила?
Неслыханное дело. Они с Эйлин всегда были образцовой респектабельной парой. Измены для них были явлением из другого мира.
И все-таки Эйлин изменила. Да еще и объявила об этом.
Рэя затошнило.
— И ты не нашла более подходящего момента для признания?
Эйлин опустила голову.
— Я хочу облегчить душу перед концом. Хочу, чтобы между нами не было лжи.
В груди сдавило, как будто сверху положили каменную плиту.
Ее глаза наполнились слезами.
— Прости.
Рэй сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле. Нет уж, он не станет при ней плакать. Очень хотелось отыскать Джастина Шнайдера и раскрошить ему челюсть, но и этот порыв лучше сдержать.
— Ты его любишь?
— Честно говоря, не знаю… Я совсем запуталась.
Она часто заморгала.
— Если хочешь, я могу уйти.
— Так даже удобнее, правда? — отозвался Рэй. — Я тебя прогнал, значит, можно идти к Джастину с чистой совестью.
Он на секунду представил ее в объятиях Джастина. Представил, как они целуются. Еще десять минут назад он счел бы подобную картину бредом. Миллиарды людей умирают или лежат парализованными в ожидании смерти, а Эйлин вдруг приспичило сознаваться в измене.
— Знаешь что? Я тебе помогу — уйду сам. — Рэй раскинул руки в стороны. — В конце концов, дом твой. Твои родители выплатили львиную долю всей стоимости.
Эйлин замерла. На ее лице промелькнули тщательно скрываемые облегчение и надежда. Рэю стало противно.
— Но сейчас оставь меня одного. Хочу собраться спокойно.
Она протянула руку.
— Рэй, я…
Он отстранился.
— Оставь меня.
Податься ей было некуда — вирус мог подстерегать где угодно. Он обладал невероятной стойкостью и днями выживал во внешней среде. А если подышать с больным одним воздухом — считай, ты уже труп.
Эйлин беспомощно огляделась и побрела к гаражу.
Тупая боль в груди нарастала. Шутка ли, столько ударов судьбы одновременно. Над холодильником висел шкафчик, который служил им баром. Отыскав на полке бутылку водки, Рэй впервые в жизни отхлебнул прямо из горла.
Стало чуть легче. Самую малость.
Пытаясь ни о чем не думать, Рэй пошел наверх, старательно глядя себе под ноги. Стена вдоль лестницы была увешана их семейными фотографиями.
Собрав одежду и умывальные принадлежности, он вынес из подвала коричневый рюкзак со спасательным снаряжением, который они купили два месяца назад. Тогда еще все верили, что Лос-Анджелесу ничего не угрожает.
Рэй совершенно не представлял, куда идти. Уолтер наверняка его примет, но неудобно сваливаться ему на голову. Им с Лорен и без того забот хватает.
Наконец сборы были окончены, но что-то мешало сесть за руль.
Он вернулся в дом. В гостиной работал телевизор: ведущие новостей сдавленным тоном, плохо скрывающим панику, сообщали о развитии ситуации. Вирус был повсеместно: в миллионах больниц и миллиардах домов. В любой момент Рэй мог стать очередной жертвой. И ведь даже не узнаешь о болезни, пока не начнешь кивать, а тогда уже поздно. Собственно, если он инфицирован, то и сейчас поздно. Правда, они три дня не высовывали носа на улицу. Нет-нет, конечно же, он здоров!
За окном завыла сирена.
Чтобы успокоить нервы, он направился в свою фан-комнату. Почему-то в окружении коллекции, посвященной Бэтгерл, у него всегда получалось расслабиться. Некоторые экземпляры — коробку для завтрака и пластмассовую фигурку — Рэй хранил еще с юности. Коллекция была наглядным свидетельством того, что когда-то он жил без Эйлин, а значит, проживет без нее и дальше.
Если не заразится кивающим вирусом.
Зато если заразится, то оцепенеет и будет медленно умирать от обезвоживания. От одной этой мысли сердце отчаянно заколотилось.
В надежде унять накативший приступ паники Рэй стал разглядывать фотографии на стене — кадры из старого телешоу с Бэтгерл, — но на этот раз верное средство не сработало. Да и чем может помочь глянцевая бумага с типографской краской?
В рамке у края стены висел простой почтовый конверт, который Рэй берег как зеницу ока. В левом верхнем углу Хелен Андерсон своей рукой написала обратный адрес, когда возвращала ему по почте фото с автографом. На штемпеле был указан тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Почти двадцать лет назад.
Рэй снял со стены рамку с конвертом и стал разглядывать изящный округлый почерк с резким наклоном вправо. Хелен Андерсон была в разводе; единственный ребенок остался с мужем. Что, если она тоже страдает от одиночества? До ее дома не более получаса езды в сторону залива. Там сейчас безлюдно: все желающие покинуть город едут другой дорогой.
Рэй представил, как Хелен Андерсон открывает ему дверь. И что он скажет?
«Я ваш самый преданный поклонник. Что я могу для вас сделать?»
Да уж, гениальный план.
Но даже от одной мысли о Хелен Андерсон отчаяние стало не таким беспросветным. В конце концов, что он теряет? В крайнем случае она просто откажется и поблагодарит за беспокойство.
Рэй уже сожалел о своем благородном жесте. Надо было не церемониться и выставить Эйлин.
Он коснулся заветных строчек через стекло. Рэй знал, что адрес не изменился: он регулярно проверял данные Хелен на сайте местного налогового инспектора и каждый раз представлял, как явится к ней под выдуманным предлогом, но так и не решился осуществить задуманное.
С одной стороны, чистое безумие и донкихотство. С другой — кто знает, сколько ему осталось? Почему бы напоследок не позволить себе небольшую авантюру?
У машины Рэй задержался. Может, зайти в гараж и попрощаться с Эйлин? Не исключено, что через неделю их обоих уже не будет в живых.
В памяти всплыло выражение ее лица, когда он объявил, что уйдет сам. Плохо скрываемая радость и облегчение.
Сев за руль, он решительно тронулся с места.
И притормозил, не проехав и квартала.
На тротуаре билась в судорогах женщина.
Вирус, раньше существовавший только в новостях, ворвался в реальную жизнь.
Первым порывом было броситься на помощь несчастной, разбившей лоб об асфальт. Ее голова дергалась вверх-вниз; в распахнутых глазах застыл немой ужас.
Стоит до нее дотронуться — и он обречен. Симптомы появляются только через неделю, но инфицирование происходит мгновенно.
За углом стоял разбитый о фонарный столб внедорожник. Судя по всему, авария произошла недавно.
Девушка за рулем кивала так яростно, что ободрала подбородок о подушку безопасности. Двое малышей в автокреслах на заднем сиденьи дергали головами в такт.
У Рэя заболело сердце, и он закрылся ладонью, чтобы не видеть их ясные, насмерть перепуганные глаза.
К удивлению Рэя, Уолтер и Лорен сидели у себя на крыльце. Он опустил стекло и поздоровался.
Уолтер поднял руку в ответ. Лорен, сидящая в кресле-качалке рядом, неистово кивала.
— О черт, — пробормотал Рэй. И крикнул в окно: — Господи, Уолтер! Это ужасно!
Уолтер опустил голову.
— Час назад началось. — Он бережно коснулся плеча жены. — Поэтому я и вынес ее сюда — пусть видит траву и небо, а не четыре стены.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил Рэй.
Уолтер покачал головой.
— Да я просто жду своей очереди. Я поцеловал Лорен в губы, чтобы уж наверняка.
Рэй не знал, что ответить. В чем-то он завидовал Уолтеру. По крайней мере они с Лорен умрут вместе.
— Мы прожили хорошую жизнь, — донесся голос с крыльца. — Передай Эйлин сердечный привет от нас обоих.
— Эйлин ушла, — брякнул Рэй. — Точнее, я от нее ухожу. Она мне изменила.
— Сочувствую, — вздохнул Уолтер.
К горлу Рэя подступил ком, и на этот раз он не смог сдержать слез.
— Спасибо! Ты был хорошим другом. — Он вспомнил, что Лорен все видит и слышит. — Ты тоже, Лорен. Мне так больно за вас.
Лорен все так же дергала головой. Вскоре кивание прекратится, и она замрет навсегда.
Уолтер помахал рукой на прощание. Неужели они видятся в последний раз? Неужели больше никогда не врубят «Доджерс» во дворе, не пропустят по бокалу пива в любимом баре? Несмотря на разницу в тридцать лет, Рэй с Уолтером были лучшими друзьями.
В Уилшире царил хаос. Повсюду сновали люди с рюкзаками, в хирургических масках, респираторах, шарфах и масках для дайвинга. Когда очередной заболевший падал на тротуар, через него просто переступали. Проезжая часть была забита; прикованные к рулю водители ритмично дергали головами. Лавируя между стоящими машинами, Рэй старательно отворачивался. Все равно ничем не поможешь, напоминал он себе. Вирус не лечится; больницы забиты под завязку.
На Саут-Дохерти был безнадежный затор. Пришлось объезжать по тротуару, буквально по сантиметру продвигаясь вперед среди пешеходов.
Вот и Беверли-Хиллс: роскошные особняки, удаленные от дороги, необъятные участки земли. На извилистых улицах наконец-то стало свободнее. Рэю очень хотелось выключить радио — от новостей подскакивал пульс и немели губы, — но нужно было оставаться в курсе событий.
Коммуникаций на Восточном побережье толком не осталось. Только Запад страны пока устоял против эпидемии, перекрыв границы и отстреливая беженцев из соседних штатов.
Рэй свернул на Кардифф-драйв и, сверившись с адресом на конверте, притормозил у номера пятьдесят семь. Домик поменьше остальных, в альпийском стиле. Фасад скрыт за двумя высокими деревьями; сад пышный на грани неухоженности. Ругая себя за глупый авантюризм, Рэй вырулил на длинную подъездную дорожку.
У двери он несколько раз шумно вдохнул, постоял, переминаясь с ноги на ногу, и наконец протянул руку к звонку.
Между прочим, кто сказал, что откроет лично Хелен Андерсон? Да, она ни с кем не встречается. (Уж кто-кто, а Рэй знал точно, поскольку ежедневно шерстил Интернет в поисках любых упоминаний о Хелен). Но что, если выйдет подруга или домработница?
Замок щелкнул, и дверь приоткрылась. В проеме над дверной цепочкой появилось лицо Хелен Андерсон — где-то на уровне плеча Рэя. Он отлично помнил ее рост — сто шестьдесят два сантиметра, но не представлял, что она настолько миниатюрна.
— Да? — У нее были короткие растрепанные волосы. На лице ни грамма косметики. Прекрасные светло-серые глаза, цвета дымки, окутывающей горные вершины.
— Мисс Андерсон, меня зовут Рэй Пэррот. — Язык цокнул о пересохшее небо. — Я… — Заранее заготовленные слова показались нелепыми. «Я ваш самый преданный поклонник?» Тьфу! — Я пришел предложить вам помощь.
Хелен Андерсон наклонила голову.
— Мы знакомы?
— Нет… но я восхищаюсь вашим талантом.
Дверь плавно закрылась. Рэй замер, ожидая услышать звяканье снимаемой цепочки, но уловил лишь звук удаляющихся шагов.
Он постоял еще несколько минут и направился прочь, пылая от стыда.
Полный идиот! Как можно было всерьез рассчитывать, что она встретит чужого человека с распростертыми объятиями?
— Погодите!..
Рэй обернулся. На крыльце стояла Хелен Андерсон в джинсах и голубом свитере.
— Да? — Шагнув к ней, он замешкался. — Простите за грубое вторжение.
— Наоборот, это я повела себя грубо. Как всегда. Помощь мне не нужна, но спасибо за предложение. Вы очень любезны.
Рэй кивнул.
— Хотите пересидеть эпидемию дома?
Хелен улыбнулась — но не ослепительно, как Бэтгерл, а так печально, что у Рэя защемило сердце.
— Вроде того.
— Продуктов у вас достаточно? А воды?
Она на секунду прикрыла глаза.
— Более чем.
— Тогда всего хорошего!
Выехав к дороге, Рэй заглушил мотор и тупо уставился на почтовый ящик Хелен Андерсон. И что теперь? Прорываться в Омаху к сестре? В Небраске, как и на всем Среднем Западе, беженцев без разговоров отстреливает национальная гвардия.
А что значит «вроде того»? Странный ответ… И эта печальная улыбка. Уж не собирается ли она снова запить? Хелен Андерсон страдала от алкоголизма, но уже двадцать лет назад бросила пить и стала ярой сторонницей Анонимных алкоголиков. Неудивительно, если она сорвется из-за эпидемии. Будь Рэй в завязке, он бы точно не выдержал.
И все-таки в ее словах было что-то не то. И глаза — не испуганные, а полные боли и тоски.
Рэй вышел из машины и зашагал обратно к дому.
На этот раз Хелен открыла дверь, не набросив цепочку.
Он упреждающе поднял ладони.
— Простите, что снова беспокою, мисс Андерсон. Не стесняйтесь захлопнуть дверь у меня под носом, но я за вас волнуюсь.
— Простите? — вскинула брови Хелен.
— Когда мы разговаривали, вы не отошли подальше от двери. Такое ощущение, что вы не боитесь вируса, а просто очень страдаете.
Хелен смахнула со лба прядь и скрестила руки на груди.
— Ладно, Рэй, открою вам небольшой секрет. Да, я страдаю. И давно.
Рэй медленно кивнул.
— Когда я спросил, собираетесь ли вы пересидеть эпидемию дома, вы ответили: «Вроде того».
Хелен полуобернулась к деревьям. Ей было пятьдесят восемь: возраст безжалостно выдавали морщины под глазами и дряблая шея.
— Я опасаюсь, что вы хотите себе навредить.
Она вперилась в него взглядом Бэтгерл.
— Но как?.. Совершенно незнакомый человек явился ко мне домой спросить, как дела. Именно сегодня! — Хелен потерла пальцем лоб. — Не вчера и не завтра. И даже не через два часа. — Она испытующе смотрела на него, качая головой.
Наконец дверь распахнулась.
— Добро пожаловать.
Хелен Андерсон провела ошеломленного Рэя через гостиную с высоким потолком в просторную кухню с черными мраморными столешницами.
По дороге она схватила со стойки бутылку текилы и сделала большой глоток, затем указала на горсть розовых таблеток на столе. Рядом стояли три пустых флакона.
— Я уже все приготовила, и тут вы позвонили.
За окном послышался шорох — две птички перепорхнули из кормушки на апельсиновое дерево. Для них день ничем не отличался от остальных.
— А от меня сегодня жена ушла. Двадцать два года вместе прожили, — неожиданно для себя самого выпалил Рэй.
— Сочувствую. — Хелен взяла из буфета бокал, затем вытащила из-под раковины вторую бутылку текилы и налила из нее. — Пожалуй, неразумно пить из одной бутылки. — Она пододвинула бокал к Рэю, расталкивая таблетки.
Рэй сделал глоток.
— Как зовут вашу жену?
— Эйлин. — Рэй со стуком поставил бокал. Текила жидким огнем потекла в горло. — Она призналась, что изменила. С коллегой. Джастин его зовут.
Хелен кивнула.
— Значит, от вас ушла жена, вы сели в машину и поехали к звезде древнего телешоу?
Рэй пожал плечами.
— В трудную минуту мне всегда помогало посмотреть пару серий. А сейчас все так беспросветно, что я понял: спасти может только Бэтгерл лично.
Хелен рассмеялась, запрокинув голову.
— Может, в трудную минуту стоило искать утешения не в телешоу, а у жены? Тогда все сложилось бы иначе.
Заметив гримасу боли на его лице, Хелен схватила его за руку.
— Простите! Я ужасно бестактна. — Она потянулась к бутылке. — Теперь вы понимаете, почему все три мужа меня бросили.
— Да они просто идиоты!
— Ничего подобного. Правильно сделали. — Хелен окинула взглядом кучку таблеток на столе и пробормотала. — В Анонимных алкоголиках я терпеть не могла все это рассусоливание о высших силах, но сейчас… — Она покачала головой. — Вас как будто Бог послал, чтобы сказать мне: «Постой, не торопи события». Выходит, вы мой ангел-хранитель, — рассмеялась она.
Рэй раскинул руки.
— Точно, вы угадали.
* * *
Огромный телевизор в гостиной работал без звука, но видеоряд — вид сверху на Таймс-сквер в Нью-Йорке — был достаточно красноречив. Дороги были намертво забиты, водители парализованы. Прохожие в масках шли по тротуарам, лавировали между машинами, переступали через лежащих на земле — бьющихся в судорогах, кивающих или неподвижных. Все стремились покинуть город, невзирая на распоряжения властей. С каждой новой волной миграции вирус захватывал новые территории.
Рэй всегда думал, что конец света будет похож на боевик: драки, пылающие дома, мародеры. Но все происходило тихо. Цивилизованно. Когда боишься чужого дыхания, не говоря уже о крови, драться как-то не тянет.
За окном сверкнула молния. Небо потемнело, и хлынул дождь. Пальмы на заднем дворе согнулись и затрепетали под тяжестью воды.
Он посмотрел на груду пустых бутылок в углу, затем на Хелен, до сих не веря, что все это наяву. Эйлин лопнула бы от злости, если бы узнала. В лучшие дни она терпела его увлечение Бэтгерл со снисходительным презрением. В худшие — старалась его пристыдить.
— В чем дело? — резко спросила Хелен.
— Ни в чем. — Рэй пожал плечами.
— Прекратите на меня пялиться.
— Не могу.
— Я очень мнительна. Мне кажется, за моими морщинами вы ищете лицо Бэтгерл. — Она говорила на удивление внятно, словно не пила с самого утра. — Его давно нет.
Рэй вскочил на ноги.
— Да ну! Вы правда так думаете?
Хелен застывшим взглядом уставилась на бутылку.
— Я пялюсь, потому что вы и есть Бэтгерл. У вас ее движения, ее мимика. В пятнадцать лет я сходил по вам с ума, а теперь сижу рядом, в вашем доме. И я не в силах отвести глаз.
Она смерила его циничным взглядом, совершенно чуждым ее героине.
— Я стареющая звезда из прошлого, к тому же не ахти какая талантливая.
Рэй цокнул языком.
— Зря вы так. Масса людей охотно поменялась бы с вами местами. Жаль, что вы не можете этим насладиться.
Хелен судорожно вздохнула, как будто сейчас расплачется.
Внезапно в комнате пропал свет. Экран телевизора мигнул и погас; за окном стихло жужжание кондиционера.
— Черт! — выругался Рэй. Перебоев с электричеством ждали со дня на день, и все равно отключение стало неожиданностью. Чем дальше, тем хуже.
Хелен взяла с кухонной стойки флакон с лекарством и вытряхнула содержимое в ладонь.
— Черт! Всего три таблетки. — Она стала озираться, как будто ожидала найти на полке случайно завалявшиеся запасы, и наконец остановила взгляд на Рэе. — Без ксанакса я не человек. Честное слово, это вопрос жизни и смерти.
Рэй схватил со стойки ключи, пролежавшие без дела четыре дня, и рванулся к двери.
— Я достану.
Она бросилась к нему в объятия.
— Мой ангел-хранитель! Мне поехать с вами?
— Нет, лучше сидите дома.
* * *
В Уэст-Пайко Рэй проехал мимо рыжеволосой женщины в маске, чем-то похожей на Эйлин. Интересно, где сейчас сама Эйлин? Дома с Джастином? Или лежит при смерти на тротуаре? Если она заболеет, Джастин возьмется за ней ухаживать или смотает удочки? Трудно угадать, как поступит незнакомый человек. Даже после измены Рэй не мог не волноваться за Эйлин и всерьез задался вопросом, не проведать ли ее.
И тут же сухо рассмеялся. Может, еще и Хелен взять с собой? Охвативший его на миг детский восторг быстро сменился грустью. Он скучал по Эйлин; без нее все было не так.
Парковка «Уол-марта» в Креншо была полупустой. Рэй вошел в магазин через дыру в стеклянной стене, прижав плотнее маску для ныряния.
Даже маска не спасала от резкого запаха мочи и гниения. В проходах между рядами парализованные лежали вперемежку с трупами. Переступая через тела, Рэй направился через весь зал к аптеке. Все, кто еще не умер, молча смотрели вслед, и от их умоляющих взглядов Рэю становилось жутко до озноба.
Во всем торговом центре стояла тишина, только из супермаркета доносились голоса.
— Простите, — шепнул Рэй, перешагивая через девочку-подростка, не сводящую с него насмерть перепуганных глаз.
У входа в аптеку лежала молодая индианка, и Рэю пришлось перелезть через стойку. Полки были почти пусты, кое-где на полу валялись сброшенные упаковки. Индианка-фармацевт была давно мертва; ее кожа приобрела пугающий землистый оттенок. Рэй принялся торопливо просматривать ценники.
Полка с ксанаксом была пуста. Клопонина, валиума, атавана и тому подобного тоже не осталось. Все выгребли дочиста.
— Ч-черт! — прошипел Рэй.
* * *
Ту же картину он застал в остальных аптеках. Собственно, а чего он ожидал? Ясно же, что первый же посетитель заберет все транквилизаторы. Другой возможности, скорее всего, не будет.
Рэя передернуло. Когда Интернет еще работал, эксперты предсказывали, что вирус уничтожит девяносто процентов населения. А по некоторым оценкам — и больше. Страшно представить, каким станет мир после эпидемии.
Рэй поднялся по ступенькам к дому. Открыв дверь, Хелен вопросительно подняла брови.
Он покачал головой.
— Раскупили. Я все аптеки объездил.
Неожиданно Хелен осела на пол, закрыла лицо руками и расплакалась. Рэй присел рядом на корточки и стал гладить ее по плечу.
— Найдем! Наверняка есть на черном рынке.
Хелен с силой оттолкнула его.
— Где? Какой черный рынок, когда вокруг такое творится?! — Утерев слезу, она заявила: — Значит, буду спасаться текилой. Да, текила — то, что надо. — Она взглянула на часы. — Кстати, уже почти полдень, а я ни в одном глазу. Непорядок.
Рэй читал в автобиографии, что, когда шоу с Бэтгерл закрыли, Хелен ушла в многолетний запой. Она изложила свою историю честно, не скрывая неприглядных подробностей.
— Не надо, пожалуйста.
Рэй задумался. Где же раздобыть транквилизаторы? И тут его осенило. Он вскочил на ноги.
— Это же Беверли-Хиллс. Наверняка ксанакс найдется в любой домашней аптечке. Пойду стучаться ко всем подряд. А если не откроют, просто залезу через окно.
Хелен кивнула, продолжая тереть глаза, и с трудом поднялась на ноги. Ее шатало, как при шторме.
— Боже, до чего горько. Я ведь была примерной девочкой. А потом Лос-Анджелес, Бэтгерл… — Ее серые глаза блестели от слез. — Успех коварен. Я не была суперзвездой, и все равно слава испортила мне жизнь. У всех знакомых актеров та же история. Ни один не выдержал.
Хелен шагнула к Рэю, и он инстинктивно привлек ее к себе. Она прижалась сильнее и положила щеку ему на плечо. У нее пахло изо рта после вчерашней текилы, но для Рэя не было аромата слаще. Он блаженно зажмурился, впитывая тепло ее тела.
Когда их губы встретились, он отпрянул от изумления.
— Простите, я не… — пробормотала Хелен.
Не давая договорить, Рэй ответил на поцелуй.
Она склонила голову набок и прошептала:
— Давай займемся любовью. Я хочу, чтобы ты меня ласкал. Хочу ненадолго почувствовать себя нормальной.
* * *
В школе, когда телешоу с Бэтгерл было на пике популярности, Рэй проходил «Повесть о двух городах». Из всего романа он помнил только самое начало: учитель литературы мистер Пател почему-то придавал ему особенное значение. «Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен». Лежа рядом со спящей Хелен, Рэй не смог бы описать свои чувства точнее.
Слабые угрызения совести — как-никак он изменил Эйлин — затмевал безудержный восторг; Рэй ощущал себя как в сказке и не мог наглядеться на безмятежное лицо Хелен в лучах рассветного солнца. Восторг был отравлен ужасом: совсем отрешиться от чудовищной реальности не получалось. Они пять дней не выходили на улицу, но сводок новостей хватало, чтобы потерять всякую надежду. Ужас плавно перетекал в беспокойство за Эйлин. Несмотря ни на что, он не разлюбил ее и по-прежнему волновался.
Хелен приоткрыла один глаз и сонно пробормотала:
— Прекрати пялиться.
— Извини.
Он лег на спину и уставился в потолок. Эйлин не шла у него из головы. Скорее всего, она уже больна. Недавно по радио передали, что в Лос-Анджелесе вирус поразил от семидесяти до восьмидесяти процентов населения. Да, вполне вероятно, что его жена парализована и умирает. А может, и Джастин тоже.
— Что с тобой? — спросила Хелен.
Рэй удивленно посмотрел на нее и тут ощутил, что по щеке стекает слеза. Он смахнул ее тыльной стороной ладони.
— Да о жене думал… о бывшей жене. Беспокоюсь, вдруг у нее… сама знаешь.
Хелен положила руку ему на плечо.
— Добрая душа. У меня взрослый сын в Хьюстоне, а я думаю только о ксанаксе.
Рэй стиснул ее руку.
— Ты принесла миру много добра.
— Ага, — хрипло рассмеялась Хелен. — Снимаясь в заурядном телешоу.
— И вовсе оно не заурядное! Но я не о том. Вспомни свой фонд исследования аутизма.
Хелен вздохнула и покачала головой.
— Сейчас столько людей умирают в одиночестве. Меня преследует мысль, что Эйлин тоже… — Он привстал на локте. — Ты не против, если я…
Хелен напряглась.
— Хочешь поехать к ней?
— Да, просто узнаю, как у нее дела.
— А если плохо, ты останешься с ней?
Об этом Рэй еще не успел подумать.
— Я останусь с тобой, если хочешь.
— Разумеется, хочу. Не забудь, что ты мой ангел-хранитель. — Она наклонилась и поцеловала его в нос. — Если бы меня бросил муж посреди этого кошмара, я бы вычеркнула его из жизни. Пальцем бы ради него не шевельнула, даже если бы он, израненный, приполз умирать ко мне на порог. — Она повела плечом. — Но ты не такой.
Рэй жалел, что не может последовать ее примеру. Эйлин было бы поделом. Но они прожили вместе двадцать два года и всегда заботились друг о друге, пусть даже за последние лет пять былая страсть заметно поугасла. Чем дальше, тем сильнее Рэя тянуло повидаться с Эйлин.
Он притянул Хелен к себе и поцеловал.
— Вернусь через два часа. Максимум через три.
— А можно… можно мне с тобой?
Дома было безопаснее, но Рэй прекрасно понимал, почему Хелен хочет поехать: ей важно ощутить, что они пара, а не случайные знакомые, пережидающие внезапную грозу под одним навесом.
* * *
Тела лежали повсюду: на дорогах, на тротуарах, на газонах. В машинах и в грудах металлолома, которые еще недавно были машинами.
Рэй едва успел притормозить: из-за грузовика прямо под колеса выскочил насмерть перепуганный кивающий подросток.
— Прости, я не могу тебе помочь! — прокричал Рэй сквозь закрытое окно и осторожно тронулся с места. — Отойди, пожалуйста! Очень прошу!
Мальчишка уперся ладонями в капот «Приуса» и открыл рот, силясь что-то сказать, но стал оседать с каждым кивком: видимо, у него начали отниматься ноги. Рэй сдал назад и аккуратно объехал несчастного.
Хелен закрыла глаза руками.
— Господи, какой кошмар!
— Почему их всех тянет на улицу? — спросил Рэй, объезжая еще живую женщину в банном халате и стараясь не встретиться с ней взглядом
— Не хотят умирать в одиночестве, — пробормотала Хелен. На ее щеках блестели слезы; бутылка текилы наполовину опустела. — Когда начал кивать, заразиться уже не страшно. Зато страшно быть покинутым. Вот они и бегут на улицу.
Опустив голову, Хелен тщательно закрывала глаза ладонями, чтобы даже боковым зрением не видеть сбитых машинами людей. Рэй охотно последовал бы ее примеру, но был вынужден смотреть на дорогу.
Хелен вытряхнула в ладонь две таблетки ксанакса и запила текилой. Надо поскорее пополнить запасы.
За поворотом на Уолтер-стрит на лужайке стоял парень, подняв руку в бейсбольной перчатке. Рэй притормозил. Парень не двигался с места.
— Боже, ты только посмотри! — Хелен показала на замершего человека с газонокосилкой. Одна нога у него была отставлена назад, как будто он готовился сделать следующий шаг.
Чуть дальше на пне сидела немолодая пара. На другой стороне улицы человек держал в руках поливочный шланг, как будто мыл свой фургон. Вот только вода из шланга не лилась.
Проезжая мимо дома Уолтера, Рэй ожидал увидеть друга на крыльце с женой, но Лорен была одна.
Рэй поехал дальше.
— Кто-то же расставил этих людей!
Это была тщательно продуманная экспозиция, субботняя зарисовка из жизни квартала. Когда о кивающем вирусе только начинали говорить, в одном из первых репортажей врач демонстрировал, что, если придать заболевшему какую-нибудь позу, он способен в ней оставаться. Как живой манекен. Мышцы от вируса не атрофируются, просто не воспринимают сигнал мозга двигаться.
— Жуткое зрелище, — сказала Хелен.
— Не то слово.
Они проехали мимо рыжеволосой женщины, стоящей на коленях у клумбы. Рэй вздрогнул: на секунду ему показалось, что это Эйлин, но до их дома было еще два квартала.
Рэй припарковался на въездной дорожке, за фургоном Эйлин. Сердце колотилось как безумное.
Он постучал, думая о том, как странно стучаться к себе домой.
Дверь открылась. Даже под маской Эйлин узнала его мгновенно и, кажется, не сильно удивилась. Открывая вторую дверь, она заметила Хелен и замерла, вперившись в нее изумленным взглядом.
— Как это понимать? — наконец спросила она.
Рэй перехватил дверь и потянул на себя.
— Я приехал убедиться, что с тобой все в порядке.
— Это Бэтгерл? — В ее голосе прозвучала знакомая презрительная нотка. — Как это понимать?
Хелен шагнула через порог, споткнулась и ухватилась за косяк.
— Какая, к лешему, Бэтгерл? Меня зовут Хелен Андерсон!
Эйлин отшатнулась.
— Ой, — пробормотала Хелен. — Кажется, я перебрала. Или недобрала. Это с какой стороны посмотреть.
Эйлин в замешательстве уставилась на Рэя.
— У тебя все нормально? Если да, я оставлю тебя в покое. — Рэй краем глаза увидел гостиную. На диване сидел неподвижный Джастин.
— Нормально? Ну как сказать. — Эйлин подняла глаза. — Вообще-то нет, но спасибо, что спросил. Я бы пригласила тебя войти, но, пожалуй, не буду. Собственно, даже в маске тебе нежелательно разговаривать с… — Не договорив, она умолкла и медленно выдохнула.
Она смотрела на Хелен. Наверное, никак не могла свыкнуться с мыслью, что видит ее воочию.
А может, ей было неприятно, что Хелен привел Рэй? При виде Джастина все мелочные фантазии о мести вылетели у него из головы. У Эйлин в квартире вирус; если она не попадает в два-три процента неуязвимых, то вскоре тоже заболеет.
Эйлин не отрывала взгляда от Хелен, которая цеплялась за косяк, изо всех сил стараясь удержать равновесие. Золотистые волосы волной падали на плечи с каждым кивком.
— Хелен… — шепнул Рэй. Затем обнял ее и ласково развернул к себе.
Ее лицо одеревенело; губы запали от ужаса.
— Ксанакс. Мне без него нельзя.
Рэй обнял ее.
— Я достану. Обещаю, я позабочусь о тебе. Бедная моя.
Ее последние слова было почти не разобрать.
— Спасибо. Мой ангел. Хранитель.
— Давай ее сюда. — Эйлин придержала дверь.
Рэй отвел Хелен в гостиную и усадил в большое кресло, в котором всегда смотрел телевизор, а сам устроился рядом на полу и стал гладить ее колени и утешать сквозь слезы.
Поразительно, что болезнь настигла ее именно здесь. Горькая ирония судьбы. Пожалуй, он отвезет ее домой, но это потом. Сейчас цель одна: максимально облегчить ей страдания.
Хелен кивала все медленнее и в конце концов оцепенела.
Приподнявшись, Рэй откинул ей волосы с лица.
Затем обернулся. На диване, сложив руки на коленях, сидел Джастин.
— Привет, — кивнул Рэй. Сначала он думал ограничиться вежливым приветствием, но в такой ситуации даже Джастин заслуживал доброго слова. — Сочувствую.
Эйлин принесла стакан имбирного пива.
— Можно просьбу? Если я заболею первая, усадишь меня во дворе?
— Конечно.
Эйлин взглянула на Хелен.
— Я рада за тебя. Я так боялась, что тебе придется переживать этот кошмар в одиночку, просто не могла думать ни о чем другом.
— Спасибо за заботу. — Рэй намеревался сохранять с Эйлин вежливый нейтралитет. Хелен и так в аду, не хватало еще добавить ей страданий.
— А тебе спасибо, что приехал. Ты добрый. И заслуживаешь счастья больше, чем я. И ты все-таки ее нашел!
Рэй молча кивнул. Не имея ни малейшего желания обсуждать с Эйлин свою личную жизнь, он стал рассеянно скользить взглядом по комнате в поисках новой темы для разговора.
Неожиданно его осенило. Он поднял Хелен на руки.
— Сейчас кое-что покажу.
Он отнес ее в свою фан-комнату и медленно повернулся вокруг своей оси, чтобы она успела все рассмотреть, затем опустил в кресло.
— Я знаю, что ты не в восторге от Бэтгерл — и напрасно. Тебе следовало бы гордиться своим успехом.
Взгляд Рэя упал на детские игрушки. Кучка пестрого мусора, и только.
— Я похож на психа, да? — Он положил руку Хелен на плечо, в надежде, что прикосновение ей не противно. — Прости, наверное, я зря тебя сюда принес. Ты, наверное, хочешь пить.
Он отправился на кухню за водой со льдом и, проходя мимо Эйлин, сидящей рядом с Джастином, старательно изобразил одобряющую улыбку.
Соломинки нашлись в кладовке. Рэй уже вернулся к лестнице, и тут его словно током ударило. Ксанакс! Хелен так умоляла о нем. Кажется, она уронила сумочку на крыльце.
— Вот и я. — Он положил ей таблетку ксанакса под язык и вставил в рот соломинку. Хелен обхватила ее внезапно ожившими губами, сделала три жадных глотка и снова застыла. Как жутко было в очередной раз убедиться, что она в полном сознании, только не может пошевелиться без внешнего стимула.
Как чувствует себя человек в таком состоянии? От мысли, что ему предстоит узнать ответ на собственном опыте, Рэя прошибал холодный пот. С каждым часом росла вероятность, что он попал в заветные три процента, и все же гарантии не было.
— Рэй! — пронзительно закричала Эйлин.
— Хелен, я сейчас!
Встревоженный ее тоном, Рэй бросился в гостиную. Голова Эйлин дергалась вверх-вниз, тугие рыжие кудри подпрыгивали и опускались в такт. Он опустился на колени и бережно поцеловал ей руку.
— Бедная моя… Ну как же так?
Джастин внимательно наблюдал за ними. Наверное, ревновал.
— Одну секунду.
Он положил руку Эйлин на колено и пошел за Хелен. Удобнее собрать всех в одной комнате. Рэй читал, как ухаживать за больными кивающим вирусом. Скоро придется всем менять грязное белье — даже Джастину.
Хелен полулежала в кресле. Рэй взял ее за запястья и, притянув к себе, подхватил на руки, так что она уткнулась ему в плечо. Затем отнес в гостиную, бережно усадил в свое «телевизионное» кресло и поцеловал в щеку.
Распрямившись, он оглядел своих подопечных. Все трое не сводили с него глаз. Куда бы он ни шагнул, они провожали его взглядом.
Рэю хотелось что-то сказать, но он не мог подобрать слов. Уж очень разношерстная подобралась компания: бывшая жена, ее любовник и новая любовь самого Рэя. Наедине он мог бы пообщаться с каждым, но о чем говорить со всеми сразу?
Эйлин просила не оставлять ее дома. Прожив с Хелен неделю, Рэй убедился, что она тоже любит свежий воздух, так что вряд ли будет против. А предпочтения Джастина его не волнуют.
Он перенес всех по очереди в мягкие садовые кресла на заднем дворе.
Правда, сначала пришлось переодеть обмочившегося Джастина. Стягивая с него мокрые трусы, Рэй постарался ничем не выдать отвращение.
Погода стояла отличная: легкий ветерок, редкие облака на ясном небе. Рэй сел рядом с Хелен. Он старался держать себя в руках, но сердце предательски колотилось и потели ладони. Если он тоже заболеет, некому будет за всеми ухаживать.
— Я не ахти какой кулинар, — произнес он вслух, чтобы спастись от давящей тишины и отогнать мысли о неминуемом конце. — Но сейчас это неважно: все равно из еды остались только консервы.
Он расположил предплечья Хелен на подлокотниках, как будто она вот-вот встанет на ноги. На миг ему даже померещилось, что она шевельнула рукой. Через секунду до него дошло, что Хелен по-прежнему парализована, а двигается сам Рэй — точнее, его шея.
Сердце заколотилось с новой силой, но Рэй собрался с духом.
— Вот и моя очередь. Думаю, мы все понимали, что это вопрос времени. — Он повернулся к Эйлин, пытаясь удержать голову прямо и встретиться с ней взглядом. — Эйлин, мы прожили вместе двадцать два года. Спасибо тебе.
Он хотел усмехнуться Хелен, но издал только сдавленный хрип.
— Хелен, мы знакомы всего неделю, но я… — Он чуть не сказал, что до смерти ее не забудет, но до смерти оставалось от силы несколько дней.
Ему предстоит сидеть тут и умирать от жажды. Но сначала на его глазах умрут Эйлин и Хелен.
Казалось, сердце сейчас выпрыгнет. До этого момента Рэй был уверен, что не питает иллюзий, но, видимо, в глубине души надеялся, что попал в редкие три процента.
Он выругался, с трудом шевеля каменеющим языком.
Кивание замедлилось, затем прекратилось. Рэя парализовало окончательно.
Зря он сел рядом с Хелен: так ее совсем не видно. Только боковым зрением удавалось смутно различить ее профиль.
По руке поползла муха. Лапки мучительно щекотали кожу, но согнать назойливое насекомое не было шансов. Так же, как и управлять процессом дыхания — грудная клетка монотонно расширялась и сокращалась; нельзя было дышать быстро или медленно, поверхностно или глубоко.
В приступе странной клаустрофобии Рэю захотелось закричать во все горло и, размахивая руками, бежать прочь с этого жуткого безмолвного пикника, но тело не слушалось, только механически работали легкие.
Он поймал на себе взгляд Эйлин. Интересно, о чем она думает?
Сожалеет об измене? Хочет побыть с Рэем наедине? Она посмотрела вверх — не то на пальмы в глубине двора, не то на пролетающую мимо птичку, завидуя ее свободе.
Рэй скосил глаза влево, силясь увидеть Хелен, но с трудом разглядел нечеткий силуэт. И все-таки она здесь. Раньше он не смел и мечтать, что умрет, пусть и мучительно, рядом с Бэтгерл.
Он постарался сосредоточиться на этой мысли, чтобы заглушить разъедающий душу страх. Хелен оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Неудивительно, ведь Бэтгерл — вымышленный персонаж.
* * *
Текущая по ногам теплая струя застала его врасплох. Рэй смутился.
Сгущались сумерки. Скоро на небе загорятся звезды. Страшно даже представить, что может присниться в такую ночь.
Эйлин снова смотрела на него. Как будто хотела сказать нечто важное, о чем думала с тех пор, как ее парализовало. А может, у Рэя просто разыгралась фантазия.
Она скосила глаза немного правее его плеча.
— А чтоб его!.. Я надеялся, что тебя пронесет. — Уолтер подошел ближе и, помолчав, смахнул со щеки слезу. — Сочувствую, дружище.
Заметив Хелен, он нахмурился, а затем вытаращил глаза.
— Боже правый! Вот это номер! Жаль, ты уже ничего не расскажешь — я бы послушал эту историю! — Он скрестил руки на груди и посмотрел на Рэя, затем обернулся к Эйлин. — Попробую сам догадаться.
Рэй напрягся в надежде преодолеть паралич и открыть рот.
— Похоже, я из числа «счастливчиков», — пробормотал Уолтер. — Мне, конечно, грех жаловаться — вам куда тяжелее, — но никакого счастья я не чувствую. Лучше умереть самому, чем видеть, как адски мучаются все мои близкие. — Он закрыл рукой рот и всхлипнул. — Ну-ка, давай. — Уолтер подхватил Рэя под мышки и поднял на ноги. Когда он убрал руки, Рэй ожидал, что сейчас рухнет обратно в кресло, но мышцы ног пришли в тонус и удержали его в вертикальном положении.
Уолтер вернулся к Хелен и повел ее к Рэю. Она шагала легко и грациозно, как ни в чем ни бывало. Он положил ее правую руку Рэю на плечо, а левую поднял выше и вложил ему в ладонь.
— Это все, на что я способен. Мне шестьдесят девять, я не смогу вечно кормить и переодевать всех соседей. И даже не знаю, нужно ли вам это. — Не сдерживая слез, Уолтер опустил левую руку Рэя на бедро Хелен. — Вот так.
Затем он поставил в танцевальную позицию Эйлин и Джастина.
Рэй посмотрел в лицо Бэтгерл — застывшее и непроницаемое. Живыми были только глаза, полные боли и ужаса. Действие ксанакса и текилы заканчивалось, и ничто не защищало от чудовищной реальности.
От крыльца донеслась музыка. «Слезы в небесах» Эрика Клэптона. Диск «Блюзы о любви» из коллекции Эйлин. Знакомая мелодия разорвала тягостную тишину и пробудила лавину воспоминаний. По дороге в отпуск в две тысячи пятом они заиграли этот диск до дыр. Рэй подарил его Эйлин, когда та лежала в больнице с воспалением легких.
Через плечо Хелен он наблюдал, как Эйлин «танцует» с Джастином. Снова встретившись с ней взглядом, Рэй ощутил, как она силится что-то сказать.
Но что? Что она совершила ошибку и теперь жалеет, что оказалась в паре с другим?
«Хочу, чтобы между нами не было лжи».
Слова всплыли в памяти столь отчетливо, как будто Эйлин произнесла их вслух. Этой фразой она завершила свое признание. Тогда Рэй плохо соображал от шока, но сейчас вспомнил разговор в подробностях.
«Хочу, чтобы мы не лгали друг другу. Если хочешь, я уйду», — сказала Эйлин. А Рэй услышал: «Я хочу тебя бросить. Хочу провести последние дни с Джастином, а не с тобой. Ты ведь меня отпустишь? Не будешь мешать?»
Он неверно истолковал ее слова, «Хочу, чтобы мы не лгали друг другу». Ключевое слово «мы».
Она не прогоняла его, а просила прощения. Если бы он ее тогда обнял и сказал, что любит несмотря ни на что, они бы танцевали сейчас вместе. Хелен — замечательная, что бы она о себе ни думала, и все же Бэтгерл не принадлежит ему.
Рэй попытался ответить Эйлин. Сказать, что любит ее и прощает, что понял все только сейчас и сожалеет, что оттолкнул ее. Он попытался выразить свою мысль взглядом, надеясь, что она долетит до Эйлин, несмотря на тускнеющее небо. «Слезы в небесах» закончились, и зазвучала «Ты дорога мне».
