Астрономия

Согласно современным представлениям кэртианских сьентификов, их мир представляет собой полую сферу – сферу неподвижных звезд, – в центре которой находится Кэртиана, имеющая форму шара. Остальные наблюдаемые космические объекты, или по принятой в Кэртиане астрономической терминологии, «видимое небесное», располагаются внутри сферы и обращаются вокруг Кэртианы. В целом доступный наблюдению мир уподобляется сьентификами бусине – одной из множества подобных бусин, составляющих Ожерелье миров. Сама Кэртиана удерживается в середине бусины неподвижной – по мнению одних сьентификов, благодаря свойству любого массивного тела стремиться к центру бусины, по мнению же других – за счет давления воздуха, заполняющего внутреннюю сферу бусины.

Все наблюдаемые астрономические объекты подразделяются сьентификами на неподвижные или, как их называют в Кэртиане, неизменные звезды, непостоянные звезды, светила и аксенаи. Указанное разделение берет начало из древности – традиционно считается, что его автором является легендарный жрец-абвениат Лита Эвмен, оставивший после себя обширный астрономический трактат «О видимом небесном», название которого стало нарицательным для обозначения совокупности астрономических объектов. Само сочинение Эвмена, написанное в первой половине круга Скал гальтарского периода, не сохранилось и известно нынче лишь в выдержках из последующих авторов, обильно его цитировавших. Логично предположить, что оно, скорее, являлось изложением свода современных автору знаний, а не его собственных трудов.

Со времен Эвмена сьентифики полагают неизменные звезды прикрепленными к внешней сфере, замыкающей доступное наблюдению мироздание. Все тому же Эвмену приписывается разделение видимых звезд на шестнадцать групп – четыре цвета (красный, золотой, серебряный и голубой) и четыре степени яркости, – а также составление первого звездного каталога, насчитывавшего, по разным сведениям, от двухсот до пятисот звезд.

В течение прошедших с тех пор тысячелетий представления обитателей Кэртианы о неизменных звездах не претерпели существенной эволюции. Некоторые сьентифики высказывали предположения о возможности существования нескольких сфер – отдельной для звезд каждого цвета, – но эти идеи со стороны остальных астрономов не встречали ни возражения, ни внимания. Более серьезной была попытка модифицировать теорию, предпринятую в 36 году круга Молний уэртским астрономом Стефаном.

Стефан Уэртский доказывал множественность сфер неизменных звезд, пытаясь объяснить таким образом различную яркость звезд (по его мысли, самые яркие звезды находятся на наименее удаленных сферах, а более тусклые звезды находятся на более удаленных сферах, и свет от них частично задерживается внутренними сферами «подобно тому, как становится тусклым дневной свет, прошедший через множество окон»). На основании своих наблюдений он же доказывал, что звезды удалены от Кэртианы на очень большие расстояния, «возможно, большие, чем годы корабельного пути». Научные занятия едва не стоили Стефану жизни. В 40 году круга Молний, словно не обращая внимания на происходивший в это время разгром уэртской научной школы, он опубликовал еще один трактат, в котором доказывал, что аксенаи, о которых речь пойдет ниже, обращаются вокруг Солнца, а не вокруг Кэртианы. Высказанное ученым мнение было сочтено преступным, в 43 году сьентифик был схвачен и доставлен на суд в Агарис, а его сочинения сожжены. Дальше следы Стефана Уэртского теряются: по легенде ученый был освобожден из церковной тюрьмы войсками нар-шада Мтсараха и покинул Золотые земли вместе с морисками.

Судьба Стефана вынудила астрономов Кэртианы ограничиться наблюдениями и фиксированием увиденного. Благодаря этим записям стало известно о вспыхивающих звездах – внезапном появлении на небе очень ярких светил, не менявших своего положения в течение недель и даже месяцев, а потом постепенно меркнувших и исчезавших. В частности, такая звезда наблюдалась в 387 году круга Молний, и некий Ксаверий, ученый монах ордена Истины, заявил, что после ее исчезновения в небе некоторое время сохранялось маленькое туманное облачко. По мысли Ксаверия, это явление знаменовало собой уничтожение Создателем одной из бусин Ожерелья вместе с населявшими ее грешниками.

Идея нашла понимание в определенных кругах эсператистской церкви; ученый мир воспринял ее с меньшим энтузиазмом, так что единодушного объяснения подобные явления не получили.

В конечном итоге при изучении неизменных звезд кэртианские сьентифики окончательно предпочли объяснению описание, сосредоточившись на составлении каталогов, в чем и преуспели – в конце круга Скал было каталогизировано более двух тысяч неизменных звезд с указанием их положения, а также яркости и цвета (по эвменовой классификации) – более половины звезд, видимых обитателю Кэртианы невооруженным глазом.

Непостоянных звезд в Кэртиане насчитывается три – звезда утренняя, звезда вечерняя и звезда возвращающаяся.

Звезды утренняя и вечерняя очень похожи друг на друга. Они имеют нежный золотисто-белый цвет, более ярки, чем неизменные звезды, появляются на небе строго попеременно – их никогда нельзя увидеть вместе – и никогда не отходят от солнца далее, чем на треть неба. Еще в конце гальтарского периода астроном Деций высказал предположение, что это – одна и та же звезда, обращающаяся вокруг Солнца. Его коллеги с ним не согласились, единодушно посчитав, что внешнего сходства обеих звезд и того факта, что на небе можно одновременно видеть лишь одну из них, для доказательства столь смелого утверждения недостаточно. К тому же Деций не смог объяснить, почему никто ни разу не видел, как столь яркая звезда проходит перед Солнцем, и развивал идею о том, что она лишь качается позади Солнца, подобно маятнику, а это звучало не слишком убедительно.

Заметим, что в позднейшие времена из всех сохранившихся копий трактата Деция раздел, посвященный непостоянным звездам, сугубо из идеологических соображений был удален, а полный текст трактата запрещен к хранению и переписке. Взгляды самого Деция на сей предмет и его аргументация известны нам лишь из опровержений, принадлежавших другим авторам и сохраненных либо умышленно, либо по недосмотру.

Еще одно объяснение природы и странного поведения утренней и вечерней звезд состоит в том, что на самом деле они представляют собой «имеющие таинственную природу» периодические выбросы горящего вещества с поверхности Солнца, «поднимающиеся высоко над ним, а затем падающие назад». Эту идею поддерживает ряд заметных сьентификов, но общепринятой она не является.

Третья непостоянная звезда – звезда возвращающаяся – появляется на небе шестнадцать раз в течение круга, то есть с интервалом в двадцать пять лет. Она становится заметна в начале соответствующего года, к концу лета достигает наибольшего размера, являя собой очень яркую звезду, обладающую огромным, пышным хвостом, занимающим полнеба, неторопливо приближается к Солнцу и исчезает в его лучах. Подобные объекты хорошо известны на Земле под именем комет.

Ни один известный отрывок из упоминавшегося сочинения Эвмена не говорит о возвращающейся звезде ничего – возможно, сам Эвмен ее к числу «видимого небесного» не относил. Из более поздних астрономических сочинений следует, что спустя несколько веков, в середине круга Ветра гальтарского периода, периодичность появления возвращающейся звезды была хорошо известна, а саму ее причисляли к небесным явлениям. Как писал в те времена некий Нинний Ангр, «она возвращается всегда в свое время и проходит свой вечный путь, стремясь к Солнцу». О самом Ниннии, равно как и о его сочинении, более никаких сведений не сохранилось, но именно на его авторитет ссылался спустя века Джемс Торбей, доказавший в 363 году Круга Волн, что хвост возвращающейся звезды всегда направлен от Солнца. Объяснение, которое он дал этому явлению, стало в ученом мире Кэртианы общепринятым – хвост возвращающейся звезды легок и пушист, и поэтому его отбрасывает назад сопротивление воздуха, которое преодолевает комета, стремясь к Солнцу. Он же объяснил увеличение яркости кометы и рост ее хвоста по мере приближения к Солнцу жаром светила, вызывающим ее (кометы) испарение – догадка, заметим, весьма остроумная.

Труд Джемса Торбея, в котором он, кроме всего прочего, исчислил положение возвращающейся звезды среди неподвижных звезд буквально по суткам и описал ее ежедневные изменения, стал классическим. Достаточно сказать, что за века, прошедшие со времени его написания, ни одного нового сочинения, посвященного комете, не появилось, а список его трактата о возвращающейся звезде и в наши дни является непременной принадлежностью любого уважающего себя учебного или научного заведения. Авторитет Торбея столь велик, что новые наблюдения возвращающейся звезды считаются излишними.

К светилам кэртианская астрономия относит Солнце и Луну. Как сказано ранее, длительность периодов их обращения в Кэртиане была исчислена в незапамятные времена – и больше астрономы не уделяли светилам внимания.

Последний из видов астрономических объектов по классификации Эвмена – это аксенаи. Следует заметить, что последними их следует считать лишь по традиционному порядку перечисления – по вниманию же, которое им уделяют астрономы, числу посвященных им научных трудов, усилиям, затраченным на наблюдения за ними, и истолкование результатов оных, аксенаи, безусловно, являются первыми. Более того, правильно будет сказать, что всего перечисленного на эти объекты приходится больше, нежели на всё остальное «видимое небесное».

Аксенаями в Кэртиане именуют астрономические объекты, подобные звездам, но отличающиеся от них заметно большей яркостью и наличием собственного движения – они постоянно и причем достаточно сложным образом изменяют свое положение среди неизменных звезд. Большую часть времени они перемещаются в ту же сторону, что и Солнце, только медленнее, скрываются за догнавшим их светилом, появляются с его противоположной стороны и продолжают двигаться в ту же сторону, все более отставая от него. Затем они останавливаются в своем движении, после чего начинают двигаться назад (попятное движение), спустя некоторое время вновь останавливаются и возобновляют движение в прямом направлении, убегая от догоняющего их Солнца.

Такое движение свойственно четырем небесным объектам – кроваво-красному Фульгату, ярко-голубому Найеру, серебристому Эвроту и золотому Литтэну (по традиции в попятном движении аксенаи меняют имя и называются, соответственно, Фульга, Найери, Эвро и Литто).

Кроме перечисленных, к аксенаям относят Дейне (в древности именовавшуюся Алэксион), которой попятное движение несвойственно. Дейне по характеру движения существенно отличается от прочих аксенаев, перемещаясь среди неподвижных звезд гораздо медленнее – зато она обладает рядом иных особенностей.

Во-первых, невооруженным взглядом она различима лишь в середине круга, в максимуме яркости сравниваясь по блеску с остальными аксенаями. В начале и конце круга ее яркость значительно ниже, так что увидеть ее можно лишь в хорошую зрительную трубу – а в переломные годы она вообще становится невидимой.

Во-вторых, в отличие от любого другого известного небесного объекта, Дейне меняет цвет – в течение половины месяца она попеременно сияет голубым, серебристым, золотым и алым цветом, а затем следующие двенадцать дней меняет цвета в обратном порядке. Эта смена цветов особенно хорошо видна и эффектна в период наибольшей светимости Дейне, а в первые и последние десятилетия круга, когда она представляет собой едва видимую звездочку, смена цветов заметна лишь людям с острым зрением. Описанный цикл изменения яркости Дейне служит основой летосчисления по четырехсотлетним Кругам.

Особое внимание астрономов Кэртианы к аксенаям объясняется религиозными и в какой-то степени мистическими причинами. Аксенаи играли важную роль в традиционной кэртианской религии и сохранили принципиальное значение для астрологии, а их расположение и движение, как испокон веков считается в Кэртиане, отражает и во многом предопределяет судьбы людей и даже народов.

Можно быть уверенными, что регулярные наблюдения аксенаев практиковались еще в догальтарский период. Уже основоположнику кэртианской астрономии Эвмену были хорошо известны не только описанный выше характер движения аксенаев, но и его периодичность. По крайней мере, именно со ссылкой на трактат Эвмена кэртианскими сьентификами традиционно указывается, что описанный цикл движения Литтэна повторяется каждые полтора года, Эврота – каждый год и две трети, Найера – каждые два года с третью, а Фульгата – каждые четыре года. Точность наблюдений и описаний движения аксенаев постоянно повышалась – настолько, что в 241 году круга Скал фельпский астроном Люциус Джарнезе уже мог составить таблицы расположения аксенаев относительно неподвижных звезд на каждый день текущего круга, то есть до четырехсотого года круга Скал, указав в таблицах расположение каждого из аксенаев на годы вперед и моменты переходов из одного созвездия Кайедонова круга в другое с точностью до минут.

При этом если наблюдения аксенаев в Кэртиане достигли завидной и достойной уважения точности, то с объяснениями их поведения дело обстояло гораздо хуже.

Изучая историю развития кэртианской астрономии, нетрудно заметить, что в гальтарский период не предпринималось попыток даже обсудить возможные причины наблюдаемого поведения аксенаев (в отличие от прочих небесных объектов), а уж тем более эти причины исследовать. Видимо, это объяснялось сугубо религиозными соображениями, не приветствовавшими проявления излишнего интереса к мотивам божественной воли, отражение которой усматривалось в движении аксенаев. Поиски причин и объяснений начались позже.

В 25 году круга Волн первая гипотеза на эту тему была высказана неким Клидоном, о котором больше ничего не известно. Этот Клидон в основном прославился тем, что его труд наполовину составлен из выдержек из Эвмена (и спасибо ему за это! Если бы не его трудолюбие, едва ли не половина дошедших до наших дней фрагментов исторического сочинения осталась бы неизвестной), еще на три восьмых – из фрагментов сочинений других гальтарских астрономов, причем о некоторых из них мы не знаем ничего, кроме упоминания у Клидона, и только на одну восьмую представляет собой авторский текст. И вот в этом самом авторском тексте Клидон высказывает мнение о том, что каждый аксенай, возможно, прикреплен к своей сфере, аналогичной сфере неизменных звезд.

Примерно через полвека монах-сьентифик Констанций, язвительно раскритиковав Клидона за страсть к обильному цитированию, тем не менее почти дословно переписал в своем трактате пассаж самого Клидона о сферах, к которым прикреплены аксенаи, и дополнил его соображениями о том, что аксенаи могут двигаться по этим сферам, так что для объяснения видимого движения каждого аксеная нужно сложить движение его сферы вокруг Кэртианы и движение самого аксеная по соответствующей сфере.

Наибольшего успеха в развитии идеи Констанция добился уже упомянутый Джемс Торбей, сумевший с достаточно высокой точностью описать видимое перемещение четырех аксенаев по небу, подобрав значения скоростей вращения соответствующих сфер и скоростей и радиусов вращения самих аксенаев по этим сферам. Его труд надолго остался в числе наиболее почитаемых и авторитетных, правда, не прошло и века, как Стефан Уэртский, о котором говорилось выше, описал движение четырех аксенаев намного проще и точнее, предположив, что они обращаются вокруг Солнца, которое, в свою очередь, вращается вокруг Земли.

Идея о том, что столь значимые небесные тела могут обращаться вокруг других небесных тел, а не вокруг Кэртианы, была сочтена явным и злоумышленным оскорблением Создателя и покушением на основы эсператизма. Судьба Стефана раз и навсегда отбила у сьентификов Золотых земель охоту продолжать изыскания в этом направлении. Даже использование модели эксцентрических сфер, введенной учениками Торбея для упрощения вычислений, оказалось под негласным запретом.

Фактически начиная с этого времени исследования четырех аксенаев сводятся к незначительному уточнению (и существенному усложнению) теории Торбея. Ныне сьентифики разных школ предлагают различные и подчас весьма изысканные описания их движения, различающиеся во многих подробностях и схожие между собой лишь крайней усложненностью, а практическим результатом их исследований явилось разве что совершенствование самих сьентификов в искусстве вычислений. Следует, правда, отметить, что многовековые контроверсии поборников различных математических моделей и попытки согласовать сложные расчеты с наблюдениями привели к совершенствованию конструкции угломерных инструментов.

О причинах же движения аксенаев по их сферам кэртианской наукой никаких гипотез не выдвигается.

Что же касается Дейне – ей кэртианскими астрономами отводится отдельная сфера, вращающаяся внутри сферы неизменных звезд, на большем удалении, нежели сферы остальных аксенаев, а усилия сьентификов сводятся к попыткам объяснить переменность ее цвета и яркости. На эту тему высказывались разнообразные, подчас удивительные догадки, например, рационалистически настроенные астрономы неоднократно заявляли, что Дейне является полосатой и вращается вокруг своей оси. Впрочем, на развитие представлений о мире эти догадки не повлияли, и всерьез их восприняли немногие.

Стоит упомянуть также дриксенского астронома Иоганна Берда, утверждавшего, что вокруг Кэртианы вращаются не пять аксенаев, а восемь, но после протеста Танкредианской академии отрекшегося от своей идеи. В результате загадочное поведение Дейне современные сьентифики склонны воспринимать как данность, не допытываясь его причин – и, скажем прямо, зная природу самой Дейне, их можно понять.